Струны

Впервые Гарри увидел его в витрине книжного магазина, когда спешил на урок фортепиано. Яркое сентябрьское солнце слепило глаза, отражаясь от стекла, но так же высвечивало тонкий силуэт парня в очевидно дорогом пиджаке. Тёмные кудри упали на его лоб, пока он всматривался в пожелтевшие страницы какой-то дряхлой на вид книги. Утренние лучи золотыми пятнами ложились на острые скулы, подсвечивали пылинки, поталью кружившие вокруг его удивительно длинных пальцев. Гарри смутился — это было первым, что он заметил. Второй раз случился, как ни странно, на выходе из музыкальной академии. Гарри учился здесь не первый год, потому удивление и затопило его, когда мимо промчался Абраксас, чуть ли не запрыгивая на незнакомца с чёрными кудрями. Он назвал его Томом. Том держал в своих невозможно длинных пальцах футляр со скрипкой. Том улыбался ему. Третий был почти случайным. По коридорам бродили длинные тени, мягкие и тёплые. Гарри шёл медленно, прислушиваясь к тишине старого замка. Тонкий, дрожащий звук пронзил воздух и замер будто в нерешительности, оседая на языке горечью. Студенты давно ушли, но, видно, не все. Гарри с любопытством заглянул в кабинет: Том стоял к нему спиной, склонив голову к скрипке, но опустив правую руку со смычком. Он не выглядел как человек, готовый к игре. Не услышав, как Гарри вошёл, Том предпринял ещё несколько попыток сыграть хоть что-то, но скрипка выдавала лишь чистый, скучный звук. Так звучат записи, созданные искусственно — бездушно и сухо. Зашуршала бумага. С тихим вздохом Том собрал ноты, неспешно уложил скрипку в футляр, трепетно проведя пальцами по смычку. Гарри наблюдал, подперев плечом стену, как он медленно подошёл к стрельчатому окну и открыл створку. Лёгкий сквозняк пробежал по комнате и захлопнул дверь. Наконец Том обернулся. Растерянность выглядела забавно на его лице: расширенные глаза и судорожно сжатые пальцы. «Длинные пальцы» — Гарри гнал эту мысль прочь уже которую неделю. Том был красив, даже слишком, как небрежный мазок кисти. Волосы были в беспорядке, словно в них часто зарывались руками. Очевидно, что этот беспорядок он навёл самостоятельно — Абраксас часто нудел о «Мистере Совершенство», который не позволял ни одному волоску выпасть из чётко выверенных линий. — Кхм. Многозначительное покашливание Тома так и застыло в воздухе. Никто не двинулся с места. Гарри самозабвенно разглядывал каждый сантиметр Тома, тот в ответ недоуменно глядел. Будь это сцена из фильма, на фоне уместно звучало бы тиканье часов. Но часов в комнате не было, время растянулось и сжалось в одно мгновение. Гарри моргнул. — Привет. Бровь Тома медленно поползла вверх. Плечи расслабились, но взгляд все ещё был настороженный. Он слегка усмехнулся. — Привет. Снова повисло молчание. Теперь уже Том смотрел с любопытством, а Гарри считал трещинки в стене. Тринадцать. Ветер задул одинокий лист в открытое окно, и Гарри отстраненно следил за его траекторией. Поежился — стало прохладно. От наблюдений отвлёк щелчок, такой громкий и неуместный после долгого молчания. Гарри с подозрением посмотрел на протянутую сигарету, аккуратно подхватил её двумя пальцами и закурил, садясь на подоконник. Том залез напротив. Неуютная тишина разбилась, часы больше не тикали. Был только ветер и надвигающаяся гроза, наполняющая воздух свежестью и смывающая запах сигаретного дыма. — Ты ведь Гарри, верно. Абраксас рассказывал о тебе больше, чем я хотел бы знать, — Том был великолепным актёром и глаза закатывал тоже великолепно. На секунду Гарри смешался. Они с Абраксасом дружили достаточно, чтобы знать жизни друг друга до мельчайших и курьезных подробностей. Тем меньше вероятность, что он рассказал абсолютно все Тому. Это слегка развеселило. — Боюсь, ты все ещё ничего не знаешь обо мне, — Гарри улыбался, глядя прямо в глаза Тома, — Абраксас хороший друг. Том в ответ лишь усмехнулся, отлично понимая выбор формулировки. Странно было сидеть с почти незнакомцем и чувствовать себя свободнее, чем когда либо прежде. Тишина больше не давила, она мягко обволакивала парней, урча тихими раскатами грома вдали. Природные звуки — это всегда тишина, только живая. Том придвинулся ближе, почти касаясь носа Гарри. Сигареты уже улетели куда-то за оконную раму. Рука Тома скользнула по скуле Гарри и пошла выше, к волосам. Пальцы слегка сжали пряди и потянули. Гарри прикрыл глаза, следуя за движением руки. Воздух холодил горло, пуская мурашки по всему телу. Он открыл глаза и встретился с расфокусированным взглядом Тома. Уголки губ разъехались в чеширской улыбке. Гарри медленно придвинулся к Тому, невесомо коснулся губами его щеки, спустился ниже и мягко поцеловал сухие губы. Носы столкнулись, когда он отстранился, посмотрел несколько мгновений на Тома и соскользнул с подоконника. Дверь скрипнула и тихо закрылась, оставляя растрепанного Тома одного: скулы порозовели, пара прядей упала на глаза, а рука все ещё сжимала оконный выступ. Он медленно отнял руку, неторопливо разжимая пальцы. Покачиваясь, закрыл створку и прижался лбом к холодному стеклу. Одна за другой ударили капли дождя и обрушились неудержимым потоком. Чёрное небо разрезала молния, гулким ударом отрываясь в грудной клетке. Чёртов Поттер.