Дневник невесты

***

      Скакалка в тысячный раз за последние два часа ударяется о землю, и я отбрасываю её в сторону. Надеваю боксёрские перчатки, принимаясь за грушу и вздрагиваю, когда дверь с грохотом открывается. Нервно хватаюсь за спортивный инвентарь и разворачиваюсь, уже готовясь выматерить Орлова, который ведёт себя, как дома, последние десять лет. — Паша, ты животное, — застываю на полуслове под разливыстый хохот Юли и поджимаю губы. Не хочу быть грубой при ней, но внутри всё кипит от раздражения, и я несколько раз подряд ударяю грушу руками и ногами, вымещая всю злость, накопившуюся за последние несколько суток. Санина продолжает веселиться, и я кидаю перчатки на пол, едва не срывая их вместе с кожей, настолько тревожит меня весь окружающий мир. — Хватит! — слово разлетается гонгом по помещению, заставляя стихнуть подругу, и я моментально прошу прощения. Сажусь на пол, складывая ноги бабочкой и ложусь вперёд, растягивая мышцы.       Отдыхаю. — Я всего лишь хотела поговорить касательно двадцатого, — Юля мерит напряжение в зале звуками, максимально растягивая слова, но на меня не действуют все эти приёмы. Я не сумасшедшая. Я просто устала. — А что двадцатого? — поворачиваю голову в сторону женщины. Ловлю на себе удивлённо-встревоженный взгляд и пролистываю в памяти свой календарь и последние дни жизни, чтобы провести хоть какие-то параллели. — Тина, а что двадцатого? — Санина кривляет меня, поворачивая головой из стороны в сторону, а я чувствую, как подскакивает крышечка на котелке, держусь за лицо и едва не рыдаю. В памяти всплывает звон колец и я округляю глаза, смотря на свидетельницу. — Ооооой, — падаю спиной на маты, бью кулачками по поверхности, пока поток горячего воздуха снова сквозняком не заносит в зал, и я поворачиваю голову в сторону двери, едва не закатывая глаза от довольной улыбки Дана, который подходит ближе к нам, обнимает Юлю и садится рядом. — Что у вас тут опять происходит? — хватает мои активные руки, прижимая их к своей груди, тянет на себя сильнее, и я отрываюсь от матов, упираюсь спиной в его горячую грудь и вздрагиваю от неприятных ощущений, на улице и так середина лета, еще и он, котельня, врывается в моё пространство злостным нарушителем порядка. — Тина забыла, какое событие состоится двадцатого числа, — Юля сдаёт меня с потрохами, и я показываю ей язык. Понимаю, что веду себя, как ребёнок, но кто же знал, что сказать «да» гораздо проще, чем сдержать обещание? Мама, помоги, прошу, мне впервые настолько страшно.       Сжимаюсь в сильных руках, готовясь к тому, что Дан расстроится из-за моей забывчивости, но, он рассыпается тихим смехом в моих волосах, и я выдыхаю, вытирая со лба испарину. — Мне кажется, двадцатого всё будет так же, — начинает Балан, а я смотрю на него через плечо и опускаю голову. — Тань, вставай, просыпайся, нам в ЗАГС пора, и Тина: «Что? Какой ЗАГС? Не хочу никуда идти».       Веселятся над моей слабостью, и я медленно закипаю. Дан щелкает меня по носу, и я закрываю его кончик руками, прячась от мужчины. Переползаю ближе к Юли, но обнять себя уже не даю. Подхватываю полтора литровую бутылку с холодной водой, откручиваю крышечку и только подношу ко рту, как чувствую, что её выхватывают у меня из рук.       Злюсь.       Сжимаю пальцы в кулаки и разворачиваюсь к Дану, сдвигая брови. Надеюсь, что хоть это сможет придать грозности моему внешнему виду, но они с Юлей только еще больше смеются, пока я пытаюсь отобрать у жениха несчастную бутылку. — Отдай, — обижаюсь, чувствую как начинает дрожать подбородок и усиленно качаю головой.       Нет, Кароль, соберись.       Только не плакать.       Тина!       Не могу сдержать слёз и позорно прячусь у Дана на плече, обнимая его руками за шею. Давлю в себе тревожные всхлипы, боясь, что мы не вывезем это всё: работу, брак, дом, возможных детей в будущем.       Сжимаю кожу Балана на плечах пальцами, и он шипит от боли, но гладит меня по спине, стараясь успокоить. Я понимаю, что у нас уже всё идёт наперекосяк. Ломаются графики, сдвигаются дэдлайны, разваливаются коллаборации, и мы не успеваем банально ничего.       До свадьбы остаётся 11 дней, а единственное, о чем мы позаботились — 2 золотых ободка и свидетели, которые не дадут нам сбежать из ЗАГСа, ведь знают, как сильно мы оба ценим свою свободу.       И сейчас я вжимаюсь в практически мужа, захлёбываясь внутренним океаном, потому что жизнь ставит палки в колёса прям накануне свадьбы, и я не знаю, как еще себя успокоть.       Вспоминаю о кольцах, и их звон заставляет меня подняться с колен и продолжить тренировку. Балан смотрит удивлённо, но ободряюще улыбается, Юля качает головой понимая, что с этим срочно надо что-то делать, а я хватаюсь за гантели, понимая, что есть одна вещь, о которой я никогда никому не скажу.       Мы купили кольца позавчера только потому, что я боялась сорваться и насовсем отказаться от этого брака.