Одинокая мутация Питера Стокмана (усыновление через похищение)

Леонардо — Заказ готов. Приятный запах горячего сыра и печеного хлеба коснулся носа, пока я достал горячее творение из духовки, улыбнувшись, когда понял, что оно не подгорело. Я работал в Tribony's Pizza Palace уже несколько недель и был потрясен и благодарен, что меня до сих пор не уволили. После переезда в небольшой пригород за городом найти работу оказалось сложнее, чем ожидалось. Из-за сломанной руки и ноги мои возможности по выполнению тех или иных дел были заметно ограничены. И хотя это лишь временная травма, потенциальные работодатели не особо обращают внимание на временность неудач. Мне чрезвычайно повезло, что миссис Трибони наняла меня, очевидно, у нее были ко мне «чувства». Честно говоря, мне казалось, что это просто сострадание, ведь мы с братом только что переехали в город лишь с надеждой, пропуском и молитвой, и когда я пришел устраиваться на работу, она готова была мириться с моими травмами. Хотя никто из нас не предполагал, какой катастрофой я окажусь на кухне. По правде, это как стихийное бедствие: кажется, мне достаточно было зайти туда, чтобы взорвался тостер. Серьезно! Маркус чинил тостер уже с полдюжины раз с тех пор, как меня наняли. Я честно изо всех сил старался быть полезным и находчивым, даже несмотря на переломы, но что бы ни делал, казалось, кулинария и я несовместимы. Я сжигал или недожаривал почти всё, к чему прикасался. Я испортил даже ранч, ранч! Единственными ингредиентами были молоко, майонез и пакет пряностей, но результатом стал хаос, покрывавший столешницы, пол и потолок. И позвольте заметить, это было забавно отмывать. Но на протяжении всей катастрофы, коей стало мое обучение, миссис Трибони проявляла безграничное терпение. — Все в порядке, Питер. — Ты определенно открыл новый способ приготовления, но в следующий раз, хм, постарайся обжарить хлеб не до хрустящей корочки. — Все нормально, этот тостер все равно работал на пределе возможностей. — Честно говоря, не знаю, зачем Маркус вообще чинил тостер, все равно никто не заказывает тостов. Высунув язык, я сосредоточенно разрезал выпечку на ровные куски, что проще было сказать, чем сделать одной рукой, прежде чем переложить свежую пиццу в картонную коробку. — Отлично, — миссис Трибони улыбалась, ее глаза сияли. — Вау, ты даже ее не сжег, — с сарказмом прокомментировал Маркус, вытирая руки о фартук. Я закатил глаза и игриво толкнул его плечом, направляясь к стойке. «Ковбойская, семейный размер», — прочитал я заказ. Это была моя первая не пригоревшая пицца. Конечно, Маркус объявил меня ходячей опасностью во всем, что касалось кухни, но миссис Трибони верила в меня, и я, честно говоря, думал, что у меня получается лучше. Для меня это было в новинку, просто все происходило постепенно. Я поднял глаза, услышав звонок в дверь, и увидел своего брата, усталого и покрытого грязью, входящего в маленькую семейную пиццерию. — Привет, братан, — улыбнулся я, — как прошла работа? — Долго… — Бакстер вздохнул, опускаясь в кресло за своим обычным столом. Я усмехнулся уже привычному. Бакстер получил работу в растениеводстве и каждый день после рабочего дня садился на автобус до пиццерии, чтобы дождаться окончания моей смены. Это была не самая его любимая работа в мире, но она располагалась недалеко от квартиры, где мы жили, и пиццерии, и оплачивала счета. Плюс как-то была связана с наукой. Я покачал головой, вспомнив первую неделю Бакстера в «Местной зелени»: брат сидит на земле, зарывшись руками в грязь, занятый пересадкой нового сорта томатов. «По крайней мере, я создаю, а не разрушаю», — сказал тогда он. Бакстер мало говорил о своем прошлом, и я не допытывался, знал, что это больно. Я знал, когда отступить, и несмотря на мой страх, брат никогда ничего от меня не скрывал. Свободное время он всегда делил со мной. Я не мог не восхищаться нашей гармонией; кажется, у меня сама по себе была терпеливая натура, а также глубоко укоренившееся «шестое чувство», благодаря которой я всегда мог определить, когда о чем-то говорят слишком много и когда время отступить. Хотя я пытался дать брату пространство и старался не совать нос не в свое дело, но в глубине души опасался, что он не станет делиться, что Бакстер будет скрывать свое прошлое, что он не откроется и не поделится тем, что у него было, а я не мог вспомнить: нашим прошлым. Но бояться не стоило. Хоть Бакстер и был сдержанным, защищался, но он впустил меня. Мой брат зависел от меня так же сильно, как и я от него. Как и в саду, он открывался и делился небольшими подробностями о себе и своем прошлом. Ему было больно, как и мне. Огонь причинил мне физическую боль, а духовно и ментально я пострадал от пустоты и потерь, которые оставил несчастный случай. Бакстеру же причиняли боль раны и шрамы, которые уводили глубже в прошлое. Он совершал ошибки и заплатил за них. Я знал, что у него сложное прошлое. Прошлое, которое он хотел бы оставить позади вместе с огнем и начать все сначала. Думаю, небольшая его часть была рада, что я не помню, кем он был ранее и чем занимался; так что он мог начать все сначала, чтобы создать свою новую личность. Почти символично, что он получил работу в питомнике. Где его дело — создавать, а не разрушать. Его руки заняты, сажая живые существа и ухаживая за ними. Если в прошлом они работали над воплощением изобретений и планов, которые приносили процветание ему самому или другим обладающим властью в ущерб другим, то теперь они трудятся над починкой, исцелением и заботой, когда ухаживает за садом. Конечно, садоводство — не его врожденный талант, как и приготовление пищи для меня. Но тем не менее я горжусь своим братом. Он старается. Он растет. — О, Бакстер, мой мальчик, — миссис Трибони улыбнулась, подойдя поприветствовать и крепко обняв его. — Здравствуйте, миссис Трибони, — поприветствовал Бакстер, обнимая ее в ответ. — Много работы сегодня? — Конечно, футбольная команда провела свою первую игру. Выигрывают или проигрывают, они все равно приходят сюда. Бакстер усмехнулся. — И сколько пицц сегодня уничтожил мой брат? — Эй! Маркус и миссис Трибони усмехнулись, хотя и не злорадно. — На самом деле он совершенствуется, — Маркус пожал плечами, послав мне улыбку. — Не думал, что это случится, чувак — ходячая катастрофа на кухне, но его бесконечная преданность делу, похоже, сводит на нет все его кухонное проклятье, и, перепади ему еще немного практики и много терпения, он мог бы однажды стать неплохим поваром. Бакс издал смешок. — Он делает успехи, — он задумчиво погладил подбородок, прежде чем начал хихикать. — На днях он приготовил печенье и не включил духовку. — Вау, это достижение, — ухмыльнулся Маркус. Я слегка смущенно опустил глаза. Это было всего один раз, и я очень быстро взял огонь под контроль. Хотя, честно говоря, очень сильно испугался; мне начали сниться сны о пожаре, и это маленькое происшествие не очень-то помогло… — Он даже записал ваш рецепт лазаньи, кстати, спасибо, миссис Трибони, — голос Бакстера вывел меня из мрачных раздумий. Не стоило там задерживаться; в любом случае мои сны — едва ли больше, чем фрагменты. Фрагменты, которые я не могу разобрать. Просто небольшие всплески… воспоминаний? Не знаю. Но я решил не рассказывать Бакстеру. Мистер наседка и так достаточно напряжен. — Без проблем, дорогой. Вам, мальчики нужно есть что-то, помимо пиццы, к тому же я рада, что Питер решил попробовать свои силы в приготовлении еды дома. Это хороший навык, и ему не помешает практика. — Как-нибудь надо пригласить вас, ребята, на ужин, — сказал я с улыбкой. Миссис Трибони и ее сын, Маркус, стали нашими первыми друзьями в городе, и после всего случившегося будет приятно пригласить их к себе, чтобы чем-то отблагодарить, даже если это будет всего лишь несколько не сгоревших лазаний и салат. — Это было бы чудесно. Спасибо, милый. Маркус кивнул, его светлые волосы слегка взметнулись в ответ на движение. — Как твоя рука, Бакстер? Вижу, наконец-то сняли гипс. — Да, наконец-то, — Бакстер покачал головой. — Рука чувствует себя хорошо, здорово, что гипс сняли, — ответил он, попробовав пошевелить плечом. — А что насчет тебя, Питер? — Гипс с руки снимут на следующей неделе, как и с ноги Бакстера. А примерно через неделю после — и с моей ноги. — Вау, — Маркус покачал головой, — вы двое действительно прошли через все испытания. — Да… — Сейчас, по крайней мере, ты почти полностью вылечился. А что насчет амнезии? Доктор что-нибудь говорил по этому поводу? — Маркус! Мой взгляд упал на пол. Да, говорил. Ретроградная амнезия. Врачи считают, что это вызвано острой травмой головы. Моя голова сильно пострадала во время падения. Говорят, мне повезло выжить… Но моя память… Бакстер говорил, что лучше всего мне отпустить прошлое… двигаться вперед и жить настоящим. «Ты ничего не можешь поделать с прошлым, которое разрушено, но построишь новую жизнь из обломков». «Не трать время на погоню за мимолетными воспоминаниями, Питер, сосредоточься на создании новых!» — …Ретроградная амнезия, говорят, есть вероятность, что воспоминания вернутся, но шансы… — почти нулевые, эту часть я не произнес вслух, мне это было не нужно. Рука на плече привела в чувство. Подняв голову, я увидел обеспокоенные глаза брата, смотрящие в мои. Он несколько раз хлопнул меня по плечу в молчаливом одобрении, прежде чем встать. — Эй, миссис Трибони, не возражаете, если Питер сегодня уйдет на пять минут пораньше? Вчера мы чуть не опоздали на автобус. Нед приехал на несколько минут раньше, а мне не хотелось бы идти пешком. — Конечно, дорогой, — улыбнулась миссис Трибони. — Но не забудь, прежде чем уйдешь, Питер, у нас есть комбинированная пицца, которую не раскупили, — с этими словами она вручила мне коробку и ласково похлопала меня по щеке. Я слегка покраснел от ее материнского жеста. Женщина часто называла меня ласкательными именами и в целом относилась как к Маркусу, и часть меня не могла не задаться вопросом, поступала бы подобным образом моя собственная мать. — Спасибо, миссис Трибони, — улыбнулся Бакстер, обменивая пиццу в моих руках на куртку. — Не расстраивайся из-за ноги, Питер, — окликнула меня миссис Трибони, когда мы уходили, и я обернулся, чтобы помахать и ободряюще улыбнуться ей. — Не буду. Увидимся завтра, миссис Трибони. Свежий осенний воздух был холодным, он покалывал открытую кожу, и я плотнее запахнул свою поношенную куртку, пока мы шли по тротуару. — Сегодня я говорил с профессором Ридом. — Серьезно? — я заинтересованно навострил уши. — О чем? Я знал, что Бакстер подумывает поступить в местный колледж, пройти несколько курсов повышения квалификации. — Сегодня он зашел в оранжерею, я собирал бегонии, которые он заказал для своей жены. Он сказал, что прочитал мое электронное письмо и просмотрел школьный аттестат. Он сообщил, что я слишком квалифицирован для курсов, которые он ведет в этом семестре, — Бакстер вздохнул. — Я знал, что мой превосходный интеллект выше уровня предлагаемых курсов и что я слишком продвинут для занятий, что у них есть, это стало бы легкой прогулкой к успеху, — на этих словах Бакс махнул рукой, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. — Почему бы тебе не поискать работу в лаборатории или чем-то наподобие? Я знаю твою квалификацию. — Ты имеешь в виду, как растениевода? — на его лице расплылась улыбка. — Или, может быть, как профессора? Мой горящий взгляд метнулся к его лицу, отметив его гордую улыбку, прежде чем я позволил губам растянуться в улыбке. — Профессор Рид предложил мне работу! Он сказал, что я уже достаточно хорошо знаю предмет, чтобы преподавать его. Я даже не рассматривал такой вариант, Питер! Но у меня достаточно опыта и образования, чтобы подать заявку. Очевидно, профессор Скотт обычно преподает большинство курсов химии и информатики, но в прошлом году она уволилась, вышла замуж и переехала на Гавайи на другую должность. Мистер Рид замещал большую часть часов ее курса, ей искали замену и предложили мне эту должность! — Бакстер, это здорово! — я не мог сдержать улыбку, расплывшуюся по лицу. — О, ты только подумай, Питер! Мой собственный класс! Могущество, престиж. Юные умы, доверенные мне для формирования. — Никому не нужен заплесневелый разум, Бакстер, — за реплику я получил легкий удар в плечо. Слегка усмехнулся. — А если серьезно, это здорово. Из тебя получится хороший учитель. И я искренне в это верил. У моего брата были знания, и я мог сказать, что он хотел влияния и признания. Бакстеру нужно было признание, нужно внимание, и я был рад, что он мог достичь этого позитивным продуктивным способом, который также приносил пользу другим. — Просто… не превращайся в одного из безумных ученых, — я ухмыльнулся, зная: брат поймет, что комментарий сделан в заботливой шутливой манере. Но если серьезно, это было лишь наполовину так. Бывали дни, когда Бакстер говорил и делал то, что заставляло думать о шаблонных мультяшных злодеях. Я издал легкий смешок над собственными безумными мыслями. — Будь терпелив со своими учениками, Бакс. Помни, что ты гений, но ты с ними. Продвигайся в их темпе, а не в своем. — Спасибо, братан, — Бакс искренне улыбнулся, прежде чем обнять и слегка потрепать меня за плечо. — Может быть, мне стоит попрактиковаться, поучить кого-нибудь, набраться немного терпения, — в глазах моего старшего брата появился тревожный огонек. — Знаешь, тостер снова сломался. Я, наверное, уже третий раз его ремонтирую с момента покупки. И поскольку я официально собираюсь стать учителем, возможно, мне стоит научить тебя чинить тостер. Я имею в виду, это ведь ты его сломал, и кажется справедливым, что именно ты должен все исправить. — Нет, только не тостер! Мой заклятый враг, — драматично ответил я, вырвав страницу из книги брата и прижав руку к сердцу, чтобы подчеркнуть свою мысль. Блин, это заразно. Бакстер только хихикнул. — Не драматизируй, это моя фишка. Я улыбнулся, толкнув его плечом в плечо. — Хорошо, ты можешь научить меня чинить тостер. Но если он в конечно итоге испортится окончательно, я полностью обвиню тебя. Он захихикал. — О нет, как у твоего старшего брата и как — со следующего семестра — учителя, это моя ответственность и обязанность — учить тебя правильно. К тому же я так устал чинить этот чертов тостер! Я покачал головой с легким смешком. Легкий толчок в плечо привлек внимание, карие глаза Бакстера были серьезны, когда он взглянул на меня сверху вниз. — Наконец для нас все меняется, Питер. Я улыбнулся в ответ. — Да, брат, так и есть. — Это нужно отметить! — заявил Бакстер, когда подъехал городской автобус. Нед выглядел невозмутимым, как и всегда, пока мы направлялись к своим обычным местам. — Я думаю о марафоне космических войн! О, или мы можем попробовать ту игру, о которой я тебе рассказывал, ну, знаешь, лабиринты и мутанты. — Конечно, Бакс, это звучит весело. И в тот момент, глядя на ночной город, я чувствовал удовлетворение. Как будто все постепенно становилось на свои места. Бакс был прав, возможно, мы сумеем построить новые жизни из руин.