Тайны болотных цветов и водяных птиц

— Ну, наша новая знаменитость? Ты уже ощутил эту эйфорию победителя и сладость славы? — пафосно спросил Не Хуайсан, толкая локтем смурного Цзян Чэна. Ваньинь медленно повернул голову и убийственным взглядом впился в друга. Ну как друга. После таких слов Хуайсана нужно было развенчивать и лишать этого привелигированного положения. Если все остальные, что уже достали его за эти пару дней, уносились от него, сверкая пятками, встречаясь с его лучшим из взглядов, то этот Незнайка только давился смехом за веером, да хитро прищуривал глаза, нагло издеваясь над ним. — Я бы тебя убил, — спокойно сказал Ваньинь, тоном как будто обсуждал погоду. — Пфф, — закатил глаза Хуайсан, всем своим видом выражая недоверие. — Я бы тебя испугался. Да только мне лень, — обворожительно улыбнулся Не, а Ваньинь лишь смиренно вздохнул, огорчаясь таким исходом событий. — Нет, ну правда, Ваньинь, чего ты на всех собакой смотришь, а то и лаешь? — А то сам не знаешь. "Победитель Ханьгуан-цзюня", — передразнил писклявый голосом неизвестных Ваньинь, а после закатил глаза до самых белков. — Да пошли они все нахер. Ну выиграл я бой с этой Ледышкой и что? Не опозорился и ладно. Выиграл? Еще лучше. По крайней мере не приходиться выслушивать ехидное утешение от чучела. Он занят утешением своего Лажаня. Но ладно он чокнутый. Это ни для кого не секрет. Но с остальными-то что? Какого хрена все ведут себя так, как будто я Небожитель, сошедший с небес?! — возмущенно спросил Ваньинь, а Хуайсан лишь медленно махал веером, внимательно слушая друга. — О. Вот это тебя занесло, — прокомментировал Хуайсан, который не думал, что Цзян Чэн настолько раздражен всеобщим вниманием. Ваньинь чуть смутился своего порыва, но отказывался показывать это Не, скрестив руки на груди, а после слов А-Сана посмотрел на него взглядом, в которым так и светилось ехидное «да ладно». — Соглашусь, что твой бой с Лань Ванцзи вызвал переполох, которого я не ожидал, но есть же во всем этом и плюсы! Да еще какие плюсы, Ваньинь! Вот смотри. Ты показал себя в лучшем виде и прославил свой клан, стал известен в своем кругу и среди господ, и среди слуг, о, ну еще и денег заработал, — перечислил все Хуайсан, пытаясь подбодрить друга. — Да, а еще в придачу получил надоедливый и безмозглый фанклуб, причитания Усяня, что я обидел и расстроил Ледышку, а также разговор с Лань Сичэнем и твоим братом, — перечислил в свою очередь Ваньинь. — Эй, а дагэ почему в минусах? — нахмурился Хуайсан, складывая веер и ударяя им по плечу Цзян Чэна. — Да потому что твой старший братец, во-первых, чуть весь дух из меня не выбил при приветствии и своеобразной похвале моего «выгибания», а, во-вторых, предложил через пару лет помериться достоинством владения мечом. Слава Небесам и Главе Лань, который пресек энтузиазм Не Минцзюэ тут же потащить меня мериться этим достоинством, — снова глубоко закатил глаза Ваньинь, в то время как Хуайсан снова привычно смеялся за веером. — Так это еще не все. Он все это время смотрел на меня, как на щенка, который погрыз его сапоги и обслюнявил саблю, которого очень хочется прихлопнуть, да нельзя, а то Не-диди сильно растроиться, — продолжал упражняться в сарказме Ваньинь, заставляя Хуайсана заливисто смеяться. Цзян Чэн полностью развернулся к Не Хуайсану, пока тот забыл про свой веер, самозабвенно смеясь. Ваньинь же лишь приподнял уголки губ, наблюдая за парнем рядом. А-Сан был красивым. Вообще он всегда красивый. Аккуратный в прическе и одежде, ухоженный и такой утонченный с неизменным веером в руках. Но сейчас и чистый смех, и длинные пряди волос на солнце, и белая улыбка, и тонкая открытая шея, когда парень запрокидывая голову… Все это просто дышало красотой. Той настоящей и первобытной, что видишь в пушистых облаках на небе и слышишь в журчании реки. Хуайсан был таким живым и таким потрясающим. Он был такой один, Ваньинь был в этом стопроцентно уверен. И то, что именно он заставлял это невозможное существо с ним рядом смеяться, наполняло его грудь искрящейся радостью. — Ты все это выдумал, Ваньинь! — снова шуточно стукнул веером по плечу Цзяна Хуайсан. — Нисколько, — честно ответил Ваньинь, даже не собираясь уходить от постукивания веером. — Дагэ не мог просто так подвергнуть тебя испытанию своим праведным взором, — возразил Хуайсан. — А я не сказал? Так не просто так. Я удостоился, как ты это назвал, испытания только после того, как опрометчиво подтвердил свою дружбу с тобой. Признавайся, ты в письмах к брату через слово писал Цзян Чэн то, Цзян Чэн это? — приподнял бровь Ваньинь, дразня А-Сана. — Я?! Да ты…ты! Ничего такого я не писал! — возмутился Хуайсан, покраснев до корней волос и судорожно обмахиваясь веером. А-Сан бросал косые взгляды на Ваньиня, пока последний осознавал, что кажется последними словами попал в точку. Хуайсан же не перестал краснеть и никак не мог решить, что лучше сделать, сбежать или надеяться, что он провалился под землю прямо здесь? Неизвестная бездна, в которую он мог бы кануть, все не открывалась, так что Не выбрал первый вариант, собираясь оперативно ретироваться от разговора с Цзян Чэном, зашедшего в такой неловкий тупик. Хуайсан уже подорвался с места, как его не только удержали за запястье, но еще и потянули назад. А-Сан мгновение сопротивлялся, но стоило ему безсознательно расслабиться, как Ваньинь, не отрегулировав силу, впечатал парня в себя. Хуайсан лишь испуганно пискнул, оказавшись не рядом на скамейке, а прямо на коленях Цзян Чэна. Веер тут же взмятнулся вверх, загораживая лицо Не и оставляя только его широко раскрытые от неожиданности и удивления глаза, что смотрели сверху вниз на наследника Цзян. Ваньинь же сжал губы, но не отвел взгляда, чувствуя как стыдливый жар распространяется по собственным щекам. — А ты тяжелый, — сказал первое, что пришло на ум, Цзян Чэн. — Ты! Да… Я не толстый! — возмутился Хуайсан, забывая про свое смущение. — А я и не сказал, что ты толстый, — закатил глаза Ваньинь, теперь удерживая за талию вновь подорвавшегося Хуайсана. — Я вообще хотел не то сказать. — А что? — переспросил Хуайсан, видя заминку Цзян Чэна, да и сам все еще переживая острый приступ смущения, поерзывая на чужих коленках. — Хуайсан, — хмуро одернул его Ваньинь, усиливая хватку на чужой талии, чтобы А-Сан перестал ерзать на его коленях. — Может я встану? — неуверенно и тихо спросил Хуайсан. — Нет. Я тебя знаю. Сбежишь, — уверенно отозвался Ваньинь. — Перед этим обычно нужно говорить о чувствах, — скривился Цзян Чэн. — На которые у тебя аллергия, — язвительно выдал Хуайсан, но столкнувшись взглядом с Ваньинем, пробормотал извинения. — Так вот…я не умею… Короче, ты мне нравишься. И я… хочу тебя поцеловать. Можно? — собрав все свои остатки храбрости, уверенно заявил Ваньинь, внутри же крича благим матом от собственных действий. Хуайсан только открыл рот, чтобы в следующий момент его закрыть. То поднимал веер, то снова его опускал, не пытаясь им обмахиваться. Руки Незнайки дрожали, а в голове было абсолютно пусто. — Я…Ваньинь… А к черту! — запальчиво заявил Хуайсан, обхватывая двумя руками лицо Цзян Чэна и прижимаясь своими губами к его. Ваньинь лишь пару раз удивленно моргнул от такого рвения недавно обмирающего от смущения Незнайки, смотря в его крепко зажмуренные глаза, а после как умел ответил. Неловкость буквально была разлита вокруг, когда двое юношей пытались примериться и сообразить как лучше целоваться. Было странно сталкаиваться носами и ощущать чужое лицо так близко, но волнения от соприкосновения губ перекрывало все остальное. Это было неуклюже и несколько мокро. Не то дыхание, не то сопение рядом и чужой нос, что проезжался по щеке, лишь должны были прибавить всей этой ситуации еще больше неловкости, но Цзян Чэну было на это плевать. Он улыбался в поцелуй и крепко удерживал у себя на коленях А-Сана, который больше не потылся от него убежать или спрятаться за веером.