Тайны болотных цветов и водяных птиц

«Ничего нового. Это был только вопрос времени», — подумал Ваньинь, когда учитель Лань поставил вопрос об исключении Вэй Усяня из Облачных Глубин. Подрался, с кем не бывает, но не на территории тренировочной площадки, так еще и с каким-то адептом черт знает какого ордена. Но сам факт драки был, свидетели были, а терпения у Лань Цижэня уже не было. И теперь Глава Цзян мчался на всех парах в Облачные Глубины, чтобы лично забрать с собой своего Первого «особого» ученика. Ваньинь только закатил на это глаза. Он вообще-то тоже подрался. С Лань Ванцзи и вообше-то выиграл, но ему даже весточки не прислали, что гордятся таким сыном и его успехами. Ваньинь бы растроился, если бы считал мадам Юй и Цзян Фэнмяня близкими людьми, а так как они были ему не роднее его учителей, которые и то с ним чаще виделись и разговаривали, то… Он просто отложил письмо и отправился встречать Главу Цзян.

***

И снова ничего нового. Глава Цзян не обращал на него внимания. Так спросил «как дела и как успехи» и довольный ответом «все нормально» больше с ним не заговаривал. Зато Ваньинь наконец увидел как выглядит расскаяние на лице чучела, которому явно было стыдно, но не за драку, а за то, что дядя Цзян сорвался в Облачные Глубины, так еще и извинялся за него перед стариком Лань и Главой Лань. — Цзян Чэн! Цзян Чэн, ты будешь по мне скучать? — канючил Усянь, пока собирал все свои пожитки. — Ага. Повешусь от тоски, — отозвался Ваньинь с изрядной долей сарказма. — Вот именно, Чэн-Чэн! Без меня вы тут все иссохнете от тоски! — всплеснул руками Усянь, просто скидывая все в мешочек цянькунь. — Ммм? Ммм! — Я ненавижу, когда ты меня зовешь этой детской кличкой, — скривился Цзян Чэн, не испытывая ни капли расскаяния за талисман тишины, что повесил на Усяня. — Ммм! — возмутительно мычал Вэй Усянь, махая руками и указывая на него. — Да-да, конечно, без тебя тут все подохнут, наконец, от тишины и не сорванных уроков, — закатил глаза Ваньинь, впихивая Усяню его пожитки и разворачивая к двери. — Давай проваливай. Тебе уже пора. Не заставляй Главу Цзян тебя ждать. Ваньинь вытолкал на улицу это чучело, которое все же развернулось к нему и смотрело теперь щенячьими глазами. — Ну что еще? — мучительно спросил Цзян Чэн. Вэй Усянь раскинул руки в стороны и улыбнулся. — Даже не думай. Я не буду обниматься с таким чучелом как ты. Обнимешь Цзыдянь, когда доберешься до Пристани Лотоса, — высказался Ваньинь, желая избежать этой участи. Вэй Усянь надул губы и всхлипнул, тогда как Ваньинь сложил руки на груди и закатил глаза. Именно этот момент эта хитрая зараза выбрала, чтобы наброситься на него со своими объятиями. — Отцепись, Чучело! Я тебе ноги переломаю! — взвился Ваньинь, пытаясь разжать удушающий захват на своей шее, который брат считал объятиями. Усянь же улыбался словно кот, объевшийся сливок. Но когда Цзян Чэн потянулся к его волосам понял, что нужно отпускать строптивого шиди. Усянь тут же отпрыгнул от Цзян Чэна, но Ваньинь не успел даже занести руку для подзатыльника, как на горизонте показались Два Нефрита Гусу Лань. Вэй Усянь подозрительно покосился на приветливую улыбку своего шиди, от которой честно говоря у него мурашки пошли по спине. — Ммм! — воскликнул Вэй Усянь, что наверняка должно было прозвучать как «Лажа-а-нь!». Усянь тут же развернулся к Цзян Чэну, показывая, что талисман надо бы снять, потому что он хочет попрощаться Лань Чжанем. Ваньинь же по всем правилам поприветствовал Цзэу-цзюня и Ханьгуан-цзюня, не обращая внимания на шебутное Чучело рядом. Но Вэй Усянь не собирался так просто сдаваться, начав трясти Цзян Чэна за руку и тянуть его за рукав. — Ах, какая жалость, что мой шисюн сейчас не способен что-то сказать, но не волнуйтесь, господа, Вэй Усянь уже репетировал перед мной слова прощения, так что я вполне смогу быть проводником его желания высказаться, — улыбнулся Цзян Чэн, когда как Вэй Усянь в ужасе смотрел на шиди широкими глазами, начав мотать головой из стороны в стороны. Вэй Усянь уже собирался кинуться к Лань Ванцзи за помощью, когда как Цзян Чэн сам обнял его за плечи, удерживая в своей стальной хватке. — Моему брату ни капельки не жаль, что он затеял драку, так как считает это справедливым ответом на оскорбления своей семьи, но все же ему стыдно за свое поведение перед уважаемыми господами. Так же, второй молодой господин Лань, Усянь обязуется писать вам о своей жизни в Пристани Лотоса, чтобы ни в коем случае не дать пропасть вашей дружбе, и очень надеется, что вы будете хотя бы иногда отвечать ему в какой-либо форме. Время, проведенное с вами, было плодотворным и прекрасным, — разливался соловьем Цзян Чэн, пока как Вэй Усянь вырывался из его рук, ошеломленно смотря на Лань Чжаня. — Молодой господин Цзян, кажется господин Вэй не согласен с вашими словами, — мягко высказался Лань Сичэнь. — Неужели? Вэй Усянь, ты же считаешь Лань Ванцзи своим другом? — спросил Цзян Чэн и Вэй Усянь не раздумывая кивнул. — И будешь скучать по нему? Будешь писать ему и ждать ответа? На все вопросы Ваньиня Вэй Усянь кивал, хотя ему было и чуть неловко перед Лань Чжанем. Потом же Цзян Чэн перевел взгляд на Ледышку. — Если второй молодой господин Лань не считает Первого ученика Юньмэн Цзян своим другом и не нуждается в его письмах, то может сказать об этом прямо здесь и сейчас, — предложил Ваньинь, пока Вэй Усянь неумело маскировал свои интерес и неуверенность относительно этого вопроса. — Разумеется нуждается. Господин Вэй, мой брат считает вас своим близким другом и будет рад вашим письмам, — вмешался в разговор Лань Сичэнь, решив попробовать тактику Цзян Чэна. — Брат, — тихо сказал Лань Чжань, краснея ушами и недовольно смотря на старшего брата. — Врать запрещено в Облачных Глубинах. Так неужели я соврал? — спросил Лань Чжаня Глава Лань и младший не нашелся с ответом, зато Вэй Усянь светился аки солнце в зените. — Вот и отлично. Если хотите, то можете проводить нас. Мы и так уже заставили Главу Цзян ждать, — любезно предложил Ваньинь, думая решится ли Усянь кинуться с объятиями на Лань Ванцзи или у него еще осталась малюсенькая капелька приличий. Глава Цзян осуждающе посмотрел на него из-за талисмана тишины на груди Усяня, который даже он не мог снять. Ваньиню же стоило некоторых усилий, чтобы не усмехнуться в лицо мужчине. Он вежливо и абсолютно невозмутимо попрощался с Главой Цзян, а Вэй Усяню он все сказал еще в комнатах. В конце концов эта заноза улетела из Облачных Глубин на своей железке с несуразным, но прикольным именем, но Цзян Чэн не стал дожидаться пока они далеко улетят, а сразу развернулся и отправился назад. Лань Сичэнь посмотрел на младшего брата, что смотрел вслед господину Вэю, но решил не мешать ему и последовать за молодым господином Цзян. Он и раньше удивлялся взаимодействию Наследника и Первого ученика Юньмэн Цзян. У него с младшим братом были абсолютно другие отношения. Не лучше и не хуже, но просто другие. Ванцзи никогда не кидался ему на шею, а он никогда не давал брату откровенно говоря странные клички, не раздавал тому подзатыльники и не клеил талисманы, чтобы принудительно заткнуть. И все же не смотря на кажушееся грубость и неприязнь Цзян Чэн и Вэй Усянь были удивительно дружны, всегда помогая друг другу. Это чуть не вязалось с картиной мира, к которой привык гусуланец, и от того казалось еще более интересно и захватывающе. Правда, еще он заметил сложность отношений между Наследником и Главой Цзян. Он сам не был примером сыновьего почтения, а его отец не был ему той опорой, который должен был быть… Но все же Лань Сичэнь представлял себе те прекрасные и теплые отношения между отцом и сыном, которые ему не повезло не почувствовать на себе. Но оказалось, что и у Наследника Цзян не безоблачные отношения с Главой Цзян. Сичэнь умел наблюдать. Его учили этому с самого детства, готовя к роли Главы ордена. И ни Глава Цзян, ни Наследник Цзян очевидно не имели никаких теплых семейных чувств. Казалось их держало вместе лишь родство крови и к большему никто из них не тянулся. И Сичэню было горько думать об этом. Думать о том, что видит еще один пример отца, что пренебрегает сыном, отдавая все свое расположение неродному ребенку. Это также было заметно, тем более что ни Глава Цзян, ни Вэй Усянь не скрывали своих близких отношений. И Сичэню где-то глубоко в сердце за всеми правилами ордена было до банального обидно за Цзян Ваньиня. Если отец не уделял ему время, то у него был дядя, строгость которого также не располагала к нежностям, но у него была и мама. А что же есть у Наследника Цзян? Живой отец, которому он не интересен? Живая мать, которая славится своей строгостью и жестокостью на всю Поднебесную? А также гениальный Первый ученик, затмевающий всех своим талантом, душа компании, который тем более пользуется расположением Цзян Фэнмяня? Оставалась еще и молодая госпожа Цзян Яньли со своим мягким нравом, но Сичэнь не знал, поддерживали ли брат и сестра отношения или с уходом девы Цзян в орден Цзинь все и закончилось. И все же несмотря на все это, Цзян Чэн не выглядел обиженным, злым или пустым. Казалось его это все и не волновало.