Тайны болотных цветов и водяных птиц

— Ты должен отказаться! — который раз повторил Вэй Усянь, вечером того же дня протаптывая дорожку в комнате, что делил с Цзян Чэном. — Ты совсем дурной?! — который раз поинтересовался в ответ Ваньинь, которого достало объяснять Усяню, почему он не может отказаться от тренировочного боя с Лань Ванцзи. — Но он же тебя прихлопнет, Цзян Чэн! — всплеснул руками Вэй Усяня, продолжая истерить. — Конечно. Большое спасибо тебе за поддержку, — ядовито отозвался Ваньинь со скрещенными на груди руками. — Но, Цзян Чэн, давай смотреть правде в глаза! Лань Чжань и сильнее тебя, и быстрее, и… Цзян Чэн! Эй, Цзян Чэн, ты куда?! Цзян Чэн?! — колотил в закрытую дверь комнаты Вэй Усянь. — Захлопнись и спи, — пожелал «спокойной ночи» Ваньинь, запечатывая покои, где оставил шисюна. Сам же Цзян Чэн двинулся к соседней комнате, после первого же стука двери которой ему открыли. — Пустишь переночевать? А то у меня концерт истерички уже по пятому кругу пошел, — спросил Ваньинь у уже несколько помятого Хуайсана. — Ах, да, конечно, заходи. Ааа… - зевнул Хуайсан, пропуская Ваньиня внутрь. — Спасибо, — поблагодарил Ваньинь, запирая талисманами и печатями покои Хуайсана изнутри. Сам А-Сан был не против такого самоуправства друга. Он вообще сейчас мало чему был готов возразить. Подъемы в пять утра его доконали и накопившиеся усталость вечером наваливалась на него горой. Вот и сейчас он лишь отполз с стене, похлопав по другой части кровати рукой. Кровать не была двуместной, но места на ней вполне хватило бы для двух подростков, если уложить плечом к плечу. — Я скучаю по футболкам. И боксерам, — сонно пробормотал Хуайсан, пока Ваньинь снимал сапоги и расплетал волосы. — Деньги у тебя есть, так в чем проблема? Нашел швею, доплатил за молчание и принимай работу, — сказал Ваньинь, опускаясь на кровать. Хотя он понимал о чем говорит Хуайсан. Несколько слоев халатов, из которых и состояла подседневная одежда заклинателей, была сложной и многослойной. И да, он также скучал по джинсам и даже по рубашкам. — А если дагэ снова перетрясет комнату? Не-е-е, — всхлипнул Хуайсан, подкладывая себе под щеку руку. — Бесцеремонные старшие братья, — скривился Цзян Чэн, понимая всю боль Хуайсана, ведь Вэй Усянь так же не брезговал рыться в его вещах. — Плюсик, — вдохнул последнее А-Сан и сам не заметил как уснул. Ваньинь же подтянул на Хуайсане одеяло повыше. А-Сан остался только в штанах и нижнем халате, когда как Ваньинь снял и нательную рубашку, предпочитая спать только в штанах. Он не противился местной моде на многослойность, соблюдая правила приличий на людях, но закутывать в ткани каждый кусочек тела и наедине, было выше его сил. А спал на одной кровати с кем-то он не в первый раз хоть и не в интимном смысле, а по-дружески, проводя время в подростковом лагере с друзьями, там все вырубались поздно ночью не всегда на своей кровати. Хуайсан также был его другом и с его же понятиями о личном пространстве. Так что Ваньинь легко выбрал половину кровати Хуайсана, а не личное спальное место, но рядом с главным героем этой сянься. Ваньинь старался не думать лишний раз об А-Сане, когда тот так близко, не желая разбираться в мешанине того, что он чувствовал при этом. У него завтра бой с Ледышкой, где все уверены, что он проиграет. А он решительно настроен выиграть, чтобы плюнуть в лицо всем, кто в него не верил. Метафорически, конечно. Хотя вот А-Сан в него верил, когда даже Вэй Усянь не сомневался в своем Лажане, хотя именно Цзян Чэн его шиди.

***

Цзян Чэн с невозмутимым видом наблюдал как вокруг тренировочной площадки с каждой минутой становиться все больше людей. Да, предстоящее развлечение было не в пример интереснее, чем все остальное в Гусу. Ваньинь же про себя усмехнулся, представив у площадки еще и Лань Цижэня с плакатом в поддержку младшенького племянника. Интересно, а если бы Вэй Усянь устроил бой с Лань Ванцзи, то на кого бы ставили все парни? Хуайсан же не применул воспользоваться ситуацией и устроил тотализатор. Все ставили на Лань Ванцзи. Даже Вэй Усянь присоединился к этому стаду баранов, уверенный в своем Лажане, а не в нем. Предатель. Один лишь А-Сан был на его стороне. Конечно, если бы остальные знали раскадровку в один к пятидесяти, то никто бы не начал бы играть, но Хуайсан принимал ставки анонимно, пообещав, что разделит свой куш с ним поровну. Один к пятидесяти. Это стало лишь дополнительным стимулом, чтобы вырвать победу. Честную и чистую, конечно, а то никакую другую ему не зачтут. Ваньинь понимал, что выиграть будет сложно, но не видел в этом ничего невозможного. То, что Лань Ванцзи не обучается с простыми адептами есть и минусы. Например, то что Ваньинь совсем не айсберг и имеет совсем другой стиль боя, чем принято в Гусу. Приближалось время поединка и Цзян Чэн напоследок обвел собравшихся взглядом. Не Хуайсан затерялся где-то в толпе, зато вот Вэй Усянь горел энтузиазмом, подбадривая непонятно кого. Лань Ванцзи же уже несколько минут как стоял напротив него, изображая из себя кусок нефрита, так что никого ждать не надо было. Прозвучал гонг, что стал сигналом к началу, и оба заклинателя двинулись с места. Ваньинь уже не видел, как ближе к площадке подошел учитель Лань, рядом с которым был и Цзэу-цзюнь, не увидел как толпа в одном месте раступилась, чтобы пропустить Хуайсана, который держал под руку Не Минцзюэ. У него не было на это времени, ведь он сосредоточился на противнике, а Лань Ванцзи не просто так считали выдающимся заклинателем. Он был сильным противником, но не бывает непобедимых, а Ханьгуан-цзюня записали именно в ряд таких Небожителей. Когда Ваньинь думал, что этот парень был одного с ним возраста, то и сражаться было как-то проще. В конце концов никакой титул не спасет Ледышку от его меча. А ему много и не надо было. Они условились биться до первой капли крови, чтобы было легче определить победителя. Движения Лань Ванцзи были плавными, но пронзительными от чего широкие белые рукава плавали в воздухе. Лицо же не поменялось ни на нотку эмоций. Там был абсолютный штиль, покрытый не коркой, а плитой льда. Может только глаза горели ярче, но Ваньинь не был специалистом по взглядам Ханьгуан-цзюня. В этом он добровольно вручал пальму первенства Вэй Усяню, хотя непревзойденным мастером в этой тонкой науке явно был Лань Сичэнь. Сам же Ваньинь даже не старался контролировать свое выражение лица, отчасти потому что ему было плевать, а отчасти потому что не хотел тратить силы еще и на это. Уловками он даже и не пытался пользоваться, собираясь вырвать чистую победу, но и просто продолжать атаковать и отступать было глупо. Его целью было победить, а не соревноваться с Ледышкой в выносливости, потому что эта до ужаса принципиальная глыба действительно будет биться до последнего. И с чего Ланя вообще понесло на тренировочную площадку? Пришел полюбоваться на свою пришибленную судьбу? И его вызвал на этот тупой поединок, чтобы отомстить за попранную честь «девы»? Звучало как откровенный бред, но Хуайсан тоже склонялся к этому варианту, а не к тому, что Ханьгуан-цзюню очень неожиданно захотелось улучшить свои навыки именно в паре с Цзян Чэном. Все это походило на мыльную оперу, но и плюсы тут также были и Ваньинь не был дураком, чтобы просто так отказываться от них. И он чуточку поддался. Он действительно начал уставать при таком темпе боя с таким непростым противником, так что нельзя считать уловкой то, что он это показал. А то, что специально… Так попробуйте что-то предъявить ему, когда некоторые ставили на то, что он и минуты не продержиться. А он продержался минуту и намного больше, не уступая Лань Ванцзи до определенного момента. Хуайсан же совершенно безсознательно сжал рукав дагэ крепче, когда увидел, что движения Цзян Чэна замедлились. Настроение наблюдателей тут же укрепилось в позиции «и так понятно, что победит Ханьгуан-цзюнь». А-Сан же скорее поверит, что Ваньинь «заманивает» Лань Ванцзи, чем в то, что он добровольно начнет сдавать позиции. Шепот среди заклинателей становился все громче и многие уже уверились в победе молодого господина Лань, тогда как Хуайсан не отрывал глаз от боя. Он как в замедленной съемке наблюдал за тем, как Лань Ванцзи отбивает слабую атаку Цзян Чэна, а после уходит в красивый разворот, чтобы тут же атаковать в ответ. Ваньинь не уходит, а лишь блокирует удар, отбрасывая противника как можно дальше. И вот Лань Ванцзи отталкивается от земли, совершая красивый прыжок-атаку, нацеленный прямо на наследника Цзян. Правильным решением было бы уйти от такого выпада, ведь заблокировать его нужна недюженная сила, которую никто уже не ожидает увидеть в таком продолжительном бою. Но Ваньинь стоит на месте, не уходя с траектории атаки и не поднимая меч, чтобы ее блокировать. Кто-то охает, ведь на такой скорости уже невозможно что-то сделать. Но Ваньинь делает. Цзян Чэн прогибается в спине так, как будто падает, одна рука уходит назад и становиться опорой о притоптаную землю тренировочного поля, а вторая поднимает Саньду вверх. Лань Ванцзи в полете и без опоры уже никак не может увернуться, но Ваньинь милостиво решает не протыкать его мечом, как кусок мяса шампуром, а выводит меч параллельно телу заклинателя в белом. Быстрое движение и Лань Ванцзи приземляется на другой стороне поля, а Ваньинь снова встает на две ноги, перекидывая Саньду назад в ведущую руку. Лань Ванцзи и Цзян Чэн одновременно оборачиваются. Лань ведет двумя пальцами под подбородком, не отводя светлых глаз от Ваньиня, и заклинатели ахают, когда видят на бледной коже пальцев алую кровь. И в этой тишине, пока все осознают произошедшее, Цзян Чэн позволяет себе не усмешку, а настоящую улыбку. Саньду снова отправляется в ножны и поднимает голову Ваньинь уже не заведомо проигравшим, а победителем.