У лукоморья дуб зелёный...

Друзья мои, а где принцесса? Унесло ее туманом далеко, Где электричество не знает толка, Где покрыта воском всяка полка, И паутина собирается у изголовья, А пауки подкладывают кабачки, Потому что даже там их много. Влад в обморок упал, бедняжка, От перенесенных перегрузок, Магия, Земля, игра иль сказка, Законы физики никто не отменял. Его несло сквозь леса и тени, Сквозь звук и свет, строку и воздух, Лишь Черномор владея нужными читами, Мог такое вытворять веками. Очнулась, трепетна, бледна, спесива, Кидает взглядом оскорбленья гадки, А сама в пухах, перах, шелках и тканях, Окружена всеми возможными благами, Словом, точно уж Шехерезада. Три девы, красоты чудесной (Что, впрочем, Влад не в силах оценить) В одежде легкой и прелестной, Поклонились, на одеяния показали И удалились, потому что давно не их работа. Рабский век прошел, ау! Кердык! Лазурный, пышный сарафан, Что выгодно подчеркивал глазенки, Был брошен сразу Владом в топку. «Я Сашу потерял, не честь! К тому же, теперь ее делить не надо, С этим назойливо-красивым гадом» Стоят блестят прекрасны туфли, Что ногу точно уж нещадно жмут. Он оттолкнул их под кровать, Надеясь больше не знавать. Сидит один, от скуки стонет, Не знает чем себя занять, К решотчату окну подходит, Взор его печально бродит, Неузнаваем местный край. Все мертво, все тихо, пресно, Горы, скалы и поля, леса, Как с картины Васнецова. Затейника еще какого, Кругом не видно ни-че-го, Ни волка, птицы, обалдуя (Однако, жданный только третий) Опять с отчаянием вздыхает, От стука в дверь он замирает. «Вода, пять по вертикали?» Спрашивает злодейский маг. «Слёзы» угрюмо отвечает И с ужасом опять всё вспоминает. Возможно, эта ситуация повернет Их взаимоотношения вспять, Даст толчок, начало, радость, Или погубит всё, наоборот. «А ты можешь подольше подержать Меня тут взаперти, но лучше уж корми, Иначе я сожгу полотна, шелк...твою бородку» Последнее подействовало сразу. Испуг в глазах напротив надо видеть, Никак его не описать. Лишь чистый страх. «В сад поди ты поскорей, Но розы там не трогай! Червонная выращивает их королева, Участки нынче дорогие, Теперь каждый метр в обиходе, Чтобы деньги были хоть какие» Влад спохватился, резко встал И побежал, вдогонку слыша скорбно: «Почти еда, по вертикали, два» «Яд» крутится ответ, но жанр другой, Это вам не пьеса, а поэма, Тем более герои тут другие...а впрочем, Как розу ты не назови... Лишь с кустика ее ты не сорви. Дивился он красой невиданной доселе: Блестит, свистит и прилагательные, Цветы, цветы, иногда деревья, Но разве у Влада был когда-то вкус, Чтобы прекрасное запримечать? Уселся он на поле, солнце слепит, птички бесят, Скатерть разложилась тут как тут, Обед роскошный перед ним: Оладьи, кексы, блинчики, ватрушки, Утка, свинка, сырная тарелка, И графин вина хрустальный. Он в рюмочку себе отлил, и тут же подавился. Рейтинг все еще не тот, это гранатовый сок. Серебром блестят на скатерти приборы, Он их по рукавам спустил, Хоть пользу вычленит какую. «Вдали от милого, да в чисто поле, Зачем я жил иначе, по чьей воле? Мне не страшна твоя злодейска власть, Он снимет это чертово проклятие, И Черномор получит пенсионных, Накупит на них себе сканвордов, Может принцесс перестанет похищать, А я сейчас наемся всласть!» Наелся темных дел властитель, Улегся под сенью роскошного шатра, Не зная бед, смятения, страха, Как вдруг погасло огненно светило «Вот это да, комфорт премиум класса» Но сон не нападал даже слегка. Он встал, неведомой тоской водимый, Как зомби, падший пылких лет соблазнов Был поражен стрелой амура И окутан мглой переживаний, За продвижение Сашки своего. Пенье птиц, шум ветерка — всё пропало, Света тоже больше нет, «Ну что за чудеса, ни дня без бед! Теперь патруль достоин уважения, Искать хоть будут не одних котов, Тем более, что главный у Черномора во владениях» За неимением ориентиров, схватился он за кустик мелкий, Щелк — в руке бутончик алой розы. «Прям Александр, Ну по уму уж точно, И колется ужасно больно, А может к черту этого Героя?» И вдруг упал он, уколовшись, в траву, Чтобы о чужом уме не зарекался, Когда единственное важное забыл Всего одно предостережение на сотню строк. *** Очнулся он уже в постели, Противно розовой, большой, И на краю сидит в смятении, Александр — забытый наш герой. «Это было быстро, никто не ожидал» Влад молвил, раскрыв от шока ясны очи, В ответ молчание. И страх. И мгла. Лишь Абрикосова фигура в этой тьме видна, «Мне кажется, я пал жертвою обмана» Закрались сомнения в кожу, Теребят они давно почивший мозг, А он что? А он не может, Только тянет трепетно он руки К электрическому огоньку, Губившему без зазора мотылька, Как неопытного путника губит течением река. Герой молчит, стыдливо улыбаясь, И ластится к нему в ответ, всем телом прижимаясь. Морок гладит волосы и спину, хищно ухмыляясь, И с нежностью питона подносит руки к хрупкой шее, Хруст оглушительный стоит, Саша мертв лежит. Влад замер, удар пропущен сердцем, страх, Он в панике, не знает что наделал, Не этого он ожидал, о, как он сожалеет! Пока тело возлюбленного хладеет. Слезает с Саши его шкура, облезла кожа, Ликуй, Рус...Владим...властитель, не ошибся ты сейчас! Стекла с кровати на пол чужая оболочка, От сердца отлегло, в душе отрада, Саша с первого контакта послал бы к черту — это марка, Их отличительный знак, Ну или подобие земных забав. Потом круги перед глазами, вертолеты, Тьма, мгла, кутерьма, кареглазые идиоты, И вот он, стоит как дерево, пустивше корни, Лишь роза в его руке рассыпалась плачевно, И поплелся он обратно по аллее, А в мыслях крутит белка колесо: «Что за черт...хочу ещё»