На 100 лет назад

Грязное, тёмное, несчастное, рабское, страшное настоящее. Пиратский Альянс погрузил нашу галактику в кромешное рабство: каждый день с момента рождения ты обязан работать в цехах, на заводах и фабриках - всё ради наращивания военной мощи Пиратского Флота. Ради чего?- смешной вопрос, конечно же ради победы в бесконечной Космической войне. С кем воюем?- ну что за тупые вопросы, это каждый знает – воюем с упырями и ящерами на краю вселенной, потому что они смели не так посмотреть на один из наших кораблей, или случился какой-то конфликт, или из казны сбежало пару сикстиллионов и вроде как это они свистнули… Глот, сейчас и не вспомнить так с ходу… В общем, много причин и все они достаточно весомы, чтобы каждый день на Земле (и не только) умирали сотни тысяч людей (и не только) от ужаснейшего воздуха, токсичных отходов производства, производственных инцидентов, голода, болезней… Ну, вы поняли, перечислять можно долго. Слава Великому Альянсу Пиратов! Я родилась в грязи, в грязь после смерти и превращусь, если, конечно, уже ей не стала. Закончив очередную смену на ненавистной фабрике электронных запчастей для дронов-шпионов, я, вся в ожогах от сварки, копоти, заползающей к нам в цех через решётку вентиляции и липком, вонючем поту по обычаю направляюсь не домой, а к У – у него дома свет - у меня нет, у него дома вода - у меня только ржавчина, у него дома еда… На автопилоте я лавирую между захламлёнными улочками, сомнительными типами и дронами, прячась от них в особо тёмных тенях. Без происшествий добираюсь до пункта назначения – супер старого дома, практически полностью съеденного временем и кислотным дождём. У как-то говорил, что раньше это недоразумение считалось довольно хорошим жильём в довольно комфортабельном районе, но я ему, конечно же, не верю – то же самое он говорил про заброшку в нескольких кварталах отсюда. “Шокла”- вроде так он её назвал. Уже не помню, да и не важно. Самое важное сейчас – не отрубиться от изнеможения и смочь пережить душ прежде чем умереть с голоду. На последних парах поднимаюсь на этаж, стучу и жду ответа. Из-за двери начинают раздаваться металлические скрежетания засовов и цепей, а через пару секунд, под скрежет особой громкости, открывается и сама дверь. У без вопросов пропускает меня внутрь, я тут же спешу в ванну. С треском загорается тусклая лампочка, со скрипом открывается кран и начинает бежать вода – сначала холодная, но с каждой минутой она становится всё теплее и теплее, пока не начинает ужасно жечь кожу, пока с пердяще-кряхтящим звуком не перестаёт течь, пока снова не становится ледяной. Я греюсь в протёртом до дыр полотенце, затем одеваюсь в чистые рубашку и брюки, на ногах всё те же убитые дорогой и драками ботинки со стальными вставками. На столе уже стоит поздний завтрак, над тёплым чаем ещё витают остатки пара. – С лёгким паром.- говорит У. Я, конечно, делаю ему скидку за возраст, но иногда он выдаёт что-то подобное и я даже не знаю, что думать. В любом случае, что вообще такое “с лёгким паром”? – Благодарю,- я говорю. Очень универсально: и за еду, и за душ, и за чистую одежду, и за непонятное “с лёгким паром”. Он сидит и смотрит на меня. Ненормальный. Ему, наверно, опять что-то надо. В последний раз, когда он сидел напротив меня вот с таким лицом, мне потом пришлось искать свежий труп на улицах города и отпиливать ему руку. Не спрашивайте зачем. И вот снова это выражения лица. Я сначала заканчиваю есть, только потом говорю: – Говори, чё надо. – Ха-ха!- у него иногда бывает вырвется какой-то совершенно безумный звук типа этого – он называет это “смехом”. Пару раз У вызывал подобные звуки и у меня, но я всё равно не понимаю их смысл до конца.- Не переживай… – Я не переживаю.- сразу уточняю я. – Дело тебе по плечу… – Мне всё по плечу. – Всего-то сходить завтра утром в ту заброшенную школу… – Так вот как это называется. – И проводить кое кого сюда. Справишься? – Издеваешься, старый? – Да я так, на всякий. Учти, гости боевые, как бы не схлопотала от них… – Ты точно со мной сейчас разговариваешь?- я театрально обернулась налево и направо.- Может, сейчас с нами находится кто-то, кого я не могу видеть? – Ёрничаешь, одобряю. Но я серьёзно. Последнее слово он сказал по-настоящему серёзно. Ещё никогда его таким не видела, я даже испугалась. – Да ладно, ладно.- я поднимаю руки над столом в капитуляции. У широко оскалился – так называемая “улыбка” перекосила его лицо – и, забрав со стола грязную посуду, пошёл её мыть. Я же, с ужасом взглянув на часы, поспешила удалиться в спальню. Как только моё тело приняло хоть что-то приближённое к горизонтальному положению, я тут же провалилась в глубокий, крепкий сон – моя голова даже не успела коснуться подушки, как я снова тут, в сознании, вроде как проснулась. Смотрю на часы: 8 утра. Время собираться на поручение от Капитана У.