На 100 лет назад

Огни сварки до конца моих дней отпечатаны на обратной стороне век – каждый раз закрывая глаза, я вижу яркий свет, иногда я представляю, что именно так светит Солнце. Под непроницаемыми облаками токсичных паров и пепла царят вечные сумерки – уличные фонари, сканеры дронов-шпионов, неоновые вывески своей мощью окрашивают облака в противный ржавый цвет. На улице не так темно без Солнца, на улице слишком светло без Солнца. Я слепо щурюсь в щели между досок на окнах – ни хрена не вижу. – Чего зависла?- с кухни раздаётся голос У. С самого утра он только и делает, что готовит – никогда его таким суетливым не видела.- Чоп-чоп! А то опоздаешь. – Когда ты говорил про гостей, я, честно сказать, подумала, что это не те гости, к которым так готовятся. Ты сказал они драчливые. – Всё верно,- не отрываясь от готовки, сказал У.- Я надеюсь ты уже сделала зарядку, а то смотри как бы во время драки чего не потянуть. Я закатила глаза. Пройдясь руками по карманам и кобурам, проверяю всё ли на месте, спускаю со лба круглые защитные очки – без них я слепой крот – и надеваю электромагнитные браслеты – без них рукопашный бой быстро превращается в поножовщину – и, не прощаясь, выхожу из квартиры. Тёмные улицы встречают меня как родную. Я родилась тут, в грязи и холоде. Каждый кирпич, каждый кусок металлолома знает вкус моей крови. Распугивая крыс, тараканов и редких прохожих я, царапая металлическими вставками на ботинках бетон, пробираюсь к Шокле. Бомжи и торчки провожают меня недоверчивыми взглядами – меня редко когда можно увидеть на улицах в рабочее время, потому что лучше отсидеть в цеху 16 часов, чем пропустить смену и получить несоразмерный проступку нагоняй. В прошлом году мастер отрезала мне фалангу безымянного на левой руке за прогул – я думаю, комментарии излишни. Бодрым шагом преодолев пару кварталов, я всё же наткнулась на свои первые неприятности: дрон-шпион, подбитый какими-то хулиганами, упал прямо посреди улицы и теперь, раз он уже не мог взлететь, словно умирающая муха, вращался волчком, сканируя красным светом всё вокруг себя. Чтобы не испытывать судьбу, я нырнула в ближайший мусорный контейнер – мне всегда лучше думается в маленьких, вонючих и радиоактивных пространствах. Профдеформация, чтоб её. В последнее время меня стали слишком уж часто посещать навязчивые мысли, вот например сейчас: самым логичным в моей ситуации можно посчитать либо отступление и перестройку маршрута, но тогда я потрачу слишком много времени и упущу гостей, либо нападение – просто застрелить дрон и хрен с ним,- но отчего-то именно сейчас мне хочется забраться дрону под корпус, порыться в нём, разобрать на запчасти и продать или сделать из него что-нибудь новенькое. Похвастаюсь, я своего рода гений – практически всё оружие в тайнике У смастерила из дерьма и палок я. Да взять хоть мои браслеты – подобными вооружены Пираты, простым рабам категорически запрещается иметь любой вид оружия, конечно кроме столовых приборов и бытовых инструментов, которые лёгким взмахом руки превращаются в колотую, колюще-режущую или тупую рану. На улицах, хоть смерть тут и завсегдатай, бесхозного огнестрельного никогда не найдёшь, вот и приходится импровизировать. Пока я сидела в мусорке, моя проблема решилась сама собой – какой-то бедолага попал в луч сканера дрона, машина безжалостно изрешетила его до того, как он успел показать свой идентификатор. Кстати о птичках. Идентификатор – это уникальная для каждого гражданина татуировка, сделанная на внутренней стороне предплечья. Всего лишь раз отсканировав идентификатор, можно получить абсолютно всю информацию о гражданине, если только он не нелегал, как У. У него нет идентификатора, что ещё раз подтверждает его: а) возраст – идентификаторы стали темой после начала террора Глота и Альянса Пиратов, лет 100 назад; б) насколько же этот засранец изворотлив. Пока у дрона началась перезарядка, я быстро прошмыгнула мимо, продолжая путь. И вот, спустя какие-то 15 минут передо мной, словно памятник былым временам, стала возвышаться полуразрушенная, полусгнившая Шокла. Двери и окна были закрыты досками и брезентами, опечатаны полицейскими лентами; практически все уцелевшие стены были обклеены объявлениями проституток, скупщиков и сомнительных арендодателей. Следуя устной инструкции У, я блуждала по наводнёнными крысами и мусором коридорам, рассматривая аутентичные дипломы учеников и сотрудников. Вообще в нынешних реалиях не существует такого понятия как “образование” – только вылетев из детородного органа женщины ты практически сразу отправлялся работать куда-нибудь. Сначала ты какой-нибудь посыльный, потом сортировщик, когда уровень когнитивных способностей начинает позволять выполнять более сложные поручения, ты выполняешь их. Никого, особенно работодателя, не заботит умеешь ли ты читать и писать, сколько слов включает твой вокабуляр – если ты можешь сосчитать сколько у тебя пальцев на руках, ты гений. Мне повезло, У научил меня читать. С потолка на голову посыпались пыль и куски гипса, через пару секунд раздался крик и шум падающих предметов – вот и гости. Ускорив шаг, я добралась до лестницы, поднялась на этаж и затихла. Голоса, много голосов – женские, мужские; максимально тихо, насколько стальные вставки могут позволить, начинаю красться, подбираясь к источникам шума. Дойдя до дыры в стене, наконец удаётся их увидеть: 3 мальчика, 2 девочки и взрослая женщина,- все суетятся, кричат, нервно ходят туда-сюда по помещению, но, самое главное, не замечают меня. Вот к моей засаде приблизился самый нервный паренёк в очках, прошёл пару шагов и очень кстати развернулся ко мне полубоком – тут я его и схватила: по-быстрому проскочила в дыру, нежно приобняла парня за горло и приставила пушку к виску. – Без резких движений.- я обращаюсь ко всем, в первую очередь к очкарику. Пока паренёк под впечатлением, быстрее креплю ему ошейник с датчиком и толчком отправляю в объятия женщины. – Что это?- спрашивает патлатый.- Что ты на него надела? Все взгляды на мне. Убираю пушку обратно в кобуру и из кармана достаю пульт с одной единственной кнопкой, ритмично мигающей зелёным в такт датчику на ошейнике, демонстративно зажимаю её большим пальцем и не отпускаю. – Как только уберу палец с кнопки, башка вашего дружка разлетится на куски. Потом не соберёте. Очкастый тяжело сглатывает, у остальных глаза от страха лезут на лоб, только тётя держится ровно. Чувствую, как к лицу подползает Капитанский оскал – “улыбка”. – Вас кое-кто ожидает, не отставайте.- с этими словами я вылезаю обратно в дыру и иду к лестнице. Дюжина ног торопится за мной. Пока мы шли к У, я смогла как следует рассмотреть гостей. Все, кроме женщины и розововолосой девушки, были одеты странно – я раньше с такими костюмами вживую не сталкивалась, разве что на старых фотках в книгах и журналах. Мать и дочь – я предположила, раз они так похожи друг на друга – были одеты тоже странно, но в их стиле прослеживались какие-то отголоски Земной моды. По крайней мере я могла представить, чтоб кто-нибудь в цехе оделся так же. Гости, особенно те, которые были в странных костюмах, тоже рассматривали меня как диковинку – да, я выглядела эпатажно даже для местных, но, сравнивая наши костюмы, я была одета более нормально, чем они: тяжёлые ботинки для безопасной работы в цехе, широкие штаны с множеством карманов, чтобы можно было спрятать всё, облегающий топ, чтобы не запутаться и не сдохнуть в станке, блестящие электромагнитные браслеты, пара побрякушек на шее и пальцах чисто в эстетических целях и фиолетовые шипы волос – увидела подобный стиль в старом журнале, когда только училась читать и не смогла устоять. А пока мы играли в гляделки, к нам незаметно подкралась развалина дома У. Поднявшись по лестнице, я постучала в дверь, но, к своему удивлению, не услышала скрипа. Ни скрипа, ни скрежета. Дверь на смазанных петлях отворилась и передо мной предстал Капитан У в розовом кухонном фартуке и прихватках. За моей спиной началась сдавленная ошейником суета. – Проходите-проходите,- У радушно улыбнулся.- Лазанья уже готова. Он обвёл рукой стол, битком заставленный разными яствами: лазанья, салаты, какие-то десерты, фрукты, свежий хлеб. На плите засвистел чайник. У меня потекли слюни. Гости с неохотой переступили порог, сверля У очень враждебными взглядами. Я подняла вверх руку с пультом, чтобы приструнить их – они тут же успокоились. – 100 лет ожидания и вот вы тут. Может, обнимемся хотя бы? Он сделал пару шагов навстречу тёте в зелёном, но та его резко оттолкнула и уже было замахнулась в ударе, но тут лёгким движением руки из кобуры была вынута пушка и вот тётя на мушке. У разразился заливистым “смехом”. – Что ты тут делаешь?- она сказала сквозь зубы, медленно опуская руки и делая пару шагов назад. Я убрала пушку обратно.- Что всё это значит? – Знаешь, за 100 лет у меня было достаточно времени всё обдумать и переосмыслить.- Капитан заговорил спокойно.- Я теперь совершенно новый человек. Видишь, даже ребёнком обзавёлся. Все посмотрели на меня. Я вопросительно подняла бровь – У не мой хозяин. – Я предлагаю оставить все обиды в прошлом и двинуться дальше.- не получив положительной реакции на своё предложение, он продолжил.- Пока я вас ждал, придумал план, как нам всё исправить, вернуть на круги своя, так сказать. Вы проходите, угощайтесь, не стесняйтесь. – Есть о-один момент,- простонал очкастый, трясущейся рукой показывая на ошейник. У снова рассмеялся. Я, на потеху публике, снова подняла пульт и убрала палец с кнопки – прозвучала пара резких вздохов и визгов, но, кроме этого, ничего не произошло. Пока все стояли в остатках шока, я сняла с парня ошейник. В жизни не работала со взрывными механизмам, даже больше, в лицо ни разу не видела – я не знаю как они работают (только в теории) и собирать их не умею. Этот ошейник – всего-навсего пустой каркас с парой проводов, чтоб лампочка мигала. Я же говорила, что я гений. Пока У рассказывал всем свой гениальный план, я сидела и ахуевала. Капитан мне, конечно же, пару раз вскользь говорил, что он из будущего, но не моего, а другого, своего. Что там, у него, полная противоположность того, что здесь, у меня. И что он вообще знаменитый Космический Пират, партнёр самого Глота, что у них случился разлад, поэтому теперь он прячется тут, в трущобах, и ждёт, пока его современники и пара гостей из прошлого не окажутся в этом временном течении, чтобы они вместе могли вернуться в прошлое и остановить Глота в тот самый роковой день. Как вы могли понять, я, хоть и слушаюсь Капитана во всём, никогда не верю его историям, потому что в моих глазах он абсолютно безумен – чего стоят его “смех” и “улыбки” – но, сидя сейчас на диване и наслаждаясь его стряпнёй, я не могу поверить в то, что это всё оказалось правдой. – Подождите,- до меня резко дошло осознание ситуации.- Если Кира и Алиса из настоящего, но другого, то как они сейчас вообще существуют? Гостиная резко погрузилась в тишину. – Ну, если вы изменили что-то там в прошлом и, вместо утопичного настоящего, мы сейчас живём в полной антиутопии, то как Кира и Алиса, которые обе родились в утопии, могут существовать сейчас? Просто по логике они никогда не рождались же, поэтому, переместившись обратно в настоящее, должны были просто исчезнуть. –Кхм,- У кинул мне многозначительный взгляд. Повернувшись на Алису, я увидела её беспокойство. – Для этого может быть объяснением наличие в этом будущем других Киры и Алисы.- внезапно выдал очкарик Фима.- Значит, хоть ход событий и был ужасно изменён, прабабушки и прадедушки Алисы встретились, бабушки и дедушки встретились, родители Алисы тоже встретились и родилась Алиса. Поэтому они не исчезли. Они прямо сейчас где-то тут. Теперь уже я замолчала. Это всё нужно было переварить, но времени, как оказалось, у нас не было – ровно через час 100 лет назад Глот установит контакт с Альянсом Пиратов, поэтому, пока этого не случилось, мы должны его остановить. Но что же делать мне? Помогать Капитану, не помогать – ведь от этого буквально зависит моё существование. Помогу и, может, исчезну навсегда. Не помогу и, либо исчезну навсегда, либо останусь совсем одна со своей нынешней жизнью. Даже не знаю, что из этого хуже. Пока У хвастается коллекцией моего оружия, я грустно смотрю в окно: готова ли я рискнуть всем без остатка и получить ровно ничего, даже меньше, ещё и должна останусь. Отдать своё существование, пожертвовать собой целиком и полностью, чтобы у Солнечной Системы был шанс на спасение. Кто я в масштабе Земли – в масштабе Вселенной я ещё ничтожней. Да даже сейчас, в масштабе этой комнаты я ничто – простой раб под подошвой Альянса. Без меня мир не рухнет, не на мне же он, всё-таки, стоит, верно? Даже если у них ничего не получится и меня убьют вместе с ними, ничего, всё равно, не изменится. Если бы меня вовсе не было никогда ничего бы не изменилось тоже, разве что У пришлось бы подобрать с улицы какого-нибудь другого бродягу и поставить его на ноги. Или вообще никого не подбирать. Без меня всё будет ровно так же, как со мной? Есть ли вообще смысл в моём существовании?- я раньше уже задавалась этим вопросом и всегда для меня ответом было: “Да, я тут, чтобы жить”. Жить? Можно ли это назвать жизнью?- всё-таки, нет, это просто выживание. Я выживаю. Выживала. И в этот раз выживу. Вон, Алиса и Кира сидят на диване и ничего, ещё не превратились в историю. Может, в их настоящем найдётся местечко и для меня? Ничтожный процент ничтожного процента, но я дам ему шанс, ведь, когда-то, такой же шанс дали и мне.