Мой смелый граф

Гололед —

страшная штука.

— Нет, не все. Один остался.       Феликс задумчиво насупился. — Но Граф сказал, что если инвесторы изымут из дела свои вложения, он будет разорен.       — А любопытно узнать, как можно вложить деньги в судовую компанию “Сент-Джон”? — Нужно на бирже купить акции. А почему вы спрашиваете?       — Просто так, — небрежно ответил Ли, глядя в окно. В голове у него созрел план. Высокий темноволосый человек в плаще быстро шел мимо лавки. Голова у него была опущена, чтобы снег не попадал в лицо. При виде его красивого профиля сердце у него екнуло.       Наверное, Хван почувствовал на себе его взгляд, потому что обернулся и посмотрел в окно. Взгляды их встретились, потом он посмотрел на Сынмина. Выражение лица у него, и без того рассерженное, теперь стало еще более угрожающим. Под его взглядом Ли неловко зарезал.       — Бог ты мой, с ним, наверное, случилось что-то ужасное. — Да, вид у него невеселый. — Фальшиво улыбнувшись, Мин поманил Хёнджина в лавку.       — Наверное, если человек проработал всю ночь, у него не может быть хорошего настроения. Ликс смотрел, как Джин повернулся и плащ обвился вокруг него. Потом он направился к двери в лавку. Он нахмурился, вспомнив, как вчера вечером он встал и вышел из-за стола. Он до полуночи играл в карты с Мином и Данном, ожидая, когда он придет домой, потом ему надоело играть, и он ушел спать.       Дверь распахнулась, звякнул колокольчик. Ли почувствовал, что его глаза буравят ему спину. С его появлением комната как-то съежилась. Ли бросило в жар, руки у него вспотели, когда он услышал, как его твердые шаги приближаются к их столику. От его близости по телу у него побежали мурашки.       Он остановился у столика со сжатыми кулаками и посмотрел на него. — Надеюсь, вы купили все, что нужно, потому что сейчас мы отправляемся в Брукхоллоу.       — Сейчас? — Да, сейчас, — произнес он жестким, как рапира, голосом.       Что его так разозлило? Феликс состроил гримаску, встал, втянув руки в длинные рукава своего пальто, потом собрал покупки. — Нельзя сейчас ехать, Джин, идет мокрый снег. — Сынмин тоже взял со стула покупки, чтобы помочь Ли. — На дороге гололедица.       — Надо ехать сейчас. — он вырвал пакеты из рук Феликса. — Я понесу их. — Наверное, Мин прав. Я тоже считаю, что ехать не стоит, — поддержал Ли. Его диктаторские замашки начали раздражать его. И он добавил из чувства противоречия. — Я еще не все купил. Нужно зайти в галантерею — там, дальше. Вам незачем меня провожать домой. Я вполне в состоянии сам о себе позаботиться. Всего хорошего.       Хёнджин хотел заговорить, но прежде чем он успел произнести очередное язвительное приказание, он стремительно повернулась, взметнув н днем краем пальта, и быстро пошел к выходу. Дверь за ним хлопнула, громко звякнув колокольчиком. Феликс перешел на другую сторону улицы. Хван и вправду бывает иногда, невыносим. Но он не намерен оставаться рядом, когда у него такое настроение. Пусть он поймет, что не может ему приказывать и рычать на него, когда ему заблагорассудится. Ли охватило такое возмущение поведением Хвана, что он не заметил, как налетел на леди Тун Яо. Та удивленно раскрыла глаза, отступила и посмотрела на Феликса.       — Что случилось, милочек? — Ничего. — Ликс обернулся и увидел, что Джин и Сынмин вышли из лавки. Он встретился глазами с Хёнджином. Его взгляд пылал яростью. Парень отпрянул — ему показалось, что глаза его буквально прикоснулись к нему, — и бросил взгляд на леди Тун. — Мне в самом деле нужно идти. — И в полном отчаянии он быстро пошёл по тротуару, а леди Тун с недоумевающим видом смотрела ему вслед.       — Но я вас могу подвезти, милочек… — Нет, благодарю вас, — отозвалсы Холли через плечо. — Мне еще нужно много чего купить, но, может быть, вы смогли бы подвезти его светлость. В его состоянии он нуждается в помощи.       Хёнджин видел, что Ли бегом промчался мимо Тун Яо. Он стиснул зубы так, что челюстям стало больно. — Интересно, о чем он думает, не подчинившись моему приказу и разгуливая по городу без сопровождения? Держи, — он сунул покупки Мину, — я его сейчас поймаю.       И он бросился через улицу, предоставив Тедди сердито наблюдать за ним. — Милорд, подождите! Я вас подвезу! — крикнула Джину Тун Яо.       — Я иду за месье Феликсом, — отозвался Хван, который заметил рыжие волосы и выцветшее одеяние Ли, исчезнувшие за углом. Тун Яо звала его, но ему было не до того — Хёнджин припустился за Ли. Ветер бросал ему в лицо снежную крупу. Свернув за угол, он крикнул.       — Я приказываю вам подождать, месье Ли! Он обернулся, увидел его, потом, словно бросая ему вызов, ускорил шаги.       Он выругался; ему страшно хотелось схватить его, швырнуть на землю и изнасиловать. Да-да, ему страшно хотелось его изнасиловать. Крупа повалила гуще; казалось, на землю сыплется зерно. Джин почувствовал, что подошвы его сапог скользят по наледи тротуара. Несколько раз ему пришлось останавливаться, чтобы не упасть. Ли тоже теперь шел не так быстро, и он его нагонял. Дорога его лежала мимо рядов уличных торговцев. Один из них продавал горячий сидр с корицей, и соблазнительный запах витал в воздухе.       — Венки, готовые венки, шесть пенсов. Джин промчался мимо, и голос торговца постепенно замер.       Рядом с рыбной палаткой сидела молодая девушка, продававшая апельсины, ящики с которыми стояли по три в ряд. Ликс хотел обогнуть груду ящиков, но поскользнулся. У Джина все сжалось внутри. Но к его удивлению, Ли замахал в воздухе руками, а потом схватился за фонарный столб. Поскользнувшись, парень прижалась к фонарю. Хван со всех ног бросился к нему. Но когда протянул руку, чтобы схватить его земля ушла у него из-под ног. Выругавшись, Джин грохнулся навзничь на тротуар и пролетел по льду до ящиков с апельсинами.       Верхний ящик упал прямо ему на грудь. Апельсины высыпались ему на голову и потом покатились по тротуару и мостовой. В тот же миг он почувствовал, что ящик сняли, а потом увидел склонившуюся над ним Ли. В его широко раскрытых карих глазах застыл ужас.       — Боже мой! Вы не расшиблись? — Он положил руку ему на грудь и придвинулся ближе. Шпильки выпали из его прически, густая масса волос упала на плечи, а их кончики касались его шеи. — Почему вы запретили мне идти за покупками? Я не хотел, чтобы вы сопровождали меня. Почему вы не отвечаете? — На глаза его навернулись слезы. — Пожалуйста, скажите, с вами все в порядке? Его теплое дыхание касалось его мокрого лица, согревая не только губы и подбородок, но и душу. Он смотрел на дрожащие алые губы Ли, на снежную крупу, падающую ему на голову. К его длинным темным ресницам прилипли крошечные снежинки. Рука Феликса, лежавшая у него на груди, казалась ему раскаленным утюгом, который прожигал одежду, и жар распространялся по телу до самого причинного места.       — Сейчас я приду в себя, — пообещал он, и голос у него охрип от вожделения, которое он тщетно пытался обуздать. Он притянул к себе Феликса, чтобы поцеловать, и зарылся руками в его волосы. Когда губы их встретились, Ли задохнулся. Он просунул язык в его раскрытый рот, ощущая его теплые влажные глубины. Он никогда бы не насытился им. Поцелуй его стал глубже, их языки сплелись. Феликс расслабленно припал к нему. Его груди упирались в его грудь, и их мягкость вызывала у него мучительное ощущение. Потом он почувствовал в своих волосах его руки, и он ответил на его поцелуй с ослепительной пылкостью.       Он забыл, что лежит на жестком тротуаре, что на его лицо и голову сыплется снежная крупа, что на них с Ли смотрят. Единственное, что он осознавал, был Ликс. Феликс рядом с ним, Феликс целует его, прижавшись к нему всем телом. Его руки скользили по его гибкой спине, по шее. Такое наслаждение прикасаться к немк, к его волосам. — Вот здорово, господин! Вы тут лежите и целуетесь с парнишкой, а мои апельсинчики рассыпаны по всему Лондону. Вы бы лучше подхватили не его, а хоть немного моих апельсинов!       Голос молодой торговки ворвался в отуманенное вожделением сознание Джина. Он открыл глаза и увидел, что вокруг них собралась толпа уличных торговцев. Поняв, что превратился в потеху для зевак, он прервал поцелуй. Феликс посмотрел на него, судя по всему, изумленный своей реакцией на его поцелуй, а потом лицо его стало таким же красным, как и губы. Он раскрыл рот, собираясь что-то сказать, заметил стоявших вокруг людей, а потом опустил голову и принялся собирать рассыпавшиеся апельсины.       Хван не понимал, с какой стати он усмехается; он чувствовал себя полным идиотом. Посмотрел на его губы, распухшие от поцелуя, и усмешка его стала еще шире. — В жизни не видал ничего подобного, — заметил человек без единого зуба во рту.       — Вот уж точно. Эти господа думают, что могут пользоваться всеми, кто им понравится, и прямо на улице, — опять вступила в разговор необыкновенно толстая девица, торговка апельсинами. Каждый раз, когда кто-то отпускал какое-либо замечание, плечи у Феликса передергивало, как будто его били кнутом. Он смотрел вниз, на тротуар, и кидал апельсины в ящик с таким видом, словно хотел разбить его.       — Ну хорошо, насмотрелись? — обратился Хёнджин к толпе. Он согнул по очереди руки и ноги, чтобы проверить, не сломаны ли они, потом осторожно встал, чувствуя боль в ребрах после удачного удара Уотертона. — За апельсины я заплачу. — Он вынул из кармана кожаный кошелек, нашел там крону, бросил ее девице. — Достаточно, чтобы возместить ваши убытки. Пухлая девица поймала монету в воздухе. Посмотрела на нее, скривившись, после чего принялась торопливо подбирать с земли апельсины.       — Братец, дорогой мой. Хёнджин повернул голову, услышав голос Сынмина, изумленно растягивающего слова. Он высунул голову из окна кареты Тун Яо . Карета стояла рядом с толпой.       — Подвезти? — Мин ухмыльнулся и выгнул бровь. Джин хмуро посмотрел на брата, потом на кучера, лицо которого тоже выражало изумление. Потом снова перевел взгляд на Сынмина. — Честно говоря, мы не откажемся. — И он схватил Феликса за руку и поднял с тротуара.       — Пустите меня, — прошипел он сквозь сжатые зубы, а потом попытался вырвать руку. — На сегодня с меня хватит ваших выходок! — А мне кажется, можно и побольше. А сейчас вы либо поедете со мной домой, либо устроите еще больший скандал, — прошептал он.       — Если вы еще когда-нибудь так меня оскорбите, то, будь вы милордом-размилордом, клянусь, вы пожалеете. — Не бойтесь, я никогда больше не буду обращать на вас внимания.       — Вот и прекрасно. — Он вырвал руку, сжал воротник пальто и направился к карете. Лакей уже соскочил с запяток и опускал лесенку. Хен видел, как Ли вздернул подбородок и вошёл в карету. Он вошел следом за ним, стараясь не смотреть на его очаровательный задик, когда он усаживалась, подобрав под свой зад пальто.”       — Садитесь сюда, месье Ли, — сказал Сынмин, отодвигая покупки, лежавшие рядом с ним, в угол и похлопав по сиденью около себя. — Благодарю вас. — Ли плюхнулся рядом с Сынмином. Хванупришлось сесть напротив, рядом с Тун Яо.       Он скрестил руки на груди и уныло посмотрел на Мина. — Вы не ушиблись? — спросила Тун Яо с озабоченным видом. — Мы выехали из-за угла и увидели, что месье Ли наклонился над вашим распростертым телом.       — Зрелище было просто комическое, — с ухмылкой подтвердил Сынмин. — Везде валяются апельсины. Жаль, я не видел, как ты упал. — Лорд Сын Мин, вы ужасны, — вымолвила Тун, протягивая руку и прикасаясь к плечу Хвана. — Вы уверены, что с вами все в порядке?       — Нет-нет. Ничего не пострадало, кроме моей гордости. — Хёнджин смерил глазами Ликса, который смотрел в окно, не обращая на него никакого внимания. — А вы, месье Ли, наверное, испугались, увидев, что лорд Хван упал.       Ли устремил на Тун Яо свои большие карие глаза, крепко и сердито сжав губы. Потом жестоко высказал. — По правде говоря, я ничего не заметил, пока не увидел, что мимо меня катятся апельсины. Но его светлость оказался таким же стойким, как сучковатый дуб. — Глядя на Джи, он особенно подчеркнул слово “сучковатый”. — Я уверен, что потребуется что-то более серьезное, чем просто падение, чтобы навредить ему. Не так ли, милорд? — И он сжал кулаки, явно намереваясь “повредить” ему сию же минуту.       Хван усмехнулся, сам не зная почему. — Вы совершенно правы, месье Ли.       Феликс заметил его усмешку, поджал губы, отвернулся и снова уставился в окно. Густые волнистые волосы доходили ему до пояса. Хёнджин вспомнил, какие они мягкие. Стараясь подавить непреодолимое желание снова запустить пальцы в его волосы, он сжал кулаки. — Милорд, месье Ли сказала мне, что вы увозите его в деревню. Простите меня, но вы сильно затрудняете свою жизнь — ведь я сама могу отвезти месье Феликса. Вам придется нанять экипаж, в то время как меня сейчас ничто не удерживает в городе. — она улыбнулась Феликсу и бросила взгляд на Джина.       Он молчал и смотрел на Ли, который обрадовался предложению Тун Яо. И, чувствуя необычайное удовольствие, он отчеканил. — Я буду сопровождать месье Ли. Я намеревался сделать это сегодня во второй половине дня, но на себе испытав, как опасна гололедица, решил подождать до завтрашнего утра. — И добавил, чтобы привлечь внимание Ли. — Если месье Феликс все еще состоит у меня на службе.       — Конечно. Он будет няней у детей, — ответил за него Сынмин, но, заметив на его лице мятежное выражение, спросил. — Не так ли? Он взглянул на Сынмина, потом некоторое время смотрел на Джина, серьезно и задумчиво сдвинув брови.       — Да, я согласен быть няней. И мне в общем-то все равно, как я туда доберусь. И он снова отвернулся и уставился в окно. Джин бросил взгляд на Тун Яо. Она явно рассердилась.       — В чем дело, Тун Яо? Та громко вздохнула. — Мне просто хотелось повидаться с детьми. Я уже больше трех недель не виделась с милыми малышами. Я надеялась, что отвезу месье Ли и увижу их завтра.       — Если хотите поехать с нами, милости прошу. — Хёнджин тщетно старался не выдать своего раздражения. Вежливость требовала, чтобы он пригласил Тун, но ему хотелось поехать наедине с Феликсом. — Все едут, кроме меня, — недовольно пробурчал Сынмин. Увидев, что Хван хмурится, он добавил. — Полагаю, кто-то должен остаться в лавочке.       — Вас не обременит? — спросила Тун Яо Сынмина. — Вашему брату нужно несколько дней пробыть вне конторы. Он слишком много работает. И детей он не видел уже — сколько недель, милорд? — Две, — рассеянно ответил Джин, впиваясь взглядом в алые губы Ликса и вспоминая, какие они горячие и сладкие. Наверное, неплохо, что Тун Яо тоже поедет. Если ему придется столько времени провести в карете наедине с Феликсом, он непременно изнасилует маленькую фурию.       Крупинки снега упали на руку Ли, когда он махал леди Тун Яо, глядя, как карета отъезжает от края тротуара. Леди Тун тоже помахала рукой. Вся она превратилась в одну сплошную улыбку. Почему улыбалась леди Тун Яо? Потому ли, что она увидит детей, или потому, что ей удалось все же найти способ провести время с Джином? Как бы то ни было, Феликсу все равно. Он рад, что леди Тун поедет вместе с ними. Поцелуй Джина разбудил в нем страсть, и он ужасался при мысли, что останется с ним наедине. Этот человек умеет целовать. Его поцелуй разрушил в нем все сдерживающие установки. Точно распутный дурак, он ответил на его поцелуй прямо на тротуаре, на глазах у целой толпы. Он сказал, что никогда больше не станет его целовать, но он ему не верил, учитывая улыбку, которой он сопроводил свои слова. Ах какая улыбка! После поцелуя он, казалось, остался совершенно доволен собой. Поначалу он его разозлил. Теперь, когда он все обдумал, грешная часть его существа снова хотела ощутить его губы. Но если он еще раз поцелует его, он станет ему дорог. А такого никак нельзя допустить, если учесть, что его могут найти, отвезти обратно и повесить за убийство.       — Не намерены ли вы простоять весь день на холоде, месье Феликс? — ворвался в его мысли едкий голос Хёнджина. Он обернулся и увидел, что он, насупившись, стоит на крыльце, держа в руках покупки. Данн отворил парадную дверь, и Сынмин входил в дом.       — Иду, — отозвался он, прошёл по дорожке и поднялся по ступеням. — О чем вы думали, стоя там? — прошептал ему Хван, и его золотистые глаза блеснули, словно он отчасти прочел его мысли.       — Мое личное дело. — Не настолько личное, чтобы я не мог сказать, о чем вы думали. — И его рот растянулся в язвительной улыбке. — В таком случае советую присоединиться к цыганкам и зарабатывать деньги, читая мысли.       — Хорошо бы при этом, чтобы вы держали мой хрустальный шар. — Его усмешка стала еще шире, красивое лицо превратилось в ироническую маску. А он-то надеялся, что Джин разозлится. Когда он злится, он малоприятен. И теперь, раздраженый его новой — любезной — манерой вести себя, Феликс не стал ждать ответа. Пройдя мимо, он вошел в дом, ощущая на себе взгляд Хёнджина.       — Добрый день, Дани, — поздоровался Ли, проходя мимо дворецкого. — Добрый день, месье. — Он поклонился, а потом обратился к Хёнджину и Сынмину. — Милорд, милорд. — В холл ворвался холодный воздух, и Данн закрыл дверь. — Разрешите, я возьму у вас покупки, милорд.       Феликс вздрогнул и принялся снимать с себя пальто капитана Маклейна, но Хван встал позади него и прикоснулся к его плечам. — Позвольте помочь вам раздеться, — предложил он, лаская его плечи своими пальцами.       Феликс ощутил прикосновение его сильных рук, которые закрыли его плечи почти целиком, и кончики пальцев стали осторожно массировать ему спину. Вниз по спине побежала дрожь. Он закрыл глаза и почувствовал, как внутри у него все отвечает на его прикосновения, совсем как при их поцелуе. Наконец он снял с него пальто.       — Ну вот. — Он посмотрел на Ли с самодовольной усмешкой, словно понимал, какие чувства вызвали в нем его прикосновения, потом движением плеч сбросил свое пальто, снял цилиндр и положил их поверх груды коробок, которые держал Данн. Данн посмотрел на Феликса.       — У вас гость, месье. — Гость? — Феликс насторожился, руки его машинально стиснули штанины по бокам. Неужели его уже нашли? Неужели его повесят за убийство?       — Да, месье, некий мистер Кип. Ли облегченно вздохнул. — Где он?       — В гостиной, месье. — Благодарю вас, Данн. И он направился в гостиную.       — Ну, ну, юный Кип сдержал свое слово, — проговорил он, идя за ним по пятам. — Да, сдержал, — повторил Ли так же насмешливо, как и он.       — Кто этот малый? — спросил Сынмин, нагнав Джина. В голосе его звучало раздражение. — Молодой человек, который сопровождал месье Ли, когда он сошел с корабля, — ответил за Феликса Джин необычайно довольным голосом.       Почему он так доволен? Он бросил на него быстрый взгляд через плечо. Он все еще улыбался, и в глазах у него застыло странное выражение, которое он не понял. Двери в гостиную были открыты, но не в ту просторную комнату, где Ликс вчера прибрался. Правда, по его мнению, комната, где ждал Кип, — самая симпатичная. Стены в ней покрашены в темно-синий цвет, пол покрывал потертый восточный ковер. Казалось, такой ковер может только усилить обветшалый вид комнаты, но выцветший цветочный узор так соответствовал цвету стен, что придавал ей привлекательность. На окнах висели светло-синие занавеси. Обстановка состояла из дивана в виде скамьи с высокой деревянной спинкой, стола и маленького деревянного кресла, как будто взятого из классной комнаты. Гостиная казалась простой и просторной. Она напомнила Феликсу гостиную в плантаторском доме его бабушки.