Мой смелый граф

Бонт-стрит

Хван внимательно следил, как он раскидывает по тарелке недоварившийся горошек, моргая длинными полумесяцами ресниц. Почему он лжет о своей жизни в Ханяне? Крайне странно, что он проделал все путешествие без багажа. История о том, что он выбежал из дома, не взяв с собой вещи, — наглая ложь. Возможно даже, что Феликс Ли не настоящее его имя. Он подумал, что нужно отыскать судно, на котором он прибыл, и поговорить с капитаном.       Парень стиснул в пальцах вилку, потом напустил на себя задумчивый вид и небрежно заметил. — Я, правда, не помню такого имени — Чонин.       — Жаль. Он вырос там, потом переехал с родителями сюда. Они, знаете ли, занимаются железными дорогами. Я приглашу их к нам, так что вы сможете вспомнить прошлое. Может быть, у вас окажутся общие знакомые. — И, осмелев, Сынмин взял кусочек куриной ножки. — Вряд ли. Ханян — большой город.       Мин ничего не ответил, только широко раскрыл глаза. Он жевал, жевал, жевал. Заметив, что он наблюдает за ним, он притворился, что улыбается, а потом проглотил. — Клянусь Юпитером, Хван, просто восхитительно. Попробуй.       Хен никак не решался, но раз Сынмин похвалил, он подцепил кусочек на вилку, внимательно осмотрел его и сунул в рот. — Конечно, она немного пережарилась. Вам нравится? — Феликс наклонился к нему, с волнением ожидая ответа.       Хёнджин не мог смотреть в его огромные карие глаза и сказать, что с таким же успехом можно жевать кожаную подошву. Ведь он едва не расплакался там, на кухне, когда чуть не сгорел хлеб. И он совершил ошибку, проглотив свой кусок. Курица застряла в горле точно кусок угля. Чтобы не подавиться, Хен схватил стакан и осушил его одним глотком и с легкостью солгал.       — Да, вкусно. — Как я рад. — Он улыбнулся, потом съел ложку горошка.       Он смотрел, как Ли грызет его, точно горошек — самая вкусная вещь на свете. Интересно, неужели он любит полусырой горошек? — Данн рассказал мне о Бонд-стрит, где много людей. А я очень люблю смотреть на людей, поэтому мне нужно пойти туда.       — Да, пожалуй, — оживился Сынмин. — Лучше всего во второй половине дня. Я поведу вас на Бонд-стрит завтра. В горле у Хвана от ревности застрял комок.       — Вряд ли месье Феликс будет завтра здесь, — сообщил он с явным удовольствием. — Я могу предложить ему место, и он уедет от нас. — Спасибо, но я предпочитаю сам найти себе работу. — Его огромные карие глаза блеснули, и упрямая решимость появилась в уголках губ, похожих на розовые лепестки.             — Устраивайтесь сами, мистер. — Он смерил его взглядом, разозленный его неблагодарностью и терзаемый непрошеной ревностью. Он немного помолчал, задумчиво глядя в тарелку. Потом проговорил уже помягче.       — Я не прав. Прошу прощения. Что вы хотите мне предложить? Хёнджин посмотрел на него тяжелым взглядом, потом сказал.       — Место у меня в имении. — Что нужно делать?       — Моим детям нужна новая няня. — Он увидел, что глаза у него широко раскрылись от удивления. Поскольку мысль о детях не вызвала у него неприятия, он продолжил. — Я по думал, что вы, возможно, согласитесь. — Господи! — Сынмин стукнул вилкой по столу. — Такого я не пожелал бы и врагу. Ты же знаешь, что Минги и Юнхо — настоящие чудовища.       — Вовсе нет — только с ними нужно уметь обращаться. — Он посмотрел на Сынмина, и ему страшно захотелось придушить брата. — Я уверен, что у месье Феликса не будет никаких проблем. — Думаю, что не будет. Я обожаю детей. Я никогда еще не работал няней, но с удовольствием попытаюсь. — И Ли улыбнулся Хёнджину, ямочки у него на щеках словно подмигнули ему, когда он смахнул с груди кусочек курятины.       — Вы не знаете, на что идете. Его сыновья не дети, а маленькие исчадия ада. — он постучал ножом по куску горелого хлеба. Послышалось неприятное звяканье, как будто он стучал по фарфору. — Соня очень мила, но двое мальчишек… — И Сынмин покачал головой. — Соня? — Феликс с любопытством поднял брови.       — Моя дочь. Она самая младшая. — Дочь? Как чудесно! — Он положил вилку с довольным видом, потом выпил немного портвейна. — Я уверен, что мы с детьми станем настоящими друзьями.       Хёнджин промолчал, усомнившись в его предположении. Он знал, какими дьяволятами бывают иногда его мальчики. Но Ли так просто не одолеешь. Он вспомнил, как он бросился на дуболома, который наставил на него пистолет. Может, если он и не подружится с мальчиками, то по крайней мере сумеет обуздать их так, чтобы они относились к нему с уважением. — Ну хорошо, значит, договорились, — подвел он итог; у него точно гора с плеч свалилась. — Завтра я отвезу вас туда.       — Ты? — воскликнул Сынмин. — Я думаю, что сейчас тебе нельзя оставить судовую контору. Почему бы мне не отвезти месье Феликса? — Я не виделся с детьми полмесяца. Можешь занять мое место в конторе. Я вернусь через два дня.       Мин поджал губы, потом задумчиво уставился в тарелку. — Перед отъездом мне нужно кое-что купить. Можно, мы поедем послезавтра? — попросил Ли.              Хёнджин нахмурился. — Наверное. — Интересно, где он возьмет деньги на покупки? Скорее всего он отдал ему все деньги утром, когда оплатил счет.       Однако он с улыбкой посмотрел на Сынмина. — Не хотите ли пойти со мной?       А Мин значительно повеселел. — Да, с удовольствием, я могу проводить вас на Бонд-стрит.       Хван посмотрел на брата, сдвинув брови, а потом на Ликса. Он улыбался Мину, и на щеках его появились с ума сводящие ямочки. Непрошеная ревность снова впилась в него. Нужно одолеть снедающее его вожделение. Ведь Феликс — молодой парень без гроша, которого он взял под свою защиту. — Я иду обратно в контору, — встал он из-за стола. — Вернусь поздно. Честно говоря, я собираюсь проработать всю ночь.       — А как же обед? — спросил Ли. — Мне как-то вдруг расхотелось есть.       И он вышел, а Ликс смотрел ему вслед, хмуро сдвинув полукружия бровей. На следующее утро по Бонд-стрит гулял холодный ветер. Ли придерживая волосы, чтобы не лезли в лицо. Шерстяное пальто капитана Маклейна было ей велико, и резкий холод проникал сквозь костюм и пронзал до костей. Он поплотнее запахнулся в пальто и огляделся.       Вдоль улицы рядами стояли лавки. Венки и гирлянды украшали витрины и двери. Кое-где гирлянды свободно болтались на ветру и качались перед окнами, стуча по стеклам. Улица выглядела пустынно, если не считать двух джентльменов на другой стороне. Они придерживали руками цилиндры сражаясь с ветром. Феликс посмотрел на Сынмина, который шел рядом. Он насвистывал, и белое облачко пара вырывалось изо рта. В руках он держал покупки Ли.       — Жаль, что сегодня на Бонд-стрит никого нет. Наверное, из-за холода. Ликс вздрогнул и посмотрел на плотные сероватые облака над горизонтом.       — Кажется, пойдет снег. — Да, похоже. Только дураки ходят в такую погоду за покупками. — Он бросил на Ликса критический взгляд, и оба рассмеялись.       — Я надеялся встретить на улице хоть немного дураков, — улыбнулся он. — Полагаю, они появятся, когда потеплеет; тогда вы увидите всех, кого захотите.       — Мне не терпится. Мне страшно хочется увидеть лондонцев — модных молодых леди и джентльменов. — Уверен, что они ничем не отличаются от того общества, в котором вы находились дома.       Он на секунду замолчал, потом заметил. — Дома я не имел никакого общества.       — Неужели? — усомнился Сынмин. — Да. Мою бабушку избегали, потому что она слыла сторонницей отмены рабства. Что еще хуже — она публично порицала тех, кто владел рабами. Естественно, богатые плантаторы в наших краях изгнали бабушку из своего общества. Мы редко бывали где-нибудь, только в церкви и на рынке.       — Печальная история. — Ничего страшного. Мне кажется, я не очень-то переживал. Я чувствовал себя счастливым, когда сбегал со свойго дома, мне всегда ыбло комфортнее дома с бабушкой. — Он указал на какую-то лавку. — Смотрите, лавка модистки. Давайте зайдем. Вы не возражаете?       — Честно говоря, я уже не могу видеть рулоны тканей. — Он насмешливо улыбнулся, блеснув белыми зубами. — На той стороне есть маленькая чайная лавочка. Я буду ждать вас там. — Хорошо, — согласился Феликс. Он посмотрел, как он перешел улицу; низ его черного пальто резко контрастировал с ярко-желтыми панталонами. Наверное, хорошо, что он не пошел с ним. В каждой лавке, куда они заходили, он чувствовал, что он подгоняет его, особенно когда стоял рядом, пытаясь держаться по-джентльменски и ни в коем случае не выразить своего нетерпения. Наверное, поход за покупками ему изрядно надоел.       Парень помахал ему рукой и вошел в лавку. Когда он закрыл за собой дверь, крошечный колокольчик на двери звякнул. Его сразу же окутало теплым воздухом. Все еще дрожа, он растирал свои онемевшие руки, чувствуя, как грубы его новые шерстяные перчатки. Но они не спасли его руки от пронизывающего ледяного ветра. Сгибая онемевшие пальцы, он шел мимо полок, на которых лежали рулоны ярких материй. В лавочке пахло чистыми новыми тканями. Внимание его привлек зеленый креп, и он остановился, снял перчатки и сунул их в ридикюль. Потом наклонился к рулону и пощупал жесткую ткань.       В глубине лавочки кто-то кашлянул. Феликс увидел женщину средних лет с тонкими губами и острым подбородком. Женщина стояла за прилавком и подсчитывала выручку, но давно уже перестала заниматься своим делом и сердито глядела на покупательницу.       — Добрый день, — весело поздоровался Феликс. Женщина ничего не ответила. Она рассматривала темно-синее пальто Феликса, которое было ему велико, и видневшееся из-под него поношенный костюм. Потом лицо ее сморщилось.       — Мой товар вам не по средствам. Наверное, вам лучше поискать в Ист-Энде, — посоветовала она, кладя квитанции на стол. Никогда еще с Феликсом не разговаривали так грубо. Лицо у него вспыхнуло, а потом его смущение сменилось праведным негодованием. Он отпустил край ткани, которую щупал.       — У меня есть деньги, и я могу тратить их, как и всякий другой. — Я не продаю ткани, то есть если только вы не хотите сшить себе платье. Моя работа вам, конечно, не по карману. — И она снова окинула Феликса неодобрительным взглядом.       — Откуда вам известно? — В Феликсе проснулось упрямство. Женщина посмотрела на Ли, потом хихикнула.       — Все вы одинаковые — нищие девчонки, держитесь так, как будто можете купить весь мир. — Она перестала улыбаться, и на лице ее снова появилось презрительное выражение. — Шутки в сторону. Если вы сию же минуту не уйдете, я пошлю за Чарли, и вы окажетесь за решеткой. — С чего вы взял что я девушка? — Феликс заговорил на стол ко низким голосом как мог, и повернулся лицом к этой женщине.       — Ну а я что виновата, что вы, парни сейчас, женоподобные. — Она окинула его осуждающим, а потом вновь отвернулась. Феликс открыл рот, чтобы возразить, но колокольчик на двери снова зазвенел. В лавку ворвался холодный воздух, заставляя его ноги дрожать. Ли закрыл рот, обернулся и увидел, что в лавку вошла леди Тун Яо. В красном платье, шубе и шляпе из черной норки, которая очень шла к цвету ее волос, Тун Яо выглядела очень эффектно.       Ее взгляд тут же упал на Феликса, губы растянулись в напряженной улыбке. Она вынула изящные ручки из норковой муфты. — А вот и вы. Я встретилась с Сынмином, когда он шел в лавку на той стороне. Он сказал, что вы здесь. — Она замолчала, вглядываясь в лицо Феликса, — Что-нибудь случилось, дорогой?       Ликс взглянул на женщину за прилавком. Челюсть у той отвалилась, потом она раскрыла глаза, которые стали величиной с пятидесяти центовую монету. Казалось, она вот-вот упадет. Ли с легким торжеством улыбнулся продавщице.       — Нет, все в порядке. — И она снова повернулась к леди Тун. — Наверное, мне нужно идти. Лорду Сын Мину, пожалуй, надоело меня ждать. Боюсь, он уже жалеет, что взялся сопровождать меня. Я весь день таскаю его по лавкам. Здесь страшно трудно найти материю по разумной цене. Я видел подходящую лавку рядом с Пиккадилли и нашл там кое-что подходящее для платьев. Пожалуй, не стоит больше заставлять его ждать. И Ли смерил взглядом продавщицу, которая выбежала из-за прилавка и бросилась к ним, махая руками. Она напоминала Феликсу всполошившуюся курицу.       — Не уходите отсюда из-за Сын Мина, дорогой. Джентльменов всегда нужно заставлять ждать. Пусть учатся терпению. Продавщица остановилась перед леди Тун Яо и присела в реверансе.       — Вы знаете эту… — следующее слово она произнеса сквозь зубы, — особу, леди Тун? — Конечно, знаю, миссис Дюпре. — Леди Тун помолчала, растирая щеки. — Она мой личный друг.       — Вы замерзли, миледи. Разрешите подать вам чаю. — И моему другу тоже. — Леди Тун кивнула в сторону Феликса, потом любезно улыбнулась миссис Дюпре.       Та с кислым видом посмотрела на Ли и быстро направилась в заднюю комнату. — Право, не стоит. — Феликс смотрел, как леди Тун снимает шляпу и спенсер.       — Ей не помешает вести себя поучтивее. — Леди Тун Яо сняла перчатки и продолжила, причем в голосе ее звучало искреннее убеждение. — Если я чего-то не люблю, так это неуважения и грубости. Пусть вы не богаты, это еще не значит, что она не должна вас обслуживать. Феликс посмотрел на свой костюм, подумал о своих брюках и о том, какое богатство зашито в них. Потом перевел взгляд на леди Тун с ничего не выражающим видом.       — Да, пожалуй, я согласен с вами. Она не должна вести себя так оскорбительно. Немного денег у меня ведь есть, — улыбнулся Ликс. — Теперь она из кожи вылезет, лишь бы угодить вам, — проговорила леди Тун Яо высокомерным голосом человека, знающего, как пользоваться своим богатством, чтобы получить то, чего хочешь. — Я одна из ее лучших клиенток.       — Спасибо, что взяли меня под свое покровительство. — Ли не понимал, почему леди Тун обращается с ним так, словно они друзья. Еще вчера она была всего лишь любезна. Наверное, решил Ликс, причина в том, что леди Тун Яо ревнует Хёнджина. Подумав так, Фел посмотрел на рулон тонкого сукна в зелено-красную клетку. Где тут ценник? Приподняла рулон, заглянул под него. Ничего не найдя, он спросил.       — Где указаны цены? — Когда покупают вещи в таком магазине, милочек, о ценах не спрашивают, — предупредила леди Тун с легким оттенком высокомерного удовольствия.       Феликс скривился. Сам Феликс уже давно хотел купить себе платье, хотел тогда, когда жил ещё в Ханяне. Платья ему подходили по фигуре, и тем более, длинна волос точно как у девочки. Лицо, фигура, волосы, но вот только голос выдавал Феликса.