Мой смелый граф

Тун Яо и

новая прислуга Ли Феликс

             Он довольно небрежно поставил его на пол. — Объясните, что вы делали в холле?       Он отодвинулся и посмотрел на него снизу вверх. — Я расплатился с вами за то, что вы спасли меня от тех типов вчера вечером. Вы, конечно же, слышали старую пословицу — долг платежом красен.       — Может быть, вы и полагали, что отдаете мне долг, но вы не имели никакого права платить этому человеку. — Прошу прощения. — И он добавил, поскольку его пальцы впились ему в тело. — Разрешите заметить — вы делаете мне больно.       Он опустил руки. — Если бы вы не вмешивались в мои дела, мне не пришлось бы причинять вам боль.       — Я вас прощаю. А теперь давайте забудем обо всем случившемся. — Ли открыл дверь, чтобы выйти. Он резким движением оторвал его руку от дверной ручки, потом захлопнул дверь прямо перед носом.       — Не спешите, мы еще не кончили наш разговор, — предупредил он, наклоняясь к нему так близко, что он чувствовал, как кончики его намокшего галстука прикасаются сзади к его воротнику.       — О чем же нам еще говорить? — Поскольку его рука закрывала ему выход слева, он попытался шагнуть вправо. Хлоп! И его другая рука ударилась о дверь рядом с его шеей и плечом.       Так он стоял, глядя на дверь, в кольце его рук. Горячее дыхание ласкало ему шею, точно сотни пальцев легко поглаживали, отчего по спине бежали мурашки. Он был совсем близко. Глубоко втянув воздух, он отогнал головокружительное, возбуждающее чувство, которое вызывал в нем Граф. — Вы что, боитесь повернуться и поговорить со мной? — Голос над его ухом был глубокий и хрипловатый.       Он прикусил губу, потом собрался с духом, повернулся и посмотрел на него. Его золотистые глаза буравили его, он опустил взгляд и уставилась на его рубашку, прилипшую к груди. «Зря я вылил на него воду», — подумал он. Рубашка промокла почти насквозь. В голове у него мелькнуло воспоминание о том, как он стоял в дверях вчера ночью, в одном халате, с открытой грудью. — Я не боюсь с вами разговаривать. — Его взгляд не мог оторваться от его груди.       — Почему же голос у вас дрожит? Он с трудом поднял глаза к ямочке у него на подбородке.       — Вовсе нет. И я не понимаю, почему вы поднимаете такой шум из-за пятидесяти фунтов. — Я не собирался поднимать из-за них шум, но дайте мне пару минут.       — Право же, у меня нет времени, — заспорил он, отчаянно стараясь говорить твердым голосом, но безрезультатно. — Мне нужно идти искать себе жилье. — Откуда вы взяли деньги, чтобы уплатить по счету? — Он посмотрел на его старый костюм. Взгляд его упал на грудь, задержался на мгновение, потом он снова посмотрел ему в глаза. — Когда вы сошли на берег, у вас не было даже чемодана.       — Могу объяснить. — Прошу вас, сударь.       — Я проделал путешествие без него. — Очень разумно.       — Ну да. Я так набил свой чемодан, что не смог его поднять. — Феликс лгал, не сводя глаз с мокрой пряди волос, упрямо прилипшей к его лбу. — Я весь день укладывал вещи и не заметил, сколько времени. Корабль уже должен был отчалить, и мне пришлось бежать в док. Я собирался послать за своими вещами. — А деньги?       — Ах деньги! Их мне дал капитан корабля, на котором я приехал. — За что? — Он снова скользнул взглядом по его телу, с откровенной дерзостью задержавшись на груди.       Под его взглядом он почувствовал себя раздетым. Румянец вспыхнул на ее лице, порозовели даже шея и грудь. — Я не обязан давать вам объяснения! — выпалил он. — И если вы думаете, что я продавал себя капитану за деньги, разрешите заметить, что я, извините меня за мой французский, не шлюха.       — А кто же вы тогда? — спросил он, выгнув темную бровь. — Я просто приехал в чужую страну. А теперь, если вы будете любезны и отойдете, я смогу уйти.       — Позвольте мне выяснить еще одну вещь, месье… — Извольте называть меня по имени.       — Ну хорошо, пусть будет Феликс, — процедил он. — Как я уже сказал, вы не пойдете искать жилье. Поскольку вы решили проявить такую щедрость и оплатить мой счет, я настаиваю, чтобы вы оставались здесь, пока мы не рассчитаемся. Феликс немного помолчал, а потом заявил.       — Я согласен. Скажите только, как долго я могу у вас жить? — Полагаю, месяц.       — Прекрасно. Месяц. — Еще одно, — добавил он, и голос его прозвучал зловеще низко. — Никогда больше не унижайте меня, оплачивая мои долги.       — Мне не нужно дважды попадаться под копыта быку, чтобы понять, что нужно держаться подальше от его загона. — Хорошо, что вы такой понятливый. — Он опустил руки и отошел.       — Вы, вероятно, удивитесь, узнав, — он поднял руку, словно отгораживаясь, — что у меня есть немного здравого ума. А теперь извините меня… — И, открыв дверь, Феликс вышел, ощущая, как его глаза впиваются ему в спину. Едва он вошео в холл, как уверенность покинула его. С какой стати он согласился прожить целый месяц в доме у какого-то угрюмого, вздорного, надменного графа? Можно не сомневаться, он еще пожалеет о своем решении.       Феликс услышал шаги Джина у себя за спиной. Он остановился рядом с Данном, вытиравшим мокрый пол, давая Хвану возможность пройти мимо. Некоторое время он пронзал его ярким золотом своих глаз, а потом откинул со лба мокрую прядь волос и пошел вверх по лестнице, бросив через плечо раздраженным голосом:       — Мне нужно переодеться в сухое, Данн. — Слушаю, милорд. — Данн прислонил швабру к стене и поспешил наверх.       Ли смотрел Хёнджину вслед, завороженная его мускулистой фигурой. Он, вероятно, почувствовал его взгляд, потому что обернулся и посмотрел на него. Ликс отвел глаза и сделал вид, что смотрит на пол. Услышав, что шаги их стихли в отдалении, он схватил швабру и принялась промокать воду. Возя шваброй по полу, он заметил, что мраморные плиты покрыты толстым слоем грязи.       Вскоре он услышал шаги на лестнице и увидела Данна, спускающегося вниз через ступеньку. — Я все сделаю сам, месье.       — С какой стати? Я вылил воду на пол и все уберу сам. — Его светлость не позволит, месье. — Данн потянул к себе швабру.       Фел вцепился в нее, не желая уступать. — Вы что, единственный слуга в таком большом доме?       — Да, месье. — Данн не выпускал швабру из рук. — Ради Бога, разрешите, я вам помогу. — Он вырвал ее из рук дворецкого.       — Ну правда, месье, не стоит. — И он снова протянул руку за шваброй.       — Пожалуйста, не нужно. Если вы еще раз прикоснетесь к швабре, я буду вынужден стукнуть вас ею, — возразил он с улыбкой. — А вам нужно позаботиться о завтраке для его светлости. Я все уберу сам. Опустив неудобную швабру в лужицу, Ликс принялся размазывать воду по мраморным плитам.       — Когда в последний раз здесь мыли пол? — Давно, месье. У меня только две руки, — оправдывался Данн. — С тех пор как четыре месяца назад вся прислуга была уволена, я исполняю обязанности дворецкого, горничных, кухарки и забочусь, чтобы его светлость выглядел прилично.       — Прошу прощения. Я не хотел сказать, что вы не выполняете свои обязанности. Я уверен, что вам приходитсяочень даже нелегко. Раздался стук, и оба посмотрели на дверь, потом переглянулись.       — Интересно, кто пришел? — проворчал Данн себе под нос. — Если опять кредиторы, не впускайте их, — улыбнулся Феликс и снова взялся за швабру. — Иначе у нас здесь будет просто море разливанное.       — Ни в коем случае, месбе. Больше ни один не пройдет, — пообещал Данн. Твердым, решительным шагом он подошел к двери. — Здравствуйте, Данн. Его светлость дома?       Через порог перешагнула высокая красивая женщина в темно-синем утреннем платье из бомбазина, замечательно шедшем к ее бледному лицу и черным волосам. Женщина остановилась и устремила свои холодные синие глаза на Феликса.       — Вижу, у вас новая прислуга. — На лице ее появилась улыбка, в которой было мало тепла. Повернувшись к Данну, она начала стягивать перчатки. — Я и не знала, что лорд Хван нанял нового дворецкого. — Это не прислуга, миледи.       — Вот как? — И леди устремила взгляд на Феликса, ожидая объяснений. Феликс перестал вытирать пол, оперся о швабру и ответил. — Я…       — … гость, — докончил за него Хёнджин, спускаясь по лестнице. За ним шел Сынмин. Младший брат графа сменил мокрую одежду и теперь застегивал последнюю пуговицу на желто-розовом жилете. Цвет жилета совершенно не подходил к его темно-красным панталонам и фраку. Ли усмехнулся. Мин напоминал важного павлина, которому нужна хорошая линька.       Подчиняясь какой-то магнетической силе, он против воли устремил взгляд на Хвана. При каждом шаге Его черные высокие сапоги блестели. Длинные выпуклые мускулы переливались под панталонами кремового цвета. Простой синий фрак и белая рубашка облегали его широкие плечи и грудь. Батистовый галстук он завязал прихотливым узлом. Одежда на нем явно не новая, бархатный фрак потерт на локтях, но чтобы выглядеть франтом, ему не нужна была новая одежда. Широкоплечий, узкобедрый, с гордой осанкой аристократа, он и в лохмотьях выглядел бы изящно.       Ли стоял, опираясь на швабру, и смотрел на него, не замечая, что швабра скользит по полу, пока не понял, что сейчас упадет. Холли оглянулся, чтобы увидеть, не заметил ли кто-нибудь, что он чуть не стал всеобщим посмешищем. Заметил только Джин. Он уже спустился с лестницы. Его глаза весело блеснули.       — Здравствуйте, леди Тун Яо, — поприветствовал он женщину в дверях, но с Феликса не сводил глаз. При виде швабры веселости его как не бывало. Глаза Джи сузились. Он выхватил швабру у него из рук. — В моем доме, месье Ли, гости не моют полы. Я понятно выражаюсь? — Вполне. — Ликс был готов швырнуть злополучную швабру ему в физиономию.       — Леди Тун Яо, вы, как всегда, ослепительны! — Сынмин клюнул красавицу в щеку. — А вы все кокетничаете. — Леди просияла от такого знака внимания. — Когда вы вернулись домой?       — Вчера ночью. — Многозначительно взглянув на Феликса, Мин ухмыльнулся, вспомнив, как он плюхнулся рядом с ним на кровать. Ли почувствовал, что краснеет, потом посмотрел на леди.       — Ну что ж, я рада, что вы так рано приехали домой на каникулы. — Леди улыбнулась Мину, потом посмотрела на Джона, и глаза ее сверкнули. — Представьте меня, пожалуйста, вашему гостю. — Месье Феликс Ли, — нехотя произнес Джон.       Тун Яо сделала реверанс, окинула взглядом выцветший костюм Ли. По сравнению с леди Тун Яо — воплощенной красотой и элегантностью — Феликс, вероятно, походил на уличную попрошайку. — Месье Ли, это леди Тун Яо, — продолжал церемонию представления Джин. — Родственница моей жены.       При словах «моя жена» Ликс широко раскрыл рот. Затем вымолвил. — Не знал, что у вас есть жена, милорд. — Стараясь выглядеть равнодушным, Ли затаил дыхание в ожидании ответа.       — Моя жена умерла два года назад. — Прошу прощения. — У Феликса словно гора с плеч свалилась.       — Мы как раз собираемся завтракать. Вы, конечно, присоединитесь к нам, — улыбнулся Хен, обращаясь к леди Яо. Феликс еще ни разу не видел, чтобы он улыбался. Лицо его изменилось самым чудесным образом. Морщина на лбу разгладилась, исчезли складки у рта. Он помолодел и похорошел. Видно, нужно быть титулованной леди, чтобы заставить его улыбнуться. Ли посмотрел, как он подставил леди Яо локоть, и его кольнула ревность — хотя на ревность он не имел совершенно никакого права.       — Да, я с удовольствием позавтракаю. Я хотела с вами поговорить, — улыбнулась леди Тун и оперлась о руку Хвана. Джин бросил через плечо:       — Вы тоже присоединяйтесь к нам, месье Ли. Ему вовсе не хотелось смотреть в течение получаса, как он улыбается леди Тун Яо, и он отказался.       — Нет, благодарю. У меня весь день расписан, поскольку теперь лодыжка не мешает. Всего доброго вам обоим. Джин повернулся и впился в него золотистыми глазами.       — Как пожелаете, месье Феликс. — Не считайте себя нежеланным гостьем, милочка, — проговорила леди Тун Яо покровительственным тоном. — Мы рады разделить с вами трапезу. — Ее губы растянулись в деревянной улыбке.       Феликс был в маленьком шоке, ведь его назвали милочкой. Причём леди Тун сделала на это определённый акцент.        — Большое вам спасибо, но мне действительно нужно сделать много покупок.       — Как хотите. — И леди Тун взяла Хвана под руку. Задержав на Ли задумчивый взгляд, Джин пошел через холл под руку с леди Тун.       — Так вы не присоединитесь к нам? — с надеждой взглянул на Ли, Сынмин. — К сожалению, нет. — Феликс посмотрел на леди Тун, с ее прямой как палка спиной, и на Джина, с его крепкими широкими плечами и задумчивым красивым лицом. Они составляли прекрасную пару. Почему-то, увидев их вместе, Ли нахмурился.       Он подождал, пока Сынмин тоже уйдет, а потом снова взялась за швабру. — Нет, месье, нельзя, — прошептал Данн строгим голосом.       — Он не узнает. Я закончу до того, как он успеет позавтракать, — проворчал Ли, а потом, бросая вызов хозяину дома, принялся убирать с пола остатки воды. Хёнджин провел Тун Яо в столовую. Отцу всегда нравилась эта комната. Круглая, она и содержала в себе все круглое. Некогда в ней стоял большой круглый стол, но Джину недавно пришлось продать его, чтобы оплатить очередной счет из самых неотложных. Теперь посередине стоял только маленький квадратный столик, который некогда использовался на кухне. На полу лежал круглый потертый индийский ковер. Стены, оклеенные бумажными обоями, изображали круглые розовые сады. Но как и на старом ковре, обои выцвели и придавали комнате уны-лый, убогий вид, напоминающий Джону о его унизительном финансовом крахе.       В комнату вошел Сынмин и, не дожидаясь Тун Яо и Хвана, направился к буфету. — Интересно, какие деликатесы приготовил нам сегодня Данн? — Он снял крышку с блюда и сделал такое лицо, словно заглянул в ночной горшок. — Месье Феликс прав. Я вдруг потерял аппетит. Сегодня не буду завтракать.