Мой смелый граф

Холодная вода,

или спасение от Феликса.

      Феликсу снилось Рождество дома, в Ханяне… За два дня до Рождества бабушка стряпала. Запах кекса с ромом и изюмом, который она испекла лишь час назад, витал в воздухе. У Феликса слюнки текли, когда он взял гвоздичку и сунул ее под кожицу апельсина. Потом посмотрел на Минхо. Он помогал готовить ароматические шарики. — Ты не так все делаешь, — выговорил он ему, глядя, как он сунул себе в нос гвоздичку. Он всегда раздражал его. Он с трудом терпел его на плантации.       — Я знаю, как нужно делать, — дерзко заявил Минхо. — Врешь! Гвоздику кладут в апельсины, — заспорил Феликс.       — А я кладу ее, куда мне захочется. — И он нагнулся и попытался сунуть гвоздику ему в ухо. — Хо, не балуйся, — остановила его бабушка, ее руки с тонкими венами замерли над охапкой веток вьющегося кедра, которые она вешала над дверью в гостиную. Ли Хен Мин была маленькой женщиной с блестящими серебряными волосами и безмятежным лицом. Часть ее безмятежности растаяла, когда она устремила на Минхо свой взгляд поверх очков.       — Тогда я пошел. — Минхо вскочил со стула так резко, что тот опрокинулся. Он сердито оглянулся на стул и выбежал из комнаты. Ли слышал, как его шаги прогрохотали по холлу, потом захлопнулась входная дверь.       — Попомни мои слова, — проговорила бабушка. — В один прекрасный день этот ребенок доставит всем большие неприятности. Феликс бросил взгляд на дверь, из которой только что выскочил , и понял, что бабушка права…       Феликс проснулся, потому что нечто тяжелое плюхнулось на кровать и коснулось его спины. Ему подумалось, что пришел Минхо, и он закричал. — Господи! — раздался в темноте мужской голос.       Феликс сонно заморгал и вспомнил, где он. С быстротой, удивительной для человека, которого только что разбудили, он схватился за простыню, натянул ее до шеи и отодвинулся к другому краю кровати. — Кровать занята, сэр, — заявил он с сильно бьющимся сердцем.       — Я так и подумал, когда вы закричали, сударь. — Кровать прогнулась, когда мужчина поднялся, потом потянул покрывало, и оно сползло. — Ничего не могу поделать, — вздохнул Феликс. Тут дверь в спальню распахнулась.       В комнату ворвался поток света из коридора. В дверях показался Джин, одетый в халат. Свет из коридора обрисовывал очертания его широких плеч, сужающихся к плоскому животу и стройным бедрам. Халат запахивался впереди у талии, обнажая лепные мускулы торса. Он не мог отвести глаз от его обнаженной груди — воплощения мужского совершенства. — Здравствуй, брат, — снова заговорил незнакомец.       Феликс повернулся посмотреть на того, кто стоял у кровати. Высокий, как и Джин, но не такой мускулистый, с белой грудью по сравнению с широкой грудью Хвана, он старательно кутал нижнюю часть тела в покрывало. Немытые вьющиеся волосы нависали надо лбом, доходя до карих глаз, устремленных на Феликса. Он казался моложе Хёнджина — может быть, двадцати четырех или двадцати пяти лет. Хван вошел в комнату. Халат его слегка распахнулся посередине, и при каждом шаге показывались ноги с выпуклыми мускулами. Феликс смотрел, как он подходит, и никак не мог оторвать взгляд от его голых ног. Чем ближе он подходил к кровати, тем больший жар охватывал его.       Хен подошел к брату. — Какого черта ты здесь делаешь, Сынмин?       — Я всегда останавливался в этой комнате, когда бывал в Лондоне. — А зачем ты явился домой?       — Я рано сдал экзамены и приехал на зимние каникулы. — Ты мог бы сообщить мне об этом.       — Я не знал, что теперь надо сообщать заранее. — И Сынмин посмотрел на Феликса. Данн уже побывал на чердаке и нашел там для негошелковую ночную сорочку с глубоким вырезом, слишком сильно открывающим шею и грудь. Сынмин окинул его взглядом. Он смотрел на него, как на кусок аппетитного кекса, потом уголки его губ приподнялись в медленной улыбке,       — Кто этот красивый юноша? Феликс понял, что простыня сползла с него, и, рывком натянув ее до подбородка, представилась:       — Я месье Феликс Ки… — Он замолчал, спохватившись, потом докончил. — Ли. — Позвольте мне представиться, месье Ки-Ли, — улыбнулся он, потешаясь над тем, что он забыл собственную фамилию. — Я лорд Сын Мин, брат сердитого медведя, который стоит рядом со мной. Все близкие друзья зовут меня Сынмин или же Мин. — И он отвесил надлежащий поклон.       — Сейчас не время знакомиться. — Медведь схватил брата за руку и потащил к двери. — Дадим месье Ли возможность выспаться. — Подожди же! Моя одежда… — Сынмин вырвал у брата руку. Потом наклонился, чтобы подобрать с пола одежду. Покрывало выскользнуло из его рук, и Феликс увидел его со спины целиком.       Он зажмурился и отвернулся. — Оп-ля, — щелкнул языком Сынмин.       Он услышал, как зашуршало покрывало, которое он снова натягивал на себя, потом тихий шорох — он, очевидно, подбирал одежду. — К чему тебе затруднять себя и кутаться? С таким же успехом ты мог бы разгуливать по дому нагишом. — Голос Джина звучал тихо и раздраженно. — С каких пор ты стал спать голым?       — Я всегда так сплю. — Советую на будущее проверять постель, прежде чем разденешься.       Дверь захлопнулась. Феликсу было слышно, как Хёнджин распекает брата в коридоре. Он сдерживал смех, пока мог. Потом упал, спрятал лицо в подушку и рассмеялс до слез.       Джин вытащил Сынмина в холл. — Как можно быть таким беспечным?       — А откуда я мог знать, что в моей комнате окажется парень? Раньше ты никогда не приводил в дом своих любовников. — Сынмин нахмурился. — Почему он не в твоей постели? — Он мне не любовник, — проворчал Джин сквозь зубы.       — Кто же он в таком случае? — Невинность, которую я спас от каких-то головорезов в доках. Если бы ты вел себя поосторожнее, входя в комнату, ты бы все узнал. А ты поступил просто некрасиво. Я пригласил его к себе в дом, чтобы защитить, а ты что делаешь? Разгуливаешь перед ним голый. Или ты всегда будешь идти по жизни как незрячий невежда? Ты никогда не станешь взрослым человеком.       — Надеюсь, что никогда не буду таким старым скрягой, как ты. — Если бы на тебе лежала такая же ответственность, как на мне, тогда ты понял бы, почему мне приходится относиться к жизни серьезно.       — Ты все еще обращаешься со мной, как с ребенком. — Потому что ты ведешь себя как ребенок.       — Я не ребенок, — возразил Мин, защищаясь. — Мне двадцать четыре года, но ты мне никогда не доверял. — Потом в его голосе зазвучала боль. — Я твой брат, но ты слишком горд, чтобы говорить со мной о чем бы то ни было. Пусть ты на восемь лет старше меня, и тебе кажется, что ты должен нести все бремя на своих плечах. Дай же и мне возможность разделить его с тобой. — Что толку беспокоить тебя нашими денежными проблемами? — вымолвил Джин, чей голос уже не звучал негодующе. Хёнджин прислонился к стене.       Сынмин немного помолчал, потом спросил встревоженным голосом. — Что, безвыходное положение стало еще безвыходное?       — Я потерял два судна. Вторая контора закрылась. Мне пришлось отпустить Томаса. — И Джин стиснул зубы. — Вот так невезение. Что же случилось на этот раз?       — Не знаю, но если мои инвесторы что-то пронюхали, они, конечно, изымут свои вложения. — Господи! — Сынмин прислонился к стене, тоже почувствовав необходимость обо что-то опереться. — С компанией, значит, покончено?       — Да. Я уже с трудом свожу концы с концами. Имея один корабль в море, я не смогу получать достаточно прибыли, чтобы продержатся на плаву. — Хван стиснул кулаки опущенных рук. — А нельзя заложить дом и купить еще корабли?       — Он уже заложен целиком и полностью. — А Брукхоллоу-Холл?       — Я все еще выплачиваю по закладной, которая осталась от отца после его смерти. — В голове у Хёнджина запульсировало, и он потер висок. Сынмин некоторое время молчал, потом сказал.       — Всегда есть Тун Яо. — Черт побери, Сынмин, я в жизни не пойду к ней просить денег.       — Тогда я пойду. — Нет, и ты не пойдешь. — Джин прищурился.       — Ладно, тогда я не вернусь в университет, — известил Мин голосом, в котором сквозило упрямство. — Когда начнется сезон, я найду себе богатую наследницу, женюсь, и все денежные неприятности останутся позади. — Тебе осталось доучиться до конца года, чтобы получить степень. Ты вернешься в университет.       — Зачем? Твое бремя станет еще тяжелее. А если я женюсь на богатой наследнице, наши денежные неприятности… — Нет, я когда-то так поступил, помнишь? И ничего хорошего не вышло. Нет. Я не позволю тебе жениться из-за того, что не могу содержать семью. Ты вернешься в Кембридж и получишь свою первую степень. Я больше не желаю ничего слышать. — И Джин махнул рукой.       — Ладно, ладно, я просто предложил. — Сынмин немного помолчал, а потом произнёс. — Наверное, я могу попытаться сэкономить на своих расходах. — Попробуй поменьше тратить на портного и не изображать из себя щеголя.       — Все мои друзья по колледжу так одеваются. — Сынмин потряс перед Джином яркими предметами своего туалета. — Портной уверяет, что я настоящий денди. — Да он наверняка дальтоник.       — Просто тебе хочется, чтобы я одевался так же уныло, как ты. Я уж лучше откажусь от еды, лишь бы иметь возможность покупать модную одежду. — Без еды долго не продержишься.       — Наверное, ты прав, но я могу сэкономить на чем-то еще. Обязательно что-нибудь придумаем. Мы — Хваны — не пропадем. Джин ничего не ответил; он не хотел обременять Сынмина своими опасениями, что к концу года может оказаться в долговой тюрьме. Хван уставился в потолок и надолго замолчал.       — Кстати, насчет изловчиться. — Сынмин посмотрел в ту сторону, где находилась комната месье Ли. — Что ты собираешься с ним делать? — Не знаю. — Хен сунул руки в карманы.       — Можно, я возьму его себе? Он очарователен, а попка у него такая славная. — И Сынмин раздвинул губы в похотливой усмешке. — Парень находится под моей защитой, — предостерег Джин. — Я хочу сказать — держись от него подальше.       — Я просто восхитился им. У него невероятные волосы. Ты видел, как они падают ему на плечи? — И Мин с заблестевшими глазами ухмыльнулся, глядя на дверь его спальни. Джин нахмурился, вспомнив Ли в постели. Волосы падали вокруг его стана в полном беспорядке, шелковая ночная сорочка обнажала сливочную кожу шеи. А глаза у него совсем как у голубя. Он казался таким молодым, таким невинным, таким чертовски соблазнительным.       Шесть месяцев без секса — слишком долгий срок. Он давно расстался со своим любовником Ченсоком, потому что содержать его стало не по средствам. А в последнее время, проработав часов шестнадцать за день в судовой конторе, он так уставал, что падал на кровать, не думая о похоти. И все было распрекрасно, покуда месье Ли не вошел в его жизнь. Он разожег в нем желание, сдерживаемое в течение шести месяцев, которое может спалить его дотла, если он не найдет выхода.       Он снова потер висок, зная, что его ждет долгая ночь без сна. — Я иду ложиться.       Сынмин обхватил брата за плечи. — Правильное решение. Папа всегда говаривал: “Утро вечера мудренее”. И он был прав.       — Не верь ты этому вздору. Он всегда говорил так, когда напивался и проигрывался в пух и прах. — Хен взглянул на Мина, не в состоянии поверить в его наивность. Порой Джин чувствовал себя скорее отцом Мина, чем братом. — А я верил и буду верить. — Глаза Сынмина сверкнули оптимизмом, который бывает только в юности. — И давай не забывать, что у нас есть месье Ли — утром он нас подбодрит.       Джин хмуро посмотрел на брата. Каким образом встреча с объектом его вожделений утром может улучшить положение дел? Скорее наоборот.

★★★

На следующее утро Феликс откинул одеяло, развязал компресс, который наложил ему на лодыжку Данн, потом опустил ногу на пол. Перенеся на нее тяжесть своего тела, он не почувствовал никакой боли. Тогда он сделал шаг. Данн оказался волшебником. Первое, что он сделает, поблагодарит его.       Он огляделся. Наверное, когда-то эта комната блистала красотой. Вполне можно представить себе, как выглядели выцветшие бордовые обои и протертые до нитки парчовые занавеси, когда они еще были новыми. Скорее всего на полу лежал бордовый ковер и стояло кресло для отдыха с соответствующей обивкой. “Интересно, как велики долги Хёнджина? Может я смогу ему как нибудь помочь, когда вернусь в Корею.. ” — думал он, причесываясь. Правда, расчески у него не было, поэтому он просто запустил пальцы в спутанные волосы, пользуясь ими как гребнем, а потом скрутил всю массу длинных волос в пучок и закрепил шпильками. Надевая штаны, он на ощупь проверил, на месте ли драгоценности, которые он туда зашил. Взяв с кровати свою накидку, он разгладил складки рукой, насколько возможно, и оделся. Парень вышел в коридор, и в глаза ему бросились пустые рамы от картин, висевшие на стенах. Выцветшие зелено-розовые обои под ними сохраняли свой яркий цвет, словно картины висели долгое время, а потом вдруг исчезли. Наверное, Джин нуждался в наличных деньгах и продал картины. Подойдя к лестнице, Феликс услышал громкие голоса. Посмотрев вниз, он увидел Хёнджина, стоявшего нос к носу с человеком в темной паре, позади которого с решительным и зловещим видом возвышались двое дюжих мужчин. Рядом он.увидел очень мрачного Данна. Он был невысок, с редеющими темными волосами, и казался мальчиком рядом с окружавшими его верзилами.       Сынмин находился рядом с братом, скрестив руки и сердито глядя на человека, спорившего с Хваном. Хен расправил плечи. — Вы получите деньги в конце месяца.       — Я ждал денег полгода. Больше я не могу ждать ни одного дня. — Я не могу дать вам то, чего у меня нет, — в отчаянии ответил Джин.       — Вы получите деньги, — добавил Сынмин. — Я хочу, чтобы вы заплатили мне по счету сейчас же. — И человек ткнул бумагой в Джина.       Джин отвел его руку и шагнул к нему. — Я заплачу в течение недели. А теперь убирайтесь! — И он указал на дверь.       Данн бросился к двери, открыл ее и выжидающе посмотрел на незваных гостей. — Если вы не можете нам заплатить, тогда мы найдем что-нибудь ценное и возьмем под залог вашего долга. — Человек скрестил руки на груди, но не шелохнулся.       — Вам придется дождаться денег. Я не пущу вас в свой дом. — Хван выпрямился и не двигался с места. — Мы возьмем что захотим. — Человек толкнул его в грудь.       Тогда Сынмин подскочил к нему и ударил. В воздухе замелькали кулаки. В холле воцарился хаос. Феликс сбежал вниз по лестнице и бросился к Данну, который съежился в углу. Схватив его за руку, он спросил: — Вы можете принести два ведра воды?       Данн посмотрел на него так, словно он сошел с ума. — Я в своем уме. Пожалуйста, поторопитесь. И проверьте, достаточно ли она холодная, чтобы от нее дух захватило.       — Слушаю, месье. — И Данн исчез за дверью. Феликс видел, как Джин ударил одного из дюжих мужчин, отчего тот попятился прямо на него. Он отскочил в сторону. Мужчина споткнулся о порог. На краю верхней ступеньки он покачнулся, хватаясь руками за воздух. Феликс не успел удержать его, и он снова упал назад.       — Бог ты мой, — пробормотал Ликс, глядя, как мужчина падает навзничь. Глаза его закатились, и он потерял сознание. Феликс отвернулся и отступил. Второй мускулистый дуболом нанес удар Сынмину, отчего тот повалился в его сторону. Он снова метнулся куда-то. Мин грохнулся, ударившись об дверь и чуть не задев Ли плечом. Дуболом снова схватил Сынмина и занес кулаки. От каждого удара Мин колотился о дверь точно тряпичная кукла.       Хван уклонился от удара человека в черном, подался влево, потом двинул кулаком в лицо тому, кто дубасил его брата. Тот попятился, тряся головой, на мгновение ошеломленный. — Спасибо, старший братец, — поклонился Джину Мин и снова бросился на дуболома.       Наконец появился Данн, неся в каждой руке по ведру с водой. Обрадованная его появлением, Ли бегом обогнул Джина, который теперь дрался с двумя, и побежал к Данну. — Спасибо, я беру одно. — И он выхватил ведро из его рук и вылил воду на дерущихся. На мгновение они опешили, но потом снова принялись за свое.       Ли сдвинул брови, глядя на них, и промолвил. — Иногда требуется два ведра.       — Вот, месье! — Данн подал ему второе. Теперь он не только облил их водой, но еще и швырнул ведром.       Облитый водой, Джин остановился, уже занеся удар, нацеленный в челюсть дуболома, и стал отплевываться. Дуболому удар ведром пришелся по голове, потом ведро отскочило, угодив по голове верзиле в черном, и покатилось вниз по груди, затем ударилось о плечо Мина и, наконец, с грохотом упало на мраморный пол. Все четверо мужчин разом повернулись, и теперь их гнев обратился на Ли.       Феликс ответил им таким же взглядом. — Хорошо, джентльмены, я обратил все-таки на себя ваше внимание. Вода вылита. Прошу вас, сэр, — махнул он рукой тому, кто стоял рядом с Джином. Глядя, как он трет затылок, он произнес. — Надеюсь, мы сможем все уладить, больше не прибегая к насилию. Я могу вам заплатить.       — Не вмешивайтесь! — сердито посмотрел на него Хван. — Нет-нет, я настаиваю. Считайте, что я плачу за то, что вы спасли мне жизнь вчера вечером. — Феликс нагнулся и подобрал счет, валявшийся на полу.       Он стряхнул с него воду и прочел мокрую страницу. Черные чернила уже слегка расплылись от воды, но цифры все же можно было разобрать. Он сдвинул брови. — Право, сэр!.. Неудивительно, что лорд Хван не стал платить по нему. Вы просто ограбили его. Пятьдесят фунтов за сто пятнадцать галлонов дешевого портвейна. Да ведь в Америке портвейн получше можно купить в два раза дешевле. Добряк капитан, который привез меня сюда, все рассказал мне об английских деньгах, так что я знаю обменный курс и понимаю, что вы просто-напросто совершаете грабеж. — И Ликс покачал головой, глядя на мужчину в черной паре.       — Такой сейчас тариф, месье. — Ну, я просто не знаю, как вы еще не вылетели из бизнеса. Я уверен, что смогу уговорить лорда Хвана, чтобы он никогда больше не покупал у вас спиртные напитки. — Ли сунул руку в карман, извлекла оттуда банкноты, которые ей дал капитан, отсчитала пятьдесят фунтов, потом положил их в руку мужчины. — Вот, вам уплачено. Всего хорошего, сэр.       Мужчина уставился на деньги, на лице его выразились одновременно сомнение и радость. Потом он кивнул Феликсу. — Спасибо, месье. — Искоса посмотрев на Джина, они с дуболомом потопали к двери.       Феликс подошел к порогу и указал на человека, распростертого на крыльце. — Пожалуйста, не забудьте забрать его с собой, хотя поднять его будет нелегко. — Неожиданно сильные руки схватили его сзади, потом он оказался в объятиях Графа.       — Я хочу сказать вам два слова, — недовольно проговорил он, упорно отводя глаза, словно, посмотрев на него, мог утратить самообладание. Буря, бушевавшая в золотых глубинах его глаз, испугала его. Больше чем испугала. — Отпустите меня! — закричал он, извиваясь в его руках. — Почему вы меня несете?       — Ваша лодыжка еще болит? — С ней уже все в порядке. А теперь отпустите меня. — Он бросил на Сынмина беспомощный взгляд, но тот только пожал плечами и коснулся своей кровоточащей губы.       Джин прошел по коридору в какую-то комнату и ногой захлопнул за собой дверь. Он посмотрел на массивный письменный стол красного дерева, стоявший посередине, и полки, забитые книгами, покрывающие все стены. Наверное, комната была его кабинетом, решил Феликс.