То, что связывает нас.

На улице стоял промозглый ноябрьский вечер. Солнце уже почти зашло, отчего стало ещё холоднее и ветренее. Минхо стоял у подъезда учителя, переминаясь с ноги на ногу, кутая нос поглубже в короткую кожанку. В одной руке он сжимал лямку портфеля, в другой пакет с ещё тёплым контейнером, в котором лежали свежеприготовленный самгёпсаль ( жареная свинина) и чапчэ (жареная лапша). Придя домой, Минхо не мог просто так выкинуть из головы, информацию о болезни старшего. Пока Ли обдумывал, что принести больному в качестве гостинца, руки сами потянулись к плите. Часы за занятием пролетели незаметно, и пока Ли готовил, вкладывая в блюда все свои неозвученные чувства, сам не заметил, как пора уже было бежать на урок. И вот он на месте. Точнее под окном своего возлюбленного, как тот самый грёбаный Ромео. Стоит и ждёт. Только непонятно чего именно. — И чего ты здесь мнёшься? Разрешения ждёшь, что ли? — высокомерная усмешка разрезает прохладный воздух, и до Минхо доносится слабый аромат вишни, сквозь ноябрьскую сырость. — Или меня ждал? Если да, то я польщён. — И не мечтай. — фыркнул Ли, отвернувшись. Хёнджин в ответ, как всегда одарил его презрительной усмешкой. Минхо был чертовски зол, но не мог не признать, что Хван выглядел как всегда, чёрт его дери, превосходно. Кремовое пальто подчёркивало его стройную фигуру, а тёмные волосы, убранные в полухвост, красиво колыхались на ветру. На его фоне, Минхо чувствовал себя невзрачной серой мышью. Но конечно, он никогда не признал бы этого вслух. — Так и будем стоять на холоде или зайдём? — хмыкнул брюнет, подходя ближе к Ли. Минхо ничего не ответил, и только сильнее сжав пакет с едой, направился к домофону. — Звони. — буркнул он, краем глаза смотря на расслабленного Хвана. Неужели, этот идиот совсем не волнуется? Это у одного Минхо давление поднялось? Хёнджин нажал на кнопку вызова, и через пару секунд из динамика послышался хриплый голос Кима. — Ребята, это вы, кх-кх? — было видно, что ему очень нездоровится. — Да, господин Ким. Это милашка Хёнджин и бука Минхо. — с широкой улыбкой заявил Хван. — Заходите скорее, на улице холодно! — от обеспокоенного голоса учителя, Минхо вспыхнул как бенгальский огонёк. Даже находясь в тяжёлом состоянии, он не забывает позаботиться о них. Доносится громкий писк и дверь мгновенно открывается. — Только после вас, мисье. — ехидничает Хёнджин. — Хватит поясничать. — закатывает глаза Ли и прошмыгивает в подъезд. Только когда они поднимаются по лестнице на третий этаж, Минхо замечает в руках Хёнджина пару пакетов. Из одного явно просвечивались ярко-оранжевые апельсины. Получается, Хван также волновался о Сынмине. И также пытался проявить заботу. — Раздражает. — пробурчал Ли под нос. — Что говоришь? — поинтересовался Хёнджин, когда они уже достигли двери в квартиру. — Стучи, говорю. — огрызнулся блондин и прижал к себе контейнер с едой. — Какой же ты нерешительный. То позвони, то постучи. У самого что, рук нет? — Как видишь, заняты. — Ну ну. — Хёнджин быстро постучал пару раз и снова переключился на Минхо. — Я смотрю ты прям заморочился. Ужин сам приготовил. Ведёшь себя как настоящая примерная жёнушка. — Сейчас договоришься, я тебе твои апельсины в рот затолкаю. — Ой, боюсь-боюсь. — Блядь, да ты нарываешься! Внезапно дверь открывается, и оба парня застывают, глядя на появившегося в проёме старшего. Оба на мгновение теряют дар речи. — Опять вы ссоритесь. Ни на минуту одних оставить нельзя. И вроде за этим должен последовать угрюмый взгляд или поучительная фраза, но Ким Сынмин ломает систему. Он просто смеётся. Так искренне и непринуждённо, что Минхо буквально чувствует как тело прошибает ток. Он влюбляется ещё сильнее, и эта реакция необратима. — Что стоите, как приклеенные? Заходите. Сынмин выглядит слишком уютно. В своей милой, объёмной пижамке с щенячьими мордочками, он похож на чистое счастье. И если Минхо был без ума от Сынмина в рабочей одежде, то от домашнего Кима хотелось лезть на потолок, пищать от умиления и вгрызаться в чужие щёки. — Минхо, заходи. Минхо, ты меня слышишь? Минхо!? — когда Сынмин позвал в третий раз, Ли наконец очнулся и понял, что всё ещё стоит за порогом квартиры. — А, ой. Сейчас. — он почувствовал себя смущённо, но больше всего раздражал мерзкий смех Хвана. — Что такое Минхо? Увидел учителя в пижаме, и кровь вместо мозгов, в другое место прилила? — Слушай, Хван. — сверкнул взглядом Ли. — Тебе что, так не терпится попасть в больницу? Чтож ты за своим здоровьем не следишь? — Ой, да ладно тебе. Я не менее твоего залип на милого учителя. Кулаки неистово зачесались. Хотелось поскорее почесать их об ебальник Хёнджина, но учитель Ким подоспел как всегда вовремя. — Прошу, заходите в последнюю комнату, справа. Я пока поставлю чайник. И да, извините что я одет неподобающе. Просто… — Сынмин смущённо отвёл взгляд, пытаясь объяснить причину. — Не переживайте, господин Ким. Это ваш дом, вы вправе ходить в чём угодно. Главное, чтобы вам было удобно. Ты согласен со мной, Минхо? — А? Д-да. — быстро кивнул блондин, горящими глазами наблюдая, как Ким одаривает их сияющей улыбкой. — Тогда хорошо. Спасибо ребята. — Сынмин уже было исчез на кухне, как Минхо сам не ожидая от себя, окликнул его. — Что такое, Минхо? — М-мы это… Вам поесть принесли. — в доказательство собственных слов, Ли кивнул на пакет в своих и Хёнджиновых руках. — Но зачем? Не надо было. — Сынмин помял рукава пижамы, и неловко улыбнулся. — Но раз принесли, давайте я… — Я сам отнесу. — перебил Минхо, в момент скидывая ботинки и кожанку. Уже через минуту он был на кухне. Сынмин ошарашенно взглянул ему вслед, а Хёнджин только пожал плечами и улыбнулся. — Не обращайте внимания. Он просто нервничает, рядом с вами. — шепнул Хван, оказавшись почти вплотную к Сынмину. — Тяжело вести себя нормально, когда чувства внутри кипят. — Хёнджин, отойди. Я болею, ты можешь заразиться. — Сынмин докоснулся до груди младшего, отчего тот быстро накрыл своей ладонью чужую. — Вы горите, господин Ким. — улыбнулся Хван, обхватывая чужую ладонь. Испепеляя взглядом глаза напротив, подобные кристально чистому мёду. — Может вас обтереть и уложить в постель? Только попросите. Хёнджин наклонился ещё ближе, оказываясь совсем близко. Он отчётливо видел румяные щёчки и слегка влажные, пухлые губки. — Попросите меня, господин Ким… — выдохнул Хван, почти касаясь малиновых уст напротив. Сынмин видел перед собой тёмно-ореховые омуты, и раз за разом напоминал себе, что утонуть в них не составит особого труда. Поэтому, даже думать о том, чтобы погружаться в них – нельзя. — Я прошу тебя, Хёнджин… — О чём, господин Ким? — кончики носов соприкоснулись, и Хёнджин на секунду задержал дыхание. — Прошу тебя… — прошептал Ким, опуская взгляд на пухлые губы напротив. — Отвали. Хёнджин застыл на месте, а Сынмин сделал шаг назад и кротко улыбнулся. — Снимай пальто, и проходи в зал. — сказал он напоследок. — И да, не смей рыться в моих вещах. Хёнджин на это, только горько улыбнулся. *** — Ты приготовил это сам? — послышался удивлённый голос у Ли за спиной, отчего он подпрыгнул на месте. — А, да. Подумал, что домашняя еда лучше, чем покупная. В ответ он услышал короткий смешок. Минхо слышал как Сынмин шаркает тапочками по полу. Набирает воду в чайник и включает его. На секунду, Ли позволил себе представить, что так они проводят каждый вечер. Минхо готовит ужин, а Сынмин шуршит лапками и заваривает чай с малиной и мятой. — Не стоило так заморачиваться. — говорит тихо Ким, видимо думая, что Минхо не слышит. Эта фраза так подначивает Минхо, что он не удерживается и оборачивается, чтобы доказать обратное. — Для тебя, стоило. — кажется, он сказал это слишком громко. Наверное противный Хёнджин уже до усрачки смеётся, и по полу катается. Сынмин смотрит на Минхо ошарашенно. Он сам чувствует, как его лицо заливается смущением. Становится вдруг так липко и неловко, под взглядом тёмных омутов младшего. Сынмин не знает куда деть руки, ноги и вообще своё обмякшее до стадии желе тело. Поэтому, не находит ничего лучше, чем отвернуться к гарнитуру. — Сынмин… — Минхо не получает удовлетворения от такой реакции. Ему хочется добиться хоть какого-то ответа. Он видит, что старший и не собирается оборачиваться, поэтому сам подходит ближе, и робко, будто на пробу, располагает свои крепкие руки на изящной талии. Сынмин вздрагивает, и не успевает среагировать, как оказывается прижатым к столешнице. Минхо давит не сильно, но напористо. Он разглядывает слегка дрожащую спину, а после подбирается ближе к ушку парня. Сынмин снова вздрагивает, и Минхо чувствует, как тело учителя под его ладонями, натягивается будто струнка. Минхо еле касается губами мягкого хрящика, выдыхая. — Почему ты не сказал мне? Почему не сказал лично, что болеешь? Пальцы сильнее сжимаются на мягких боках, отчего Сынмин делает попытку податься вперёд, потому что сздади его ждут только крепкие бёдра. — Минхо… Отпусти. Что ты опять себе позволяешь? Я уже всё… тебе сказал. — он толкается спиной, но чувствует только крепкую грудь, сквозь мягкий свитер. Патовая ситуация. — Кх, кх. — Второй раз, я на это не поведусь. — губы скользят по хрящику и оставляют лёгкий поцелуй на мочке. — Я знаю, ты неравнодушен ко мне. — Откуда, кх, такие выводы? — Сынмин ненавидел свою простуду. Благодаря ей, он сейчас не мог сопротивляться. Тело было подобно разваренной макаронине. — Потому что ты смотришь на меня также, как я на тебя. И поверь мне, глаза всегда говорят больше слов. — Минхо… Надо начать урок. Хёнджин ждёт. Пусти. От безысходности, хотелось захныкать и разреветься. Руки Минхо крепче сомкнулись на талии старшего, отчего Ким судорожно закусил губы. Позорно было ощущать то, как тело реагирует на прикосновения этого самонадеянного парня. Хотелось выпрыгнуть из собственной кожи и убежать, лишь бы не ощущать ответных реакций. Блядь, если так продолжиться, всё пойдёт к чертям. — Я смотрю, ты уже не сопротивляешься… — очередная фраза, льющаяся мёдом из уст Минхо, стала сигнальным рычагом для Сынмина. Он собрал все свои оставшиеся силы и что было мочи, толкнул Минхо спиной, не забыв при этом, зарядить младшему затылком в лоб. Ли отшатнулся, хватаясь за ушиб и шипя, а Сынмин судорожно дыша отлетел к выходу из кухни. — Больше никогда не делай так, Минхо! Сколько раз тебе повторять?! Я ничего не чувствую к тебе, ясно? И не смотрю я на тебя влюблённо! Это просто твоя больная фантазия, затуманенная глупыми чувствами. Приди уже в себя! А если так хочешь с кем-то потрахаться, найди шлюху. А от меня, отвали! Сынмин ненавидел себя за эти слова. Они были неправдивыми, грубыми, и вообще не в его стиле. Но непонятные чувства захлестнули с головой, и вылились на Минхо словестным поносом. Сынмин ненавидел себя за то, что сделал. Но поделать уже ничего не мог. *** Напряжение царившее за рабочим столом, очень сильно беспокоило Сынмина. Он то и дело сбивался, пока читал конспекты, иногда зависал на пару секунд, и даже иногда дрожал. Хёнджин, прекрасно знавший причину такого состояния Кима, на протяжении получаса прожигал взглядом Минхо, сидящего напротив. Хотелось размозжить башку этого мелкого засранца об стол. Судя по звукам, Минхо позволил себе слишком много. И это выводило Хёнджина из себя. — Космос – это вакуум. Он пронизан различными излучениями, а также содержит частицы газа, пыли и другой материи. — Сынмин диктовал уверенно, пока их с Минхо глаза не встретились. — Пре… предполагаемый возраст Вселенной составляет от 11,4 млрд до… До 13,8 млрд лет. А ещё… Тут он начал копаться в бумагах, судорожно перебирая их, и от этого ещё больше теряясь. Минхо только напряжённо глядел на это, глотая ком в горле. Хёнджин видя состояние парней, решил разбавить ситуацию. — Эм, учитель Ким. — он коснулся ладони Сынмина, что до этого продолжал копаться в бумагах. Почувствовав руку Хёнджина, он внезапно остановился. — Можете принести чай? Что-то в горле пересохло. — У тебя что, рук нет? — огрызнулся Ли. — Сам сходи. Учитель Ким ведь болеет. — Нет, Минхо. Всё в порядке. Я..я схожу. Пролепетав это, Сынмин подскочил с места и быстро убежал на кухню. Возмущение Минхо не заставило себя ждать. — Хёнджин, ты что себе позволяешь? — процедил Ли, сквозь зубы. — Это ты, что себе позволяешь, придурок? Настало время и Хёнджину оскалить зубки. — Какого хера, Минхо?! Что ты делал с Сынмином на кухне? — карандаш в руках Хвана треснул. — Тебя это не касается. — Ещё как касается. Я повторяю, что ты сделал с ним, что он сидит сам не свой и трясётся? Минхо тяжело дышал, сжимая в руке звёздную карту. Хотелось свернуть её в трубочку, и засунуть Хвану глубоко в задницу. Чтоб пиздел поменьше. И нос в чужие дела не совал. — Ты, грёбаный девственник со спермотаксикозом! Хватит уже зажимать Сынмина, при любом удобном случае! — Чья бы корова мычала! Сам ему в трусы лезешь! — Я хотя бы даю ему выбор! А ты ведёшь себя, как безмозглое животное в период гона! — Ну хоть в чём-то мы похожи. Вот-вот могла развязаться драка, но Сынмин, в своей щенячьей пижамке и с двумя дымящимися кружками, вторгся в воинственную атмосферу, разбавив её запахом чая с малиной. Хёнджин и Минхо оба уставились на старшего, наблюдая как он робко опускается на колени и ставит кружки на стол. — Вот, держи Хёнджин. И Минхо, тоже возьми. — Я не просил. — мрачно откликается он. — Но всё-таки я принёс. Руки внезапно затряслись. Сынмин запаниковал, и содержимое кружки выплеснулось не только на стол, но и на пышащего раздражением Минхо. — Айщ, блядь! Горячо! Ли соскочил с места и выбежал из комнаты, по самые колени облитый чаем. — Минхо! Извини, пожалуйста! Сынмин начал судорожно глядеть то на стол, где лежало несколько бумаг, уже впитавших жидкость, то в сторону, куда убежал Минхо. Он не знал, куда ему бежать и что делать. На глаза внезапно навернулись слёзы. И непонятно почему: то ли из-за болезни, то ли из-за ситуации в целом. Ком в горле застрял и начал раздражать горло. Ещё чуть-чуть и он начнёт задыхаться. Какой позор… — Эй, Сынмин! Сынмин-и посмотри на меня! — Ким чувствует как к горящему лицу прикасаются большие, прохладные ладони. — Не паникуй. Всё хорошо, всё в порядке. Сынмин никогда не видел такого Хёнджина. Его лицо было обеспокенным, аккуратные брови мягко сведены, пухлые губы надуты, а глаза будто цеплялись за каждый сантиметр лица Сынмина, пытаясь приласкать. Голос Хвана звучал как бальзам, покрывающий наихудшие ранения. — Х-Хёнджин… Я не хотел его… — Я знаю, Сынмин. Успокойся, выдохни. Хёнджин ласково гладил щёки старшего большими пальцами. Он тоже никогда не видел Сынмина таким: загнанным, потерянным, на грани истерики. Хотелось сжать его в руках, как самое безобидное и хрупкое существо. Хотелось уберечь от ненужных слёз и нервов. Хван почувствовал как внутри что-то оборвалось. Кажется это были тормоза, а может цепи. Одно было понятно точно. Это было что-то, что удерживало его сердце уже очень давно. — Сынмин, сейчас ты сходишь в ванную и прополоснёшь лицо. Я пока уберу здесь всё. Потом ты вернёшься, выпьешь таблетку и ляжешь спать. — Н-но… Как же урок?! Прошло только полчаса… — Пожалуйста, перестань нервничать. Твоё здоровье и моральное состояние, гораздо важнее любых занятий. Тебе нужен отдых. — Но ведь… — Возражений не принимается. Иди, умойся. Хёнджин вытолкнул Сынмина из комнаты, провожая его тёплой, многообещающей улыбкой. Ким чуть пошатываясь прошёл в ванную. Потянув за ручку, он открыл дверь и увидел Минхо, вытирающего брюки салфеткой. Тело впало в ступор, при виде раздражённого, но по-прежнему прекрасного лица. Минхо поднял голову на звук, и тут же опустил её, увидев слезливые щенячьи глаза. — Чёрт, почему не закрыл дверь? Сынмин подошёл к раковине, включил воду и набрал её в ладошки. Как только прохладная вода коснулась кожи, Ким почувствовал облегчение. Одновременно с этим, шатен ощущал напряжение и взгляд, прожигающий до самых костей. Сынмин чувствовал недосказанность и решил, что откладывать разговор на потом нельзя. — Минхо, я хотел сказать… — Не говори со мной. Вдруг моя больная фантазия разыграется, и из-за одного разговора, я представлю, что ты в меня влюбился. — обиженно выдавил Ли. — Минхо, прости меня. Я не хотел… — Сынмин успел искусать себе все губы, пока ждал ответа младшего. — Чего именно? Отвергать меня или обливать пиздецки горячим чаем? — спросил он, агрессивно вытирая брюки. — И того, и другого. Услышав это, Минхо ощутимо сбавил пыл. Но продолжал хмуриться, желая вытрясти из старшего объяснения. — Извини, что пролил на тебя чай. — Это меньшая из двух зол. Сынмин подошёл ближе и присел у ног Ли, доставая полотенце и также вытирая голень парня. У Минхо перехватило дыхание от вида светло-каштановой макушки у его ног. Температура тела начала подниматься, а пульс учащаться. — Т-ты… что делаешь…? — заикаясь поинтересовался Ли. — Помогаю избавиться от последствий своей выходки. — спокойно отозвался Ким. Минхо сжал зубы и кулаки, пытаясь сдерживаться до последнего. Как помним, у Ли не очень хорошо с терпением. — Чёрт, Сынмин поднимись. Ты болеешь. — Минхо схватил старшего за руку, но Ким отдёрнул того, и продолжил дело. — Нет. — Сынмин, встань! — Нет, не встану! Ты всё ещё злишься. — Да не злюсь я! — чёрт, почему этот парень такой упрямый? — Отпусти! Что ты делаешь? — Ты сам сказал отвалить от тебя! Этим и занимаюсь! Я делаю то, о чём ты говорил! — А ты верь побольше всему, что я говорю тебе! Минхо застыл, руками всё ещё касаясь предплечий Кима. Всего через секунду Ли почувствовал, как тело Сынмина затряслось под его ладонями. Тряпка выпала из рук старшего, а голова опустилась ещё ниже. Послышались всхлипы, а брюки Минхо пригрели на себе несколько горячих слёз. — Сынмин, ты… — Минхо… Я-я такой лжец. Я постоянно вру. — Мы не всегда можем говорить правду. — тон Ли стал мягче. Он уже не чувствовал ни злобы, ни обиды. Ему хотелось только успокоить любимого, что заливался слезами в его руках. — Сынмин, иногда приходится и говорить неправду… — Ты не понимаешь, Минхо! Я лгал тебе! Я…Я врал, зная не только о твоих, но и о своих чувствах. — Сынмин поднял голову и схватился за свитер Минхо, тем самым ровняясь с ним. Вот они. Лицом к лицу. Так близко и оттого невероятно опасно. — Минхо, я врал, глядя в твои прекрасные, светящиеся глаза. Я безжалостно разбивал тебе сердце. Раз за разом, я вёл себя как последний трус и эгоист. Я… Минхо притянул Кима ближе. Удобнее усевшись на бортике ванны, Ли осторожно посадил парня на свои колени, окольцовывая его талию крепкими, подрагивающими от шока руками. — Минхо, ты что… — Сынмин. Прошу тебя… — между телами обоих не осталось свободного места. Минхо смотрел снизу вверх на человека, которого считал недосягаемым до этого времени. Сейчас же, Ким был в его руках. Такой нежный, хрупкий, полный чувства вины. — Не говори, иначе опять солжёшь. Не говори, не порти мой чудный сон. Сынмин не успел ничего сказать, как губы Минхо накрыли его собственные. Нутро Кима провалилось, как только Минхо сжал его в своих руках ещё сильнее. Гусеницы заскреблись где-то глубоко в желудке, заставляя дрожать и вздыхать. Поправка, выдыхать в жадные губы напротив, которые так бесцеремонно впиваются и ласкают. Не желая больше ни сопротивляться, ни притворяться, Сынмин удобнее устроился на крепких коленях. Обхватив руками плечи Минхо, Ким сам углубил поцелуй, языком касаясь нежных губ младшего. Большая ладонь Сынмина вплелась в чуть жёсткие, светлые волосы Минхо, слегка оттягивая. Вызывая у Ли утробный стон, растворяющийся в мягкости губ Кима. Минхо не верит своему счастью, но верит своему телу, которое горит и выгорает. Их поцелуй такой нуждающийся, солёный от слёз, но при этом интимный. Языки трутся друг о друга, пока из уголков рта стекают дорожки слюней. Но Минхо ничуть не противно. Ему хочется ещё больше. Ещё смелее. Ещё глубже. Прежде чем Сынмин отстраняется, Минхо успевает присосаться к его нижней губе. Желания отпускать Сынмина дальше чем на пару миллиметров не было. — Сынмин… Прошу, иди сюда. Поцелуй меня ещё раз. — Минхо аккуратно касается любимого лица, заглядывая в помутнённые глаза. — Сынмин? — Мне нравятся… Блики в твоих глазах, Минхо. Щёчки Кима покрываются румянцем, и Ли не упускает возможности об этом сказать. — Это всё из-за болезни! — ещё больше смущаясь, Сынмин прячет лицо в изгибе шеи младшего. — Я тут подумал… Ты ведь теперь, тоже заболеешь? — Учитывая наш страстный поцелуй, думаю это гарантированно. — лыбиться Ли, поглаживая спину Кима. — Ты мне столько своих слюней передал… — Минхо! — он заглядывает блондину прямо в лицо, хмуря брови. — Я же серьёзно! Минхо улыбается, глядя на обеспокоенное лицо своего уже скорее всего парня, и обхватывает ладонями щёки. — Ты сказал, что тебе нравится свет в моих глазах. — Сынмин утвердительно кивнул. — А ты знал, что он появился в них с тех пор, как ты обосновался у меня в сердце? Эти огни со мной, пока ты рядом. Пользуясь ступором старшего, который он сам же и создал, Минхо аккуратно поцеловал Кима в губы. Через секунду, на них расцвела смущённая улыбка. — Сынмин, я тебя… — Давай возвращаться. Хёнджин может что-то заподозрить. Эти слова больно укололи Ли, но не хотелось после всего хорошего, предъявлять претензии. Глупо сейчас требовать от Сынмина чего-то грандиозного. Всему своё время. — Минхо, пусти. — Только если ты поцелуешь меня ещё раз. Минхо был самым счастливым человеком, когда Сынмин снова оставил на его губах отпечаток своих чувств.