Нестандартные методы прокачки скила

      Гэвин напрягся в дурном предчувствии.       — Любопы-ытно, — певуче протянул за спиной до боли знакомый голос.       Гэвин резко обернулся и упёрся взглядом в чёрный воротник-стойку — Ричард, будь он неладен, Найнс! С вежливой недоумевающей улыбкой, словно они нечаянно встретились в каком-нибудь баре, а не под окнами чужого дома.       — Ричард?.. — изумлённо просипел Гэвин, давая себе время соскрести в кучу разбежавшиеся мысли. Его пробрала внутренняя дрожь: пронеслась липким холодом по позвоночнику и подкатила к горлу мерзким комом. Отмерев, он наконец отпрянул от окна. Хотя едва ли это убережёт от лишних подозрений. Поэтому Гэвин наехал первым: — Какого фига ты сюда припёрся?       Что Ричард вообще здесь делал? Решил составить компанию Андерсону за чашкой сорокаградусного чая? Или следил за Гэвином от самого Департамента? Пфек.       — Не уверен, что… — Ричард медлил, заинтересованно разглядывая злосчастное окно. Морщинки в уголках его глаз становились всё глубже, а ком в горле Гэвина всё крупнее, — правильно оцениваю ситуацию, но мне кажется, вы только что собирались его разбить.       Как пить дать — Гэвин не сдержал ухмылки: параллели со спиртным, если дело касалось Андерсона, лезли из каждой щели, — так вот, как пить дать неприятностей теперь не избежать. Едва мелькнувшая усмешка стёрлась, как хлипкая халупа после торнадо. Желание прокачать навыки детектива — или вывести старого пропойцу на чистую воду, не суть — обернулось Гэвину боком: картина перед Ричардом предстала сомнительная. И вряд ли без объяснений Ричард теперь его отпустит.       — Это не то, чем каж…       Но Ричард перебил:       — Чем оно так всех привлекает?       И замолчал, о чём-то раздумывая. Раздумывал и Гэвин. Правда, не об окне, а скорее о заднице, в которой он оказался, и о Ричарде, перед которым почему-то не хотелось выглядеть нелепо. Гэвин постарался незаметно пошевелить плечами: стряхнуть сковавшее тело волнение, пока Ричард выдерживал драматическую паузу. Это надо же так выразительно молчать!       Гэвин не выдержал и изумлённо приподнял бровь, вглядываясь в черноту зрачков и опасаясь найти в них осуждение:       — Всех?       Ричард беспечно приподнял уголки губ:       — Из восьми окон в этом доме Коннору тоже чем-то не угодило именно это. Правда, чуть позже ему пришлось заменить разбитое стекло под пристальным надзором лейтенанта Андерсона.       В груди потеплело. Гэвин издал неопределённый звук, чтобы скрыть облегчение. Видимо, не особо удачно, потому что в следующее мгновение Ричард сократил дистанцию между ними, и Гэвина словно прошибло током — неправильным, не подходящим для напарников, постыдным. Казалось, приблизься Ричард ещё на дюйм — и Гэвина окончательно накроет горячей волной неловкости.       Ричард смотрел — нет, не так, он смотрел! — изучающе, его взгляд неспешно блуждал по лицу, периодически задерживаясь то на сведённых к переносице бровях, то на полыхающих огнём скулах. Во рту стало нестерпимо сухо, и Гэвин облизнул губы, не в силах отвести глаза. Ричард подался чуть ближе. Или Гэвину так показалось?..       — Я переживал, что у вас могут быть неприятности, — мягко прошептал Ричард, отстранившись, — поэтому проследил за вами, когда увидел, как вы поспешно покинули Департамент.       Едва заискрившее напряжение лопнуло как мыльный пузырь, Гэвин осознал, что всё это время задерживал дыхание, будто не решался дышать с Ричардом одним воздухом. Будто боялся дать слабину и позволить фантазиям плыть в неверном — опасном — направлении.       — Это очень мило с твоей стороны, — усмехнулся Гэвин, насыщаясь внезапным спокойствием. Вдруг захотелось оказаться где-нибудь далеко отсюда, желательно там, где им с Ричардом никто не помешает продолжить впервые возникшее не по рабочим вопросам общение.       — Что, детектив Рид, смешно? — Ричард провёл рукой по волосам, словно в кои-то веки его причёска стала неидеальной, уголки тонких губ приподнялись.       — Если честно, то да, — Гэвин окончательно расслабился и даже начал получать непривычное удовольствие от их невольной беседы. Всегда строгий, исполнительный, собранный, Ричард сейчас казался мягче и… ближе?       — Я рад продлить вам жизнь. И, — голос дрогнул, буквально на мгновение, и если бы Гэвин весь не обратился в слух, то вряд ли заметил, как поспешно Ричард сглотнул слюну, как коротко вдохнул перед тем, как договорить, — я бы мог вам помочь. Уверен, происходящему есть объяснение.             Ох, Ричи…       Незаметно беседа перетекала в другое русло, и у Гэвина защемило под рёбрами от какой-то бесконечно ускользающей мысли. Одно он осознавал чётко: следующий шаг за ним. А ещё то, что он безумно желал сделать его — нырнуть с разбега в притягательную неизвестность.       — Знаю, — выдохнул Гэвин, ощущая, как погружается в воображаемую воду, — наверное, это выглядит подозрительно или по крайней мере глупо, но ты не представляешь, как достало день за днём сталкиваться с несправедливостью! Я вкалываю как проклятый, да не только я, ты тоже света белого не видишь за кучей работы, которую Фаулер взвалил на нас. А что в итоге? Связи решают всё? Или, надо думать, успех двадцатилетней давности даёт Андерсону право до конца жизни пинать ху…       — Гэ-эвин, — с лёгким осуждением прервал его Ричард.       Гэвин вздрогнул: сопереживание приковывало внимание, но единственное, на что хватало сил — упиваться звучанием собственного имени, впервые вылетевшего из уст Ричарда.       Гэвин. Гэ-эвин. Гэ-э-эвин. Даже мысленно голос Ричарда, воспроизводимый на повторе, вызывал мурашки.       — П-повтори, — как зачарованный просипел Гэвин.       Секундный провал в собственные мечты был подобен развернувшейся под ногами бездне — неожиданной и не дающей шанса на спасение.       — Гэ-эвин? — с каким-то притягательным послушанием медленно проговорил Ричард, казалось, растягивая имя до бесконечности.       Хриплый, практически шепчущий тон заставил Гэвина рвано выдохнуть. Сердце гулко стукнуло и заколотилось где-то в районе кадыка. Невыносимо захотелось сделать шаг вперёд, протянуть руку, чтобы… чтобы…       От желания — ещё не до конца сформировавшегося — предательски закололо ладони, и Гэвин потёр руки о джинсы в попытке привести потёкший мозг в порядок.       Пауза затягивалась, превращаясь в неприличную.       Ричард проследил за хилыми попытками Гэвина совладать с собой и вдруг решил напомнить о его самобичевании десятью минутами ранее:       — И вы не придурок. Вы совершенно непредсказуемый, возможно, немного странный и, — Ричард замялся, будто признание давалось с трудом, — сострадательный. В вас есть чувство справедливости.       Это откровение, произнесённое на полтона тише, выбило почву из-под ног. Гэвин отстранённо подумал, что подобное однажды утверждала и Тина, когда он по доброте душевной вызвался исполнить роль жилетки, в которую подруга самозабвенно поплакалась после расставания с очередным ушлёпком. Но почему-то… когда то же самое произнёс Ричард, шею сзади лизнул жар смущения. Гэвин готов был провалиться сквозь землю и в то же время замереть, растянуть момент — дать Ричарду шанс сказать ещё что-нибудь. Но, влекомый противоречивыми желаниями, Гэвин произнёс единственное, на что хватило смелости:       — Да, в детстве мама тоже говорила, что сын с придурью, но сердце у него отзывчивое. Так что прошу любить и жаловать.       Гэвин шумно сглотнул, стараясь скрыть волнение, и уже намеревался выдать какой-нибудь очередной перл, чтобы окончательно развеять неловкость, как Ричард припечатал уверенным слегка осипшим:       — Согласен.       Все слова выветрились из головы как по щелчку пальцев, оставив после себя только густое марево эмоций.       Согласен, что характер у него — тот ещё геморрой для окружающих? Или согласен «любить и жаловать»? Последний вопрос так и засвербел в мозгу призывным «Спроси!».       Гэвин представил, как шагнёт вперёд, сокращая расстояние между ними, как поймает взгляд Ричарда — мягкий и открытый, — и…       Разумеется, никакого «и» не последовало: единственное, о чём ещё успел подумать Гэвин, что заросший сорняками газон под окном Андерсона — не самое подходящее место для разговора. Да вообще, не самое подходящее место для чего бы то ни было.       — Слушай, пойдём уже отсюда? — он нервно заозирался. — Неохота встретиться нос к носу с Андерсоном: завалит же потом вопросами.       — От моих всё равно не отвертитесь, — Ричард расплылся в непринуждённой улыбке.       Гэвин кивнул, готовясь безболезненно ознакомить Ричарда со скелетами и прочей живностью, которая обитала в пыльных шкафах Андерсона.       — Собственно говоря, и от моих. Вы какого хрена здесь ошиваетесь?! — голосом, которым обычно выгоняют обнаглевших кошаков из кухни, дал о себе знать Андерсон, так, чёрт его побери, не вовремя вернувшийся домой.       Да ёперный театр! Не одно, так другое!       От неожиданности Гэвин прикинулся ветошью, Ричард — что удивительно — тоже. Гэвин почти испытал приятное чувство общности, щекоткой разлившееся по телу, если бы не одно подвыпившее «но», нетерпеливо переминающееся с ноги на ногу.       — Я жду, — Андерсон сердито потряс рукой с зажатым в ней пакетом, из-за чего внутри что-то подозрительно звякнуло.       Если порой и воображал Гэвин, как великие умы человечества наконец изобретут что-то более существенное, чем смываемая втулка, то сейчас неясные мечты конкретизировались до милой родной телепортации.       — Э-эм, мимо проходили? — пока губы проговаривали первую пришедшую на ум версию, Гэвин лихорадочно думал, что же делать. С одной стороны — Андерсон, уши которого давно выработали иммунитет от лапши, а с другой — Ричард.       Андерсон скептически хмыкнул:       — Я похож на работника ломбарда, что ты несёшь мне всякую хрень?       Говнюк ты!       Слова обожгли язык, и Гэвин с трудом сдержался, чтобы не поделиться своим мнением.       Перед глазами пролетели все моменты, когда Андерсон укатывал в закат задолго до окончания рабочей смены, а на следующий день приходил чуть ли не к обеду, — тело мгновенно захлестнула жаркая волна гнева. Какого чёрта он здесь объясняется, когда это должен делать Андерсон?!       — А знаешь… — Решительный шаг вперёд получился уже на автомате. — Есть у меня парочка вопросов, и очень советую ответить на них.       — Даже так? — Седая бровь поползла вверх, в остальном Андерсон оказался раздражающе спокоен, словно не он недавно гуглил всякую противозаконную непотребщину. А затем испытующе посмотрел на Ричарда: — В тебе тоже проклюнулись зачатки любознательности?       Казалось, возникшая тишина, пока Ричард собирался с ответом, накалилась и тлела обжигающими углями. Да и с какой стати Ричарду как-то смягчать ситуацию, в которую по самую макушку вляпался Гэвин?..       — Да. Мы можем побеседовать с вами в неформальной обстановке, если позволите?       Непоколебимое спокойствие в его ответе обескуражило Гэвина, и он поражённо моргнул, бросив на Ричарда то ли непонимающий, то ли полный благодарности взгляд. И в этот миг, когда сердце глухо толкнулось о рёбра, Гэвин готов был поспорить, что губы Ричарда дрогнули в едва заметной улыбке.       Он на его стороне, несмотря ни на что, — даже обладая скупыми огрызками информации.       — Ну если в неформальной, — беспечно отозвался Андерсон, о котором Гэвин успел напрочь забыть, — то добро пожаловать! Я как раз сок купил.       И направился к крыльцу.       — Спасибо. — Лицо Ричарда оставалось непроницаемым, а голос абсолютно не дрогнул, будто ситуация, в которую угораздило сейчас вляпаться, у него вместо завтрака, обеда и ужина.       Он уверенно прошествовал мимо — вслед за Андерсоном.       — Или не особо добро пожаловать. Рид, это и есть личное приглашение, если ты его ждёшь, — крикнул Андерсон, сделав акцент на «его». Послышался скрип открываемой двери. — Заходи уже, чё застрял там?       Перебрав вопросы, вертевшиеся на языке, типа: «А не слишком ли ты, хрен моржовый, расслабленно себя ведёшь?» и «Что за фигня здесь происходит?!», Гэвин мужественно решил промолчать и осторожно направился за скрывшимся в доме Андерсоном.       Едва ступив за порог, Гэвин деловито просканировал пространство: ту его часть, которая не была видна через окна и особенно будоражила воображение. Пара пустых коробок из-под пиццы и надорванный пакет с собачьим кормом на доказательства смахивали мало. Крупногабаритного мусора, от которого — судя по истории браузера — стремился избавиться Андерсон, не наблюдалось, и Гэвин откровенно удивился, когда невольно признал, что холостяцкая берлога оказалась весьма уютной и чистой. Видимо, тот самый клининг, ссылку на который заметил Гэвин, расстарался.       Андерсон уже вовсю хозяйничал на кухне, активно стуча дверцами шкафчиков и не менее активно шурша их содержимым. Пакет с соком, которым он собрался угощать гостей, сиротливо возвышался в центре стола.       — Кстати, — бросил Андерсон куда-то через плечо, — Сумо, знакомься, это детектив Найнс…       — Можно просто Ричард, — учтиво проговорил тот и присел около огромного пса, чтобы потрепать за ухом.       Смелость это или безрассудство — Гэвин ещё не решил, но со своей стороны благоразумно посчитал не рисковать конечностями.       — Слышал, Сумо? Просто Ричард. — Андерсон уже суетился рядом со столом: достал из пакета упаковку фисташек и с видимым удовольствием пересыпал их в глубокую тарелку. — А там, — он на секунду оторвался от занятия и посмотрел на Гэвина, остановившегося посреди гостиной, — детектив Говнюк.       — Эй, весь мозг пропил, что ли? — вскипел Гэвин, чувствуя, как заполыхали кончики ушей.       — Вот так всегда: говоришь правду, а тебя обвиняют в алкоголизме, — благодушно отозвался Андерсон и, не дожидаясь очередной порции недовольства, готовой выплеснуться в его адрес, вытащил из пакета несколько бутылок пива.       Соответствующие ситуации эпитеты рассеялись как дым на ветру.       — Это и есть твой сок? — только и смог озвучить подошедший Гэвин. Подтянувшийся следом Ричард от комментариев тактично воздержался.       — Ага, пшеничный. Имеешь что-то против?       К своему удивлению, Гэвин не имел, поэтому, одобрительно хмыкнув, молча уселся за стол.       На этом затянувшаяся перед долгожданным допросом прелюдия закончилась. В последний раз украдкой посмотрев на разместившегося рядом Ричарда, Гэвин рванул в атаку:       — Не вижу причин тянуть резину: я всё знаю. Ты не удосужился банально очистить историю браузера!       — Мм? — Андерсон как ни в чём не бывало отпил из бутылки и с невинным видом хлопнул ресницами. — Мне любопытно — самую малость, — с какой стати такая экспрессия, Рид?       — Так, ладно, — Гэвин ощутимо хлопнул ладонями по столу, чтобы Андерсон настроился на нужную волну. — Где тело?       И припечатал того взглядом из серии я_всё_о_тебе_знаю. Сбоку удивлённо выдохнул Ричард, но, спасибо ему, комментировать услышанное не стал. Не хватало ещё, чтобы и он вставлял палки в колёса таратайке, на которой Гэвин мчался со своим расследованием в неведомые дали.       — Ты о чём?       До чего правдоподобно играет, старый чёрт! Да по нему кинематограф плачет: такой актёр спивается!       Гэвин на мгновение забылся и проникся к Андерсону уважением, но когда со стороны Ричарда прошелестело обескураженное «Гэвин?», ошалело мотнул головой, вытряхивая из неё бредовые мысли. Но ощущение уютного тепла, которое каждый раз обволакивало тело подобно надёжному кокону, когда Ричард произносил его имя, игнорировать желания не было: наоборот, Гэвин держался за него, насыщаясь какой-то непривычной — упоительной — уверенностью.       — И что ещё за яд? — надавил Гэвин, внимательно следя за реакцией «подозреваемого». Грудь распирало от накопившихся вопросов, и Гэвину стоило неимоверных усилий затолкать их поглубже: всему своё время, он ещё успеет насладиться триумфом.       — Э-э, бродифакум? — Андерсон удивлённо вскинул косматые брови, словно пытался убедиться, понравится ли такой вариант Гэвину. Его рука, потянувшаяся за фисташкой, зависла в воздухе.       Завис и Гэвин. Память, в которой скрупулёзно хранилась разнообразная информация об опасных для человека ядах — издержки профессии, — подкидывала впечатляющее ни хрена.       — Отрава для грызунов? — разбавил затянувшуюся паузу Ричард и, чуть помедлив, уточнил: — Не видел ни одного у вас.       Гэвин одарил его признательным кивком. Всё внутри затрепетало от внезапного желания прикоснуться, и Гэвин решил особо не противиться ему. Облокотился о спинку стула и, вытянув ногу, дотронулся ею до чёрной кроссовки, над которой виднелась тонкая ярко-жёлтая полоска: его подарок Ричарду на день рождения — носки с зайцами.       — Так в гараже недавно завелись… Гады! Собрался порядок в кои-то веки навести, а там такое. — Хэнк оттаял и наконец запустил пятерню в тарелку с орешками. — Ты вообще интересовался ценами на услуги дезинфектора, а?       Гэвин отрицательно мотнул головой, но, судя по возмущенной физиономии Андерсона, стоимость реально зашкаливала.       — Ладно, пусть так. А как ты объяснишь крупногабаритный мусор?       — Говорю же, в гараже решил прибраться: выкинуть старый диван надо вот, пару шкафов переставить, коробки с хламом разгрести, — благосклонно отчитался Андерсон, что даже удивило Гэвина, привыкшего играть роль плохого полицейского на совместных с Ричардом допросах — такой навык пропадал почём зря.       Пока Гэвин тосковал об упущенных возможностях, требующих реализации, Андерсон наехал без предупреждения:       — Роешься в чужом терминале?