Пламя нашей любви

- Саш... Арх - Александр опять подхватывает сосок губами и, прикусывая, лижет. Его рука мнет вторую половину груди, а вторая оглаживает бедро, но не заходит на ягодицы. Он отстраняется от вздымавшейся груди и слегка дует на мокрую кожу. Столица подымает взгляд от своей работы на лицо человека перед собой. Михаил сидел у него на коленях в полном обороте, а торс в основном лежал на столе. Свободные руки находились около головы. К счастью, ничего лишнего на поверхности не было. Белая рубашка была расстегнута и открывала отличный вид. Романов повёл руками от поясницы вверх по спине, а сам наклонился ближе к Московскому и положил подбородок на оголённую кожу. - Михаил Юриевич, Вы прямо в моих руках. Первопрестольная не знала истинной причины, почему Александру нравилось иногда называть его так. Голубые глаза смотрели, поблёскивая, прямо в глаза напротив. Ладони прекратили поглаживать светлые бока и потянули вверх, прижимая к разгорячённой коже. Московский скрестил руки за его шеей. Они слились в поцелуе. Романову хотелось прижать любимого ещё ближе, но ближе было некуда. Отстранившись, столица снова принялась выцеловывать шею Михаила под его шумные вздохи. - Мх! Александр! - прозвучал его низкий голос, и он рывком поднял за подбородок лицо члена императорской семьи. - Кусаться то зачем? - Михаил Юриевич, - в глазах цвета пасмурного неба над Петербургом искрилось обожание, - Вы прекрасны... - от нежности в голосе можно было утопиться. От неё скулы сами собой покраснели, но Михаил быстро взял себя в руки и притянул за подбородок этого наглеца, впиваясь в его губы. А руки обнимали его нежно, но креко, вырисовывая замысловатые узоры пальцами.