Страшные сказки тысяча и одной ночи

      В какой-то момент разговора Ребекка вдруг заметила, что Ферит слушает её уже не столь увлечённо, его внимание явно занято чем-то другим. Сейчас молодой человек был полностью сконцентрирован на своей жене, потому как заметил, что сквозь белую рубашку проступили пятна крови, а это означало, что Сейран нужна перевязка.       Он наконец снова повернул голову к Ребекке и спросил:       — Простите, а можно?..       — Да, конечно, для подобных случаев у нас есть медсестра, — невозмутимо произнесла Майклсон, ответив быстрее, чем Корхан успел договорить, и в этот же момент Нефес уже говорила с кем-то по телефону, видимо, приглашая её войти.       Ферит ещё раз убедился, что в этом месте продумано всё. Люди, пережившие подобное, — ведь Нефес когда-то была такой же жертвой; он мельком, но всё же слышал её историю, — пережив такое в прошлом, сейчас они действительно были готовы ко всему, даже к незажившим ранам от пыток.       Через несколько минут в кабинет вошла молодая девушка с густыми кудрями и большими глазами; она была одета в голубую медицинскую форму, а на груди был бейджик с именем Назар.       — Познакомьтесь, наша медсестра Назар. Она оказывает любую помощь, — представила Ребекка.       Молодой человек уже хотел подняться со стула, как вдруг Сейран схватила его за руку и зашептала:       — Да ничего страшного, давай придём домой и там всё переделаем.       — Не глупи, у тебя идёт кровь! — не согласился Ферит.       — Я буду чувствовать себя, как тогда, в хамаме, когда Ифакат приходила, чтобы выбрать нас, — она вздрогнула, словно от удара. — Мы были словно жертвенные бараны, нас рассматривали на предмет недостатков, а сейчас ты хочешь, чтобы я кому-то показала свою спину в шрамах...       — Я всё сделаю сам, — тихо произнес Ферит. Давить на жену ему совсем не хотелось, но и оставить всё так он тоже не мог, ведь неизвестно, когда они вернутся домой.       — Идём со мной, — спокойно сказала Назар. — Если ты не захочешь, то я не стану к тебе прикасаться, просто отведу в комнату, где есть всё необходимое, но знай: мы с Нефес не только видели такие раны — мы ощущали их на себе.       После этих слов Сейран покорно пошла за девушкой, а Ферит вдруг остановился в дверях и сказал:       — Первое время она даже мне не давала прикасаться к своим ранам — стеснялась, не хотела, чтобы я видел её такой. Как жить с этим? — спросил Ферит и тут же осёкся, вдруг осознав, как двусмысленно звучит этот вопрос, а ведь ему всего лишь хотелось знать, как облегчить её жизнь.       Однако Ребекка, на удивление, всё поняла правильно. Она легонько дёрнула плечом и, повертев в пальцах авторучку, вдруг заговорила о своём прошлом.       — В далёком две тысячи седьмом году мой друг Аарон Хотч задал моему другому другу Кристиану Голду тот же вопрос. Жена Хотча была взята в заложники, и ОПА выяснили, что это было связано с её работой в Пентагоне. Им нужна была информация, а если через определённое время Дженнифер не заговорила бы, то главарь изнасиловал бы её. — Майклсон поёжилась, вспоминая, какими тяжёлыми были те дни. — Тогда Аарон и спросил у Голда, жена которого подверглась насилию в юности: как жить с этим? Что его ждёт? Как помочь ей?       Ребекка сглотнула ком и продолжила:       — Голду тогда было уже далеко за сорок; он был мудрым и опытным спецагентом. Когда я была молода, мне казалось, что этот мужчина знает ответы абсолютно на все вопросы и что, с какой бы бедой ты к нему ни пришёл, у него будет для тебя подсказка, но в тот момент он ничего не смог ответить Хотчу, потому что у него не было ответа. Да, его жена оказалась жертвой насилия, но даже он до сих пор так и не вывел формулу, как это излечить, и не знал, что посоветовать, потому что каждый переживает это по-своему. Возможно, у Сейран, Назар и Нефес примерно одинаковые раны на спине, но боль от них каждая из них ощущает по-разному, и только ты лучше меня можешь знать, как ей помочь, потому что ты для неё самый близкий человек.       Парень благодарно кивнул, прежде всего за то, что Ребекка смогла понять его правильно и не осудила, а женщина решила ещё кое-что добавить.       — Вообще, хочу сказать тебе — жить с жертвой насилия очень трудно. Возможно, это практически невыносимо. Я знаю, я же пережила насилие, пусть и не сексуального характера, и в итоге рядом со мной не уживался ни один мужчина. Поэтому меня восхищают такие люди, как ты, как Кристиан Голд, Тахир или Мурад Калели. Это очень сложно, но ваша любовь преодолевает всё, и, возможно, именно ради этого я всё ещё здесь и всё ещё верю в этот конченый мир.       

***

      Идя за Назар, Сейран то и дело оглядывалась назад, пытаясь увидеть, следует ли за ней Ферит, который почему-то остался возле кабинета Ребекки. Продолжая идти, она молилась, чтобы до двери, к которой её ведёт Назар, было как можно больше шагов, чтобы её муж успел их нагнать. Оставаться с незнакомым человеком в закрытой комнате она хотела меньше всего. С некоторых пор Сейран не доверяла людям обоих полов. В доме Тарыка, помимо мужчин, прислуживали и женщины — они выполняли любые приказы хозяина и были к ней безучастны, кроме одной. Поэтому её доверие к людям независимо от пола, кажется, было безнадёжно утрачено, а уж после того, как она увидела обстановку внутри кабинета, ей стало совсем худо.       Это было чистое помещение с белой плиткой на полу и светло-голубыми стенами, такими же, как форма Назар. У окна стояла кушетка, рядом — столик, на котором лежали медицинские инструменты. По противоположной стене было много шкафчиков, в которых хранился всевозможный медицинский инвентарь.       Оглядевшись, Сейран впала в ступор. Обстановка напоминала подвал в особняке Исханлы, только там не было окон и стены были другого цвета. Повинуясь инстинкту самосохранения, который каким-то чудом ещё в ней выжил, Сейран попятилась к стене, совсем забыв, что на спине проступила кровь из раны.       — Не бойся, — спокойно произнесла Назар, — Нефес тоже не любит сюда заходить. Никто из нас не рад помещениям подобного толка после того, как побывали в руках чудовищ вроде Саяра. Просто я медсестра, я в принципе работаю в таких кабинетах, поэтому мне привычно. Обустраивая это место, Ребекка всячески пыталась избежать любых пугающих вещей, но медкабинет иначе просто не создашь. Пожалуйста, не бойся, я не стану ничего с тобой делать, пока не придёт твой муж.       Слыша эти слова, девушка смогла хоть немного выдохнуть и, чтобы отвлечься, задала вопрос, который, в общем-то, её не касался.       — Твоя фамилия тоже Калели, как и у Нефес?       — Да, — улыбнулась Назар. — Я замужем за младшим братом Тахира, Муратом. Тахир — это муж Нефес. У Мурата есть брат-близнец Фатих, — она стала посвящать Сейран в их семейные узы в надежде, что так она отвлечётся и будет меньше бояться. — Жена Фатиха, Беррак, тоже работает здесь. Когда-то она тоже пострадала от рук Ведата. Правда, сегодня она взяла выходной и отправилась с Фатихом в Сюрмене, навестить Сание-ханым и дать нашей дорогой Асие хоть немного передохнуть. — Назар улыбнулась, вспомнив невестку, и тут же поморщилась при упоминании свекрови.       В этот момент в дверь вошел Ферит.       — Проходи, — повернулась к нему Назар. — Если хочешь, можешь сделать всё сам. Здесь всё необходимое, — она указала рукой. — Я могу выйти.       Назар вышла из кабинета, чтобы не смущать своим присутствием, а Ферит аккуратно подошёл к жене и, сев на стул за её спиной, аккуратно поднял её футболку. Девушка поёживалась, а в голове зазвучал строгий голос тётушки:       «Мойтесь как следует, завтра вас будут осматривать. У вас не должно быть недостатков. Вы должны понравиться Корханам!» И вот теперь у неё были недостатки, но вопреки всему, что ей говорили об отношениях мужчины и женщины, она всё ещё нравилась своему мужу, и это никак не укладывалось в голове наряду с установками, которые внушали с детства.       Думая об этом, Сейран провалилась в прошлое, а именно — в тот день, когда им предстояло идти в хамам. В то утро тётя позвала их обеих в ванную комнату, где их мать уже наполнила белоснежную ванну. Когда девушки вошли, Хатуч приказала им раздеться. От услышанного даже Суна, которая, в отличие от сестры, никогда ничему не перечила и безропотно выполняла все приказания старших, впала в ступор, а Сейран и вовсе попятилась назад. Её и так не радовало быть жертвенным бараном, но что это начнётся ещё в стенах дома, психика совсем не хотела воспринимать.       — Я не понимаю... — тихо произнесла Суна дрожащим голосом.       — Мы должны осмотреть вас прежде, чем это сделает невестка Корханов, чтобы убедиться, что у вас действительно нет каких-либо недостатков. Сюрпризы ни к чему, а то придётся потом краснеть, — на удивление терпеливо объясняла тётя.       — Это традиция, девочки, — сказала Эсме. Её голос звучал так тихо, что был едва различим на фоне других звуков.       С тех пор прошло несколько лет, в течение которых Сейран довелось многое пережить — пытки в подвале Тарыка, насилие и даже роды без медицинской помощи, но все эти страшные события так и не смогли вытеснить из её сознания то унизительное воспоминание, как она стояла нагая перед своей тётей, а та осматривала её, словно она была скотиной, которую приготовили на продажу. Впрочем, так оно и было; пока они с сестрой переживали унижение, их отец, сидя в удобном кресле в прохладной комнате, подсчитывал, сколько и что он потребует у Корханов за обеих своих дочерей.       После того, как Хатуч убедилась, что на телах племянниц нет каких-либо изъянов и молодым людям, которые берут их в жёны, придраться будет не к чему, она приказала следующее. Девушки должны были по очереди залезть в ванну, и каждая из сестёр должна была помыть другую.       — Хорошенько натирай свою сестру, — приговаривала Хатуч, когда Сейран натирала тело Суны специальным мешочком для хамама. — Кожа должна скрипеть от чистоты, и даже если завтра вас снова будут мыть, вы должны быть кристально чистыми, чтобы ни у кого и сомнений не возникло, что это лучшие невесты в этом городе и Корханы не ошиблись в своём выборе.       Процедура была унизительной для обеих, но Суне было всё же легче. Пока Сейран мыла её, она сквозь капающую с волос воду улыбалась. Она знала, что, если потерпеть, всё обязательно закончится. Ещё немного, и она станет госпожой целого особняка и проживёт роскошную и беззаботную жизнь.       Но, как это часто бывает, права окажется Сейран, которой эта затея не понравилась изначально — из одного огня они угодят в ещё большее пламя.       После всех банных процедур тётя выдала им новые платья с бирками, которые они ещё ни разу не одевали, и они покорно, словно те самые бараны, пошли за тётей.       

***

      В хамаме было душно, громкая музыка и гомон десятков чужих голосов. Сюда сегодня привели молодых девушек со всего Антепа, чтобы, словно в магазине, выбрать новую игрушку для любимого наследника богатой семьи. Суна улыбалась и сквозь громкую навязчивую музыку пыталась расслышать, о чём говорят сваха и невестка Корханов — ведь ей ужасно хотелось понять, приглянулась ли она. Сейран же всеми силами пыталась понять другое: как она в это всё угодила, ведь ещё вчера у неё были совсем другие планы на жизнь.       Духота, разные запахи, голоса, шум и лица незнакомых людей, которые вот-вот сольются в одно белое пятно... Сейран казалось, что ещё немного, и она потеряет сознание, но в то же время девушка понимала, что в таком случае её приведут в чувство только затем, чтобы потом убить. Ей нужно было на чем-то сосредоточиться, и она стала рассматривать женщину, которая сейчас беседовала о чём-то с Захиде и которая своим приездом в их город разрушила её будущее.       Ханым внешне была самой обычной женщиной средних лет с уставшим взглядом, слегка полной фигурой, рыжей копной волос и едва заметным вторым подбородком. Всю её невозмутимость и власть ей давала только лишь её фамилия, без неё она была бы обычной невзрачной женщиной, живущей в тесноте, бедности и одиночестве, каких в Антепе полно. Сейран ходит мимо них по улицам и никогда не обращает внимания. Наверное, именно поэтому, чтобы не стать безликой, даже после смерти своего мужа ханым не покинула Ялы.       Однако более поразмыслить об этом девушка не успела. Она увидела, как старшая в хамаме выводит одну из танцующих девушек в центр круга и, ставя выше других, развязывает на ней полотенце, оставляя бедняжку абсолютно нагой перед всеми.       После увиденного плохое самочувствие Сейран усилилось в разы. Она задрожала, ощущая тошноту и даже рвотные позывы от осознания того, что и до неё, скорее всего, дойдёт очередь, так как они с сестрой — главные претендентки.       Как ей удалось всё это пережить, на сегодняшний день Сейран не помнила; видно, память хоть сколько, но всё же решила поберечь её, будто зная заранее, сколько всего впереди. Она помнила лишь липкую полуулыбку на лице невестки Корханов и одобрительный кивок. Они с сестрой были идеальны, у них не было недостатков.       

***

      «Зато они есть теперь», — мелькнуло в голове Сейран, когда она вернулась в реальность, чувствуя, как Ферит опускает её футболку.       — Я не сделал тебе больно? — поинтересовался он, когда закончил необходимые процедуры.       — Нет, всё хорошо, спасибо, — тихо произнесла она и, немного помолчав, спросила: — А если раны никогда не пройдут или если останутся шрамы на всю жизнь?       — И пусть, — произнес молодой человек, обойдя её и присев на корточки на уровне её лица. — И пусть! — уверенно повторил он. — Главное, ты жива и будешь рядом со мной. Всё остальное неважно.       — Но они выбирали невест без недостатков, а теперь они у меня есть...       — Без тебя моя жизнь не имеет смысла. Я дышу, пока ты дышишь, и мне всё равно, какие шрамы будут на твоём теле, я залечу их все. И, насколько я могу судить, у мужа Нефес это получилось.       После этих слов молодой человек поднялся на ноги и протянул жене руку, предлагая вернуться в кабинет Ребекки.