Сапфировая Смерть

Они стояли друг на против друга и Гуль, держа запястья Люси в своих руках, поправлял верёвку, туже её затягивая. — С-с! — скривилась пленница от боли. — Значит, так, — Шериф продел один конец верёвки через связанные запястья Маклин, и сделал пару тугих узлов. Пока он был занят, Люси, пользуясь случаем, разглядывала его лицо. — Держаться рядом. Не разговаривать, пока я не разрешу. Ничего не трогать, пока я не разрешу. Другой конец верёвки, в метра два длинной, Купер привязал к своему правому запястью. — И да, — он поднял взгляд, — Если хочешь, чтобы тебя не сожрали, будь добра… — мужчина приподнял поля своей шляпы указательным и средним пальцами, — Не кичись всем и каждому, что ты родом из-под Волт-Тековской консервной банки. Это и так всем понятно, если ты, вдруг, ещё не поняла. Маклин слабо кивнула. Купер резко потянул девушку за верёвку к себе. — Нет, я серьёзно. Начнёшь заливать про свою говномиссию и спасение Америки… Говард отрицательно покачал головой, делая многозначительную паузу. — Если кто-то не выдержит твоего словесного поноса и спросит у меня разрешения откусить тебе твою маленькую башку, — ковбой коварно улыбнулся, — Я препятствовать не стану. Поняла? Девушка энергично закивала. На самом деле Купер знал, что никому её не отдаст в ночлежке даже тем, с кем у него были, по современным меркам, хорошие отношения. Ведь цель у него была одна: заключить сделку с Супермаркетом, отдав Убежищницу на органы, получив взамен двухмесячный запас сыворотки, которая ему была жизненно необходима. Вот так, относительно дорого в мире Гулей, стоило любое мало-мальски относительно здоровое человеческое тело на Чёрном рынке органов в послевоенной Америке. А тело и здоровье у Люси Маклин были в отличном состоянии, так что Куп оставил затею добыть голову Вильцига в обмен на несколько тысяч крышек. Вариант сделки с девкой тоже был весьма неплох. Приятного аппетита, Заглот. Путь до Супермаркета был не близок, а гаденький симптом Гулификации – уже на подходе. Говард сыворотку экономил, но знал другой проверенный способ ослабить неприятные ощущения. Крепкий алкоголь, сон и мясо. Много мяса. В этот раз Купер шёл впереди, держа Люси недалеко, словно выгуливал собаку. Уже смеркалось, когда два, таких разных путника почти подошли к небольшой двухэтажной ночлежке под названием «Только для Гулей!» Слово «только» было подчёркнуто ярко-жёлтой потрескавшейся краской. Фундамент деревянного здания покосился, фасад имел мрачный, грязно-серый оттенок, однако почти во всех отверстиях, где когда-то были окна, горел тёплый свет. — Сэр, — осторожно заговорила Маклин. — М-м? — недовольно промычал Говард. — То, что с вами произошло, это всё радиация? — Ты, бля, такая наблюдательная. — Да нет, я имею в виду… — Люси взглянула на вывеску ночлежки. — Вы – Гуль? Купер становился и повернулся к девчонке. Между тем, фоном всё время тихонько потрескивал Пип-бой, увеличивая свою громкость каждый раз, когда похититель приближался к своей пленнице ближе, но Люси, кажется, привыкла к этому непрекращающемуся треску и не обращала на него внимания. Мужчина навис над девушкой и выпрямившись, от чего казался ещё больше, вкрадчиво произнёс: — Я – это ты. Просто погоди чуток. Маклин неуверенно подняла на него глаза и нервно сглотнула. Мужчина закивал, глядя на неё. — Да. Пошли, — Шериф потянул её за верёвку. — Я пиздецки хочу жрать. Люси разрывало любопытство. — А давно? — А ты как думаешь? Ещё с самого Филли. Девушка, недоумевающе, нахмурилась. — Да нет же! Я про… Ну, как долго у вас заняло… Это. — Это, — выделил Купер, — Называется – «Мутация». С полминуты она молчала, затем, без малой тени притворства, произнесла: — Просто у меня язык не поворачивается назвать вас Мутантом. Купер резко прекратил движение и Люси врезалась в твердую, как камень, спину Шерифа. — Ой, — смущённо прошептала Маклин. Ковбой повернулся к Убежищнице. — Это ты зря. Девушка скептически на него взглянула. — Э-э… — неуверенно протянула Люси. — Больно? Я же вроде… Она пару раз выпрямила в локтях туда-обратно связанные руки, легонько имитируя удары в грудную клетку мужчины прикидывая, как именно она могла сделать больно. Купер, приподняв надбровные дуги, искренне недоумевал. — Ладно-ладно, извините! Испугавшись его выражения лица, девушка сделала шаг назад. Гуль закрыл глаза, устало потерев их кулаками. Откуда? Ну откуда взялась эта полоумная девка на его голову? Это был, конечно, риторический вопрос в никуда. Говард поднял обе руки перед собой, начав активно жестикулировать, отчего верёвка, связывающая их запястья, поднимала жёлтый песок в клубы пыли у их ног. — Мы… Явно… Говорим на разных языках! — Куп с силой сжал кулаки, борясь с желанием треснуть этой девке чем-нибудь по башке. — Я сказал… — мужчина громко выдохнул, попытавшись успокоиться. — Я сказал, что зря ты не веришь в то, что я Мутант. Дошло? — Оу. Люси приподняла брови. — Так вы про это? Она не смогла сдержать улыбку. — А я-то подумала, что больно ударила вас в спину. Я ещё так удивилась. Вдруг она истерично расхохоталась, запрокинув голову: — А-ха-ха-ха! Ха-х! Как же глупо, знаю! Гуль настороженно посмотрел на неё. Люси заставила себя замолчать и серьёзно произнесла: — Ладно, не смотрите на меня так. Кхэм. Это… Это, должно быть, нервное. Она неловко потопталась с ноги на ногу. — Просто хочу есть, — тихо добавила девушка. Сильный голод для Люси Маклин тоже был весьма новым и неприятным чувством, с которым девушка из Убежища столкнулась впервые. Там, откуда девушка родом, еда была в достатке. Да, без излишеств (Купер Говард, да и любой другой местный из Пустоши с этим бы поспорил), но почти всегда в одно и то же время. Никто никогда не был жутко голоден в Убежище номер тридцать три. Все всегда были сыты. На самом деле, ещё минут пять назад до её носика, который так нравился Куперу, донёсся запах хорошо прожаренного мяса, но Люси только сейчас это осознала. — Видимо, если я голодна, то… творю всякие глупости? Так ведь обычно говорят? — О, в таком случае, тебе лучше не знать, на что я способен, когда голоден! — угрожающе сообщил Гуль. — Но не волнуйся, — он дьявольски улыбнулся, отчего его глаза плутовато заискрились в сгущающихся сумерках. — Сейчас и ты наешься. Ковбой резко потянул за верёвку и девчонка, вскрикнув от неожиданности, упала на живот в облако жёлтого песка, которое до этого поднял Купер. — Кхэ! Пха! Кхэ! Люси пыталась подняться и как следует прокашляться. — Вкусно? — с издёвкой спросил Шериф. Она не отвечала, продолжая кашлять, вытирая лицо от песка. Поднявшись на колени, девушка злобно посмотрела на своего обидчика снизу вверх, тяжело дыша. — Нет? — Купер приподнял правую надбровную дугу. Не дожидаясь ответа, он с силой схватил девушку за шкирку и закинул её себе на плечо. Люси тихонько взвизгнула. Пока он шёл, девчонка молчала, наслаждаясь моментом, даже не смотря на то, что её голова периодически билась о пятую точку ковбоя. Впервые за столько часов НЕ ИДТИ, а просто свисать мёртвым грузом с плеча пусть даже, возможно, самого опаснейшего Гуля во всей Новой Калифорнии, было чертовски приятно. Так что Люси помалкивала. Купер же мечтал о глотке чего-нибудь крепкого и об огромной тарелке мяса. К счастью, они уже почти подошли к ночлежке и тащить эту дурёху на себе оставалось совсем немного. Открыв ногой дверь, Купер Говард вальяжно вошёл в главный зал ночлежки, которая предназначалась, как гласила вывеска, только для таких, как он. Гуль задумчиво постучал пальцами по заднице девушки, держа надоедливую ношу в синем комбезе у себя на плече. — Купер! — Радостно отозвался чей-то голос. — Эрл, — сдержанно поздоровался Говард, оглядываясь по сторонам. Люси, тихонько пыхтя, оттолкнулась руками от спины ковбоя и заглянула за неё. Прямо напротив них воцарилась длинная барная стойка, за которой стоял Гуль. Куп потянул девушку за бёдра и Люси, не успев пискнуть, через пару ловких движений оказалась на руках у Шерифа, а её голова так удачно приземлилась на левое плечо мужчины. Правая сторона лица удобно легла на мягкий, кожаный ворот плаща, а макушка – под подбородком ковбоя. Впервые за этот день девушка задумалась о том, что было бы весьма кстати прилечь куда-то. Куда-то… Да хоть куда-нибудь! Всё тело Маклин ныло, каждая мышца напоминала о себе и том, что ещё никогда Люси столько не двигалась. — Без глупостей, — сурово произнёс Куп. Она ощутила вибрацию его густого, как кукурузный сироп, голоса. — Если поняла, кивни. Девушка утвердительно кивнула, ловя себя на мысли, что готова согласиться на что угодно, лишь бы быть на руках у Шерифа и никуда больше не идти. А лучше бы вообще не шевелиться часик-другой. Увы. Купер поставил свою пленницу на пол. Люси подняла глаза наверх. Под потолком первого этажа ночлежки висела довольно внушительных размеров ржавая люстра. Плавно покачиваясь, она будто хвасталась единственным своим украшением, которое было на ней – застывшие грозди свечного воска медленно стекали вниз, плача от зажжённого огня. Вдруг Говард нажал пару кнопок на Пип-бое Маклин, отчего тот ушёл в спящий режим. Люси удивилась, что мужчине удалось сделать это так ловко, будто он и раньше пользовался КПК от Волт-Тек. — Откуда ты… — Здесь нет в этом необходимости, — перебил её Купер. — Абсолютно всё, что ты здесь видишь, трогаешь, ешь, пьёшь – радиоактивное. Особенно мы. — Шериф поднял взгляд на девушку из Убежища. Она коротко кивнула, опустив голову вниз, будто провинившийся ребёнок. — Ты, никак, с Гладкокожей? — изумился бармен, стоявший за стойкой. Судя по всему, Эрл, подумала Люси. — Ага-а, — нараспев ответил Куп. Он направился вперёд, потянув за собой девчонку. Сев за барную стойку на высокий деревянный стул, ковбой кивнул своей пленнице на такой же, соседний. — Хорошенькая! — подытожил Эрл. Люси, поджав губы, села слева от Купера и попыталась учтиво улыбнуться Гулю напротив. Эрл и Куп, казалось бы, были одинаковы похожи, но в то же время они были такими разными. Бармен походил на старого деда и не имел таких правильных, чётких, привлекательных мужских черт лица, которыми обладал Говард. Люси сразу это приметила. Она предположила, что Эрл был куда старше её ковбоя. Однако в отличие от Шерифа, у Эрла были волосы. Буквально пара седых прядок, старательно зачёсанных назад, будто это имело какой-то смысл. Девушка, украдкой поглядывая на бармена, так же обратила внимание, что в его лице, не смотря на очевидные признаки Гулификации, было что-то и приятное, доброе, даже ласковое. Возможно, глаза? Люси старалась подолгу не пялиться на человека напротив. — Она что, из Убежища? — наклонившись к Куперу, тихо спросил бармен. Маклин вжала голову в плечи. — Нет, — спокойно ответил Шериф, кладя на стойку небольшую серебристую коробку, в которой зазвенели острые металлические крышки. — Спёрла комбез с какого-то мертвяка ещё до того, как я нашёл её. — Хорошенькое дело. Ну так что… Чего изволишь? Эрл с энтузиазмом натирал алюминиевую кружку какой-то ветошью. — Тащи джин, — уверенно ответил Купер. — Марта-а-а-а! Джину! — хрипло, но как же, чёрт побери, громко, проорал бармен. Люси поёжилась, а Говард и глазом не моргнул. — Как она? — Купер ловко перебирал крышки, не смотря на собеседника. — Не очень, — с лёгкой тоской в голосе отозвался Эрл. — Но мы держимся. — Склянок хватает? — Куп, всё так же не поднимая головы, отсчитывал нужную сумму. — Да-а, — непринуждённо протянул Гуль, махнув рукой. — Нормально. Пленница Шерифа взглянула исподлобья на бармена, осторожно изучая его. Да, он определённо выглядел и говорил, как старый, весьма-весьма пожилой мужчина, но вот что было в нём необычно: глаза, на осунувшимся лице старика, выражали какое-то спокойствие, безмятежность. А ещё он довольно часто улыбался почти беззубым ртом. Рукава его мутной, серой льняной рубашки, которая по внешнему виду напоминала ту самую ветошь, которой он протирает свою посуду, были закатаны, открывая неимоверно худые руки. Эрл был одет в некогда чёрную глянцевую жилетку, на которой, спустя пару веков, почти не осталось ни цвета, ни глянца. Куп пододвинул к Эрлу кучку крышек. — Без сдачи. — Голодный, как волк, поди? Сейчас Марта освободится, узнаем, чего там на кухне осталось съестного. — Марта-а-а! Люси поморщилась. Сложив перед собой связанные руки в замок, она настороженно смотрела по сторонам. В зале находилось еще несколько деревянных круглых столов на толстых полупрогнивших ножках. За какими-то сидели Гули, какие-то пустовали, но в скором времени заняли и их. Со второго этажа ночлежки подтянулось ещё несколько краснокожих мужчин и женщин. Зал тёплым свечением озаряли восковые свечи различных, причудливых форм, будто тот, кто их делал, особо и не старался. Не до красоты. Выполняют свою функцию и ладно. Кривоватые источники света были расставлены абсолютно везде: на подоконниках, столиках, на полу вдоль стен, придавая помещению того самого уюта, на который девушка обратила внимание, как только вошла. Точнее, как только её внесли. Но было и ещё что-то, что добавляло заведению своего, особого шарма. Не считая Гулей, конечно. Люси вдруг поняла, что в зале тихо играла музыка, сливаясь с голосами посетителей, которые довольно громко, не стесняясь в выражениях, обсуждали необычную парочку за барной стойкой. — Это Купер? По залу, то и дело, всё время проносилось одно слово, с совершенно разными интонациями. Купер, Купер, Купер. — Я слышал, что он… — Не-е, брехня это всё. Люси старалась уловить каждое слово, но краснокожие посетители ночлежки намеренно сбавляли тон, когда обсуждали Шерифа. Маклин осторожно посмотрела на Говарда, сидя в метре от него. Он явно слышал, как его обсуждают, но равнодушно молчал. Вскоре до Люси донеслись и другие слова. Вот их, к своему сожалению, она расслышала вполне чётко. — Гладкокожая? — Здесь, в ночлежке? — Да ещё и Убежищница, походу. — Фу, — прозвучал чей-то мужской, нарочито громкий голос. — Мерзость какая. Девушка осторожно повернула голову в сторону – хотела обернуться, но тут же передумала. Если кто-то, совсем чужой, так сильно тебя ненавидит, то, пожалуй, не стоит смотреть ему в глаза, подумала Маклин. — Вы только посмотрите на её клоунский наряд! Гули за спиной засмеялись так громко, что музыка, звучащая в зале, на которую девушка из Убежища пыталась отвлечься, на мгновенье стихла. Купер покосился на свою пленницу. — Не похожа она на Убежищницу. Не верю. Комбез и откопать где-нибудь можно. — Да, я слыхал, что эти жалкие муравьи все передохли давно. — Неудивительно. Люси опустила голову, теребя пальцы своих рук. Говард развернулся к ней в пол-оборота. — Какая разница, кто она? Она же Гладкокожая! — И то, верно! — Проучим её? — Да не-е-е, она, кажись, с Купером. — Бля, жалко. Чей-то женский голос, намеренно прозвучал громче: — А то я бы ей волосёнки-то её срезала. Вместе со скальпом. И сделала бы себе парик. По залу снова раздался неподдельный громкий смех Гулей. — А я бы вспорол ей кишки и сделал бы из них отличные сардельки! — произнёс не без скрываемого удовольствия Гуль, а затем, заржав, как сумасшедший, добавил: — Из её же мяса! — Ха-ха-ха-ха!! Гули за соседними столиками подхватили его заразительный, безумный смех. Говард заметил, что девчонка, тоскливо куда-то смотрев в одну точку перед собой, нервно покусывала свои щёки. Она же, боковым зрением увидела, что Шериф за ней подглядывает. Видимо, беспокоится, чтобы она не ляпнула чего-нибудь в ответ. Девушка повернулась к нему и коротко улыбнулась, сразу, затем, отвернувшись. Вот как? Оказывается, Гули её ненавидят не только за то, что она родилась в Убежище, но и за то, что она ещё не была такой, как они. Люси Маклин зацепилась за эту мысль, борясь с желанием повернуться ко всем им и закричать, что она ни в чём не виновата, что не она создала эти Убежища, и в том, что радиация всерьёз ей пока не заинтересовалась, тоже нет её вины. — Эй, — грубо отозвался Купер, ни к кому не поворачиваясь назад, смотря на свою заложницу. — Замолкните. Он поднял верёвку, демонстративно показывая, что они связаны. — Девка моя. Сзади все тихонько зашептались, и кто-то из Гулей весело произнёс: — Да мы уже поняли, Куп, что тебя на старости лет на секс потянуло. — Никто тебя не осуждает, что ты секс-рабыню завёл! По залу снова разлетелся хохот. Говард, цокнув языком, саркастически скривил лицо и отвернулся от Маклин, переводя взгляд на Эрла так, словно задавал бармену какой-то немой вопрос. — Эй! — возмущённо крикнул толпе Эрл. — Джон, займись делом! Ты когда на вылазку пойдешь, а? Чёрт окаянный! Куриные яйца на исходе, а перепелиные почти никто не ест, ты же знаешь! — Гуль возмущённо затряс рукой с тряпкой. — Бочки с водой не чищены со вчерашнего дня! Маклин осторожно повернула голову назад. Один молодой Гуль, на вид ровесник Люси, но со следами едва начавшейся Гулификации, сидя за столом в окружении других мужчин и женщин-Гулей улыбаясь, ответил: — Да, пап. Люси быстро отвернулась назад, взглянув на бармена. — А-ну! — Эрл кинул в сына тряпкой. — Секс-рабыня – секс-рабыня, — передразнил Джона старик. — Займись-ка делом! И ораву свою забери! — Ладно, пошли… — донеслись сзади голоса и звуки отодвигающихся стульев. — Тьфу. Разгильдяи, — буркнул Эрл, провожая взглядом уходящую толпу Гулей. Купер искоса посмотрел на девчонку. — Всё нормально? — вырвалось у Шерифа. Сказав это, Говард тут же отвернулся от своей пленницы. Да какого чёрта? Почему он спросил? Нет, ЗАЧЕМ он спросил? Это просто мешок с органами, не более. — М-угу, — коротко ответила Люси. Эрл ласково взглянул на девушку из Убежища. — Не обращай внимания, ладно? — как-то по-отечески сказал Эрл. — Джон, он… — Гуль почесал затылок. — Он мой приёмный сын, не родной. Славный парень, но… Привить манеры нам с Мартой так и не удалось. Гены, чёрт возьми. — Да всё… Нормально. — Люси убрала прядку волос с лица, попутно сдувая остатки песка со лба. Девушка взглянула на Эрла и, как будто сама извиняется перед ним, неуверенно улыбнулась. — Что будешь пить, дитя? — спросил Гуль напротив. — Э-м. Я… — Маклин повернулась к Шерифу сомневаясь, можно ли ей, в принципе, на такое ответить. Купер учтиво кивнул в сторону Эрла, давая молчаливое разрешение что-нибудь заказать. — Оу, я… — Люси нахмурилась. Что такое джин, который заказал Купер, она не знала и старалась вспомнить какой-нибудь другой известный ей напиток. — Ядер-Кола? — нервно улыбаясь, будто сама себя спрашивая, произнесла девушка. Купер, недоумевающе, повернул голову в её сторону, а Эрл поднял глаза под потолок, словно кола спряталась там. — Ну-у-у, — начал бармен, — Я-я-я, конечно, по-о-о-мню, как ещё в 2068 году… Нет, в 67-ом! Везде стояли автоматы с этой газировкой, но сейчас… Боюсь, что… Была б здесь хоть одна бутылка, то стоила бы целое состояние, деточка. В каком-каком году?! — изумилась про себя Люси. Этот мужчина помнит времена до Великой Войны? Маклин смотрела на Эрла и не верила своим глазам. А сколько, интересно, лет, в таком случае Шерифу? — Она будет джин, — коротко резюмировал Купер. — Джин! — Люси изобразила восторг, подняв брови. — Да… Джин. Вот бы ей знать ещё, что это такое. — Чудно! — Эрл легонько похлопал девушку по плечу. — Марта-а-а! Ну, где ты там? — Да иду я, иду! — послышался недовольный женский голос на кухне, что была скрыта от глаз деревянной тонюсенькой дверью за барной стойкой. — Давай я тебе помогу, что ли, — отозвался Эрл и зашаркал на кухню. — Сэр! — шёпотом позвала девушка Купера. — Джин – это ведь алкогольный напиток, так? — Слава яйцам, блять, да, — саркастично произнёс Шериф. — А он, ну… На что он похож? Мужчина развернулся к ней, поправляя шляпу. Люси быстро продолжила: — Я однажды пробовала на свадьбе игристое вино. Такое… Ну, знаете, с пузырьками. — На свадьбе? — на лице Гуля нарисовалось неподдельное изумление. Пленница, смущаясь, улыбнулась. — Да, но… Не на моей, а моей хорошей подруги, сотоварища из… Убежища, — прошептала она. — Моя-то свадьба… — девушка иронично улыбнулась, отрицательно качая головой. — Моя свадьба превратилась в настоящую катастрофу и нет не потому, что для нас в тот раз не нашлось хотя бы одной бутылки этого пузырькового вина… — Твоя что, прости? — переспросил её Говард. — Д-да, я-я… Незадолго, как выйдя на… — девушка замолчала и покосившись на дверь, которая вела на кухню, продолжила чуть тише, — На поверхность, я… — она грустно хмыкнула, — Так же выходила замуж. Но мой жених… Он… Короче, сэр, — она серьёзно посмотрела на Шерифа. — Джин похож на игристое вино? — П-ф-ф. Джин куда лучше игристого, — уверенно произнёс Купер, продолжая смотреть на собеседницу, попутно размышляя о том, что все, кто живёт в Убежищах ещё большие недоумки, чем он думал, раз играют у себя под землёй свадьбы. Вот ведь придурки. — Оу. Тогда… Ладненько! — весело отозвалась девушка. — Так ты… Замужем? — спросил Куп. — Нет, — тихо ответила Люси. — Теперь уже нет. Она опустила глаза, разглядывая свой Пип-бой. Говард хотел спросить у Убежищницы, есть ли, в таком случае, у неё дети, но… Не стал. Мешок с органами, мешок с органами, мешок с органами. Эта пара слов звучала в голове у мужчины, как мантра. — Да отдай сюда, я сказал! — на кухне послышался какой-то спор. — Нет, это ты отдай! — Отдай, сказал! Голоса приближались. Дверь с грохотом открылась и из неё вышли двое – Эрл, который пытался отобрать сколоченный из досок ящик с бутылками, и женщина, Гуль, которая этот ящик отдавать явно не хотела. Дойдя до бара, они одновременно поставили звенящие бутылки без этикеток на стойку перед своими гостями, на которых никто из них двоих даже не взглянул, продолжая ругаться. — Я же сказала, что донесу сама! Я не беспомощная! — Да на что ты притащила весь ящик-то?! — сокрушался Эрл. Люси с интересом наблюдала за парочкой, поглядывая то на Эрла, то на женщину. Она была весьма симпатична, — решила Маклин. У неё тоже были волосы, и даже чуть больше, чем у Эрла, но по меркам здорового человека их было, конечно же, ничтожно мало. Тоже седые, с частыми широкими проплешинами, но так заботливо и аккуратно убранные в низкий пучок на затылке. — Откуда же я знала, сколько нужно? Ты-ж не сказал, старый дурак! — Да пару бутылок хватит, это и твоему копчёному ослу понятно! Я б сказал, коли больше нужно было! — Купер, — неожиданно оторвался от спора Эрл и обратился к Шерифу. — Ты, милок, сколько будешь-то, кстати? — Здравствуй, Марта, — поздоровался Говард. — Пары бутылок бы как раз хватило, — кивнул он, заодно, мужчине. — Купер! — радостно отозвалась женщина-Гуль. — Здравствуй-здравствуй, мой хороший! — она нежно потрепала его за щёку. — Давно ты к нам не захаживал, сколько уж прошло… — Марта резко остановилась, переведя взгляд на Люси. — З-здравствуйте, — скромно ответила Маклин. Женщина неторопливо перевела взгляд на Купера, а затем обратно на девушку. Её лицо вмиг стало уничтожающе-холодным. Она горделиво выпрямилась и, опустив глаза, принялась вытирать чистые руки о свой фартук, одёргивая и всячески поправляя его. — Всё хорошо, — почти не шевеля губами, монотонно проговорил Эрл своей жене на ухо. — Она с Купером. Марта надменно посмотрела на девицу в синем комбинезоне. Её глаза медленно опускались ниже, оценивающе. Девушка тоже рассматривала женщину, но с куда более дружелюбным выражением лица. Под бледно-синим фартуком Марты, из когда-то яркой джинсовой ткани, было выцветшее жёлтое платье в горошек с небольшим круглым отложенным воротником. Если не считать Гулификацию, эта женщина была очень милой, а если бы выражение её лица не выказывало столько презрения сейчас, то Марта выглядела бы вполне миролюбиво. — Что ж, — строго отчеканила Гуль. — Плевать кто она и… — она осеклась, ещё раз осуждающе взглянув на КПК Люси. — И откуда. Лишь бы платила. Марта перевела взгляд на Купера. — Да, я плачу, не волнуйся, Марта, — успокаивающе произнёс Куп, и его рука потянулась за прозрачной бутылкой из ящика. — Чё там пожра… — Э-э… — он на секунду замешкался. — Что там у тебя есть вкусного? Эрл начать греметь алюминиевыми кружками и прочей видавшей виды посудой, накрывая перед гостями. — Да не густо. — лицо и интонация Марты смягчились. — О цыплёнке и не мечтай. У меня вчера почти всех кур пережрал свинокрыс, что б его. Повадился бегать туда-сюда, Джон никак не пристрелит его. А оставшихся курей я не забью, пока новые не разродятся. Так… Ну и яиц, соответственно, я вам не подам. Она сложила руки в боки и укоризненно посмотрела на Купера и Люси, словно они нашкодили в чём-то. — Ха-х. Ага, — отозвался Говард. — Уже в курсе. Эрл успел рассказать, пока твой сыночек решил пообсуждать мою личную жизнь. — А-а? — непонимающе замотала головой Марта. — Да дурак, — заключил Эрл и разлил джин по кружкам. — Шутки всё шутит с дружками своими. Я их выпроводил. Пусть делами займутся. Люси пододвинула свою алюминиевую кружку чуть ближе и нагнулась, чтобы понюхать свой напиток. Нет, вином, а тем более игристым, тут и не пахнет даже близко. Купер жадно начал пить свой джин. Маклин, повернувшись к Шерифу, украдкой наблюдала, как кадык мужчины быстро двигался то вверх, то вниз, пока Купер осушал свою кружку. — Так что осталось? — Куп, с наслаждением, громко выдохнул, допив. — Радскорпионы, да пол осла. Закоптила сегодня. — Пойдёт. — Говард держал кружку за ручку, ожидая, пока Эрл её наполнит. — Давай тарелку скорпов, и… Всё, что осталось от осла. Купер присосался ко второй порции спиртного, осушив её за каких-то секунд пять. Люси нарисовала в своём воображении, как бы могли выглядеть копчёные радскорпионы. Она потупила взгляд в свою кружку надеясь, что ей перепадёт от Купера хотя бы один. — Хорошо, — деловито отозвалась Марта и засеменила на кухню. Была не была, — подумала Люси. Рискнём. Она подняла обе руки с кружкой и уверенно сделала довольно внушительный глоток. Глаза девчонки тут же расширились. — А! — Люси хрипло ловила воздух ртом. Купер едва заметно улыбнулся уголком губ. — Эх, дитя! — Эрл добродушно принялся хлопать Люси по спине, пока девушка пыталась унять сухой кашель. — Ты не пила, что-ль, никогда джину? — Бармен жалобно скривил лицо, начав тереть девушке спину между лопаток. Люси отрицательно помотала головой. Купер усмехнулся. — Ты же сказал, что джин лучше игристого! — Люси развернулась к Шерифу, даже не заметив, как перешла со своим похитителем на «ты». — Да, так и есть, — коварно ответил Куп. — Чушь. Ну и бред, — фыркнула девушка, отворачиваясь. Мужчина резко потянул правую руку, к которой была привязана верёвка, заставив Люси насильно повернуться к нему и чуть податься вперёд. — Джин не виноват, что у тебя нет вкуса. — Купер нагнулся ближе к пленнице, улыбнувшись той самой обворожительной ухмылочкой, от которой девушка не могла отвести взгляда ещё в Филли. Люси заметила, что после пары кружек джина ковбой заметно повеселел. Её взгляд скользнул по его губам, а затем ниже, к горлу, где на кадыке поблёскивала пара крошечных капель прозрачного пота. Люси дёрнула руками обратно в ответ, располагаясь так, как ей было удобно сидеть до этого. — Есть у меня вкус, ясно? — обиженно прошипела девушка. — Посторо… Ни-и-и-ись! — Марта, открывая ногой дверь, вынесла огромное металлическое блюдо, наполненное с горкой розоватыми радскорпионами. Эрл, недовольно кряхтя, сделал пару шагов в сторону жены, чтобы перехватить блюдо. — Отойди! — завопила Марта и пихнув муженька в сторону, поставила радскорпионов посерёдке между Купером и Люси. — Да что ты? — саркастично обратился к пленнице Шериф. Говард почти полностью развернулся всем корпусом к девушке. — А ну просвети меня, маленькая любительница Ядер-Колы, какие ещё ты знаешь нормальные напитки, а? — Тьфу, — вырвалось у Эрла. — Я же говорил тебе, не таскать тяжёлого! Не трогай осла! Я сам принесу его! — скомандовал муж. Марта, махнув рукой, ушла на кухню, а Эрл поплёлся за ней. Оба они скрылись за дверью. — Чего замолкла? Вспоминаешь? — не отставал Купер. Девушка нервно стучала пальцем по своей кружке. — У-у-у-у. Да-а-а, я понял-понял. Не торопись. — Говард налил себе джин. Люси не отвечала, обиженно взглнув на мужчину. Где-то в конце зала раздался смех Гулей и Маклин резко обернулась. Она увидела, что за дальним столиком сидела пара мужчин-Гулей, но на неё они не обращали никакого внимания, а что-то активно обсуждали своё, смеясь. Девушка медленно повернулась обратно, ощущая приятное облегчение где-то в груди. Погипнотизировав свою кружку с минуту, Люси решила сделать ещё один, только уже поменьше, глоток. — Кхэ, — тихо вырвалось у неё. Говард покосился на пленницу и, довольно улыбаясь самому себе, закатил глаза. Шериф снял свои перчатки из замши в цвет коричневого плаща, отложив их в сторону. Он медленно склонился над блюдом со скорпионами и, вдохнув едва уловимый пар от них, отклонился обратно, выпрямляясь. — Бляха… О, да-а-а, — закрыв глаза, вожделенно выдохнул мужчина. Гуль, тихо прорычав самому себе, с животным аппетитом набросился на радскорпионов. — М-м! Да-да-да-да-да! — зашептал Шериф, смакуя каждый кусочек. Куп ловко отрывал зубами кончик хвоста животного, выплевывая его в пустую тарелку, стоявшую по правую руку. Всё остальное ковбой съедал целиком. — Старый дурак! — выкрикнула Марта, выходя из кухни. Возмущённо покачивая головой, она начла наливать джин в кружку Купера. — Сейчас он там, дорежет… — сообщила женщина, кивая в сторону кухни. — Говорит мол, сам принесёт. Купер сделал большой глоток и поставил кружку на место. — Хэ-а, — с удовольствием выдохнул мужчина. — Всё ноет и ноет, ноет и ноет над ухом, чтобы я тяжёлое не таскала. Женщина сделала шаг в сторону и, с лёгким укором посмотрев на Люси, долила ей в кружку совсем чуть-чуть алкоголя. — Так ф-федь он, волнуется пхгосто, — Говард как следует прожевал. — Бережёт тебя. — Да пущай сам себя бережёт. Он ведь на ногах день и ночь. Если не на вылазке с Джоном, то тут крутится. Марта взглянула на девушку в комбинезоне. — Тебя как хоть зовут-то? — Люси, — добродушно ответила пленница. — Люси, давай не стесняйся, ешь! И пей! Всё уплочено твоим женишком. — Пхэ! — Говард поперхнулся. — Д-да, я… — Люси тихонько хмыкнула себе под нос, опустив глаза. Реакция Шерифа её позабавила. Не одну её тут можно, как оказалось, заставить поперхнуться. Она больно сжала свои губы, так как почувствовала, что не может сдержать улыбку, которая упрямо поднимала уголки её губ вверх. — Давай-давай! — скомандовала Марта. — Скромность – это роскошь, которую мы с тобой, женщины, — она деловито указала рукой на себя, а затем на Люси, — Позволить себе в здешних условиях не можем! И потом, запомни, доченька моя… — Женщина нагнулась вперёд, подперев подбородок кулаком, смотря Маклин прямо в глаза. — Мужчины, когда делают приятное для своих дам, обожают, когда те, в свою очередь, с благодарностью это принимают. Люси подняла брови, отводя куда-то в сторону глаза, смущаясь. Она схватилась за свою кружку и забывшись, опять сделала достаточно большой глоток. Поняв это, девушка задержала его у себя во рту, не глотая. — Особенно, — чуть тише продолжила Гуль, — Они любят, когда ты хорошенько благодаришь их в постели, да? Марта подмигнула девчонке. Люси, не на шутку поперхнувшись, быстро проглотила джин, изо всех сил стараясь не выплеснуть его изо рта Марте в лицо. — Кхэ-кхэ-кхэ-кхэ… — девушка зашлась в удушливом кашле. — Ну-ну-ну, осторожнее, деточка! — Марта удивлённо посмотрела на неё. — Не торопись ты так! Джина ещё полно. Купер быстро прожевал и шёпотом, возмущаясь, прошипел: — Господи, Марта… Ради всего святого… — Да хорош, Купер! — она толкнула его по плечу и строго добавила: — Не строй из себя богоугодного скромника. Тебе это не идёт. Уверена, ты ещё о-го-го, в самом расцвете… — Марта, — тихо перебил Куп. — Я, всё-таки, ем. — На-те, посмотрите-ка на него, какой нежный. На кухне послышался звон посуды и ругань Эрла. — Да чего он там возится! — восклицала женщина. — Упрямый старик! Она отвернулась от гостей и уверенно направилась в кухню. Говард пододвинул блюдо с бледно-розовой, от красного радперца закуской в сторону пленницы. — Ешь. — Спасибо, — прошептала девушка. В мыслях у себя она просто кричала, осыпая Гуля благодарностью, так как терпеть голод было уже невыносимо. Блюдо пахло действительно заманчиво. — А-а, как это… Эти попки от хвостиков не съедобны, я правильно поняла? — Да. Съешь хоть одну – траванёшься, — серьёзно ответил Куп. — Лад…ненько, — насторожилась Люси. Пленница неуверенно потянулась за радскорпионами. Взяв одного, она не рискнула сразу откусывать зубами кончики хвостов, дабы это «траванёшься», её пугало не меньше, чем радиация. Связанными руками, она пыталась отломить один. У Люси это получалось не особо, но просить развязывать ей руки она даже не пыталась. Ей и в голову не пришло попросить об этом. Гуль нехотя оторвался от закуски, раздражённо вскинув вверх надбровные дуги. Пыхтения-мучения его соседки по барной стойке очень отвлекали от трапезы. Демонстративно отбросив одного скорпиона обратно в блюдо, Говард взял тряпку, из аккуратно сложенной стопки ветоши на баре и вытер руки. Купер полностью развернулся к Маклин, ставя ноги на пол, оставаясь, при этом, на стуле. Он легонько шлёпнул девушке по рукам, отчего весь её перековырянный радскорпион выпал. — Эй! — возмутилась Люси. — Я же пыталась… Говард с силой потянул её на себя. Понизив тон, он проговорил: — Вот хоть одно движение, которое мне не понравится. Вот хоть одно лишнее слово… Он угрожающе зыркнул. — Если в твою маленькую башку, которую я могу раздавить голыми руками, хоть на секу-у-у-унду придёт мысль убежать… Знаешь, что тогда будет? А? — Шериф пару раз дёрнул вверх подбородком, дожидаясь ответа. — Догадываюсь, — прошипела девчонка. — Не думаю, — вкрадчиво проговорил Куп. — Я, не задумываясь, — он похлопал левой рукой по стволу кобыльи ноги, висевшей у него за спиной, — Прострелю тебе твою задницу так быстро, что ты и понять не сможешь, когда, вдруг, успела неожиданно сдохнуть. Маклин, перейдя на шёпот, протараторила: — Да поняла я, поняла! Ты большой и страшный Гуль! Как страшно! Можно я, уже… — она быстро оглянулась, чтобы убедиться, что на них никто не смотрит. — Просто поем, а?! — ядовито прошипела Люси, ещё больше возмущаясь. Купер, с прищуром, молча смотрел на слишком осмелевшую девку. Шериф дёрнул руки пленницы, кладя их себе на колени. — Ай! — Тихо, — скомандовал он. Куп развязал все узлы, кроме того, что связывал их руки одной длинной верёвкой. Обе кисти девушки освободилась от коротких, тугих верёвок. Мужчина с силой отшвырнул её руки от себя, а затем, неожиданно для Люси, схватил её за ворот комбинезона, подтащив к себе. У Маклин подогнулись колени и ладонями она приземлилась на широко расставленные бёдра мужчины, оказавшись между его ног. Не совсем рассчитав расстояние (или… Говард, который мастерски мог выстрелить в любую цель под каким угодно углом и с расстояниями у него всегда всё было отлично, сделал это намеренно?), его губы врезались девчонке в шею, у её левого уха. Маклин от страха зажмурилась, с силой скомкав руками ткань его брюк, чтобы удержать равновесие. Купер, держа пленницу за ворот, тихо и медленно произнёс: — Знаешь, как меня бесит, что ты совсем потеряла страх, маленькая дрянь? Всякий раз, когда рот Гуля отчеканивал слова, он задевал кожу на шее Люси так, что мочка её левого уха вот-вот, да и проскользнёт ему между губ, перекатываясь то туда, то обратно. Мужчину, судя по его реакции, это нисколечко не смущало. Наоборот, он как будто и не скрывал, что эти касания его вполне устраивают. — Отпусти! — прошептала она, всё ещё боясь открыть глаза. — Отпущу, когда ты как следует попросишь об этом, паршивка! Девушка коротко дёрнулась, попытавшись вырваться, а Купер дёрнул её к себе ещё ближе, совсем вплотную касаясь сухими горячими губами её уха. Девушка, широко раскрыв глаза, изумилась, насколько эти прикосновения Гуля вызвали в ней какие-то странные чувства. Россыпь мурашек покрыло её тело, обдавая прохладной волной каждый раз, как Люси чувствовала шёптанную вибрацию от его слов. — Нет, попроси. Попроси как следует ртом, а не дёргайся мне тут. Ну же? — наигранно-ласково произнёс Гуль и зажал между зубами кончик её мочки. Люси сделала короткий вдох, задержав дыхание. Приподняв брови, она широко открыла рот, не в силах вымолвить ни слова. — Или ты ждешь, пока я тебе твоё ушко просто откушу? А? — он сжал зубами хрящик чуть сильнее, а затем быстро добавил: — Не надумывай там себе, что Эрл с Мартой такие добрые. Если я вырву зубами твоё ухо и выплюну его им в тарелку, они и глазом не моргнут, поверь мне. Люси убрала руки с его ног и отчаянно вцепилась в ворот его рубашки, видневшейся из-под плаща. — Нет! П-пожалуйста, — сдавленно прошептала девчонка. — Нет, пожалуйста, что? Пленница почувствовала, как он разомкнул губы шире, засовывая себе в рот её ухо целиком, будто вот-вот уже был наготове начать отрывать его зубами. По задумке Купера, эта малявка должна была ещё минуту назад завопить от страха, восклицая, что она всё поняла и больше так не будет. Но что-то пошло не так. Нет, на лице-то у неё, конечно, читался неподдельный страх, но где, блин, вопли, которые он так жаждал услышать? А что, если… Говард чуть не заржал в голос от неожиданной для него и абсурдной мысли, которая на секунду юркнула в его извращённое сознание. Да нет же, бред какой-то. Бред же? Мужчина выпустил ухо девчонки у себя изо рта и убрав руку с её ворота, схватил девушку за шею, держа её сразу под углами нижней челюсти. Он грубо повернул голову в сторону и припал приоткрытыми губами к её коже, не без удивления обнаружив для себя, что вся её шея тут же покрылась мурашками. Горячий, словно почти кипяток язык Гуля, медленно поднимался вверх. — Ах-х… — вырвался сдавленный стон у Люси. Животный страх и больное сексуальное возбуждение слились в одну, непонятную для Маклин эмоцию, которую прежде она никогда не испытывала. Говард взглянул на девушку, не отрываясь языком от её кожи. Её одно только лишь выражение лица сейчас и этот… Дурацкий стон. Будили в мужчине что-то особенное. Она хотела бы сказать «хватит», «стоп», «так не должно быть». Но слова просто не шли, будто они мысленно говорили своей хозяйке: «Ты пока помолчишь, потому что мы хотим… Большего». Купер буравил её глазами, пока она не видит. Люси, всё так же с приоткрытым ртом, коротко и быстро дышала, будто только что пробежала немалую дистанцию. — Пожалуйста! — сдавленно вырвалось у неё. — Отпусти! Пожалуйста? — словно спрашивая, она едва слышно прошептала. Купер намеренно задержался на её шее кончиком языка, нехотя пряча его обратно. — Готов поклясться, что твои трусики можно уже отжимать. Я прав? Ты… — мужчина выплёвывал горячим шёпотом слова в ухо Люси, с какой-то грязно-пошлой интонацией, — Маленькая… Дрянная… Сучка. Прошептав это, он тут же резко от себя оттолкнул девушку и Маклин рухнула перед Купером на колени. Гули, за соседним столиком, расхохотались. — Смотри-смотри, как Куп разошёлся! — Поцелуев под луной не будет? Ну, во-о-от! Говард встал со стула и посмотрел сверху вниз на девчонку. Шериф с силой дёрнул на себя правой рукой, к которой была привязана Маклин, отчего девушка подалась вперёд и припала своим лицом прямиком на ширинку Купера, почувствовав член и яйца мужчины. Пара Гулей рассмеялись ещё сильнее. — Пусть хорошенько обслужит! Это лучше поцелуев! — Ха-ха-ха-ха!! Люси попыталась ударить свободной рукой в бедро Гуля, но Куп перехватил её удар и взял за запястье, чуть отодвигая от своей ширинки лицо девчонки. Она застыла, боясь пошевелиться и подняла на него ошеломлённый взгляд, тяжело дыша. Его глаз она не видела. Они были скрыты под шляпой, из-под которой виднелась выдающаяся нижняя челюсть Шерифа. Купер не спеша поднял поля своей верной спутницы у себя на голове и Маклин встретилась с золотисто-зелёными глазами ковбоя. У него было жёсткое, ничего не выражающее, каменное лицо. Купер, повернув голову слегка набок, удовлетворённо кивая, произнёс: — Да. Вот такое лицо у тебя должно быть, когда ты смотришь на меня. До усрачки напуганное. Говард продолжал смотреть на девку, будто хотел убедиться, что его слова точно дошли до неё. Она потянула руку на себя, а Гуль, сжав запястье сильнее, поднял девчонку наверх. Шериф толкнул её на стул, на котором Маклин прежде сидела. — А теперь, — спокойно начал Купер, — Ешь. Немного погодя, он добавил: — Пока есть возможность. Люси, тяжело дыша, смотрела прямо перед собой, а Шериф, стоя рядом, глядел на неё исподлобья размышляя, последует ли за этим небольшим уроком что-то. Что-то такое, что может выкинуть такая, как она, Убежищница. Эрл неожиданно вышел из кухни, внося ещё большее по объёму блюдо, чем до этого. — А вот и ваш копчёный осёл! Ну-ка… — он подвинул одной рукой блюдо с радскорпионами чуть в сторону, водружая новое. — Вот! Налетай. Купер сел на свой стул. — Ну, чего вы? Скорпионов ещё даже и не доели! — Бармен удивлённо посмотрел на своих гостей за стойкой, открывая новую бутылку джина. Пленница Шерифа коротко улыбнулась старику, и взяла своего радскорпиона, которого до этого Купер у неё выбил. Она опустила взгляд и принялась разделывать тушку животного своими почти свободными руками. Да, так было гораздо удобнее, вот только удобство это вышло ей боком. Маклин хотелось развернуться к своему Гулю и гордо сообщить о том, что она его не боится. Это была бы чистая ложь. — Шикарно. Спасибо, Эрл. — Говард понюхал блюдо с копчёным ослом. Мясо животного было порезано на тонкие, небольшие лоскуты и свалено в огромную кучу. Выглядело это, пожалуй, не так аппетитно, как румяно-розовые радскорпионы, но пахло копчёностью, которая тоже возбуждала аппетит. Куп повернулся к девчонке: — Скорпов можешь доесть всех. Если хочешь. Он тут же отвернулся, протягивая свою пустую кружку бармену. — Да, дитя, ешь-ешь! — заботливо проговорил Эрл, разливая джин. Люси, слегка дрожащими руками, отломила, наконец, кончик хвоста радскорпиона и попробовала его мясо вместе с панцирем. — Ну, как? — интересовался старик напротив. — Вкусно! Даже… Очень! — Маклин старалась не выдать своё волнение в голосе. Скорпион ей действительно понравился, только был жутко острым, отчего хотелось сильнее пить. Люси начала потихоньку цедить свой джин, отпивая этот жгуче-крепкий напиток небольшими глотками. — Да, Марте нет равных в готовке! Во всей округе ты не найдешь таких вкуснющих радскорпионов. Ты уж мне поверь! — Эрл добродушно улыбнулся почти полностью беззубым ртом. Купер с аппетитом принялся есть осла, жадно выпивая одну кружку джина за другой. Казалось, он был полностью поглощён своей трапезой. Иногда он болтал с Эрлом, поддерживая диалог, а Люси, старательно разделывая оставшихся радиоактивных скорпионов была в раздумьях, находясь глубоко-глубоко в своих непростых мыслях. Маклин надеялась, что Гуль в любом случае заберёт голову Вильцига для совершения сделки после того, как они посетят его Супермаркет, но в таком случае, для чего он её похитил? Она всё ещё нужна ему, как наживка для Заглота? Допустим. А что потом? Убьёт или просто оставит умирать в Пустоши? Если так, то надо как-то увязаться за этим психом, уговорить пойти вместе. Пусть забирает все крышки, которые обещала заплатить та рейдерша, а она тихо-мирно пойдёт с ним, ведь им всё равно по пути. Надо только как-то уговорить его, но как, интересно? Люси понимала, что, возможно, после сегодняшней сцены с угрозой откусить ей ухо, это могло бы быть сложнее. Девушка смотрела в одну точку, почти не моргая, задумавшись. Она тихо стучала пальцем по алюминиевой кружке, не обращая внимания на разговоры вокруг. А если уличить момент и попробовать убежать? Этот Гуль совершенно дикий, неуправляемый, но вот справится ли она без него одна? У Люси Маклин неплохая физическая подготовка, она могла драться, бороться в своей весовой категории, была весьма хороша в фехтовании. Но её скиллов по части выживания в постапокалиптической Америке явно не хватало. Да и на фоне окружающей её новой реальности все эти умения были просто смешны. Особенно фехтование, которым девушка так гордилась у себя Дома. Теперь-то ей было ясно, что махание шпагой в борьбе с радтараканом или каким-нибудь поехавшим Гулем, было весьма бесполезной затеей. Здесь, на Поверхности, все всё время стреляли, при чём самым разнообразным оружием, кто на что был горазд и на что у кого хватило крышек. А Купер? Купер знал буквально всё. И если не все, то как будто бы многие знали Купера. Боялись его, остерегались, тихо обсуждали. Вот, что решила для себя Маклин: первое – она расшибётся в лепёшку, но, если что, уговорит этого неуравновешенного Гуля ей помочь. Второе: нужно как-то перестать так сильно злиться на него за то, что он обходится с ней, как с бесполезным мусором. Последнее для девушки пока было сложнее всего. Никто и никогда с ней так не обращался. Никто и никогда. Золотое правило, что б его. Маклин выросла в месте, где царила любовь, торжествовал гуманизм, всеми правили филантропия и меритократия. Иными словами, атмосфера в Убежище номер тридцать три была приторно-правильная, идеологическая и, конечно же, полностью утопическая в новом мире послевоенной Америки. Но девушка в синем комбинезоне никак пока не могла с этим смириться. Холодным умом понимала, а вот сердцем – ни в какую. Люси уверенно допивала остатки своего джина, приняв твёрдое решение, что больше она не позволит этому Гулю вести себя так с собой. Но было и ещё одно, с чем она никак не могла смириться. Те прикосновения, вперемешку с грязными словечками, которые то и дело вылетали изо рта ковбоя, застряли у Люси в голове. Не смотря на то, что она «до усрачки» перепугалась, прямо, как он и хотел, этот горячий словно порох, язык, сухие твёрдые губы, грубые руки, которые были так близко у её лица и на коже… Всё это рождало в ней странные эмоции какого-то нового, особого сексуального возбуждения, которое она никогда не испытывала со своим кузеном даже близко. Всё это было как-то иначе. По животному-страстно и неправильно, а потому так желанно. Но само собой, этому кретину-извращенцу она об этом никогда не скажет и не признается. Слишком много чести. От размышлений её отвлекли голоса Эрла и Марты. Маклин не заметила, как женщина-Гуль вернулась с кухни. Они опять начали спорить и Люси пыталась уловить нить разногласия на этот раз. — Да пойми же ты, — сокрушался Эрл. — Если чувствуешь, что подустала, так иди и отдохни хорошенько! Полежи, посиди, ну хоть с полчаса. Дела-то никуда не убегут! Мы с Джоном… — Да чего вы с Джоном-то? А? — перебила его Марта. — Вот ты мне скажи, я сколько дней просила прополоть грядки с можжевельником, а? Вы сколько тянули? — Да мы ведь… — Старый дурак! Мужики ничего вовремя сделать не способны! Если я сяду, да хоть на полчаса твоих… Я… Я… Марта, будто поперхнувшись, положила ладонь на грудь и хотела было продолжить, как тут же начала кашлять. Эрл взял жену за руку, а она отмахнулась и с силой вырвала свою ладонь. Казалось, что женщина хотела показать или даже доказать, что всё в порядке и этот кашель сейчас пройдёт. Но кашель отступать не хотел. Буквально через пару мгновений Марта начала не на шутку задыхаться. Купер оторвался от еды, а Люси привстала со стула, беспокойно глядя на пожилых Гулей. Эрл нервно начал шарить в карманах своих штанов, что-то ища. Женщина, задыхаясь, согнулась в спине, облокотившись на барную стойку руками, и Маклин, встав со стула, положила руку ей на плечо, вопросительно смотря то на Эрла, то Марту, пытаясь понять, чем она сейчас могла бы помочь. Почти не шелохнулся только Говард. Двигались только лишь золотисто-зелёные глаза мужчины. Нахмурившись, Купер покосился на Люси, а Марту он удостоил взглядом только на секунду, возвращаясь к джину. Куп отлично знал, что это за кашель, почему появляется этот кашель и смотреть на стремительно умирающую Марту не хотел. Он залпом осушил ещё одну кружку джина и как можно тише постарался вздохнуть. Глаза Шерифа устремились куда-то вдаль, в пустоту. Наконец, выудив дрожащими руками из кармана сыворотку, Эрл заботливо помог выпрямиться жене в спине и впрыснул ей в горло ампулу с дозой лечебной жидкости. Он вновь взял её за руку, поглаживая жену по предплечью. В этот раз Марта своей руки не отняла, крепко сжимая в ответ руку мужа. Люси неуверенно села обратно. — Вот так, вот так, всё хорошо, — успокаивал Эрл ни то Марту, ни то себя. — Всё… Всё нормально. Нормально. — пожилая женщина делала глубокие вдохи и выдохи, но судя по голосу, чувствовала себя действительно лучше. Марта слегка откинула голову назад, всё так же опираясь на руку Эрла. — Может, присядешь? — спросил старик. — Нет, — отрезала женщина-Гуль. Затем, непринуждённо добавила: — Пойдём лучше… — она бегло осмотрела уже пустой зал и заглянула в добрые глаза мужа. — Давай лучше потанцуем. Эрл улыбнулся, беря Марту за вторую руку и уводя супругу в зал. — Это я всегда готов, родная. Ты же знаешь. Двое пожилых Гулей вышли на середину зала и начали медленно кружится под звуки, которые исходили из старого проигрывателя. Люси взглянула на пару, прислушиваясь к такой странной, но приятной музыке. Из-за возраста то ли самого аппарата, то ли самих пластинок, она звучала с каким-то глухим эхом, гипнотизируя всех вокруг, погружая каждого, кто её слышит, в дебри своих мыслей. Маклин представила, как бы супруги выглядели, если бы всего этого не произошло. В воображении Люси жилетка Эрла вновь стала иссиня-чёрной, а платье Марты – солнечно-жёлтым, ярко контрастируя с синим джинсовым фартуком. Девушка старалась представить жизнь на их лицах. Здоровый, ровный рельеф не тронутой радиацией кожи, человеческие, живые морщины, пусть и седые, но в достаточном количестве волосы. Марта положила голову Эрлу на грудь и закрыла глаза, улыбнувшись, когда муж в ответ опустил свою голову ей макушку. Они были как единое целое, освещаемые тёплым светом догоравших свечей, держась за руки так, будто эти двое никогда не спорили и дня в своей жизни. Люси почувствовала на своём запястье два несильных рывка с одинаковым интервалом. Она резко повернула голову в сторону Купера. — Пошли, — коротко бросил он. Шериф уже стоял к бару спиной и смотрел на танцующих супругов. Его взгляд был каким-то отрешённым, словно разумом он находился не здесь, а где-то далеко-далеко, не в этой ночлежке. — Ну и куда на этот раз? — буркнула Маклин. — Эрл, какую комнату можно занять? — Куп поправил свою шляпу, таща верёвку, что связывала его с пленницей, на себя. — Та, что в конце коридора, по правой стороне, милок! — беззаботно отозвался старик. — Бочки уже с водой. Отдыхайте! Сытый и пьяный ковбой потащил девицу в комбинезоне за собой, по пути забирая свои перчатки с барной стойки. Поднимаясь по скрипучей деревянной лестнице, идя за широкой спиной Гуля, тоже сытая и самую малость пьяная, Маклин начала нервничать. Представив, что она будет ночевать в одной комнате с ним, девушка осознала, что, возможно, находиться на первом этаже среди кучи других Гулей в окружении Эрла и Марты, было бы куда безопаснее. Теоретически. А впрочем, неважно. Лишь бы высказать этому психопату всё, что она о нём думает, а если бонусом удастся поспать пару часов, то вообще отлично. Идя по довольно широкому коридору второго этажа ночлежки, девушка обратила внимание, что комнат на этаже было шесть, по три на каждую сторону. За дверьми комнат слышались то ругань, то хохот, то удушливый кашель, от которого у Люси всё холодело внутри. Бедная Марта. В их комнате было темно. Если бы не свет Луны, который скромно освещал середину пространства из прямоугольного отверстия, которое когда-то было окном, разобрать, где и что находилось, было бы невозможно. Люси терпеливо ходила за Гулем, пока тот, в свою очередь, зажигал свечи в настенных канделябрах. В помещении была только одна полутороспальная металлическая кровать с тонким матрасом и ещё одна дверь, которая вела, судя по всему, в ванную комнату. Люси, по крайней мере, на это очень надеялась. — Могу я в туалет сходить? Купер поднял на неё всё те же, ничего не выражающие, как казалось Люси, глаза. — Он же… Тут есть? Я очень хочу… Пи́сать. Терпеть сил уже нет, — она старалась держать ровные и холодные интонации в голосе. — Дверь напротив, — сухо ответил Говард. — И я буду стоять прямо у тебя за дверью. Не думай, что верёвка полностью будет снята. Никаких исключ… Люси раздражённо его перебила: — Да как твоей чёрной душе угодно. Девушка уверенным шагом направилась вперёд, проходя мимо Шерифа. Купер стоял на месте и чувствовал, как эта девка опять начинает его раздражать своим каким-то слишком расслабленным состоянием. И наглостью. Она опять не боится его? Ему этот трюк с псевдо-пошлыми уроками каждый час проворачивать с ней? Люси стояла напротив двери, ведущей в ванную, но дотянуться до заветной комнаты не представлялось возможным, потому что кто-то, очень раздражённый, стоял на месте и не двигался. Длины связывающей их двухметровой верёвки категорически не хватало. Люси обернулась. — Какого?.. Чего встал? Мне начать пи́сать прямо здесь? Взгляд Купера медленно скользнул по телу Маклин вдоль её молнии, а затем поднялся обратно к лицу девчонки. Купер, надменно улыбаясь, произнёс: — Знаешь, я бы на это посмотрел. Люси приоткрыла рот, чтобы как следует выругаться, но матерные слова и ругательства, которые она слышала в течение дня от Гуля, были ей чужды, а какие-то и вовсе не знакомы. — Но не посмотришь, — произнесла она уверенно, прищурившись. Куп закатил глаза. — Вперёд. — Он пошёл в её сторону. Маклин с облегчением отвернулась, открыв дверь напротив. Внутри было опять темно. В прямоугольное отверстие в стене лунный свет не заглядывал ни на дюйм. — Блинский… Ничего же не видно, — прошептала Люси. — Всё прекрасно видно. Если шевелить мозгами. — Купер, подойдя вплотную к спине девушки, открыл дверь шире. Маклин вздрогнула, когда у её левой щеки показалась рука Гуля, толкающая дверь. Свет от свечей в спальне проник тусклой полосой в ванную, давая хоть какое-то представление о комнате напротив. — С-спасибо. — девушка в пол-оборота повернулась к мужчине и почувствовала едва уловимые нотки приятного запаха, исходившего от рукава кожаного плаща. Мысленно Люси ненавидела себя за то, что она опять начала робеть в слишком близком присутствии этого Гуля. — Ты… — она полностью развернулась и их лица оказались буквально в десяти сантиметрах друг от друга. — Да-а? — лукаво протянул Куп. Девушка выставила руки вперёд, положив их на грудь мужчине, выводя его из ванной. — Стой здесь! — она подвинула его в бок, просунув верёвку через проём двери, прикрыв её. Шериф недовольно цокнул языком. — Я не буду стоять здесь до глубокой ночи. Давай-ка быстрее. Маклин осмотрела комнату, которая была вдвое меньше, чем спальня. Почти по середине царствовала большая, глубокая ржавая ванна, недалеко от которой стояли две металлические бочки с водой. А в самом конце, в углу, у отверстия в стене, что раньше служило окном, была бочка чуть пониже, преобразованная в что-то наподобие унитаза. Люси подняла брови наверх. — Да вы, блин, смеётесь? — вырвалось у неё. Она поводила туда-сюда рукой, что была привязана к Куперу и примерила на глаз расстояние до чудо-унитаза. — Бляха, ты как с другой планеты, честное слово, — выругался за дверью Говард. — Думала тебя здесь ждёт тёпленький мини-трон с подогревом? Ну или куда вы там, убежищники, срёте? — Да я не про это! — Люси, закрыв глаза, положила большой и указательный пальцы на переносицу, с силой сжимая её. — Тут, в общем… Ты можешь… — девушка раздражённо выдохнула. — Мне нужно, чтобы ты вошёл и помог мне… Ну… — Ты ссать разучилась? — Да мне не дотянуться до туалета, ясно?! – раздражённо выпалила Люси. Купер молча открыл дверь, впуская в ванную чуть больше света. — Знаю. Верёвка-то метра два всего. — Почему же ты сразу не сказал?! — А чего ты ворон считала? — издевательски ответил вопросом на вопрос Куп. — Это было ясно, как только ты вошла. Люси вопросительно посмотрела на Гуля. — Так зачем вышел?! Говард криво улыбнулся. — Хотел лишний раз показать тебе, что означает «шевелить мозгами». Там, откуда ты родом, никто к этому не привык. Она укоризненно посмотрела на него, гордо приподняв подбородок. — Там, откуда я родом, мы… — Ой, да заткнись, — Гуль прошёл быстрым шагом к девчонке. — Я бы отвязал тебя от своей руки перед тем, как принять ванну. — К-как это? — изумилась Люси. Говард взял её запястье в свои руки. — Я нарушил твои планы, милая? — он ехидно улыбнулся. — Ты бы хотела поплескаться вместе со мной? Маклин приподняла одну бровь, стараясь смотреть на мужчину напротив, как можно более непринуждённо. Куп заглянул за плечо девушки. — В принципе… Ванная по размеру… Подходит. — уголки его губ опустились вниз, прикидывая габариты. — Мы бы там поместились. Игривые и пьяные глаза ковбоя вернулись к Люси. — Ты сядешь в ванну, а я буду прямо сзади тебя, дорогая. Мужчина склонил голову в бок предвкушая, как девчонка покраснеет и испугается. Маклин с силой вырвала своё запястье из рук Гуля и подняла его перед лицом ковбоя. — Развязывай. Сейчас же. — Х-м, — коротко и почти беззвучно произнёс Гуль. Они смотрели друг другу в глаза и Люси подумала, что, должно быть, он опять её ненавидит и злится. Гладкокожая Убежищница. Она для него, как красная тряпка для быка. Говард смотрел на неё и искренне поражался, какие же, всё-таки, у неё большие, выразительные глаза. Оторвавшись взглядом от девчонки первым, он начал развязывать узлы на её руке. Параллельно Куп продолжал разглядывать лицо девушки, а Люси, замечая, что он на неё пялится, поднять на мужчину своих глаз не решалась. — Только потому, что не хочу вести за собой девку, которая обоссала себе свой комбез. — произнёс Шериф, заканчивая с последним узлом на её руке. — Ты свободна. Ровно до тех пор, пока не поссышь, — весело произнёс Гуль, поправляя шляпу. Девушка быстрым шагом пошла к импровизированному туалету, чуточку гордясь собой, что у неё не вырвалось её привычное «спасибо». Она начала расстёгивать свой комбинезон, приспуская его до талии, открывая белую майку. Люси взглянула на Гуля, когда тот уже уходил, прикрывая за собой дверь. Из ванной послышались звуки облегчения. — Чёрт, да! Наконец-то… — вырвалось у девушки. Купер ухмыльнулся. Он стоял спиной к двери, за которой была его пленница и пытался вспомнить, сколько раз он ночевал в этой комнатушке у Эрла с Мартой. Кажется, несколько десятков раз наберётся, но ни одного раза с женщиной. К тому же такой, как она. Куп прошёл к кровати, снимая верную подругу с наплечным поясом для патронов, кидая оружие на матрас. Когда Люси вышла из ванной, Гуль стягивал с себя плащ с кожаной сумкой и второе короткоствольное ружьё. — Полегчало? — он бросил все вещи на кровать. — Ну и что теперь? — Люси сложила руки на груди. Снимая кобуру и бросая её к остальному, Купер спокойно произнёс: — Я иду принимать ванну. Сказал же. — голос мужчины был всё тот же по южному-тёплый, филигранно приправленный сарказмом. — Прямо сейчас? Мужчина скептически на неё посмотрел. — Ты все ещё хочешь составить мне компанию? — Мне… Кхм-кхм, — она прочистила горло, сглотнув, собирая разбежавшиеся остатки храбрости в одну кучу. — Мне надо тебе что-то сказать. Важное. — Подождёт. — Куп собрал всё оружие с сумкой, схватив вещи в охапку и направился в ванную. — Не подождёт! — уверенно возмутилась Люси, попутно разглядывая его когда-то красивую, бледно-синюю рубашку, отделанную жёлтой бахромой, беспощадно тронутую временем. Купер вышел из ванны и подошёл к Маклин. — Ну, если ты, на полном серьёзе, не хочешь сказать мне что-то вроде… — он поднял глаза вверх, — Я сейчас вся разденусь, лягу в ванну, а когда ты придёшь, я потру тебе спинку… — Мужчина плотоядно вернулся взглядом к Люси. — А затем, потру ещё кое-что. То… Гуль вопросительно поднял надбровные дуги. Девушка поджала губы, сурово смотря в ответ. — Н-нет, не это, — с нажимом ответила Люси. — Да. Так я и думал. Купер равнодушно развернулся, уходя в соседнюю комнату. — Но я… — Тогда подождёт! — выкрикнул мужчина, выливая бочку воды в ванну. — А ну, подойди. Люси ошарашенно взглянула на фигуру в полумраке. — Да не буду я принимать с тобой ванну, ясно?! — от страха она почти перешла на какой-то возмущённый писк. — Да ебучий твой случай! — Купер закатил глаза и быстро подошёл к девушке. — Это я у тебя забираю, — скомандовал Гуль, снимая с руки Люси Пип-бой, швыряя его на кровать к своему плащу. — А это, — он вновь взял её за запястье, — Придётся опять привязать. — Но… — Маклин попыталась вырваться, но Гуль сжал руку сильнее. — Ай! — Любишь, когда побольнее? — серьёзно спросил Говард. — Нет! — Тогда кончай тут мне дёргаться! Он сделал пару тугих узлов на запястье и повёл её в сторону, толкая девчонку на кровать. — Да что ты… Да ай! — негодовала Люси. Купер схватил её вторую руку и связал запястья за спиной, между металлическими прутьями кровати. — А согласилась бы на ванну, этого бы не произошло, — ухмыльнулся Шериф. Купер отодвинул Пип-бой на противоположный конец матраса. — А то мало ли, — подытожил мужчина. Обнажённый Купер, на голове которого была только шляпа, лежал в ванне, лениво касаясь своего тела куском щелочного мыла. Вода, что он вылил из бочки, едва покрывала его пах, но этого было достаточно, чтобы хорошенько вымыться. Говард тяжело вздохнул, кладя затылок на ржавое изголовье. В комнате было тихо и темно, и мужчину это полностью устраивало. Впервые за несколько дней он был наедине сам с собой, без свиста знойного ветра в ушах, без звука глухих выстрелов то тут, то там, без надоедливого потока слов девчонки из Убежища. Глубоко-глубоко в мыслях Купера Говарда тоже было темновато. Только лишь один маленький навязчивый огонёк мигал в его голове, то тут, то там, освещая своим светом разные, потаённые уголки сознания Купера. Этим огоньком была та, что сидела связанная в соседней комнате. В ванной послышался ещё один усталый и протяжный вздох мужчины. Купер закрыл глаза. Капли мыльной воды сползали с мужских пальцев и падали на брошенные на полу ковбойские брюки, которые лежали рядом с таким же небрежно брошенным нижним бельём, рубашкой и кожаной сумкой. Недалеко в углу соседствовало оружие Гуля, приставленное к стене и пара ковбойских сапог. Вот ведь треклятая девка. Изначально Купера неимоверно бесило, что такая, как она, не морщится, когда такой, как он, смотрит ей прямо в глаза, находясь в нескольких сантиметрах от её лица. Ей не противно, ей не мерзко, ей… Не страшно? Нет, девчонка его боится, это абсолютно точно, в этом-то он уверен. Но боится как? Как маньяка-головореза, который её похитил. Будь на его месте любой другой такой же псих, но Гладкокожий, она бы точно так же тряслась от страха. Говарда злило, расстраивало и удивляло одновременно то, что девка не боится того, что он Гуль. Она воспринимает его, как человека, как мужчину. А взять хотя бы её реакцию на всего его пошлые, грязные шутки с сексуальным подтекстом. Смущена? Да. Напугана? Опять, да. Но девчонке не противно, когда те или иные скользкие фразочки слетают с его губ. И, о да, чёрт возьми… Не показалось же ему, что его прикосновения к уху или шее, например, девке тоже весьма по нраву? Ну или, опять же, не противны до тошноты. А это её наивное и добродушное отношение к Марте? Она, не побоявшись Купера, который за пару мгновений до этого поставил её на колени, взяла и просто встала со стула, взволнованно положив женщине-Гулю руку на плечо. Куп пытался вспомнить хоть одного Гладкокожего, кто был бы так же сочувственен и заботлив с ним. Ноль. Зиро. Ничего и никого вспомнить не представлялось возможным, а всё потому, что все без исключения Гладкокожие – тупые, жестокие, трусливые гады, у которых, как они сами думают, язык отсохнет, если они скажут хоть одно доброе слово Мутанту. Мутанту, который, когда-то, тоже был человеком. Но не она. «Будто с другой планеты». Купер Говард старался быть объективным. Его сыворотка ещё в достаточном запасе, он сыт, в меру пьян. Все эти факторы были редким явлением, когда ты Гуль, выживающий в Пустоши. Всё бы ничего, только это дурацкое чувство вины. Опять. И тоска? Тоска по той, кого скоро не станет? Кого он сам отведёт туда, где её ждёт верная погибель, в обмен на двухмесячный запас сыворотки. Куп надвинул шляпу на закрытые глаза. От потока появившихся смазливых, как он сам для себя заключил, мыслей, в комнате будто посветлело и этой обволакивающей ночной темноты было уже недостаточно. Просто. Мешок. С органами. И всё. Да будешь ты отвлекаться в Пустоши на всякую хрень. Особенно, когда дело касается твоего выживания. Да, впервые за двести лет ему попался хороший, возможно, человек и что? И что?! Теперь нужно размякнуть, как этот кусок мыла? Купер с силой сжал в руке остатки мягкого от воды мыла, будто хотел выжать из него что-то важное. Что-то такое, чтобы это в миг куда-то пропало, исчезло, растворилось, в конце концов. Люси Маклин, привязанная к кровати, сидела спиной к закрытой двери, ведущей в ванную. Девушка запрокинула голову вверх, рассматривая потолок. Почти все свечи в спальне сгорели наполовину, как и уверенность, с которой Люси хотела всё высказать Гулю. Храбрость, что придавала выпитая кружка джина, тоже постепенно ускользала. Девушка из Убежища нервно дёргала ногой, думая о том, что же будет дальше. И там ли все ещё находится голова доктора Вильцига. Она с тоской посмотрела на свой КПК, когда дверь из ванной открылась и послышались шаги в сапогах. — Наконец-то, — буркнула Люси. — Теперь-то ты меня развяжешь? У меня все руки ноют от боли, а левая вообще затекла. — Ладненько. Люси ухмыльнулась на его, а точнее на её «ладненько», которое она так часто употребляла в речи. Говард подошёл сзади к Маклин. — Соскучилась? — О, да. Очень, — съязвила Люси. — Даже не знаю, по чему соскучилась больше, по твоим тупым шуткам или оскорблениям. А, нет, погоди-ка! По тому, как ты обращаешься со мной, как с дерьмом? Вот по этому. Ага. — Хм. Сарказм был тебе не свойственен ещё каких-то часов пять назад. — Так же, как и поедание радиационных скорпионов или справление нужды, блин, в ржавую бочку! Ну чего там? — Погоди. Купер не торопился её развязывать. Он специально возился для вида, будто пара узлов запутались. Ему хотелось чуть дольше касаться своими грубыми пальцами её нежной кожи рук. Через пару мгновений Куп поймал себя на этой мысли и почувствовал раздражение от самого себя же. Мысленно выругавшись, он развязал свою пленницу. Люси энергично потирала свои запястья. — Фу-х, — она тихо выдохнула. Девушка встала с кровати и повернулась к Шерифу. — Кстати, я в… А-а-а-а!! — Маклин закричала во всё горло и тут же отвернулась от абсолютно голого Гуля в шляпе. — Ты рехнулся?! — О, прости, сейчас спущусь к Марте и попрошу у неё пару махровых полотенец из настоящего хлопка! — ответил Куп. Шокированная Люси молчала, тяжело дыша, а затем, она услышала отдаляющийся от себя голос: — Не драматизируй. Я постирал свои трусы, а натягивать кожаные брюки на мокрые яйца не очень-то приятное занятие, знаешь ли. Девушка, стоя спиной с своему голому собеседнику, боялась лишний раз шелохнуться, а в памяти обрывками всплывало голое тело Шерифа. Кожа на его теле была такого же ржавого оттенка, как на лице и шее, но мужчина был в хорошей форме. Атлетично сложен, ноги были стройные, длинные, проглядывал сухой рельеф мышц, особенно на руках. А его половой орган был весьма обычный, человеческий, как у любого другого мужчины, если не считать, опять же, оттенок от приобретённой Гулификации. Люси услышала, как сливается вода в ванне и шорохи, со звенящей пряжкой ремня. — Сама же попросила развязать тебя сразу, как я только вышел, — донеслось из соседней комнаты. — Уверен, скажи я, что ещё занят, или там… Мне надо обсохнуть, одеться, ты бы опять разнылась и… — Разнылась? — гневно вырвалось у Люси. Она повернулась к мужчине. В приглушённом свете его было почти не видно, но по очертаниям фигуры было понятно, что ковбой уже одет. — Ты так это называешь?! — разъярённо отозвалась девушка, стараясь разглядеть лицо Гуля в полумраке. Купер медленно вышел на тусклый свет, делая шаг в спальню. — Извини, милая, ты чем-то недовольна? — вкрадчивый, низкий голос не сулил ничего хорошего. — О, я много чем недовольна, представь себе! — девушка вскинула вверх руки, а затем сложила их на груди. — Но откуда тебе это знать, верно? — Х-м. — Да! Х-м! — передразнила она его. — Это – твой максимум, когда дело касается человечности или… — она снова вскинула руки, возмущённо бросая их себе вдоль туловища. — Да хотя бы просто нормального, адекватного отношения одного человека к другому! Может, я и стану со временем выглядеть, как ты, но знаешь… — она посмотрела ему прямо в глаза. — Я никогда не стану такой, как ты! — Как я? — быстро переспросил Куп, поднимая вверх надбровные дуги. — Как ты! Мужчина уверенным шагом выдвинулся в сторону Люси. Поравнявшись с ней почти вплотную, он тихо и явно угрожающе, произнёс: — А ну, поведай мне, маленькая засранка, что значит быть таким, как я? Люси бегала глазами по его лицу, будто искала ответ на этот вопрос у его губ, глаз, щёк. Она непроизвольно сглотнула. — Ну же? — его правая надбровная дуга вопросительно поднялась вверх. — Ты обращаешься с людьми, как с мусором, как с пустым местом, — процедила сквозь зубы Люси. — Посмотри на себя! — она толкнула его в грудь, и мужчина слегка отшатнулся назад. — Купер, значит, так? — глаза девушки были полны ни то решимости, ни то отчаяния. — Ну, так вот, Купер… Вижу, здесь, на Поверхности, ты весьма популярен? Неудивительно. Там, откуда я родом, никто так не обращается друг с другом! Как ты там сказал? Мы, люди из Убежища, не привыкли шевелить мозгами? Нам, по крайней мере, хватает мозгов уважать друг друга и чтить гуманистические ценности! — Маклин снова толкнула Гуля, но тот не сдвинулся с места, глядя на неё исподлобья. — О, не смотри на меня так, мистер «Я большой и страшный, сейчас я вас всех тут поубиваю»! Тебе доставляет удовольствие делать каждый раз мне больно, хватать меня, привязывать, как… Как какую-то одомашненную собаку! — Люси толкнула его ещё раз. Мужчина не шелохнулся. — Издеваться, затыкать мне рот… — она со всей силы попыталась толкнуть Гуля в грудь ещё раз, но Купер стоял, словно прибитый к полу гвоздями. Она гневно осмотрела его с головы до ног. — Да ты… — Люси начала неистово бить мужчину руками, стараясь сдвинуть его хотя бы на дюйм. Говард не шевелился, терпеливо ожидая, когда силы у девчонки закончатся. Неожиданно Купер схватил Маклин за руки, не давая себя ударить. — Люси, значит, — сквозь зубы отчеканил он. Маклин старалась вырвать свои руки обратно. — Скажи мне, Люси, — Шериф буквально выплюнул её имя. — Почему такая как ты, меня не боится, а? Он сжал её запястья крепче и притянул её руки ближе, заставляя буквально врезаться в него всем телом. — С чего это… я…, — вырывалась девушка, — Должна тебя бояться? — С того, что я – Гуль. Я, милочка моя, Мутант. — И что-о?! — она согнулась в коленях, пытаясь выскользнуть из его цепкой хватки. — Ты – мужчина! Человек, в конце концов! — О, так ты на полном серьёзе всё ещё считаешь меня человеком? Маклин перестала вырываться, а мужчина начал медленно надвигаться на девушку, заставляя её отступать назад. — Там, как ты говоришь, откуда ты родом, тебя били в детстве головой? — что-то дьявольски-надменное начало проскальзывать в интонациях Купера. — Иначе… Я никак не могу найти объяснение тому, что ты такая безрассудная, тупоголовая девка! Люси упёрлась спиной в стену. — Всю дорогу из Филли и здесь, в ночлежке, я пытался вбить тебе в твою тупую башку, что со мной шутки плохи, но не-е-е-т, ты продолжаешь и продолжаешь меня изводить! Теперь уже глаза Говарда бегали из стороны в сторону по лицу Маклин. Ответы они не искали, но были в поисках хоть какой-то паники или страха. — Я. Тебя. Не боюсь! — дерзко выговорила девчонка каждое слово. — О, я вижу. Но я всё равно попробую ещё раз. — он резко дёрнул её руки на себя. — И буду пробовать до тех пор, пока ты от ужаса не будешь умолять меня прекратить. — Да пошёл ты! — Люси с ненавистью плюнула в лицо Куперу. Говард от неожиданности закрыл глаза. Усмехнувшись, он медленно убрал языком слюну девушки, слизывая её кончиком у правого уголка своих губ. Не спеша открыв глаза, он лукаво произнёс: — Как мне это нравится… А то, что будет происходить дальше, понравится ещё больше! Купер взял запястья девушки одной рукой, с силой придавив их к стене над головой пленницы. Второй рукой он схватился за застёжку молнии синего комбинезона, таща её вниз, поглядывая на реакцию своей жертвы. — Что ты… — изумилась Люси. Купер расстегнул молнию до конца, и девушка задёргалась, стараясь вырваться. Гуль тут же раздвинул своим коленом ноги Маклин шире, надавив бедром на живот, обездвижив её. — Что ты делаешь?! — в голосе девчонки прозвучала нарастающая паника. — Хочу как следует тебя переубедить, моя милая, — он подался лицом к ней ближе. Мужчина провёл тыльной стороной ладони по правой груди Люси, скрытой бюстгальтером и белой майкой, медленно опускаясь рукой вдоль её тела. Она дёрнулась, как от огня, ощущая его костяшки пальцев у себя на груди, а затем ниже. — Пере… — она замолкла, когда рука Шерифа остановилась у её трусов. — Перестань, — почти шёпотом взмолилась Маклин. — А! — она почти взвизгнула, когда рука Говарда ухватилась за резинку на её трусах. Купер прислонился губами к её правому уху и тихо, почти нежно, сказал: — Как я могу перестать, глупенькая? Ведь я, — он потянул ткань её нижнего белья на себя, — Только начал. Девушка вновь начала вырываться, пытаясь высвободить свои руки у себя над головой, и шляпа Купера, которую она задевала, мотая головой, слетела с ковбоя, звонко падая на пол. Говард больно надавил коленом между ног пленницы. — Т-с-ш-ш! Ты же говорила, что тебе не нравится, когда я делаю больно. — при каждом слове, губы мужчины соприкасались с тонкой кожей на ухе Маклин. Девушка вновь ощутила то самое необыкновенное для неё чувство, которое она впервые почувствовала пару часов назад в баре, когда Купер грозился откусить ей ухо. Она коротко вдохнула, пытаясь подавить чуть не вырвавшийся наружу стон, однако тело обмануть не удалось. Люси, зажмурив глаза и задержав дыхание, отклонила голову в противоположную сторону от мужчины, коснувшись подбородком щеки ковбоя. — Да, малышка, я ещё тогда понял, что это тебе очень нравится, — прошептал Говард, поглядывая на Маклин. — Нет! — шёпотом вырвалось у неё. — Не лги мне, детка. — Говард полностью вошёл горячим языком ей в ухо, елозя им по всей ушной раковине. Люси вздрогнула, ещё дальше отклоняя голову в бок, тем самым открывая этот участок тела больше. — Куколка, но ты ведь помнишь, зачем мы здесь? Зачем я это делаю? — Гуль повернулся к ней лицом, оттянув резинку от её трусов ещё раз. Люси напряжённо сглотнула, не размыкая глаз. — Взгляни на меня. Давай же, — он прислонился губами к её щеке, почти у самого рта. — Давай-давай, — прошептал Говард. — Лю-ю-с-и-и… Не заставляй меня делать тебе больно. Девушка поморщилась, а Купер продолжил: — Скажи, тебе страшно, что тебя трогает Гуль? Мужчина вернулся к влажному уху девушки. — Просто признайся и мне не придётся заходить дальше. — Нет! — сдавлено прохрипела девушка. Говард отстранился от девушки, продолжая держать свою руку у пояса её трусов. — Глупая девочка, ты всё ещё считаешь меня человеком? — спокойно спросил Гуль. Люси открыла глаза, посмотрев на него. — Да. Я же сказала, — тихо отвечала она. Куп склонил голову чуть набок. — О, как это мило, — театрально произнёс Куп. — И даже сейчас, в такой бессовестной позе, в которой я держу тебя? — Почему ты так отчаянно пытаешься доказать самому себе, что ты не человек?! «Потому что делал много чего такого, что Человек бы делать не стал», — пронеслось у Купера в голове. — Нет, я хочу, чтобы это ты, дорогуша, поняла, наконец, что я уже не человек. — Ты херовый, но всё же человек. Разве это не очевидно? — твёрдо ответила девушка из Убежища. Маклин немного подалась вперёд и злобно, чётко проговаривая каждое слово, произнесла: — Как это удобно, да? Просто заявить всему миру, что ты больше уже не человек, сняв с себя всю ответственность. Гуль медленно пододвинулся к её лицу. — А разве не очевидно, — выделил он последнее слово, — Что я могу сделать с тобой? Нет, милая, я серьёзно, тебе бы лучше начать уже всерьёз меня бояться. Девушка приподняла подбородок, настороженно отстраняясь от мужского лица, насколько это позволяла стена за её затылком. Говард хотел только одного: чтобы девчонка в этом дурацком синем комбезе начала дрожать от ужаса, что её трогает там и тут, в разных местах, Гуль. Купер запустил руку в трусы Люси, и она тут же попыталась сжать ноги вместе, но у неё ничего не вышло. Куп напомнил про своё колено, надавив им на её промежность, прислоняясь к девушке всем своим телом. Не без удовольствия, но словно угрожая, мужчина начал аккуратно поглаживать женские лобковые волосы, сжимая их между пальцами. Это было очень приятно. Трогая жёсткие кудрявые волосинки, Говард начал ощущать просыпающуюся эрекцию. А это, в свою очередь, было приятно для мужчины вдвойне, чёрт возьми. Ведь он неожиданно почувствовал то, что казалось больше невозможным. Ни при каких условиях. Гуль внимательно изучал глаза своей пленницы. Ужаса или страха в них не было, а только лишь нарастающее смущение. Напряжённо дыша, мужчина резко раздвинул средним пальцем большие половые губы и девушка, приоткрыв рот, сделала резкий вдох, задержав дыхание. Купер, на удивление для Люси, нежно скользнул массивной подушечкой пальца по клитору. — М-м! — сдавленно простонала Маклин, слегка дёрнув руками. Говард не знал, чему больше удивляться. Тому, что он не забыл о таком сокровенном женском месте и смог безошибочно так быстро его отыскать, даже спустя два века, или тому, как эта сумасшедшая Люси из Убежища отреагировала на его прикосновение там, на том самом сокровенном месте. Осталось только понять, эта тупица притворяется, пытаясь казаться смелой и идёт в своих смешных до ужаса убеждениях до конца, или же нет? Буравя её взглядом, Купер начал медленно двигать пальцем вверх-вниз по клитору. Подняв брови домиком и прикусив нижнюю губу, Люси отвела взгляд от Шерифа. — М-м!.. — у неё вновь вырвался, подавленный с таким старанием, приглушённый стон. Говард подумал, что девчонка вот-вот сейчас закричит и выпустив её запястья, крепко зажал ей рот. Руки девушки рухнули на грудь мужчине. Шериф старался игнорировать каменный стояк, но член, без нижнего мужского белья, больно упирался в кожаные штаны, стремясь наружу. Однако боль эта для Купера была тоже весьма-весьма приятна. Эта боль напоминала, что он ещё что-то чувствует. Чувствует, как мужчина. Как живой, настоящий мужчина. Говард начал двигать пальцем быстрее, чуть интенсивнее надавливая на самое чувствительное место. С нарастающим чувством упоения, Куп наблюдал, как дыхание Люси участилось, а лицо исказилось в ещё большее наслаждение, которое девчонка, да что б её, старалась сдерживать. Купер услышал, что под его ладонью она тихонько постанывает, и кричать от ужаса явно не собирается. Шериф аккуратно убрал ладонь от её рта, а Люси, уже на удивление для них обоих в этот момент, схватила его руку и положила её себе на правую грудь. Его руки при этом, она не отпускала. Глубоко дыша, Купер, как заворожённый, смотрел на разрумянившееся лицо его пленницы. Маклин закрыла глаза и было видно, как она наслаждается каждым скользящим движением пальца Гуля. Купер мягко сжимал ей грудь, послушно повторяя движения её руки, которая крепко сжимала его тыльную сторону ладони. — Да! — тихо вырвалось у Люси. Тяжело вдыхая напряжённый воздух вокруг них, Купер прижался к ней ещё плотнее. Эти тихие, подавленные стоны начинали потихоньку сводить Гуля с ума. — Да что б тебя! — вырвалось у него шёпотом. Пораздумав пару секунд, мужчина осторожно поцеловал девчонку в шею, едва касаясь губами, опасаясь, что она испугается. Какой же Купер Говард странный. Он ведь именно этого и хотел?.. От прикосновения его сухих губ, Люси издала стон чуть погромче. — Да-а, это определённо твоя эрогенная зона. Нравится, малышка? — прошептал Шериф. — М-м!.. Д-да… Не то, чтобы это была эрогенная зона для Люси Маклин, ведь в шею, её двоюродный брат Чет, целовал сотни раз. Но вот когда Купер касался там своими губами, девушка из Убежища испытывала бесподобное удовольствие. Шериф громко сглотнул, продолжая любоваться лицом Люси. — Блядство. Сказала бы сразу, глупышка. Купер начал водить пальцем по клитору чуть более настойчивыми круговыми движениями. — А так? Громко и быстро дыша, Люси закивала головой. — Да!.. Да… — простонала девушка с уже чуть менее скрываемым удовольствием. Как же ей это нравилось. Люси Маклин обожала секс, но… Не последние пару лет. С каждым разом это приятное физическое развлечение, которое любили все жители Убежища номер тридцать три, уходило куда-то на второй план. Со временем от влечения к собственному кузену не осталось и следа. Все его движения были монотонны, скучны, однообразны. Там, у клитора он никогда её не трогал и Люси сейчас про себя мысленно кричала: «Почему?! Почему?! Почему?! Почему Чет никогда не трогал меня там?» Решение этого щепетильного вопроса она нашла, в своё время, быстро. Девушке приходилось развлекать себя по ночам самой, и игра с её маленькой кнопочкой удовольствия была для неё самой любимой. Сейчас, правда, Люси испытывала и не малую долю стыда, пока её трогал Гуль. Ей было очень неловко, что ещё пять минут назад она хотела растоптать всё его эго, разъяснив, что она больше не позволит с собой ни дерзостей, ни унижений. А что в итоге? В итоге она просто сгорала от смущения, что тает в его руках, как ванильное мороженое, которое девушка видела однажды в довоенной рекламе. Гуль никак не мог оторваться от лица девчонки. Он всё смотрел, и смотрел, беспрерывно лаская её клитор, как вдруг, массивный средний палец мужчины почувствовал густую, скользкую влагу. Смазка позволяла пальцу скользить так легко и проворно, отчего Люси начала постанывать практически без остановки. Её рот раскрылся чуть шире и Куп, убрав руку с правой груди, прикоснулся большим пальцем к её верхней губе, бережно поглаживая алую слизистую из стороны в сторону. Глаза Маклин были всё ещё закрыты, и когда палец Гуля оказался у её рта, она легонько сомкнула свои раскрасневшиеся губы, сделав самый чувственный, такой непорочно-наивный за последние два века для Купера, жест. Продолжая негромко, но активно извлекать изо рта звуки удовольствия, она мягко целовала подушечку его большого пальца, словно благодаря. Теперь-то он знал, видел, а главное чувствовал, что его пленница не притворяется. Он, настоящий Гуль, действительно возбуждал красивую, молодую, здоровую женщину. Как же ему хотелось войти в неё. Каждый раз, когда палец из-за накопившейся влаги, будто призывая своего хозяина, раздвигал малые половые губы, оказываясь у входа во влагалище, Говард старался не торопиться, сдерживая себя. Он задумался, а вдруг девчонка в комбезе всё ещё девственница. Да, она заикнулась про замужество, но они же там, в своих консервных банках, жутко странные. Кто знает, какие были законы в её тридцать третьей свинцовой норе под землёй. Не спеша, очень мягко, мужчина позволил себе войти во влагалище буквально на пару сантиметров. Сопротивления, во всех смыслах, за этим не последовало. Купер осторожно полностью вошёл внутрь Люси на всю длину пальца, и у девушки сорвался с губ довольно громкий стон. Маклин приподняла подбородок, запрокидывая голову назад, хватаясь руками за бледно-жёлтую бахрому у Купера на рубашке. Она теребила её, борясь с желанием как следует ухватиться за неё и притянуть Гуля ближе к себе. Говард, с какой-то дикой усладой в глазах, чувствовал каждую складочку и шершавый бугорочек внутри Люси. Мужчина водил пальцем вперёд и назад ощущая, как стенки влагалища с каждой секундой всё плотнее сжимались, а смазка, дразня Гуля ещё больше, рисовала в голове Говарда ужасные, как ему казалось, картины. Например, как он грубо входит членом в девчонку. «Нет, нет, нет»! — проорал Куп у себя в голове, но тут же поймал себя на мысли, что если бы его член мог говорить, то этот железобетонный агрегат воскликнул бы сейчас: «Да, да, да и ещё раз, да»! Купер, будто на полуавтомате, словно это его руки управляли им сейчас, а не наоборот, начал водить большим пальцем по клитору, продолжая входить внутрь средним. Люси, издав короткий, но громкий стон, притянула Гуля вплотную к своему лицу, ухватившись, всё-таки, как следует, за бахрому. — Да что же ты делаешь, малышка… — М-м!.. Купер прислонился лбом к её макушке, жадно вдыхая пьянящий аромат женского тела. Гуль громко втянул воздух, улавливая тонкие, почти прозрачные нотки яблочного шампуня в волосах и, кажется, нормального, не щелочного мыла. Маклин тоже почувствовала знакомый, но в то же время такой непонятный для неё запах мужчины. Впервые она с ним встретилась в ванной, когда Купер стоял позади неё, толкая дверь в комнату. Пленница уткнулась носом в шею своего ковбоя, пытаясь хорошенько ощутить всю смесь этой необычной композиции, которая кружила ей голову. У Гуля был свой специфический, но весьма приятный запах, ДНК которого была искажена радиацией. Шериф явственно благоухал землисто-пряным табаком и хвойно-древесным можжевельником, а в терпком послевкусие аромата витала горькая ваниль, которую вскоре перебивал запах дублёной кожи. Люси Маклин не знала, как выглядят листья сушёного табака, где произрастает ваниль, что джин, который она впервые пила сегодня, изготавливают из можжевельника, что рос на заднем дворе у Марты. Она лишь знала одно: никогда ещё мужчина, ласкающий её так приятно и страстно, не пах так сладко и возбуждающе. — П-пожалуйста… Только не… — Люси, прервавшись, коротко простонала, делая глубокий вдох. — Только не останавливайся, прошу. — Скажи моё имя и попроси это ещё раз, — тихо проговорил Говард и положил руку девушке на лицо, бережно поглаживая большим пальцем её щёку. — Купер… — Да? — он начал ласкать клитор чуть быстрее. — М!.. — Люси прижалась затылком к стене. — Купер… Пожалуйста… Пожалуйста, Купер! — простонала Маклин. Люси, словно домашняя кошка, которая безумно соскучилась по своему хозяину, нежно потёрлась щекой о грубую, горячую ладонь мужчины. Говард резко вынырнул рукой из нижнего белья девушки и крепко ухватившись за тонкую женскую талию, приподнял Люси наверх, прижимая её к стене. Маклин тут же обняла Купера ногами, кладя руки мужчине на плечи. Грубо оттянув комбез и трусы девушки, Гуль стремительно вернулся в тугое влажное влагалище. Он начал двигать пальцем быстрее, стимулируя верхнюю стенку, отчего Люси начала издавать более уверенные и капризные стоны. Она положила руки ковбою на затылок, неловко его поглаживая, то поднимаясь вверх к его голове, то снова опускаясь руками, лаская шершавую и грубую кожу Гуля. Купер увеличил скорость внутри Люси, и она, полностью отдавшись нарастающим сладким ощущениям, начала двигать бёдрами навстречу, плавно отталкиваясь своими ягодицами от стены. По тому, как девчонка начала легонько сжимать его кожу на затылке, Куп понял, что она уже близка, чтобы кончить. Он продолжал сверлить жадными глазами её лицо, будто хотел запомнить в памяти каждый кусочек её сладострастных эмоций. Как же это приятно, смотреть на красивое женское лицо, мышцы которого активно работают, подрагивая и растягиваясь то тут, то там, давая понять, что его обладательница получает сейчас огромное удовольствие. И он, Гуль, смог ей его доставить всего-то парой своих пальцев. Маклин начала быстро и прерывисто дышать, постанывая в такт движениям Купера и заключив мужскую фигуру в более плотное кольцо своих ног, Люси почувствовала ярчайший оргазм в своей жизни. — А-х!.. — девушка сдавленно простонала, хватаясь одной рукой за металлический канделябр, что был в стене справа от неё. Второй рукой она крепко-крепко обняла за плечи Шерифа. Люси жалобно постанывала, начав тихо дрожать всем телом, будто от холода. — Т-с-ш-ш-ш… — мужчина прижался губами к её виску, словно успокаивал плачущего ребёнка. Зеленоватые глаза Гуля задумчиво уставились куда-то в стену за спиной девушки. Почувствовав всю необратимость завершения их секса, Говард так же ощутил, что какая-то волна неимоверной тоски, разочарования и отвращения от самого себя, накрыла его целиком. Он продолжал медленно входить во влагалище средним пальцем, почти невесомо поглаживая большим пульсирующий клитор. Как же ему не хотелось выходить из этой горячей и влажной плоти, особенно когда он почувствовал, как Люси чуть крепче сжала его в своих объятиях. Им обоим хотелось как можно дольше растянуть этот момент, но как это сделать никто из них не знал. Девчонка начала обессиленно сползать с крепкой мужской фигуры и Говард осторожно поставил девушку на пол, вытаскивая мокрую руку из её трусов. Люси открыла глаза и смущаясь, смотрела куда-то вниз, на свои ноги. Насколько ей было приятно сейчас, ровно так же ей было стыдно и неловко. И что теперь ему сказать? Не «спасибо» же? Купер коротко выдохнул, пытаясь выровнять своё дыхание. — Можно попить? — тихо спросила Люси, осторожно поднимая глаза на Гуля. — Х-м, — как бы почти утвердительно произнёс мужчина. Куп сделал шаг назад и поднял свою шляпу, лежавшую недалеко от них. — Принеси мне мою сумку из ванны. Он как-то неуверенно отвернулся от Люси и направился в сторону кровати. В комнате вдруг стало так тихо, а скрип половиц от их шагов так нелепо звучал вокруг, отдаваясь странным эхом в ушах. Девушка протянула Говарду его сумку и он, громко в ней шаря, достал флягу и протянул её пленнице. В свете почти догоревших свечей, они практически не видели лиц друг друга, лишь блеск двух пар глаз обретал хоть какие-то очертания в тусклом полумраке. Маклин задумалась на секунду о том, что... А что, если... Его сейчас поцеловать? Девушке из Убежища сейчас этого очень хотелось, словно она вновь испытывала ту непреодолимую жажду, как тогда в Пустоши, а губы мужчины напротив были истинным спасением от неё. — Мне было... хорошо. — Люси ухватилась за флягу. — Это было так... — Мне жаль, что… — Говард её перебил, не отдавая девушке сосуд с водой, держа свою руку в воздухе. — Если… Я… — Казалось, Гуль впервые за эти сутки с таким трудом подбирал слова. — Купер, нет, — чуть с большей уверенностью, чем он, начала Люси, стараясь разглядеть его глаза в темноте. — Я имею в виду… Ну, ты же видел, мне правда было очень... Люси, всё ещё смущаясь, тихо усмехнулась. Мужчина поднял на неё суровый взгляд. — Ты смотришь на меня так, будто изнасиловал меня. Если ты... Он вновь резко её оборвал: — Потому что была такая мысль. — Но-о ты… Ты этого не сделал. И да, говорю же, мне правда было хорошо и… Это был… «Это был самый лучший секс в моей жизни. Когда ты прикасаешься ко мне… Я просто…» — То, что я сделал, это ужасно и больше этого не повторится. Обещаю. С этими словами он отдал воду Люси и отвернулся, вешая свой плащ на изголовье кровати. Мужчина быстрыми и громкими шагами направился в ванную. Люси разочарованно подняла брови вверх, оставшись на месте, не веря своим ушам. — А мне вот показалось, что… Тебе понравилось не меньше, чем мне. Я ведь не слепая, не глухая, в конце концов, — с долей возмущения в голосе ответила Маклин. Говард показался в проёме соседней комнаты, держа в руках своё оружие. — В ванной осталась ещё одна бочка с водой. Если хочешь помыться, дай знать. Я вылью. Помолчав с несколько секунд, Люси раздражённо бросила: — Сама справлюсь. Она подошла к самому ближнему канделябру и достала из него свечу, которая догорела на одну треть. Люси поравнялась с мужчиной и благодаря свету от свечи, что держала Маклин, теперь они видели друг друга чуть лучше. Люси подняла на Шерифа глаза и тут же отвела их, опустив на огонёк в её руках. Ей хватило буквально секунды, чтобы увидеть уже такой знакомый жёсткий взгляд зелёных глаз, с золотистым отливом, которые смотрели на неё с каким-то пренебрежением. Так Маклин, по крайней мере, казалось. — Отойди. — Я вылью воду, — спокойно отозвался Гуль. — Я сказала, отойди! — гневно крикнула Люси. Несколько секунд он смотрел в её сердитое лицо, хорошо освещаемое оранжевым светом, а затем послушно подвинулся в сторону, открывая путь. Он хотел ей сказать что-то важное. Что-то важное объяснить, но разве есть в этом смысл, когда женщина находится в гневе? К тому же, женщина эта не его, а завтра он её продаст и больше никогда не увидит. Мужчина вышел, закрыв за собой дверь, оставляя Люси одну. Гуль, почти неслышно, опустился на край кровати. Это была самая лучшая ночь Купера Говарда за последние двести лет.