Гарри и Система с похотливостью

Следующий понедельник выдался унылым и серым, отражая настроение Гарри. Когда он пошел завтракать, над его головой вспыхнуло новое сообщение, видимое только ему: «Цель: Миллисент Булстроуд. Требуется вмешательство перед отбоем. Раньше запрещено вам это делать ведь приведет к неожиданным последствиям». Желудок Гарри сжался. Он не мог вмешаться, во всяком случае сейчас. Правила Системы были абсолютными. И все же мысль о том, что что-то может случиться с кем-то, даже с Миллисентой Булстроуд, оставляла у него кислый привкус во рту. Вздохнув, он смирился с судьбой. По крайней мере, он мог наблюдать, возможно, оценивать ситуацию. В течение дня его занятия проходили приглушенно. Он продолжал поглядывать на Миллисенту, слизеринку, известную скорее своим хмурым взглядом, чем уязвимостью. Не было ничего необычного, никакой непосредственной угрозы. Но, услышав загадочное сообщение Системы, Гарри не мог избавиться от ощущения надвигающейся беды. Наконец прозвенел звонок и студенты хлынули из замка. Гарри задержался позади, его ноги потянулись к одной из дверей возле входа в оранжереи. Сдавленное рыдание достигло его ушей, потянув его на звук. Там, прижавшись к стене, сидела Миллисента. Трое старших слизеринцев, их лица исказились от злобного ликования, окружили ее. Одна высоко подняла палочку, угрожая произнести заклинание. Но они лишь смеялись и говорили гадости. Кровь Гарри похолодела. Это было не просто издевательство, это было прямое издевательство. «Прекратите это!» — крикнул он, и его голос эхом разнесся по пустому коридору. Голова Миллисенты резко вскинулась, ее глаза расширились от шока. Слизеринцы обернулись, их веселье сменилось насмешками. Один, здоровенный мальчик с черными волосами, шагнул вперед, и его губы искривила усмешка. «Ну-ну-ну, Поттер. Приятно видеть тебя здесь. Что заставило тебя подслушивать дела Слизерина?»—промолвил он. — Это не дело, — парировал Гарри, игнорируя укол. «Оставь ее в покое». Тот мальчик сделал выпад, подняв палочку. Гарри отреагировал инстинктивно. «Экспеллиармус!» Палочка мальчика полетела, стуча по земле. Он раскрыл рот, затем его лицо исказилось от ярости. Но прежде чем он успел нанести ответный удар, двое других слизеринцев пронеслись мимо него, схватив палочку своего павшего товарища и бормоча себе под нос проклятия. Миллисента осталась как вкопанная, на ее лице отражалась смесь шока и чего-то подозрительно похожего на благодарность. «Спасибо, По… я имею в виду Гарри», — пробормотала она, ее щеки покраснели. — Спасибо, — ответил Гарри, слегка улыбнувшись. «Мой долг — спасать людей, даже если они слизеринцы». Румянец Миллисенты стал еще сильнее. «Ух ты», — выдохнула она. — Значит, Гринграсс говорила о тебе правду? Что ты встал на ее сторону и спас ее от Малфоя? — Да, — удивленно признался Гарри. «Она хотела защитить от него свою младшую сестру. Он называл ее «Леденой сучкой» и, скажем так, Дафна не терпит оскорблений». Он усмехнулся, вспомнив приятный шлепок руки Дафны по лицу Драко Малфоя. Глаза Миллисенты расширились. «Ух ты. Можем ли мы… поговорить в пустом классе? Может быть?» — спросила она почти шепотом. Заинтригованный внезапным изменением поведения слизеринской девушки, Гарри с готовностью согласился. Возможно, просто возможно, эта встреча приведет к чему-то большему, чем просто выполнение мандата Системы. Возможно, можно было бы построить мост даже между гриффиндорцем и слизеринцем. Войдя в неиспользуемый класс, Гарри обнаружил, что неловко смотрит на Миллисенту. Она заерзала свою мантию, а затем выпалила: «Итак, Пророк делает тебя настоящим героем, всегда спасающим положение. Пять лет борьбы С-Знаешь-Кем, участие в сумасшедших турнирах… Ты, должно быть, измотан». Гарри вздохнул, рухнув на стул. «Честно говоря, Миллисента, это утомительно. Я не помню последний нормальный учебный год. Люди относятся ко мне как к какому-то трофею, а не как к человеку». Взгляд Миллисенты смягчился. «Правда? Я всегда думала, что тебе нравится внимание» — промолвила она. Горький смех сорвался с его губ и он промолвил: «Внимание и поклонение герою — две разные вещи. Наверху одиноко, понимаешь? Никто меня по-настоящему не видит, только Мальчик-Который-Выжил». Наступило недолгое молчание, затем Миллисента нерешительно произнесла: «Я тоже никому не нравлюсь». Ее голос едва поднимался выше шепота. «Они меня обзывают… Большая Милли, Булстроуд-Зверь. Никто не хочет дружить со мной, и тем более с толстой». Слезы навернулись на глаза, грозясь пролиться. Прежде чем она успела сломаться, Гарри с удивлением протянул руку и обнял ее. Ее тело на мгновение напряглось, затем она растворилась в нем, издав сдавленный всхлип. «Ты не скотина, Миллисента», — пробормотал он, его голос был успокаивающим бальзамом. «Ты сильная, независимая, и это больше, чем просто твоя внешность. Сегодня ты противостояла этим хулиганам, а это требует мужества». Он почувствовал, как ее тело вздрогнуло рядом с ним, и внутри него возникла странная защита. «Ты определенно не такая, какой тебя все представляют», — продолжил он, слегка отстраняясь и выдерживая ее взгляд. —Ты на самом деле милая и красивая — промолвил Гарри. Лицо Миллисенты вспыхнуло ярким багровым оттенком. Ее удивление быстро сменилось чем-то другим, теплом, разлившимся по ее груди. Никто и никогда раньше не называл ее милой. Неожиданный комплимент повис в воздухе между ними, молчаливое обещание связи, которая преодолеет дух соперничества и предрассудки. После чего они пошли по своим комнатах. Гарри признался Рону и Гермионе о спасении Миллисенты и Гермиона сочуствовала Миллисенте. Прошла неделя с момента встречи Гарри с Миллисентой. Воспоминание о ее слезливом признании и его импульсивных объятиях задержалось в его памяти, тайное тепло среди обычной суматохи Хогвартса. Затем, во время Трансфигурации, на его стол упала крохотная записка. Это был простой кусок пергамента с изящным почерком: «Встретимся в заброшенном классе у теплиц после уроков. Один. — М.». Заинтригованный, Гарри быстро написал «Увидимся» и сунул письмо обратно под стол. Он не мог не почувствовать трепет нервов, когда прозвенел звонок, возвещающий об окончании урока. Он поспешил по коридорам замка, сердце колотилось в груди. Достигнув знакомого пустого класса, он обнаружил уже там Дафну Гринграсс с озорным блеском в ее прохладных серых глазах. Она удивила его, закрыв дверь прежде, чем он смог назад пойти. Прежде чем он успел отреагировать, мягкое прикосновение коснулось его губ. Миллисента застала его врасплох нерешительным поцелуем. Это было коротко, легко, как перышко, но через него пронзил электрический разряд. Дафна наклонилась ближе к Миллисенте, шепча что-то ей на ухо. Гарри уловил несколько слов: «Ты уверена?» и ободряющий кивок Дафны. На щеках Миллисенты расцвел румянец, но ее подбородок был решительно вздернут. Затем, к величайшему изумлению Гарри, Миллисента начала расстегивать блузку, ее движения были медленными и размеренными. Нервное трепет вернулся в его желудок, смесь опасения и трепета от чего-то, что он не мог точно определить. Сердце Гарри бешено колотилось, когда он смотрел на Дафну и Миллисенту, обнаженных перед ним. В воздухе витало предвкушение, наполненное желанием и неуверенностью. Он глубоко вздохнул, его взгляд метался между их сочными телами. — Черт, — пробормотал Гарри себе под нос, его голос был пронизан нерешительностью. «Я не знаю, смогу ли я с этим справиться». Дафна соблазнительно хихикнула, ее губы скривились в озорной улыбке. — О, Гарри, — промурлыкала она, ее голос был полон сарказма. «Ты всегда такой драматичный. Не волнуйся, дорогой, мы позаботимся о том, чтобы тебе было хорошо». Взгляд Миллисенты встретился с ним с такой интенсивностью, что у него подкосились колени. Она протянула руку и нежно погладила его по щеке, от ее прикосновения по его спине пробежала дрожь. — Доверься нам, — хрипло прошептала она. «Мы хотим, чтобы тебе было хорошо». Гарри тяжело сглотнул, во рту у него пересохло желание и опасение. Он хотел этого — обещания удовольствия, манившего в их жадных глазах, и от нового уровня отношений между ними. Мысли Гарри метались, пока он стоял там, его эрекция пульсировала между их глазами. Противоречивые желания внутри него боролись за господство и ненасытный голодом. Он всегда был любителем приключений, тем, кто искал удовольствия превыше всего, но это это была неизведанная территория. Глаза Миллисенты встретились с ним, в них горела смесь понимания и желания. С игривой улыбкой, танцующей на ее губах, она протянула руку и провела пальцами по его груди, вызывая дрожь по его спине. — Давай, Гарри, — соблазнительно промурлыкала Дафна, ее голос был наполнен предвкушением. «Не стесняйся. Мы все ждали этого момента». Гарри колебался еще мгновение, прежде чем наконец поддался их убедительным словам. Он руками подвел Миллисенту к краю стола и встал у ее входа. Она тихо ахнула, почувствовав, как его пульсирующая длина члена прижимается к ее гладким складкам. Ее губы изогнулись в озорной улыбке, когда она медленно опустилась на него, дюйм за восхитительным дюймом. У Гарри перехватило дыхание, когда Миллисента захватывала его член, ее киска сжимала его опьяняющей хваткой. После чего на его лицо села Дафна. Ощущение ее влажности, окутывающей его, заставило волны удовольствия течь по его венам. Гарри начал лизать киску Дафны, тем временем Миллисента продолжила скакать. Спустя тридцать минут он чувствовал, как его член пульсирует от желания, готовый взорваться. Миллисента почуствовала это и вместе с Дафной соскочили с Гарри и с нетерпением ждали его сперми. Спустя несколько секунд он бурно кончил в их ротики. Они с жадностью глотали его сперму и облизались. —Это было нечто— промолвил Гарри. —Мы ради, что тебе понравилось — сказали Дафна и Миллисента. Они оделись и вышли из класса. После чего Система сообщила о новом уровне отношений между ним, Дафной и Миллисентой. Дафна и Миллисента: Хотят стать женами для вас. Такое сообщение немного повело Гарри в ступор. Но все же он решил согласиться с Системой написать письма отцам Дафны и Миллисенты о свадьбе на правах Лорда Поттера и Певерелла…