Поединок

Длинный день перешел в вечер красочным закатом. Он был похож на все, что носилось давно над Нью-Йорком. На все длинные осенние дожди, проведенные в одиночестве, в ожидании. Марты Аддамс не было ни на завтраке, ни в бассейне, ни среди туристов и прекрасной живой музыки. Уимс спустилась к морю. Женщина из Филадельфии прогулялась со своим мужем и сыном по берегу, по самой кромке. Парень бежал вперед и оглядывался на эту пастораль родительского счастья. Когда родился Бенджамин, место на плечах Нильса, предназначенное для Лары, занял их парень. У них было много закатов, много песочных замков, смытых волнами и много быстрых катеров, серфов, экстрима. Они с Нильсом такие, что их сложно удерживать в скучной жизни без риска. Уимс прикурила сигарету, сев на край деревянного шезлонга, ничего не ответила старику-немцу, сделавшему ей замечание, что за курение в этом месте полагается штраф. Волны бежали быстро, силуэты семьи из троих растворились в темноте окончательно. Уимс тяжело вздохнула. Вернулась в номер, сделала пару телефонных звонков и вновь вышла на воздух. Пододвинула к себе стул и столик. Вдалеке болтался кораблик. Обманчиво маленький. Целый лайнер, движущийся к каким-то латинским берегам. В номер долго стучали. Уимс вернулась за пледом, подошла к двери номера и распахнула дверь. Марта Аддамс поприветствовала ее своей дьявольской улыбкой. В одной руке у нее газета, в другой - бутылка вина. - Целую вечность стучусь к тебе, - покачала бутылкой. Уимс кивнула, ушла и вскоре вернулась с бокалами и штопором. Марта Аддамс уже покачивалась и выглядела, как часто бывало, - шальная, нетрезвая и довольная жизнью. Красное вино по бокалам. Марта щелкнула выключателем, зажегся блеклый свет над столиком. Опустила газету. Уимс посмотрела на Итальянский текст, едва понятный, и фотографию, что-то вроде «Реконструкция моста задерживается из-за археологических раскопок… ». Подняла брови, посмотрела в глаза Марте Аддамс. Удивленно пожала плечами: «Мост в Италии для нее ничего не значит». - Извини, - Марта Аддамс перевернула газету другой стороной. - Твой обвиняемый. Тут сказано, что его нашли мертвым в своем доме два дня назад. Уимс села в кресло напротив. - Он получил по заслугам. Ты же всегда именно этого и добиваешься, Лара, чтобы каждый получал по заслугам? Уимс притянула к себе газету, потянулась за телефоном и перевела текст на английский. - Ты знала, Марта, что так будет?! Марта Аддамс усмехнулась. - Ты знала… - Уимс сделала пару глотков вина и отставила бокал. - Я бы открыла виски по этому поводу. - Ты так упорна, Лара, в том, что не хочешь проникаться очарованием Италии… ты так… - Да, Марта, предсказуема до невозможности. - Мне часто казалось, Лара, что в твоей груди отсутствует сердце, - рассмеялась с той силой и жестокостью, с какой она умела. Марта Аддамс ненавидела хладнокровные аргументы. Уимс ненавидела эмоциональные спекуляции адвокатов. - А ты сделала себе искусственную грудь. - Да… - Марта Аддамс подняла заинтересованно бровь, - заметила… а никто другой… - Я внимательна, - Уимс поднялась со стула и вышла на балкон. Шумело море. Марта Аддамс с легкостью могла считать ее неловкость, - Расскажи мне еще об одном совпадении, если у нас вечер откровенности… - закурила, выпустила дым. С дымом всегда легче, когда в голове и голосе проскальзывает волнение, сложное для сокрытия. - Каким образом я оказалась в этой гостинице? - Я никогда не разрывала отношения с твоим мужем. - Какого рода отношения, Марта?! - Боже… Лара! Остуди свою ревность! Дружеские отношения, которые ничего не значат. Нильс всегда вам бронирует гостиницы: ты только говоришь, что хочешь пять звезд у моря. У твоего Нильса есть Лара и ему никакой другой женщины не надо. За кого ты меня принимаешь? Боже… ты думаешь обо мне даже хуже, чем я предполагала…