̷С̷о̷н̷н̷ы̷й̷ ̷п̷а̷р̷а̷л̷и̷ч

…сон.

Хван открыл глаза на «пустой страничке» и испытал сразу несколько противоречивых эмоций. В обычной ситуации он скорее закатил бы глаза и выругался, потому что это — всё ещё скучное место, где обитает один ублюдок, которого безумно хочется прикончить. Но сейчас… Сейчас сердце разрывали слишком разные чувства. С одной стороны парень испытывал радость, ведь он снова увидел это место, что означало, что сны Ббоки ему всё ещё доступны и что он может позаботиться о нём. С другой стороны стало страшно. Конечно же, не Паралича он боялся. Этого типа он вертел на причинном месте. Джинни боялся за Ликси. Ведь сейчас Хван находился в больнице, а Ббоки один в своей квартире. И если Паралич его снова доведёт до истерики, то Джинни даже помочь ничем не сможет. Это и пугало сильнее всего. Хёнджин, перво-наперво изучает обстановку на наличие каких-нибудь будок охранника, больниц или чего-нибудь в этом духе. Этого не находит, но зато видит недалеко от себя силуэт. Расслабленно выдыхает. «Хотя бы его искать не надо...» Блондин от него очень недалеко и Джинни делает несколько шагов по направлению к парню, прежде чем до него доходит одна странная вещь. Это осознание заставляет брюнета резко остановиться и с удивлением посмотреть вниз. Нет, жабры или хвост у него не отросли, но он шёл. Спокойно шёл! Будто ничего у него не болело! Не веря, Хван пробует пошевелить конечностью. Потом прыгает на месте и радостно вскликивает. Феликс, стоя в отдалении со скептицизмом наблюдает за этим диким парнем, сложив руки на груди и не выдержав, кричит: — Что ты делаешь? — Она не болит, прикинь?! — восторженно кричит Джинни, зачем-то подняв ногу и указав на неё сразу двумя пальцами. — Что логично, это ведь сон, — скептично замечает Ли, — Я бы больше удивился, если бы она болела. — Не нуди и дай мне порадоваться тому, что я не инвалид хотя бы тут! — осекает его Джинни и на радостях бежит к парню (потому что может себе это позволить). Приблизившись, сразу закидывает на его плечо руку, притягивает тельце к себе и спрашивает: — Так. У меня назрел вопрос. Сновидений с этим уродцем не было до сих пор или ты просто, наконец, поимел совесть и надел кольца? Ликс, застигнутый врасплох вопросом, строит обиженную мордашку и отворачивается, буркнув в ответ: — Я их и не снимал. Что было, конечно же, ложью. Джинни издаёт смешок: — Ты в курсе, что врать совсем не умеешь? Ты не надел колец в тот день, когда впервые явился ко мне в палату после почти месяца игнора. Ликси, так и не повернув голову в сторону парня, сильно зарделся. В тот вечер, вернувшись домой, он понял свою ошибку и как же радовался, что Джинни этого не заметил. А оказывается… — Ну, ладно! Да! Раскусил. Я, правда, снимал их, пока мы с тобой не общались. Хотел отгородить тебя от снов… Ради твоего же блага. — То есть Паралич всё-таки являлся в тот период? — осторожно уточнил Хван, прищурившись. — Нет. Тут я не вру. Его, как и сновидений, не было. И чтобы парень поверил ему, Ликси повернул голову и уставился на него совершенно открытым честным взглядом. Когда сердце Хвана отчего-то пропустило удар, ему пришлось нервно и незаметно сглотнуть. Эти большие, с кошачьим разрезом глаза реально пленяли. Хёнджину так не в тему, так неуместно и так дико подумалось даже, что парню с его светлой внешностью, с его солнечными веснушками и белыми волосами очень пошёл бы голубой цвет радужки. Этот оттенок прекрасно дополнил бы солнечный облик блондина. И пока мысли не унесли Хвана ещё куда-нибудь не туда, он быстро отвернулся и руку с плеча убрал. — Выясним, что ему надо? — спросил он у Ликса, уперев руки в бока. — А может просто подождём момента пробуждения? — робко предложил Ли, ни на что особо не надеясь. Он знал же, что Джинни не из тех, кто будет просто сидеть и ждать. И была бы обычная стандартная ситуация, Хван, скорее всего, закатил бы истерику и глаза, что не хочет подыхать тут от скуки, но… Ликси один в своей спальне и квартире. А Хван в грёбанной, мать её, больнице и даже ходить нормально всё ещё не может, не то, что бегать. Так что провоцировать этого томатоголового ублюдка на очередной его прикол точно не стоит. Так что Джинни согласно кивает и садится на пол. Ждать, когда они проснутся? Хорошо. Подождут, значит. Ли удивлённо промаргивается. Он-то ждал очередного нытья и несогласия, но Хёнджин вновь смог его удивить. Чтобы не спугнуть этот волшебный момент, бросая неуверенные оглядки на парня, Ликси осторожно присаживается рядышком и подтягивает к себе коленки, обняв их руками. Так они и сидят. По ощущениям очень долго. И Хван, как человек скуки не выносящий в любом её виде и даже во благо другого человека, всё же подаёт голос: — Нет, ну реально скучно же! Ли тихо хихикнул: — Ненадолго тебя хватило. — Ещё бы! Давай хоть поговорим? — О чём? — спрашивает его Феликс, хотя про себя думает о том, что у него-то как раз тема одна важная для разговора есть. И какая! Он очень хочет знать, как к нему на самом деле относится Хёнджин. Ббоки это только кажется или Хван в него..? «Даже про себя это слово произносить стыдно и нелепо!» — дуется сам на себя Ли. Просто вернувшись этим вечером из больницы и уставившись на себя в зеркало, парню вдруг резко захотелось спуститься с небес на землю. С чего он вообще взял, что, такой как он, мог бы понравиться в том самом смысле такому парню, как Хёнджин? Даже если предположить, что Хван не только по девушкам, с чего такая железобетонная уверенность Ликси в самом себе? Чем он мог бы понравиться такому блестящему, успешному и уверенному в себе парню? Ростом Ёнбоки — мелкий. Очень худой, словно спичка. Невзрачный. Волосы эти странные. Веснушки дурацкие, словно птичка дел наделала. Вечные круги под глазами от постоянного недосыпа. Истеричный характер, в конце концов, который так сильно ненавидит Хёнджин. Куча психологических заморочек и проблем. Неспособность быть в компании, общаться и вообще вести какую-либо социальную жизнь, доступную всем нормальным людям. Чем он мог бы ему понравиться? — Не знаю, — ответил Джинни. И Феликс даже вздрогнул, подумав, что Хван каким-то образом научился его мысли читать. Но услышав вторую реплику, быстро расслабился. — Ты предложи тему для разговора, — попросил Хёнджин. «Боже! Вот я придурок! Он просто ответил на твой вопрос про тему для разговора!» — прошипел про себя Ликси. — Эмммм… — промычал Ёнбок, глубоко задумавшись. В голову пришла только одна дельная мысль: желание узнать этого парня чуточку больше. А то общаются уже долго, и Джинни почти всё про него знает, а вот Ббоки таким похвастаться не мог. — Ты ведь из другой страны приехал? — Ну да. Из Малайзии, — кивнул Джинни. — А откуда так хорошо знаешь корейский язык? — Так я же кореец, — хохотнул Хван, опершись на сзади стоящие руки, — В Малайзию родители перебрались, когда я совсем мелким был. Но дома со мной всегда разговаривали на родном языке. Родители Джисона тоже. Им было очень важно, чтобы мы своих корней не забывали. Так что не сильно удивились, когда мы по обмену решились приехать именно сюда. — А почему вы вообще на такое решились? — Просто так? — улыбнулся Джинни, пожав плечами. — Как можно просто так решиться на смену не просто универа, но и страны? — удивился Ёнбок. — Мы с Хани всегда были импульсивны в своих решениях, — снова хохотнул Хван, но заметив насупленный взгляд, сменил тон с весёлого на серьёзный: — Хани первый заговорил об этом. Потом одна преподавательница настояла на нашем переводе. Типа куча возможностей откроется для будущего. И раз Джисон решился на перевод, то, что я, дурак что ли, отказываться от возможности с ним потягаться? — Я гляжу у вас эта борьба за первое место с детства? — Типа того, — кивнул Хван. — Забавно, — хихикнул Феликс, но через секунду вдруг резко погрустнел. — Значит, как только ваша учёба по обмену закончится..? — произнёс он, закусив губу. Хван тоже резко прекратил улыбаться. Он как-то не задумывался об этом до сих пор. Первоначально он планировал поучиться годик и вернуться назад в Малайзию к родителям и оставленным там друзьям. Но теперь… — Как-то не думал об этом, если честно… — пробормотал Джинни и отвернулся. Феликс ему хотел что-то ответить, но услышал громкий возглас брюнета: — Твою мать! Давно эта херь тут стоит??? — Что? Где? О чем ты? — всполошился Ликси. Хван указал куда-то вдаль и там Ли заметил некий предмет, возвышающийся над полом благодаря трём длинным тонким ножкам. Не сговариваясь, оба парня подскочили на ноги и направились в сторону неопознанного объекта. И чем ближе становились, тем больше понимали, что то — была камера на штативе, объективом направленная на них двоих. Парни остановились перед ней, переглянулись и обошли вокруг. Судя по мигающей зелёной лампочке, та вела запись и Хван, громко цокнув, нажал на кнопку, остановив съёмку. — Это что за приколы? — обратился он к блондину, как к единственному человеку, кто мог дать ему хоть какой-то вразумительный ответ. Потому что у красноволосого ублюдка, даже будь он тут, спрашивать смысла не было. В любом случае ничего он не ответит. Ликс в общем-то тоже не имел представления, поэтому в ответ пожал плечами и выдал свои опасения по этому поводу: — Я не уверен, что хочу смотреть это дерьмо. — Я тоже, — согласился с ним Хван, — Но мы же оба понимаем, что ублюдок не отстанет, пока не сделаем всё, как он завещал? Сильно нехотя Феликс простонал, но кивнул. Они оба подошли к камере и Джинни аккуратно открыл поворотный дисплей и нажал на воспроизведение. Сначала запись ничего интересного им не показала — камера просто снимала «пустую страничку», затем по экрану пробежалась рябь и помехи, и в кадре появились парни. Из воздуха, прямо как та фальшивая медсестра в коридоре больницы. Мальчики стояли довольно далеко, чтобы не было слышно, о чём они говорят, но настолько близко, чтобы их обоих было видно. Вот Хван идёт по направлению к Ббоки, потом резко останавливается, смотрит вниз и начинает прыгать и радоваться своей работающей конечности. Затем они обмениваются парой реплик, и брюнет подбегает к Ббоки и закидывает руку ему на плечо. В общем-то, на записи всё происходит в точности так, как и было в момент их просыпания на «пустой страничке». Вот только… — Бред какой-то… — пробормотал Ликси, — Мы же осматривались! Никакой камеры ведь не было? — Не было. — А тут получается, что она снимала нас с самого начала? Как это? — Ты продолжаешь удивляться выходкам Паралича? — со знанием дела произносит Хёнджин. Раздражение, которое он испытывает, начинает переваливать за границы вместимости объёма его сердца и секунда на секунду, рискует вырваться очередным всплеском эмоций. Потому что он понимает, что это — очередное издевательство, очередная усмешка, очередная самодовольная выходка со стороны этой сонной твари. Сонный Паралич будто бы в лицо кидает эту видеозапись со словами: видите, как я могу? А что можешь ты, Хван Хёнджин, мне противопоставить? Меж тем на экране всё идёт по сценарию. Вот парни какое-то время обсуждают кольца, потом Ли предлагает просто ждать пробуждения и оба усаживаются на пол. Сидят какое-то время в тишине, затем Джинни просит сделать что-нибудь с их скукой и в этот момент изображение начинает идти рябью и после многочисленных помех прямо позади них в кадре появляется он. Паралич стоит прямо за их спинами, возвышаясь над ними во всех возможных смыслах, смотря сверху вниз и нагло ухмыляясь. Хван сжимает кулаки, Феликс весь съёживается от липкого и мерзкого ощущения страха. — Его ведь не было за нами в тот момент… Мы не могли его не заметить, — шепчет взволнованно блондин, обнимая себя двумя руками, и Хёнджин сдержанно кивает. Помня своё обещание, которое дал Ликсу (после того случая, когда вывел Паралича на его дурацкий розыгрыш с увеличением себя в триста раз), Джинни про себя, словно мантру, читает: «Держи себя в руках, держи себя в руках, держи себя в руках…» Это помогает. Сомнительно и вряд ли надолго, но помогает. Тем временем на экране видеокамеры продолжает твориться лютейшая дичь. Когда красноволосой копии Хвана надоедает пялиться на них сверху вниз, он присаживается на корточки прямо между ними и показывает пальцами знак V в снимающую парней камеру, затем корчит рожицы, ставит рожки поочередно, то Хвану, то Ббоки. Одним словом ему пипец как смешно и весело. Все эти смены действий Паралича сопровождаются эффектом испорченной записи. Она то гаснет совсем, то шипит и идёт серой рябью, то заходится сломанными зелёными и фиолетовыми полосами, и после каждого такого выверта, копия Хвана на записи уже делает нечто новое. В конце концов, завершается это всё тем, что он падает на спину и в открытую ржёт прямо за их спинами. Ровно до того момента, пока Ликси не задаёт вопрос по поводу того, что Джинни планирует делать, когда его учёба по обмену закончится. В этот момент Паралич прекращает веселиться и покатываться со смеху. Он вновь садится на корточки позади них, как-то плотоядно улыбается в камеру, ловя тем самым контакт с теми, кто посмотрит запись, а потом свой пугающий, плотоядный взгляд переводит на Ликсика. Скалится, облизывается и поднимает обе руки, чтобы потянуться к чужой шее и сомкнуть на ней обе ладони. Смотрящему на это Ёнбоку становится совсем не по себе. Он пугливо прикоснулся к своей шее руками, потому что ему показалось, что эта дичь теперь происходила не только на видеозаписи, но и в реальности. Он даже несколько раз пугливо обернулся, но сзади него, к счастью, никого не было. Ни единого следа красноволосой копии Хвана. Парень не понимал, зачем Паралич это делает. Просто пугает? Но для чего? Зато Хван понял всё точнее некуда. Посыл ясен, как дважды два. Паралич буквально сказал ему не словами, но своими действиями: ты отучишься, Джинни, и уедешь, и оставишь Ёнбока одного. И он будет под мою дудку плясать всю свою жизнь, а ты даже ничего сделать с этим не сможешь. Когда руки на записи почти коснулись чужой тонкой шеи, шум в ушах и буря в душе Хвана достигают своего пика. Парень настолько в бешенстве, что уже скрипит зубами и почти нарушает собственное обещание, замахивается, чтобы эту камеру нахер сбить со штатива, потом поднять и хорошенько побить её останки об пол, но происходит нечто совсем из ряда вон. Она, сама по себе, ни с того с сего, пускает искру и резко взрывается, самостоятельно уничтожившись и разлетевшись во все стороны на мелкие кусочки. Ликси от испуга взвизгивает и отскакивает назад, прикрывшись руками, а Хван, широко раскрыв глаза, так и застывает на месте. Кусочки чёрного пластика и других частей камеры, разбросанные то тут, то там, ещё некоторое время горят, а потом и они погасают, оставляя после себя лишь мерзкий запах жжёной проводки. Сердце в груди Джинни так громко и сильно билось, что ему казалось, что его приступом хватит. Парень настолько был взбешен тем, что видел на этой записи, что в момент взрыва даже испугаться, толком не успел. И только сейчас, когда шум в ушах стих, он осознал произошедшее. Осознал, что этот обмудень только что чуть не прикончил их обоих. Эти осколки от взрыва могли ведь на них с Ликси попасть! — ЭТО ЧТО ЗА ХЕРЬ?!? — яростно кричит взбешенный парень, — ТЫ СОВСЕМ УЖЕ ЁБНУЛСЯ, УРОД? ТЫ МОГ НАС УБИТЬ, КРЕТИН!!! И лишь спустя секунду, когда первая ярость спадает, до парня доходит, что он требует ответа у неведомой твари, уносящей жизни людей на тот свет. Конечно же, Параличу глубоко пофиг на то, что будет с парнями. Он ведь только и добивается того, чтобы их как-то задеть. Не эмоционально, так физически. И это осознание помогает Джинни немного остыть и осознать, что он снова не сдержался и сорвался на эмоции. Вместо того, чтобы покрывать бессмысленными матами этого ублюдка, ему стоит озаботиться о моральном и психологическом состоянии Ббоки. Хван оборачивается к сконфузившемуся и дрожащему парню и спрашивает: — Ты как? По тебе не попало? Ликси растерянно мотает головой в стороны. Затем осознает, что ответил слишком быстро и на автомате. Блондин поднимает свою дрожащую ладонь и осматривает её со всех сторон. Тоже самое проделывает с остальными частями тела, и снова мотает головой, теперь уже более уверенно. — В-всё в п-порядке, — заикаясь, отвечает он. И когда Джинни делает первый шаг, чтобы подойти к парню и привычно его обнять, вокруг резко погасает весь свет, а Хвана выкидывает из сна в реальность.

***

Парень подскакивает на кровати и тяжело дышит. Оглядывается вокруг. Он находится в тёмной палате, рядом с койкой всё ещё стоят грёбанные костыли, а попытки полноценно пошевелить обеими стопами ног, заканчиваются болью в одной из них. Хёнджин точно уверенный, что вернулся в реальность, включает небольшой ночник на тумбочке и находит там телефон. Сразу же набирает Ликси. После непродолжительных гудков, которые парню кажутся вечностью, трубку, наконец, поднимают и хрипло отвечают: — Да? — Ты как? — без приветствий обеспокоенно спрашивает Джинни. — Нормально. Сам как? — Со мной всё хорошо. — Уверен? Паралич ведь в больнице где-то… Только теперь Хван вспомнил об этом и даже внутренне порадовался этому факту. Увидь он рожу этой твари, сразу же кинется на неё с кулаками, вымесит всю злость, потому что теперь ему не надо беспокоиться за Ликсика и его моральное состояние. Но Паралич будто считал его намерения, и к собственной удаче решил не рисковать красотой своего фальшивого девичьего личика. — Где-то в больнице он, возможно, и есть. Но в палате его нет. На его же удачу, — цедит сквозь зубы Джинни, опуская ноги на пол и взъерошив, и без того лохматые после сна, волосы. — Не кидайся, пожалуйста, на амбразуру, — просит его жалобно Ликсик, — Паралич может всё, так что не рискуй. Хёнджин тихо посмеялся в трубку: — Чего ты так печешься? Я же тебе не сахарная принцесса! — вспомнил и передразнил он недавнюю реплику Ликсика. — И чё? Позаботиться о тебе теперь нельзя? — сразу подхватил его правила игры Феликс, в точности воспроизведя их недавний диалог, только в этот раз, поменявшись ролями. Оба посмеялись с этого, немного спустив пар и расслабившись. Да, Паралич всё ещё представлял собой неясную угрозу, но одно осознание, что их двоих он не сломил, что они теперь есть друг у друга, сильно поднимал силу их духа. Чего бы ни подкинул этот гад, вдвоём они со всем справятся. Они уже обманули смерть один разок и сделают ещё больше в будущем. Главное не сдаваться и не поддаваться на провокации. — Знаешь, это было так странно… — произносит чуть погодя Ббоки. — Что именно? — То, что случилось во сне. — А, по-моему, всё по канонам. Прямо, как он любит, — пробормотал в трубку Хван, — Мега непонятно, мега странно, мега жутко и внезапно. — Нет, — заспорил Ликси, — Ты не общаешься с этим типом настолько долго, чтобы знать всё, что он может выкинуть. — Ну, ладно, — сдался Хёнджин — И что же именно не так было? — Я не уверен, что смогу это объяснить. Но это было так бессмысленно, что ли? — А до этого в его действиях прослеживался какой-то смысл? — скептично уточнил Хван. По его мнению, этот гад всегда делает нечто рандомное, но всегда пугающее. Играется и не более того. — Да. Всегда был смысл! Парк тот, например, помнишь? Он погнал нас туда, чтобы показать, что умеет менять облики и чтобы дать нам кольца. У него была цель. — Хорошо. Предположим, — задумался Джинни, — А будка охранника? Там он что хотел? Показать, как мы бы оплошали, если бы я все же заставил охранника посмотреть записи с камер? — Именно! А ещё он впервые показал, что может говорить. — Ладно. А к чему его гигантизм? — Гигантизм сам по себе был ни к чему. Ты прав. Просто развлечение. Но в саму больницу он погнал нас потому, что хотел сказать про архив и подтвердить, что способен менять облики по своему желанию. У него снова была конечная цель. Но сегодняшний сон… Чего он добивался? Просто напугал и всё? Хотел физически навредить? Но почему до этого он никогда так не делал, а тут вдруг решил? И почему именно сегодня? Я не понимаю, что он хотел этим сказать и от того такое ощущение, что в этот раз что-то не так. Или это я просто слишком много думаю? Хёнджин сглотнул. Для него-то как раз было всё прозрачней некуда. Этот тип, видимо, в очередной раз хотел показать зазнавшемуся и слишком много мнящему о себе Хвану, его место. Для того и был этот спектакль с «удушением» Ббоки и взрывом камеры. Донести до Джинни насколько он бессилен и бесполезен против него. Вот что из его выпада понял Хёнджин. У Хвана появилось явное слабое место, и Паралич вполне может воспользоваться этой брешью. Однако тут же закрадываются и некие сомнения. А так ли слаб на самом деле Джинни? Ведь если Паралич всеми силами его запугивает, пытается морально уничтожить и угрожает не напрямую, а использует для этого Ёнбока, то… Возможно ли, что он побаивается по какой-то причине вступать в прямую конфронтацию? Или Хёнджин слишком много о себе думает? — Джинни? — позвал парня обеспокоенный голос Ббоки, уставший слушать его молчаливое дыхание в трубку, — У тебя точно нормально всё? — Да. Всё хорошо. И, наверное, ты всё же прав. В этот раз, и правда, нечто странное было, — выдавил из себя Хван, согласившись с парнем только по причине того, что не желал ни вслух, ни даже самому себе признавать в невесть откуда взявшейся слабости в лице Ли Ёнбока, — Но я думаю, что сейчас бессмысленно ломать над этим голову. Надо просто подождать. Возможно, эта загадка сыграет свою роль как-нибудь потом? — Может быть, — выдохнул в трубку Ббоки, — Лучше пусть такой сон, чем увидеть очередную смерть, да? — Тем более, — улыбнулся слабо Хван, — Пойдёшь дальше спать? — Ага. Как только сердце успокоится и как только пойму, что это не очередное продолжение сна… — Я более чем реален, поверь, — усмехнулся тихо Хёнджин и услышал тихий смешок в стой стороны трубки. От сердца брюнета сразу отлегло. — А ты что будешь делать? — чуть погодя поинтересовался Ли. — А я пойду, пройдусь по больнице. Может, повезет и встречу одну мадам с кровавой копной волос… — Джинни! — Шучу я, — посмеялся парень, — Тоже попытаюсь уснуть. — Тогда спокойной ночи? — И тебе, — улыбнулся Хёнджин. Затем оба повесили трубку, и улыбка с лица Джинни растворилась. Хвану было о чём подумать. Мысли в его голове представляли собой рой беспокойных пчёл, но он понимал, что сейчас своим сонным мозгом вряд ли что-то дельное придумает. Он с шумом выдыхает воздух через рот, взъерошивает волосы, бросает телефон на тумбу и поднимается на ноги. Ковыляя, подходит к подносу с кувшином воды и благодарит всех богов, что додумался вечером, перед тем как завалиться спать, набрать его доверху. Потому что выходить наружу и шариться по тёмным коридорам не хотелось от слова совсем. Опять же не по причине того, что боялся, а просто потому, что не хотел никаких ночных разборок. Плеснув воды в стакан, и сразу осушив его, парень подходит к окну и открывает его, чтобы пустить в палату холодного уличного воздуха. Ему требовалось подышать им, чтобы привести в порядок свою расшатанную нервную систему. От холодного воздуха кожа сразу же покрывается мурашками, но парень не торопится на майку, в которой спал, накидывать тёплую кофту, хотя та совсем рядом — висит на спинке стула, только руку протяни. Потому что ему нужно было хорошенько охладить не только беспокойно жужжащие в голове мысли, но и разгоряченное тело, готовое хоть сейчас ринуться в бой с кое-кем. Джинни стоял, глубоко дышал перед открытым окном, пялясь в никуда, до тех пор, пока совсем не продрог. Затем он наглухо закрывает окно, шторы оставив открытыми, чтобы лунный свет попадал в палату, хлюпает носом и разворачивается, чтобы вернуться на койку под одеяло. Но лишь сделав пару шагов в её направлении, замирает. Рядом с телефоном и ночником вдруг откуда-то материализовалось красное яблоко. Хван сжимает кулаки, стискивает зубы и чувствует как только-только успокоившееся сердце вновь заходится в бешенном ритме от переполняющей его ярости. Парень прикрывает веки, медленно считает до десяти, затем выдыхает и подходит к тумбочке. Помимо яблока находит там ещё и свёрнутый клочок бумаги. Развернув, читает: Запретный плод поистине сладок. Попробуешь? ~ Хван долго пялится на красные буквы, затем громко хмыкает, берёт в руки яблоко и с хрустом откусывает от него огромный кусок. — Не твой, вот ты и бесишься! — цедит он сквозь зубы, расплываясь в ухмылке.

***

На «пустой страничке» привычно тихо, чисто и пусто. Внешний вид портят разве что валяющиеся тут и там кусочки обугленного чёрного пластика, являющегося когда-то камерой. По пустому пространству вдруг эхом начинают разноситься шарканья чьих-то ног, а затем к первому обугленному кусочку приближается человеческая фигура. Она останавливается рядом с ним и долго смотрит себе под ноги. На лице ни единой эмоции. Затем человек, или скорее существо очень похожее на него, садится на корточки, тянется к кусочку рукой в черной перчатке и поднимает его поближе к лицу. Молодой человек с яркими красными волосами долго вертит кусок пластика в своих тонких пальцах, затем хмыкает, отбрасывает в сторону и поднимается на ноги. Долго стоит так, смотря в никуда и задумчиво поднеся руку к лицу. Вдруг сверху на него падает огромная черная крылатая тень некоего существа. Оно какое-то время кружит над парнем, поднимая ветер, затем, видимо, устав, приземляется позади молодого человека. Это существо не похоже ни на одно другое. Таких в человеческом мире просто не существует. Оно моргает, осматривает «пустую страничку», морщится от резкого запаха обугленного пластика и громко фыркает. Затем складывает наполовину состоящие из костей, а не перьев, крылья и подходит к молодому человеку. — Я сильно ошибся… Я так сильно ошибся… — бормочет красноволосый парень куда-то в воздух. Огромное существо, будто бы понимая его, слабо тычется в парня своим мокрым носом, размеры которого больше головы молодого человека. — Но ничего нового, да? — вдруг резко начинает улыбаться парень, вздернув голову наверх и посмотрев в огромные глаза с вертикальными зрачками. Неведомое существо наклоняет голову набок. Кажется, будто оно и правда способно понимать речь и сейчас осуждающе смотрит на парня. В огромных золотистых глазах так и читается вопрос: и что теперь? — Будем исправляться! — беззаботно пожимает плечами парень, и существо снова громко и осуждающе фыркает. Ничего нового он не услышал. Затем зверь поднимается на массивные лапы, взмахивает костяным хвостом, расправляет такие же костяные крылья, подпрыгивает и улетает в известном только ему направлении. А парень ещё какое-то время стоит один одинешенька посреди «пустой страницы», улыбаясь своим мыслям, потом вздыхает и пару раз хлопает в ладоши. Исчезает сначала сам, а потом и всё пространство вокруг. Белая «пустая страничка», становится полностью черной.