̷С̷о̷н̷н̷ы̷й̷ ̷п̷а̷р̷а̷л̷и̷ч

…бессонница.

Днём после занятий, как и было запланировано, Ёнбок шёл к Джинни в больницу. Всё это парню напоминало некую каторгу, если честно. Требования Хёнджина, посещать его чуть ли не каждый день другой ассоциации вызывать и не могли. Однако, как бы сильно не ворчал, блондин шел туда исправно. Испытывая вину за всё произошедшее и желая извиниться за почти месяц игнорирования. О том, что у него самого давно витали не такие мысли, и что на самом деле он был рад так часто видеться, Ббоки предпочитал не думать. Просто чтобы не строить воздушных замков на счёт них двоих. Вообще парню никогда ещё прежде не приходилось задумываться о своей ориентации. Ему ведь никто не нравился и он никогда не влюблялся. Хотя он и не понимал толком, а что это вообще такое и как оно ощущается, но он мог точно сказать, что то, что показывали в сериалах и аниме, он не испытывал ни разу. Весь этот трепет, чувство окрылённости, бабочки в животе или что-то в этом роде. Поэтому испытываемые им чувства глубокой привязанности и радости от каждой новой встречи с Хваном вызывали у него некие сомнения. Не перепутал ли он это с простой радостью от того, что у него теперь был друг? Он скорее поверит в это, чем в то, что сам начал влюбляться. По крайней мере, дружба его не пугала. А вот наличие глубоких чувств, да ещё и к парню (к его другу!!!) очень даже да. И настолько сей вопрос, и страх не отпускали парня, что вчера ночью он не выдержал и залез в Google. Времени провёл там достаточно. И первое что спросил у интернета: как понять, что ты влюбился? Google выдал ему конкретные признаки, указывающие на это. И самый первый: Вы эмоционально не стабильны. Это похоже на правду. Его всё время кидает из смущения в стыд, из плача в смех и прочее. Но вот только Ббоки задумался. А он, вообще хотя бы когда-нибудь бывал эмоционально стабильным? Жизнь качает его на таких качелях с самого его детства, что парень при всём желании ответить на этот вопрос не сможет. Второй признак: человек вам кажется особенным и идеальным. Но и тут проёб. Ликс не считал Хвана идеальным. От слова совсем. Особенным еще может быть, потому что таких придурков попробуй ещё поискать, но идеальным... Точно нет! То, что Джинни далёк от идеальности, подтвердил даже его лучший друг, когда, не разобравшись, ошибочно решил, что именно Хван обидел чем-то Ббоки, хотя всё было наоборот! Третий признак: вы постоянно думаете об этом человеке. Здесь тоже никакой конкретики. В каком смысле думаете? Просто думаете о существовании этого человека? Или, учитывая, что признаки предназначались для влюблённых, то представляете ваше свидание? Ббоки таким не занимается и ему даже почему-то смешно допустить подобную мысль. Это как-то странно. Типа он и Хван пойдут такие в кино или будут гулять по городу? Если так задуматься, то подобным они уже занимались. Но чем оно тогда будет отличаться от свидания? Короче, сложно понять, в каком смысле надо думать о человеке. Да и потом, сложно о Хване всё время не думать. Потому что он буквально его единственный близкий человек. Во всех смыслах. Он один знает о тайне, преследующей и терроризирующей Ёнбока, знает о некоторых его вкусах и предпочтениях, знает даже тайное место в универе! Есть ещё, конечно, Паралич. Он бы по количеству мыслей мог легко посоревноваться с Хваном, но его вряд ли можно было отнести к человеческому существу. Признак четвертый: у вас появляются собственнические чувства. А это что вообще такое? Это типа Ликси должен психовать, что Хван общается с остальными людьми? Или с какими-то конкретными? В любом случае, Ликси было как-то всё равно. И даже напротив. Он ведь пытался сам же лично, отдалиться и вернуть Джинни в его привычную среду обитания — к его лучшим друзьям. И был бы больше рад, если бы Хван послушал его, и забыл о Ббоки, как о страшном сне. Самому Ликсу было бы больно, это да. Но главное ведь, чтобы у Джинни жизнь наладилась. Признак пятый: у вас усиливается эмпатия в отношении другого человека. Конкретно к тому, в кого вы влюблены. Как пояснил интернет за этот максимально странный пункт, это когда ты зеркалишь и испытываешь те же эмоции и чувства, те же привязанности и те же интересы, что и твой возлюбленный человек. И этот пункт Ббоки тоже не понял. Логично, что когда Хван смеется, ему тоже хочется смеяться. Когда тот психует или злится, то и Енбоку хочется делать тоже самое. Это всё вытекает из предыдущих пунктов. Они с Джинни стали близкими людьми. Они общаются с ним очень тесно. Логично, что у них и интересы общие развиваются и что Ёнбоку хочется попробовать всё то, чего до этого он не пробовал, но в чём разбирается и что любит Джинни. А ещё блондин уверен, что друзья Хвана, когда тот плачет, например, не смеются над ним, а стараются разделить его горе и печаль. Так что по этому признаку, в Хёнджина влюблены вообще все на свете. Чем же тогда чувства Ёнбоки, якобы влюблённого в него, будут отличаться от чувств его друзей? Бредовый короче, пункт. Ну и последний, шестой признак: вы задумываетесь о совместном будущем. Тоже очередная странная штука. Ббоки до сих пор, до этих дней, о своём будущем не думал вообще. Оно виделось ему тёмным и беспросветным. Так зачем же лишний раз думать о чём-то неприятном, да? Поэтому парень и предпочитал плыть по течению. А сейчас этот аспект немного поменялся. Благодаря поддержке Джинни, он впервые начал задумываться о нём. Что будет делать, когда выпустится из университета, куда пойдёт работать… И понятное дело, что этот прилипчивый тип в этом самом будущем фигурирует чуть ли не в главных ролях! Хан Джисон так ведь про Хвана тогда и сказал: если этот парень решил, что ты вхож в список его близкого окружения, то он от тебя не отстанет. Так что, даже попытавшись от него избавиться, что Ббоки уже сделал и безуспешно, ничего не выйдет. Вот и получилось, что прогнав все пункты и признаки, Ёнбок так и не пришел к однозначному ответу: влюблён он или нет. Тогда ему стал интересен другой вопрос: а как понять, гей он вообще или нет? Ведь чтобы точно убедиться, что он влюблён в парня, он должен быть геем. Или как минимум би-ориентации. Интернет и тут не смог помочь. Потому что парень в основном натыкался на разные старые форумы, где люди делились своим личным опытом, который совершенно не сходился с опытом самого блондина, либо на дурацкие тесты, пройдя которые Ббоки несколько раз менял своё заключение. То выяснялось, что он гей на целых восемьдесят восемь процентов, а всё потому, что парень предпочёл бы скорее слезливое романтическое аниме, нежели мужицкий боевик. Потом, уже в другом тесте, выяснялось, что он вообще не гей, ведь ему не нравилось носить женскую одежду. А третий тест сказал ему, что он вообще асексуален и ни девушки, ни парни его не интересуют в том самом смысле. Короче, заключив, что это всё полная ерунда, Ббоки закрыл все вкладки и решил не открывать их никогда. Вместо этого пришёл к собственному выводу: чувства людей слишком сложная штука и бесполезно пытаться как-то их систематизировать. Да и потом, ну поймёт он, что влюбился всё-таки в Джинни, а дальше что? Побежит с этой сомнительной новостью к Хвану? Сохранится ли в таком случае между ними дружба? Джинни вроде как с девушками отношения заводит, и никак иначе. Так что, даже если предположить, что чувства Ббоки окажутся теми самыми, то ему определённо лучше бы их засунуть, да куда подальше. И никогда (никогда!) не демонстрировать их парню. Непонятно, как вообще брюнет отнесётся к данному откровению. И потом, дружба ведь важнее, нет? За такими размышлениями Ли не заметил, как дошёл до больницы. Оставив куртку в гардеробе, он поднялся на нужный этаж. Всю дорогу нервно оглядывался по сторонам, ища глазами ту самую медсестру. Она хоть и с того раза больше не появлялась, но всё равно встречаться с ней не хотелось от слова совсем. Кто знает, что она выкинет в очередной раз? Так же парень боялся встречи с друзьями Хвана или с самим парнем. Потому что в таком случае его план полетит коту под хвост. Дойдя до палаты, Ббоки прикусил губу, огляделся по сторонам в поисках друзей Джинни, их не увидел и решил, что они, наверное, уже внутри, поэтому приложил ухо к двери. И не успел даже сообразить, как раздался щелчок и та отворилась. Быстро отскочив назад, парень плюхнулся в ближайшее кресло, попытавшись отвернуться и скрыться от любого, кто мог бы выйти из палаты. Благо этот кто-то не окликнул парня и не попытался привлечь внимание как-то ещё, и тогда Ббоки рискнул повернуться и посмотреть, кто же это был. Увидев спину уходящего врача, парень выдохнул. «Это всего лишь доктор приходил на плановый осмотр…» — облегченно подумал про себя блондин и заметил, что на его удачу тот оставил дверь открытой! Оттуда доносились голоса. И принадлежали они Хвану и ещё двум парням. В одном из них Ликси сразу узнал Хан Джисона, а вот чей второй, парень понять не мог. Опять же это огромная удача для Ббоки. Он сможет воочию увидеть общение Хёнджина не только с лучшим другом, с которым они с пелёнок вместе, но и с просто другом! Снова воровато оглядевшись вокруг и не найдя ничего подозрительного, Ликси тихонько подобрался к палате поближе, чтобы слышать чужие разговоры. — Моя нога, когда я на неё наступаю уже совсем почти не болит, — поделился Джинни, пребывая явно в замечательном настроении, — Скоро вернусь в универ и мы закончим наш спор! Врач, что только что его осмотрел, подтвердил хорошие прогнозы и пообещал, что до выписки осталось чуть меньше двух недель. — А разве это будет честно? — усмехнулся неизвестный для Ёнбока голос, — Шин Рюджин, дочь которой ты спас, сможет тебя оценить не предвзято? Ббоки попытался осторожно выглянуть, чтобы посмотреть с кем из других парней мог общаться Джинни, но побоявшись, что его, таким образом, быстро спалят, тут же юркнул обратно в укрытие. Подумал, что сможет уточнить личность во время разговора. Наверняка, Хван или Джисон хотя бы раз, но назовут имя этого неизвестного. — Всё будет честно! — возмутился Джинни, — Я разговаривал с ней накануне тем вечером. И она, между прочим, предлагала поставить мне и Ббоки автомат. Но я от него отказался! Лёгкая победа не в моих интересах. Я смогу одолеть Хани и в честном бою. — Пфффф! — заржал Хан, — Ну посмотрим, насколько эта победа будет честной. Хани не мог не нарадоваться тому, что видел. Наконец, Хван ожил, стал радоваться всем приходящим друзьям и всему, что они приносили. Он даже достал того белого хорька, подаренного ему подругами ранее, выставил его на самом видном месте, называл своим лучшим другом и даже дал ему имя Джинирет. Хан шутки ради говорил, что этот хорёк больше на крысу смахивает, тогда Хван картинно обижался и просил не оскорблять его друзей. Конечно же, Хани понял, что вернувшееся хорошее настроение было связано с возвращением в его жизнь Ёнбока. И никак иначе. И не важно, что сам Джинни заявлял обратное, мол, рад он только тому, что его скоро выпишут и не более. Но Джисон не наивный дурачок, как и Минхо, с которым они столкнулись случайно в больнице, и пришли к Хвану вместе. Они оба, как люди знающие, что хорошее настроение друга точно связано с Ли Ёнбоком (Минхо же видел его в тот вечер), переглянулись и покивали: «Ну, конечно! Дело в выписке и исключительно в ней. Совсем не в Ббоки!» Хван становился слишком очевидным в последнее время, но одновременно с этим будто более глупым и наивным. Они поражались тому, как он сам не понимает, что его чувства куда более глубоки, чем простая дружеская симпатия? — А ты, Хо, кстати, что тут опять делаешь? — обратился Хван к Минхо. Светловолосый снова был при полном параде. Маска, защищающая от всего, перчатки, чтобы он лишний раз ничего не касался. И вряд ли он опять по личной инициативе решил посетить опасное для своего иммунитета место. — На анализы пришёл. Как и обычно, — пожал плечами Хо. — Опять? — воскликнул Хван, — Ты же недавно сдавал! — Опять, — кивнул Ли, — Я постоянно их сдаю. Это уже что-то вроде рутины. — А это не слишком ли часто? — Часто. Но по-другому никак. — Боюсь в таком случае спросить, чем ты болеешь, — встрял в разговор парней Хани. — Аутоиммунное, — ответил Хо. — Это что? — спросили одновременно двое друзей. — Если простыми словами, то это мой же организм пытается меня же убить, — ответил так легко, издав весёлый смешок, Хо. У Хвана с Хани глаза округлились, и они в шоке переглянулись. — Чёт это звучит как-то вообще не смешно, — нахмурился Джисон. — Это звучит очень хуево! — вторил ему Хёнджин. — Да, я в курсе, — кивнул Хо, соглашаясь с ними обоими, но не прекращая улыбаться при этом. — А чего ты тогда улыбаешься? — поразились парни. — А что мне сидеть на полу и в истерике биться об стену, умоляя меня прикончить, чтобы я не мучился? Я живу с этим с самого детства. Привык уже. — И всё-таки это жесть какая-то… — пробормотал Хани, — Ты не говорил, что болеешь чем-то таким серьёзным. — Не люблю распространяться, потому что мне не нравятся эти жалостливые взгляды в мою сторону. У других людей бывают, куда большие проблемы и куда более опасные заболевания, и как-то живут же, как-то справляются. И я справлюсь, — улыбнулся Хо и парни решили оставить мусолить эту тему, раз уж блондину она не нравилась. Вместо этого переключились на обсуждение всяких новостей из универа. Хан, к примеру, рассказал о том, что Чан Вонён недавно учинила в студсовете. Оказывается, она решила свергнуть власть, так сказать, и захватить её в свои руки. И для этого решила воспользоваться самыми мерзкими, манипулятивными путями и каким-то образом умудрилась омрачить репутацию ныне действующего президента. Против той девушки теперь много кто выступает и мало кто остался на её стороне. Её прямо-таки требуют свергнуть. Хван прокомментировал это одним словом: — Пиздец. — Юна с Йеджи, особенно первая, капец в какой ярости сейчас, — прокомментировал ситуацию Джисон, — Они не согласны, чтобы Вонён возглавляла студсовет. Юна даже попыталась подать заявку от имени Йед-дон на эту освободившуюся должность. — А с прежним президентом что? — спросил Джинни. — А она пытается очистить репутацию, — ответил Хо. — Да какого фига я пропускаю всё самое интересное??? — взвыл Джинни, всплеснув руками, — А почему Юна подаёт заявку не за себя? — Говорит, что такое не по ней и она не справится, — ответил Хо, — И я, наверное, согласен с ней в некотором роде. Она не гипер ответственный человек и слишком легко ко всему относится. Ей и преподы не дадут хорошей характеристики. Она же драки учиняла на первых курсах. А вот Йед-дон вполне способна справится. — Но не хочет! — добавил Хани, — Короче теперь девчонки сошли с ума, и ищут, кого бы задвинуть вместо Вонён. — А если не выйдет? — спросил Хван. — На это у них есть план Б, — ответил Хо, — Они параллельно ищут способ доказать, что отставленную президентку оклеветали. — Блять! Я хочу в универ и помогать им! — снова взвыл Хван, — А то вернусь, и эта истеричка будет у власти стоять! — Настолько не веришь в Юну с Йеджи? — хохотнул Хани. — Верю! Но чтобы наверняка им помочь, мне надо туда! — Твоя задача быть хорошим мальчиком и лечиться, — проулюлюкал Хо, — И чтобы это поскорее сделать, держи вкусняшку. Хо достал из кармана какой-то батончик, подошёл к парню и без предупреждений засунул его в рот Джинни. Тот сначала не сообразил, что произошло, но как только осознал, тут же скривился и начал отплевываться. — Фу, блять! Он же покусанный! Кто его ел? — Я, а что? — хохотнул Хо, наблюдая за парнем. В это время, восседающий в кресле Хани зашёлся громким смехом. — Фу, мать твою! Дайте мне воды! — потребовал брюнет. Минхо последовал его просьбе и взял с подноса стакан с водой. Тот, из которого ранее пил Джисон. Хван заметивший сей беспредел, тут же заверещал: — Да не этот, придурок! Дай мне чистый, и без ваших мерзких слюней! Хо посмотрел на ржущего Хана и спросил: — Это то, что я думаю? Он у нас неженка? Брезгливый? — Именно оно, — подтвердил лучший друг Джинни и это звучало для Хо, как прямой сигнал к действию. Вместо того, чтобы успокоиться и отстать от парня, или дать ему, как он и просил чистый стакан, он навалился на него всем весом и начал пытаться протолкнуть ему в рот свой покусанный ранее батончик. Хван его от себя отталкивал, верещал, умолял Хана прекратить ржать и помочь. Но Джисон вместо помощи, чуть успокоившись, поднялся и присоединился к Хо и его издевательствам над Джинни. Оба смеялись и поражались с этого: то есть, как сосаться и прыгать в постель ко всяким незнакомкам, это нормально, а как доесть за друзей еду, так это мерзко? — Это блять другое! — кричал громко Джинни. — Да в каком месте? Наша еда хотя бы ВИЧ тебя не заразит! — ржал Хан. — Я умею пользоваться резинками, придурки! А от ваших мерзких слюней заражусь бешенством! — кричал Хван, пока за пределами палаты, прижав руку к лицу, в шоке стоял и переваривал полученную информацию Ббоки. «Хван брезгливый?! Да в каком таком месте?!» Он буквально ел и пил из той же посуды, откуда это делал Ёнбок. И ни разу не выразил брезгливости или чего-то подобного. Напротив даже, сам инициировал это! — Каждый раз, как полезешь языком в рот к очередной красотке, представляй, что целуешь меня, — злобно похихикал Минхо, и для Хвана это звучало, словно проклятье. — Да фу, блять! Нахуй ты это сказал? Я теперь вообще целоваться ни с кем не смогу! — Слава святым яйцам! — произнёс торжественно Хани и снова оба заржали, — Минхо, ты сделал это! Ты вылечил этого придурка от его неразборчивости! — Да пошли вы нахер оба! — обиделся на них Хёнджин. Он вырвался из их загребущих лап, проковылял к подносу с водой и взял в этот раз, точно чистый стаканчик. Быстро выпил его содержимое, но облегчения от этого не почувствовал. Ему бы рот прополоскать чем-то обеззараживающим, или даже зубы почистить, но для этого надо выгнать этих двух ржущих дебилов, что валялись на его койке, а Хан даже посмел подержать во рту свой палец и демонстративно вытереть его об подушку Джинни. И вот тогда-то, вконец разозлённый Хван замахнулся на них костылями и выгнал придурков вон из палаты. Однако их смех он слышал вплоть до того, пока они спускались на первый этаж и особенно когда они вышли уже на улицу. Хо, задрав голову к окну, посылал ему воздушные поцелуйчики через свою маску, а Джисони показывал язык, напоминая о своём мерзком поступке. И чтобы спасти свои ушные перепонки с глазами Хвану пришлось закрыть и зашторить окна, лишив себя проветривания и света. Ликсик в это время, пока парни прощались, если можно было бы это так назвать, спрятался за лавкой, что стояла в коридоре, а когда друзья Джинни исчезли, то очень неуверенно, практически на ватных ногах вылез из укрытия. Щёки его пылали, а в голове была масса вопросов. Если девушки, по словам Хёнджина, это другое, то, что же тогда Ббоки? Хван приравнивает его к ним? Или что? Решив проверить свою теорию, Ликси снял рюкзак с плеч, и поискал там что-нибудь съедобное. К сожалению, у него не было с собой ничего. Тогда он решил спуститься на первый этаж к автомату. Он обязан был проверить! Пока преодолевал лестницу, то на его телефон пришло сообщение. Ли сразу догадался, что ему, скорее всего, написал Хван и … Конечно это он. Джинни: Ты где???? Тут скучно! Меня все кинули! Уже час сижу и жду! Ббоки так и завис с открытым ртом посреди переполненного людьми холла. Да ему же врали! В наглую причём! Никакие друзья Хвана не кидали, он сам их выгнал! И не час назад, а минут десять! Это что же получается? Если Джинни сейчас так нагло набрехал Ббоки, то получается, он каждый раз так делает? То есть все те случаи, как он, по его словам, бедный и несчастный сидел в одиночестве один в палате, когда его друзья якобы отказались приходить, тупо ложь? Ёнбоку захотелось подняться и высказать пару ласковых этому придурку, но останавливало лишь то, что он вообще-то типа в данный момент времени не должен был здесь находиться. Ликси немного подумал и придумал, как это обыграть и себя заодно не спалить. А спустя минуту пришло ещё одно сообщение. Джинни: Эй! Ты меня снова игноришь? Я тебя жду? Закатив глаза и тяжко вздохнув, вытащив из автомата один батончик, Ликси поднимается обратно на третий этаж и заходит в палату. Хван в этот момент снимал с подушки наволочку и с омерзением откинул кусок ткани куда подальше. Потом зачем-то принюхался к подушке, и она полетела туда же, куда и первый предмет «одежды» для постели. Потом он повернулся, и увидел вошедшего Ббоки. Лицо и глаза его сразу же засияли. — Хэй! Приветики! — Ты мне соврал, — мрачно выдал Ли, сложив руки на груди. — В чём? — Друзья тебя час назад оставили, значит? Я их во дворе видел только что! — Ты их видел? То есть теперь эти придурки больше не будут меня донимать? — очень по-черному пошутил Джинни. — Это вообще не смешно! — насупился Ли, поняв что имел в виду Хван. Типа Ли их видел, а значит Паралич… — Да шучу, я боже! Я за них этого Паралича сам уничтожу. Ты же знаешь это… — бросил Джинни, потом поспешил сменить тему: — Что ты мне принёс? — Ничего. — Как? Никакой вкусняшки? — Никакой. Себя только притащил, — выдохнул Ббоки. Вдруг Хван, ни с того ни с сего, расплылся в довольной, ничего хорошего не предвещающей улыбочке. Затем медленно, словно пантера в клетке подполз к Ликсу. Ли, наблюдая за этим и не понимая, что от данных действий ожидать весь покрывается мурашками и отодвигается назад. — Значит ты моя вкусняшка на сегодня? — довольно облизывается Джинни. Надо ли говорить насколько это звучало двусмысленно для Ёнбока, сомневающегося в собственных и его чувствах? — Ты придурок? — вскликивает напуганный блондин, теперь уже точно уверенный, что между ним и Джинни творится какая-то неведомая херня. Он полчаса стоял под дверью в палату. И он слышал, что Хван не общается так ни с одним из своих друзей. Они подтрунивают друг над другом, если заботятся, то только втихаря, и чаще всего прикрывая это шутками и пожеланиями сдохнуть или пойти в жопу. И ничего из этого Джинни не делал в отношении Феликса. Наоборот, он заботился о его самочувствии, боялся лишнее слово сказать, чтобы как-нибудь не обидеть ненароком. А ещё слишком часто кидал двусмысленные намёки. Вот прямо как сейчас. Хван всё ещё надвигается словно хищник, а Ли уходит спиной назад и упирается в стенку. Вытянув перед собой руку, он останавливает парня толчком ладони в грудь и поднимает голову, чтобы посмотреть в чужие карие глаза. Стук сердца под ладонью и расширенные зрачки говорят о том, что всё происходящее выходит за грани нормального. И где-то на подкорке сознания Ликси соображает, что уже чувствовал это однажды. Правда тогда он моментально сбежал из зала в свою комнату, и в глаза парню не смотрел. И судя посему не зря. Отчего-то этот хищный голодный взгляд его пугал. Ббоки тихо зовёт: — Джинни? Хёнджин нависает над ним, глубоко дышит и кажется, что приходить в себя не собирается, но услышав жалобный голос, начинает осознавать происходящее. Промаргивается, медленно выдыхает и делает крупный шаг назад. Качает растерянно головой, открывает и закрывает рот, пытаясь что-то сказать, но не найдя ни единого слова, прикусывает губу и отворачивается от парня. Шагает к своей кровати и создаёт видимость бурного «чего-то деланья». Тишина, как и неловкость, нависают над палатой душным и неподъёмным массивом. «Что это было?» — хочет спросить Ликси, но сил в себе не находит. Наверное, боится услышать ответ? И какой для него был бы худшим сложно сказать. Тот, в котором Джинни бы отшутился и сказал: «ты что, воспринял это всё всерьёз? Я же просто шучу, Ликсик!» Такой ответ ударил бы немного в сердце. Потому что, да. Ббоки слишком серьёзно относится к своим первым отношениям. Какого рода эти отношения, ещё предстоит, конечно, разобраться, но то, что они именно серьёзные — это точно. А ответ, в котором Джинни подтвердил бы свои чувства — пугал и того больше. Для Ббоки это слишком. Он в своих-то всё ещё сомневался, а тут придётся иметь дело с чужими… Так что может и хорошо, что Джинни решил просто умолчать и спустить на тормозах произошедшее? Сделать вид, как и тогда в квартире у Ёнбока, что ничего не произошло. Такие правила игры Ббоки готов был принять с распростёртыми объятиями. Тем временем брюнет убрался, сменил постельное бельё и предложил позалипать в интернете. А точнее разобрать информацию, которую нашёл по поводу больницы. Слухов ходило очень много, и надо было отсеять те, которые реально казались бредом. Его предложение звучало, как способ уйти от реальности и не говорить на действительно волнующую тему, на что Ёнбок охотно согласился. Как и рассказывала Йеджи, слухов об этой больнице ходило предостаточно. Любители пощекотать себе нервишки чего только не выдумывали. И про то, что на нижних этажах якобы когда-то трупов препарировали и потом незаконно продавали останки их тел сектантам. Про то, что в какой-то определённой палате в определённый час можно было увидеть и поговорить с призраком погибшего тут пациента. А ещё кто-то утверждал, что и вовсе наблюдался и разговаривал с врачом, который оказался уже десять лет как мёртвым! Парни отнеслись к прочитанному скептически, не смотря на то, что в их жизнях реально присутствовала мистика. Ведь, как предположил Хёнджин, по большей части все эти слухи или являлись массовым помешательством, или происками конкурентов. А Феликс и вовсе вдруг задался вопросом: — Нам ведь никак не проверить, правдивы ли все эти слухи, так и смысл их разбирать? Будто воздух из пустого в порожнее переливаем… — Думаю, смысл проявится гораздо позже. Когда мы выясним чуточку больше. Уверен, что эта информация как-нибудь всё же выстрелит, — задумчиво поведал Хван и Ликс пожал плечами, согласившись с такой точкой зрения. Затем блондин обратил внимание на позднее время и встал с кресла. Хорошенько потянувшись из стороны в сторону, он сообщил Джинни: — Пойду домой уже. — Ага, — не стал останавливать его Хван. Видимо слишком волновался о том, что Ббоки придётся возвращаться одному по тёмным улицам. Тем более сейчас, страха его более не увидеть не было. Хёнджин знал, что он придёт и завтра, и послезавтра и после послезавтра. Ликси, засунув руки в карманы толстовки, на что-то там напарывается. Нахмурившись, изымает надкусанный батончик. Тот самый, которым хотел проверить Хвана на вшивость. От подобной находки сердечко в груди ёкнуло. Проверять свои теории уже не хотелось. По крайней мере, до того, пока сам не убедится в корне своих чувств. — О! Шоколадка! — воскликнул вдруг Хван, указательным пальцем тыкнув в чужую находку, — А говорил, что у тебя ничего нет! Вёл себя так, будто забыл про ту неловкую ситуацию и, даже не спросив разрешения, выхватил батончик из руки блондина и пихнул себе в рот. И Ликси готов был поклясться: Хёнджин точно заметил, что тот был вскрытым и надкусанным. Свои мысли по этому поводу Ликси проглотил и не стал озвучивать вслух. Громко цокнул и отвернулся от парня, снова спрятав руки в кармане толстовки. Доев наживку, Джинни вызвался проводить парня до гардероба. Это опять же вызвало у Ликса слишком много вопросов, которые он не стал проговаривать вслух. Не перебор ли с проявлением внимания и заботы к простому другу? Что-то не рвался Хван провожать своих реальных друзей, а Ббоки отчего-то считал долгом довести до гардероба и до первого этажа. И это при том, что сам передвигается на костылях. На первом этаже Хван вдруг заметил в толпе кого-то и, попросив Феликса никуда пока что не уходить, направился к объекту своего внимания. Небольшая группа из девушек весело переговариваясь меж собой, одевались в верхнюю одежду и сильно удивились, когда к ним неожиданно подошёл Хёнджин. Узнав парня, они сразу заулыбались и принялись поправлять одежду, волосы и всё остальное. Каждая будто пыталась привлечь внимание брюнета. Завлечь его, понравится. И неожиданно, но Ббоки словил себя на раздражении и закатывании глаз. Он всегда поражался с того, как качество человека зачастую определялось не внутренними аспектами характера, а его внешностью или популярностью. Это не то чтобы камень в огород к Джинни, потому что брюнет-то точно человек хороший, но ведь эти особы женского пола его совсем не знают! Вполне вероятно многие вообще впервые его увидели, а уже пытаются привлечь его внимание всеми возможными способами. И это удивляло и раздражало Ёнбока сильнее всего. Хван же подошёл к ним не с целью пофлиртовать. Он совсем не обращал внимания на их ужимки и что-то со всей серьёзностью пытался выяснить. К концу разговора, когда ни одна из девушек так и не удостоилась его особого отношения, они заметно разочаровались. Зато Хёнджин выглядел очень даже воодушевлённым и возвратился к Ббоки с горящими глазами. Подойдя к парню, он оставил костыли в сторону, схватил его за плечи, хорошенько потряс и выпалил: — Она не погибла! — Кто? — растерянно переспросил ошарашенный Ббоки. — Та девушка, которую сбила машина вместо мелкой! Она не погибла! Она в крайне плохом состоянии была всё это время, но уже идёт на поправку! Ликси так и застыл посреди коридора, не в силах выдавить из себя ни звука. А потом, когда смысл слов до него дошёл, он вдруг почувствовал, как по щекам побежали первые дорожки слёз. — Это правда? — всхлипнув, тихим дрожащим голосом уточнил он у Джинни. — Да! — восторженно произнёс Хван, снова встряхнув плачущего парня за плечи, — Я только что с её подругами говорил. Они как раз были у неё! Нам удалось! Ликс не мог поверить в услышанное. Это ведь впервые. Впервые удалось спасти кого-то. И всё благодаря Джинни. Блондин улыбнулся сквозь слёзы и замотал головой в стороны: — Я-то ничего не сделал, это всё ты… — Хватит принижать свои заслуги. Я бы вообще о таком не узнал, если бы не твои сны, — сказал Хван с улыбкой. — И это тоже не я... Это Сонный Паралич, — спорил с ним Ббоки, не имея возможности остановить льющиеся слёзы. — Да прекращай ты! — закатил глаза Джинни, — Всё ведь хорошо закончилось! Порадуйся лучше, — и с этими словами потянулся рукой к чужому лицу и вытер слёзы с его щёк. А потом, когда сие не возымело эффекта, захватил в объятия и прижал к своей груди. Чтобы успокоить, так как это было самым верным способом, и одновременно с этим на прощание вдохнуть приятного аромата волос. Чтобы хватило сполна до следующей встречи.

***

В это же время, одна девушка в своей квартире, занимаясь обычной вечерней бьюти-рутиной, услышала как её телефон, лежащий на краешке раковины, завибрировал. Она закончила нанесение крема, отложила бутылёк в сторону, разблокировала смартфон и прочитала, что ей написали. Не поверив своим глазам, проделала это несколько раз и на всякий случай уточнила, а не обманывали ли её? И убедившись, что ответ был отрицательным, не смогла сдержаться от самодовольного смешка. — Так и знала! — произнесла в воздух она, еле сдерживая улыбку. Затем заблочила телефон, поправила волосы, улыбнулась своему отражению и пошла в спальню. Будущее с этой новой информацией теперь ей виделось очень весёлым.