̷С̷о̷н̷н̷ы̷й̷ ̷п̷а̷р̷а̷л̷и̷ч

…бессонница.

Остаток недели прошёл в соответствии с планами Хёнджина. Раз в два дня он приходил к Ббоки домой с ночёвкой, чтобы готовиться к проекту. Можно было сказать, что дома у блондина он практически обосновался. Теперь там появилась вторая щётка, сменный комплект нижнего белья, одежды, и парень даже купил нормальное одеяло, подушку и постельное бельё. Ббоки было от этого стыдно, и он пообещал вернуть деньги, как только они у него появятся. Хван сначала отмахивался, но когда это не помогло, то пообещал всё это добро потом забрать домой. На самом деле ничего подобного не планируя. В Малайзии, у его школьных друзей до сих пор в их квартирах обитали его личные вещи, в том числе его труселя, щётки, одежда и прочие нужные, и не особо, штуки. Бывшие одноклассники периодически писали Хвану с вопросами, когда он планирует прийти и забрать всё это, на что Джинни посоветовал им их просто выкинуть, если ребятам его вещи мешают. Потому что париться на этот счёт он не собирался точно. Джисон всю неделю никак не мог уняться. Его шутки около-гейские становились всё извращённей и извращённей, а остальные ребята с удовольствием ему в этом вопросе помогали. Особенно Хан отлично спелся с Хо, который вернулся на учёбу только в четверг. Оба были без тормозов и Джинни, уставший от их подколок, и дабы никак не стимулировать их эго, почти не реагировал, лишь изредка демонстрируя факи или закатывая глаза. На Йеджи, что продолжала бросать в его сторону обеспокоенные взгляды, брюнет тоже не обращал никакого внимания. Хотя и понимал, что рано или поздно её взгляд из обеспокоенного легко может превратиться в осуждающий. Ведь когда твою заботу отталкивают на протяжении огромного количества времени, тебя начнёт это злить рано или поздно. Но так как сделать он ничего более не мог и прекращать общаться с Ббоки тем более, то просто изображал, что не замечает этой «скрытой» заботы. А к концу недели сам начинал испытывать к девушке раздражение. Потому что ему не нужна была мамочка, которая будет указывать ему — с кем дружить, а с кем нет. Но в целом неделя прошла абсолютно спокойно. В пятницу они с Ёнбоком закончили подготовку доклада и сделали презентацию. Хван выделил то, что читать будет он сам (большую часть), а остальное сказал поучить два дня Ббоки. Не в плане всё вызубрить, а просто научиться читать так, как он будет выступать в аудитории. Где надо сделать паузу, где переключить слайд, где интонацией выделить какую-то важную часть. В планах Хвана было прогнать выступление в таком режиме, чтобы сам Хёнджин понял, что можно будет упустить, а где требовательная Шин Рюджин может придраться и на что следует тогда сделать упор. Полноценно учить своё выступление, дабы читать не с бумажки, у Ббоки остаётся целая неделя впереди. Этого времени, по мнению Джинни, вполне должно хватить среднестатистическому человеку, чтобы в идеале выучить свой материал. В данный момент времени Хван сидел на стуле, покусывал ручку и внимательно слушал, как Ёнбоки зачитывал свою часть выступления. По окончанию речи блондин опустил руку с зажатой там бумажкой и с надеждой глянул на парня в ожидании вердикта — получилось у него прочитать, как надо или нет. — Ты бубнишь. Второй абзац совсем плохо слышно. А ещё ты пропустил несколько предложений после четвёртого слайда, — сообщил Хван. Со стонами Ликс опускается на диван и, согнувшись пополам, прячет своё лицо в коленях. — Я не могу даже прочитать нормально! — слышит Хван приглушённое и жалобное, — А выучить и хорошо выступить не смогу тем более! — Всё ты сможешь и со всем справишься! — возразил Джинни, который говорил так не для красного словца, а в действительности верил, что так и будет. Он проработал с Ббоки всю неделю и знал, каков на самом деле его потенциал. Он совсем не глупый парень, очень находчивый и способный, хотя и утверждал обратное. Просто он сам в себя не верил и от волнения много суетился. От того и не мог собраться с мыслями и много ошибался. — Не смогу я! — прохныкал Ликси, — Я не могу перед тобой, всего одним человеком, нормально прочитать, а что я буду делать, когда на меня будет столько глаз пялиться? Ещё и наизусть надо! Зря ты не согласился в одиночку… — Ничего не зря! Ты очень сократил время подготовки, изучая учебники. Ты нашёл много всего полезного по теме, — произнёс Хван и поднялся с места. Он потянулся и размял затёкшее от долгого сидения тело, — Ты просто паникуешь. — Это я ещё не паникую… Паниковать я буду через неделю в понедельник! Вот где действительно будет паника! — саркастично бросил Ли. Хван посмеялся, подошёл к парню и уселся с ним рядом на диван. — Не па-рь-ся, — по слогам произнёс он, — Я поищу что-нибудь в интернете по поводу твоей паники и боязни выступлений, а сейчас предлагаю отдохнуть. Давай фильм посмотрим? — Какой ещё фильм?!— разогнулся Ли, распахнутыми в ужасе глазами уставившись на брюнета, — Осталась всего неделя до часа Х! Сейчас вообще не до фильмов! Я немного отдохну и снова попробую… — Нельзя всё время только работать! Мозги перегреются, и ничего хорошего из этого не выйдет, — брюнет потянулся к листочкам в руках Ликса и отнял их, откидывая куда-то себе за спину. — Нет! — воскликнул Ёнбок и потянулся через Хёнджина за упавшими на пол бумажками. Его состояние напоминало собой истерику и концентрацию тревожности в одном флаконе. Глазки бегали в стороны, сердце билось как сумасшедшее. Джинни чувствовал это из-за того, что парень навалился на него, в попытке достать до бумажек с текстом выступления. Теперь Хван точно убедился, что этому парню требовался отдых, пока он себя до сердечного приступа не накрутил. Он перехватил елозящее на нём тело поперёк талии и попробовал усадить обратно на место, но Ли словно самонаводящиеся ракета — видел бумажки перед собой и только их. — Надо готовиться! Я прочитаю ещё раз… — бубнил он, словно загипнотизированный, никак не унимаясь. — Завтра воскресенье и будет целый день на подготовку! — пытался докричаться до него Хван,— А сейчас давай свой ноут, найдём фильм и посмотрим какой-нибудь фильмец перед сном. — Нельзя терять драгоценное время! — отрицательно мотает головой в стороны Ли и Хёнджин, вздохнув перехватывает его за плечи, отодвигает от себя и устанавливает зрительный контакт. — Тебе надо успокоиться, — тоном, не требующего возражений, говорит Хван, — Сделай вдох и выдох. Вместо выполнения указания блондин мотает головой в стороны, показывая своё нежелание, и снова наваливается на Джинни, решая продолжить попытки достать те самые бумажки. — Ликси! — сильно встряхнул его за плечи Хван. Парень прекращает напирать и отодвигается чуть назад. — У тебя паничка, — произносит медленно и вкрадчиво Хёнджин, — Так что сделай вдох и выдох. Сейчас же. Блондин повинуется и делает глубокий вдох, а потом выдох. — Молодец, — подбадривает его Хёнджин, — Теперь ещё раз. Феликс вновь проделывает ту же манипуляцию и медленно ощущает, как паника, что охватила всё его тело, медленно отступает, сердце в груди успокаивается и становится легче дышать. Без напоминаний брюнета парень проделывает эту манипуляцию ещё и ещё раз. Только убедившись что Ли окончательно пришёл в себя, Джинни его отпускает и произносит: — Не накручивай себя до такого состояния больше. Когда нечто подобное чувствуешь, лучше прерваться и отвлечься на что-нибудь. — Откуда ты знаешь, как надо поступать? — удивлённо переспросил его Ли. Потому что вроде бы это он учится на психолога, а не Хёнджин. — Читал однажды, — пожимает плечами Джинни. Он не стал вдаваться в подробности то, при каких условиях ему пришлось это делать. Просто однажды своими выходками он довёл до паники собственную мать, а впоследствии, так как не мог обещать, что этого снова не повторится, решил изучить этот вопрос более досконально. Просто чтобы знать, в случае чего, как поступать. Он поднялся с дивана, сходил за оставленным на столе ноутом и вернулся с ним обратно. Потом понял, что поставить его так, чтобы они вдвоём смогли смотреть, некуда. У Ликса же не было журнального столика. Тогда брюнет оставляет пока что компьютер на диване и идёт за стулом на кухню. Тот, что был в зале за столом — был типичным компьютерным креслом, с мягким сидением и не подходил под их нужды. Когда парень возвращается, он устраивает всё так, чтобы экран видно было им обоим. — Ты тратишь своё время на подготовку меня, а как же ты сам готовиться будешь? — после непродолжительного молчания спросил вдруг Ликс, пока Хван рылся на сайтах в поиске того, чтобы такого глянуть перед сном. — На счёт этого не парься. Мне одного вечера хватит. — У тебя текста в два раза больше моего… — напоминает Ли. — Я в курсе, — улыбается Хван. — Как ты хочешь выучить его за один вечер? Хёнджин ухмыльнулся, разблокировал свой смартфон, протянул его Ликсу и сказал: — На. Зайди в Google и найди любой стишок, текст или что-нибудь такое. Ли непонимающе хмурится, но всё же берёт чужой телефон в руки и вбивает запрос. Находит стихотворение, как его и просили, и протягивает телефон обратно. Джинни быстренько пробегается по тексту глазами, снова возвращает аппарат блондину в руки, набирает в лёгкие побольше воздуха и произносит: — Ты не хочешь посидеть на радуге, Помечтать, всю землю обозреть, Впечатлением себя порадовать И в мечтах далёко улететь? Слушать необычные мелодии, Под гитару самому запеть Звучные красивые рапсодии? Нужно только сильно захотеть. Если ты романтик фантастический, Не пугает никакой экстрим, И авантюрист оптимистический, Приглашаю, вместе посидим, — закончил парень и довольный уставился на Ликса. Читал он очень красиво. С чувством и расстановкой, меняя интонацию там, где нужно и с выражением. Феликс переводил взгляд от написанного на экране телефона и на Хвана, потом снова на телефон и снова на парня. Он не мог поверить в то, что услышал. Он же нашёл первый попавшийся стишок в интернете, и Джинни хватило одного прочтения, чтобы слово в слово его повторить? — К-как? — поражённо уставился на парня блондин. — А вот так, — улыбнулся Джинни, — Я запоминаю всё с первого прочтения. Так что одного вечера мне вполне хватит. — Ого! Это… Круто! — Есть такое! Так что я, наверное, завтра ещё раз пересмотрю текст и возьму на себя ещё часть, — самодовольно подмигнул Джинни. — Но тогда Шин Рюджин спалит. У тебя и так самая большая. — Не спалит! Ты будешь периодически вступать между моими частями. Главное говори спокойно и размеренно… — начал было Хёнджин, но заметив, как ужас быстрой вспышкой пробежался в глазах Феликса, поспешил успокоить парня, — Мы отрепетируем всё как надо! Всё будет хорошо! Без паники только, ладно? — Угу… — кивнул Ббоки. — Давай лучше выберем, что будем смотреть… Ужастик? Ббоки замотал головой в стороны: — Тебе их в жизни мало? — Тогда триллер? — Нет! — Боевик? — А можно что-то менее смертоубийственное? — Документальный фильм про пчёлок? Лицо Ликса так насупилось, что Хван засмеялся. — Супер-героику тогда? — Это пойдёт, — кивнул наконец одобрительно Ли. — Отлично! А чё жрать будем? — Жрать? Мы же ужинали уже… — Так я не ужинать предлагаю. Надо чипсов, снеков или попкорн взять. Это не еда, а закуска. — А просто фильм посмотреть нельзя? — Нет! Кто просто так смотрит фильм? — возмутился Джинни и схватился за телефон, — Не парься! Сейчас папочка всё устроит! Феликс покачал головой и хохотнул. А про себя подумал: нормально ли это? Все друзья так делают? Заваливаются к кому-то одному домой, чуть ли не каждый день, смотрят по вечерам фильм и один всегда покупает для остальных вкусняшки? Или это не совсем обычная ситуация? Просто в фильмах, которые смотрел Ббоки, обычно так поступают парни, которые пытаются привлечь внимание… Девушки? Стоило этим мыслям пронестись в голове, Ли согнулся пополам и сильно ударился лбом о собственные колени. А ещё пожалел, что в комнате свет горел, потому что если Хёнджин сейчас отложит свой телефон в сторону, то заметит его румяные щеки и такого же цвета уши. «Боже! О чём я вообще думаю постоянно?» — ругал он сам себя. Он же не девушка, в конце то концов! И Хван не гей! А о своей ориентации Ббоки как-то не задумывался … Просто ему никто и никогда не нравился. Не было ни разу такого, как в романтических фильмах показывают. Чтобы сердце заходилось в бешеном стуке или бабочки летали в животе. А именно так описывают свою влюблённость герои различных романов, аниме и фильмов, а на практике Ли представления не имел каково это. Но ему точно стоит прекратить всё это смотреть, потому что во всех действиях Хёнджина он почему-то видит то, чего нет, и думает слишком много лишнего! — Всё, я нам заказал закуски. В течение двадцати минут привезут, — поделился Хван новостью, а потом зачем-то закинул руку на плечо блондина и навалился на него всем весом. И когда тот смущенный от собственных мыслей и действий брюнета поднял голову, Джинни занёс руку с телефоном над ними, и громко произнеся: — Чиииииз! — сделал снимок их двоих. Потом отодвинулся и посмотрел на полученный результат. Он сам вышел, как всегда потрясающим, а вот Ёнбоки… — Тебе жарко? — спросил у парня Джинни, когда увидел на фото шокированного и раскрасневшегося Ббоки,— Ты весь красный. — З-зачем ты нас сфотографировал? — Чтобы на свою страничку закинуть. — Зачем? — Я всех своих друзей на страничке публикую. Чтобы родители и оставшиеся друзья в Малайзии видели, что мне ни капли без них не грустно, — хихикнул Джинни и потянулся рукой к толстовке Ликса, — Сними ты свой свитшот, если тебе жарко. Ты же дома находишься! — Да не жарко мне! — поёжился Ли и подальше отодвинулся, потому что рука Хвана уже в наглую начала стягивать с него кофту. Джинни надул губы, и хотел было продолжить напирать, но резко вспомнил, чем омрачился его первый приход сюда. Точнее то, что он тогда сотворил, а потому парень поднимает руки в сдающемся жесте вверх: — Ладно! Не хочешь, как хочешь! А Ббоки с облегчением выдохнул. Слава богу, что Хван решил, будто ему просто жарко. В этот раз курьер с едой не опоздал и даже напротив, привёз чуть раньше. Мальчики разложились в зале, расставив тарелки с закусками (Хёнджин опять много заказал) по всей комнате и периодически менялись ими, чтобы попробовать всё. Особенно такому радовался Ликси. Многие вещи он пробовал впервые и раздумывал над тем, что никогда не сможет расплатиться за всё то добро, которое получил от этого парня. Но сделал в голове пометку начать откладывать, чтобы в будущем заиметь возможность угостить Хвана в ответ. Фильм был забавным и понравился обоим. По окончанию они долго ещё обсуждали смешные или напряжённые моменты, в некотором роде даже споря, а когда надоело, Джинни потребовал продолжить пиршество — выходной день ведь завтра! И следующий выбор пал на романтическую комедию. Феликс жевал остатки попкорна, когда почувствовал, как на его плечо опустилось нечто тяжёлое. Вздрогнув, он повернул голову и увидел, что это Джинни уснул, выбрав в качестве подушки его плечо. Блондин попытался аккуратно убрать его, переложив на диван, но как только происходило какое-то движение, веки Хёнджина беспокойно начинали двигаться, а сам он принимал более удобное для себя положение, и почему-то оно всегда было на Ббоки. В конце концов, талия блондина оказалась во власти рук Хёнджина, а голова всё так же на плече. Вывод напрашивался сам собой: Ликс никогда не отвоюет своё личное пространство. Не с этим человеком. Так что, смирившись, парень продолжил просмотр, а потом и не заметил, как ближе к концу фильма заснул и сам…

***

…сон.

Хван открыл глаза в аудитории для потоковых лекций. Он несколько раз моргнул и привстал со столешницы, на которой уснул, в качестве подушки воспользовавшись собственными согнутыми в локтях руками. Они к слову сильно затекли и чтобы разогнать кровь по венам, пришлось сделать парочку упражнений и хорошенько ими потрясти. — Нет… Не хочу… — послышалось жалобное позади Хвана и он обернулся на звук. Чуть выше, на последнем ряду сидел Ликси и с жалобной мордашкой оглядывал помещение. И только тогда до Джинни вдруг дошло. — Твою мать! Мы спим? — воскликнул он. — Да… А ты что подумал? — Что уже понедельник и что я на перемене перед началом пары уснул, — выдохнул Джинни и поднялся с места. В душе он ощущал некое возбуждение от перспективы встретиться с кое-кем. Они ведь в прошлый раз не договорили… — Первое наблюдение: смена колец ничего не поменяла, — произнёс Хван, хорошенько оглядевшись по сторонам. Ли ему ничего не ответил, только еле слышно фыркнул. Он с самого начала знал, что ничего не поменяется. — Второе наблюдение: у нашего «друга» Паралича беды с фантазией. Сначала пост охраны, теперь универ. А следующим что?! — крикнул громко Хёнджин, обращаясь к своей копии, — Может моя комната в общаге? — А что с этим не так? — робко спросил Ликс, не понимая сути претензии. — Мы же во сне! — развёл руки в стороны Хван, — Твори, не хочу! Волшебные замки с драконами, вода в которой можно дышать, небо по которому можно ходить! И на фоне этого: пост охраны из парка и аудитория в нашем универе? Серьёзно? — скептично поднял одну бровь Джинни, а потом нахмурился и уточнил на всякий случай, — Это же наш универ? Парень покрутился вокруг своей оси. Аудиторию он не узнавал. То была типичное помещение для потоковых лекций, где парты были расставлены словно в кинотеатрах, чем дальше, тем выше ты сидишь. Снизу преподавательский стол, кафедра для выступлений, позади всего этого огромная доска и стенд, растянутый вниз для показа презентаций. Типичная аудитория, которая могла бы быть в любом другом университете, поэтому Хван засомневался. — Да, наш. Это кабинет на первом этаже, в правом корпусе, — ответил ему Ликс. — А, ну вот! Вместо всех этих миров с летающими осами-драконами универ, блять! Фантазии ноль! — Как хорошо, что сны создаёшь не ты… — буркнул Ликс, который что-то сомневался, что захотел бы в перспективе увидеть осу-дракона. Он был рад и простому кабинету в родных стенах универа. Не рад он был только тому, что может тут увидеть. Не «пустая страничка» означала одно: либо здравствуй Сонный Паралич, либо чья-то смерть. Хван бесстрашно прошёлся по всему периметру кабинета. Никаких следов их «друга» из снов не нашёл. Тогда он подошёл к сидящему за партой Ли. — А ты чего сидишь? — Не хочу ничего видеть, — пожаловался Ббоки, опуская голову вниз. Вместо ответа Джинни положил ладонь на заднюю сторону его шеи и слегка размял указательным и большим пальцем кожу. В жесте чувствовалось нечто заботливое, мол, сиди тогда, раз не хочешь, а я сам посмотрю, что тут творится. Или Ёнбоку так показалось. Хван спустился вниз аудитории и подёргал за ручку двери. Та не поддалась, на что парень громко цокнул. — А на декорации за пределами этого кабинета фантазии не хватило, да? — издевательским тоном поинтересовался он, — Походи на курсы художественные что ли! Внешность чужую копируешь, кабинеты копируешь… Скучно!!! Хван не знал чего добивался своими издёвками, но очень хотелось разозлить этого типа или хотя бы вывести на эмоции. Ликс же считал это бесполезным занятием. На его памяти Паралич не был человеком. Звучит смешно, да. Будто это и так не понятно было. Но Ли этим подразумевал то, что Паралич — не был типичным для понимания существом. Он не испытывал тех эмоций, привычных для любого представителя хомосапиенс, поступал вне понимания человеческого разума. Феликс предполагал, что всё, что выдавал Паралич, более менее похожее на человеческое, — не больше чем попытка этого существа спародировать людей. Им же типа грустно, когда кто-то умирает, а значит и Сонный не будет в этот момент улыбаться. Им ведь грустно, когда они одни, потому что люди — социальные существа, а значит надо бы подарить такому одинокому ребёнку его первого друга. И чтобы они теперь вдвоём ходили по снам. Вот такими категориями размышлял Ббоки. И он сильно сомневался, что детские попытки Хвана разозлить нечто потустороннее могут обернуться удачей. Скорее сам Джинни попадёт в собственную же ловушку, тем, что не сможет добиться ничего привычного от Паралича и максимум, что встретит в качестве реакции на свои действия — это усмешку, снисходительность или безразличие. А может и всё вместе. От чего Хван сам же и разозлиться ещё больше. Огромные часы, что висели над доской, громко щёлкнули и оба парня обратили на них внимание. Они остановились. — Не час сорок три, — обратился Джинни к побледневшему Ли. Тот покивал и закутался в свою чёрную толстовку, — Что означает это время? Часы показывали 12:52. — Я не знаю… — жалобно проскулил Ликси. Вместе с его словами в раскрытое окно аудитории ворвался сильный ветер, который с грохотом отворил одну из сторон окна, что до этого было лишь слегка приоткрыто. Оба парня испугались. Хван втянул воздух сквозь зажатые зубы. На улице за пределами кабинета был день, светило солнце и ничего вроде бы не пугало, но отсутствие каких-либо звуков очень сильно давило на психику, а внезапность всего происходящего слишком ужасала. Попялившись на раскрытое окно парень собрался с силами и уверенно зашагал к нему. Он с силой одёрнул шторы, которые из-за их размера не поддались и брюнет, плюнув на это, выглянул наружу. Теперь-то он убедился, что они находились именно в их университете, так как он узнал парковку позади здания. Но она была абсолютно пустой. Ни людей, ни машин. Ничего не было. — Че за хрень? — спросил он снова у Ббоки. Вопрос был риторическим, к тому же Джинни и так знал, что ему ответят: я не знаю. Чуть погодя студенту филологического факультета в голову приходит гениальная идея: вылезти на улицу через раскрытое окно и посмотреть, что там происходит. Но только он забирается на подоконник, как слышит жалобно-испуганное с парты: — Что ты делаешь? — На улицу хочу вылезти, — отвечает Джинни. Ликс что словно тихая мышка сидел за партой, не желая что-либо предпринимать и предпочтя просто ждать, когда проснётся, подлетает с места и бежит вниз к Хёнджину, чтобы схватить его за кофту. — Не уходи! — молит он. — Да я и не собирался, просто посмотрю, что там и сразу вернусь... — Не надо! Давай просто тут посидим? Пожалуйста! — Я никуда не ухожу, просто вылезу и посмотрю. Это быстро, — выдыхает Хван, — Может с той стороны смогу зайти в аудиторию? Посмотрю, насколько развито пространственное мышление этого типа. — Я не хочу туда идти. Но и оставаться один тут тоже, — проскулил Ликс и на глазах выступили первые слёзы. В первую очередь от стыда и жалости к самому себе. Он понимал прекрасно, каким предстаёт в глазах единственного друга: нытиком не иначе. Но он так же понимал, к чему ведёт этот сон. А видеть очередного убитого человека, кем бы он ни был, парень не хотел. — Ладно. Тогда я просто по парковке пройдусь, не буду обходить здание, — пообещал Хёнджин, в очередной раз, проявляя просто железную выдержку ко всему происходящему и полное понимание к постоянно ноющему блондину. — Ты просто не понимаешь, с чем можешь столкнуться, Джинни… — молит его Ли, — Не ходи, пожалуйста! Хван хочет открыть рот, чтобы сказать очередные подбадривающие слова, но вдруг дверь в аудиторию резко распахивается. Как если бы кто-то с той стороны её резко открыл. Но к ужасу парней за ней никого не было. Пусто. Просто стена коридора. И при этом всём ручка опущена вниз, будто за неё кто-то держался, не позволяя двери закрыться. Парни в ужасе таращатся на это, и боятся даже вдохнуть. Тела сковал страх, по виску потекли первые струйки холодного пота. Затем всю аудиторию разрывает от громкого: — Ой, просите! Я аудиторией ошибся! — и дверь как резко открылась, так же с грохотом захлопывается, а парни слышат за её пределами оглушительный громкий смех сразу нескольких людей. Феликс, что крепко сжимал край кофты Джинни, весь бледнеет, а руки его начинают трястись, как и сжатые в тонкую проволочку губы. В кабинет, словно призрак заглянул. — Что это за нахер вообще творится? — произносит в пустоту Джинни, уже жалея о своих криках дать ему что-то поинтереснее. Он медленно, стараясь не напугать бледного, как смерть блондина спускается с подоконника и хочет пройти к двери посмотреть, что за чертовщина это только что была. Но не успевает сделать и нескольких шагов, как его останавливает громкое уведомление, пришедшее на телефон. Не Хёнджина телефон и не Феликса. Чей-то чужой, лежачий на парте преподавателя издал трель и загорелся. Хван уверен, что изначально его там не было. Точно не было. Его глаза такой интересный предмет точно не пропустили бы мимо себя, а память точно записала бы его в свои чертоги. Телефон появился сам собой из воздуха, а на экране помимо времени 13:03, высветилась чья-то фотография. Маленькой девочки, держащей в руке игрушку. Хван осторожно подходит ближе, чтобы увидеть что-то ещё, помимо этого. Зачем этот телефон пиликнул? Что это за девочка? Почему дверь открылась? Что вообще всё это означает? В страхе, что может произойти что-то ещё из ряда вон выходящее парень начал озираться по сторонам. Как же сильно он жалел о своих выкриках дать ему зрелища. На такое странное и необъяснимое он не подписывался. — О нет! — слышит он приглушенное позади себя. Ликс, прижав руку к лицу, смотрел на парковку сквозь распахнутое окно. И когда Хван обернулся, то всё произошло в доли секунд. Парковка ожила. Туда заехала машина, остановилась. Открылась передняя дверь, но оттуда никто не вышел, хотя по шаркающим по асфальту шагам, этого точно утверждать было нельзя. Затем открылась задняя дверца и на улицу оттуда выскочила маленькая девочка. Та самая с фотографии на телефоне. Она, словно взрослая поправила свою смятую от сидения в машине одежду, подняла голову и посмотрела прямо в распахнутое окно, где сейчас находились парни. Широко и радостно улыбнулась и, сорвавшись с места, побежала прямиком к ним. Затем визг шин. Девочка и пяти метров не пробегает, как её сбивает машина. Её маленькое тело, словно лёгкая и ничего не весящая игрушка, отлетает на несколько метров и катится по асфальту. Машина, что сбила её, проезжает ещё пару метров и врезается в другую, расплющиваясь от силы удара. На сером гравии около маленького тельца разливается алая жидкость, а в ушах у парней стоит звон от женского протяжного крика, больше напоминающего вой умирающего зверя: — МИЁЁЁЁН!!! … И оба просыпаются. Хван сразу же принимает сидячее положение. Сердце его ебашит в грудине так, будто прямо сейчас его шибанёт приступом. Перед глазами стоит эта ужасная картина с мёртвой маленькой девочкой. Потому что после такого удара у неё не было ни единого шанса на то, чтобы выжить. В своих руках парень замечает тремор, и хватает одну руку другой, чтобы прекратить бессмысленную тряску. Когда звон в ушах спадает, он слышит рядом с собой всхлипы. Повернувшись на звук, видит сжавшегося, глядящего прямо перед собой широко распахнутыми глазами и всего трясущегося в углу дивана Ббоки. Снова паническая атака, понимает Джинни, с которой Ли не в состоянии справиться. Он пытается вдохнуть воздуха, как его учили, но не может из-за сжавшего горло беззвучного плача. Хван моментально берёт себя в руки, вскакивает с места и садится на колени перед диваном. Хватает парня за руки и заглядывает в его стеклянные и полные ужаса глаза. Медленным, вкрадчивым тоном произносит: — Спокойно. Сделай вдох. Глубокий, — Ли пытается выполнить просьбу, но не справляется, тогда Джинни ему подсказывает, — Не можешь ртом, втяни носом. Всё нормально. Ты можешь дышать. Совершенно точно можешь… Я знаю. Просто спокойней. Вдох… В этот раз кое-как, но Ббоки удаётся сделать первый, очень слабый, короткий и неуверенный вдох. Чужой голос его продолжает успокаивать: — Молодец. Теперь выдох и снова вдох. Такое упражнение они проделывают несколько раз, и медленно Ликси приходит в себя, более не чувствуя удушения. Хван убедившись, что всё хорошо и парень, по крайней мере, может дышать, тянет руку к его шее, сам приподнимается и прижимает его заплаканное лицо к своему плечу. Ббоки всхлипывает. — Прости… Я знаю, что за столько времени должен был уже привыкнуть к подобному, но я не могу… Я не знаю, почему, но не могу… — рыдал он на его плече. — Просто ты человек. А человеку нормально испытывать эмоции и страхи… — успокаивающе шептал Джинни, — Ничего страшного в этом нет. Ты можешь плакать и не надо извиняться за это. Ёнбок расплакался ещё сильнее. Он спрыгнул с дивана и бросился в объятия к Джинни, полностью зарываясь лицом в его одежду. Будто боялся, что парень может резко исчезнуть. Хван, хотя и не ожидал резкого прыжка, смог среагировать и удержать равновесие, а потом осторожно, не разлепляя объятий, присел на пол, перевернулся и спиной прижался к дивану. Крепко обнимая захлёбывающегося от рыданий парня, сам почувствовал, как по его щеке пробежалась слеза, а затем и вторая, и более он ничего уже перед собой не видел из-за застившей глаза влаги. Сколько же боли, сколько страданий вытерпел Ёнбоки, будучи совсем один? Сколько рыдал в подушку в тёмной, наглухо задёрнутой шторами квартире? А сколько задыхался и каким чудом смог собраться после этого, чтобы вновь выйти на улицу в последующие дни? Сколько же психологических травм принёс ему Паралич своими ужасными снами? И главное зачем? Зачем всё это? Почему Ёнбок? Почему именно он? Вместе со слезами Хван начал ощущать подкатывающую к самому горлу ярость. Хотелось вскочить, кричать, что-нибудь ломать, бегать, кромсать и рвать. Но парень понимал, что сейчас это ничему не поможет. Всё это он будет делать, когда увидит собственную рожу вновь. Сейчас же всю свою ярость он успешно подавил и обратил в нечто другое: он вложил её в крепкие объятия.

***

Спустя долгие полчаса парни оклемались. Ликси с тихими извинениями слез с Хёнджина и сел рядом на пол. Коленки подтянул к себе и спрятал красную заплаканную мордашку в них. Хёнджин сидел, уставившись перед собой. Обдумывал слова Ббоки о том, что он не знал ещё, с чем имел дело. И думал, что парень оказался чертовски прав. Ощущал полную собственную бесполезность и бессилие. Ужасно бесился с этого и психовал, но держал себя в руках. Прочистив горло, он тихо спросил: — Что это была за девочка? — Не знаю, — тихо шмыгнул носом Ли. — Ты ведь говорил, что не видишь смерти всех подряд… — Да, так и было до сих пор… Но я правда не знаю кто это такая. Я впервые её увидел. — Не переживай, — потянулся Хван к его шее и слегка размял кожу пальцами, — Всё нормально. Это был пока что всего лишь сон. Думаю нам надо лечь, попробовать снова заснуть, надеясь, что этот ублюдок больше не явится, и завтра уже обо всём поговорить, обдумать и разработать дальнейший план действий. Потому что сейчас мой мозг вообще не варит и я… — голос его сорвался. Но Ликси понял парня и без слов. Хёнджин находился в шоке. Это если мягко сказать. Он столкнулся с тем, с чем ранее не имел дела. Сложно в таком состоянии собрать в кучу мысли. Ббоки кивнул: — Да, наверное, стоит попытаться снова поспать. Он не должен больше появиться, да и время три ночи… Хван выдохнул, поднялся на ноги, подал руку блондину, чтобы помочь встать. Вместе и в полной тишине они прибрали зал от валяющихся везде закусок и посуды, а после разошлись по комнатам и легли в кровати. Ни один, ни второй, первый час уснуть не могли. Со страхом прислушивались в тишину, варились в своих мыслях, и только окончательно утомившись, практически под самое утро заснули.