Хорошая девочка: теорема зеро

Переменная — идентификатор, используемый для

хранения значений в памяти компьютера.

      — Прерванный половой акт — не самый лучший способ контрацепции, — качает головой врач, записывая что-то в медицинскую книжку. Пенни непринужденно болтает ногами, сидя на высокой кушетке. Сегодняшний день выдался трудным. С самого утра она поехала в клинику, сдавала анализы, сходила на осмотр, и теперь наконец беседовала с врачом. Можно было вздохнуть с облегчением: ее здоровье было в полном порядке. — На данный момент мы не можем определить возможную беременность, мисс Паркер, — женщина поправила очки и со вздохом закрыла медицинскую карту паучихи, переводя взгляд на свою пациентку. — Подождите еще хотя бы неделю и приходите на сдачу крови на анализ.       — Я не думаю, что…       — И все же вы пришли сюда, значит, беспокоитесь, — хмыкнула врач. — У вас регулярный цикл, верно? — Пенни согласно кивает. — И здоровье отменное… До укуса паука у вас тоже все было в порядке с женским здоровьем?       Пенни неопределенно пожимает плечами. Вроде бы, да. С того дня, как у нее прошли первые месячные, Мэй таскала ее на прием каждые полгода — тетя всегда с особым трепетом относилась к здоровью своей племянницы. Правда, после того, как паук укусил Паркер, она избегала вообще любых походов к врачу. Боялась, что медики обнаружат аномалии в ее организме.       — Когда начнете планировать беременность, рекомендую вам постоянно находиться под наблюдением врачей, — серьезно добавляет врач. — Ваш организм может повести себя непредсказуемо.       — Есть вероятность, что ребенку передадутся мои способности? — осторожно уточняет Пенни, спрыгивая с кушетки. Доктор внимательно смотрит на нее, затем в очередной раз вздыхает:       — Я всего лишь врач-акушер-гинеколог в городском госпитале, мисс Паркер, — ее губы трогает виноватая улыбка. — Не каждый день ко мне приходят пациенты вроде вас. Я бы даже сказала, что вы, вероятно, одна такая.       — Ясно, — поникает Пенни. Вряд ли вообще кто-либо мог дать ей какие-то точные прогнозы по этому поводу. Придется выяснять все на практике.       Но разумеется, не в ближайшее время.       Последние несколько дней после возвращения из Вегаса прошли довольно спокойно. Нога полностью зажила, и девушка уже совсем перестала хромать. Пенни вернулась к подготовке к экзаменам, до которых оставалось всего-ничего. Эдди уже уехал в Кембридж: у него экзамены начались немного раньше, чем у паучихи. В остальном все было по-прежнему.       Только со Старком Пенни так и не могла нормально поговорить.       Пенни покинула клинику с легким сердцем. На самом деле, она не беспокоилась о том, что ее здоровье могло как-то пострадать. По крайней мере, в этом вопросе она мужчине доверяла, и, как оказалось, не зря. Вероятно, она должна была беспокоиться о незапланированной беременности, но чутье подсказывало — если бы что-то было не так, она бы уже почувствовала. А кроме ноги ее больше ничего не беспокоило. Девушка осмотрелась вокруг, прикидывая, не взять ли ей себе кофе в ближайшем старбаксе, или лучше уже доехать до дома и зайти в пекарню рядом… Сложнейший выбор.       На город постепенно опускался вечер. Небо еще было светлым, но белый диск солнца уже клонился к горизонту, и скоро голубой цвет сменят другие яркие оттенки, раскрасят холст над Нью-Йорком, а затем наступит ночь. Пенни чертыхнулась себе под нос: она весь день проторчала в клинике. Решив все-таки зайти в пекарню у дома, паучиха достала свой телефон и направилась к автобусной остановке.       Несколько долгих секунд она слушала гудки, но затем Тони наконец изволил ответить.       — Привет, я закончила в больнице, — сходу выпалила она. — У тебя есть планы на вечер? Можем встретиться и поговорить? Я могу приехать в башню, — Пенни тараторила, не давая Старку вставить слово и перебить ее, и замолчала, закусив напряженно губу. Она соскучилась и хотела его увидеть, вот и все.       — Что сказали в госпитале? Все в порядке? — проигнорировав все остальное, поинтересовался мужчина. Голос его звучал как-то странно.       Подъехал нужный автобус, и Пенни нырнула в салон. По спине побежали какие-то нехорошие мурашки. Девушка заплатила за проезд и устроилась на одном из немногочисленных свободных мест, уставившись в окно. Небо по-прежнему оставалось чистым и ясным, но от него исходила какая-то странная угроза. Чувство безмятежности рассеялось. Пенни взволнованно сжала лямку своего рюкзака, в котором лежал любимый красно-синий спандекс.       — Да, все хорошо, — отозвалась она. — Так, ну… я могу приехать? — с надеждой повторила свой вопрос девушка. Тревога росла. Пенни пыталась понять, беспокоится она из-за того, что уже несколько дней не может выловить Старка для разговора, или же дело в чем-то другом. В динамике раздался тяжелый вздох. Тони молчал, обдумывая свой ответ, затем серьезно произнес:       — Возвращайся скорее домой и оставайся там. Барнс с тобой?       — Эм, — растерялась Пенни. — Ну, он уже должен быть дома. Почему ты спрашиваешь?       — Я позвоню позже, — вместо ответа сказал Тони и отключился.       Пенни раздраженно убрала телефон от уха и уставилась на домашний экран. На обоях у нее все еще стояла фотография Тони. Да какого черта?! Девушка устроилась на сидении поудобнее и скрестила руки на груди. Сердце гулко билось. Что происходит?..       Автобус медленно пересек Бруклинский мост и поехал быстрее — в Бруклине пробки были не такими страшными, как в Манхэттене, и Пенни вполне успевала вернуться в квартиру до того, как весь город загудит в вечернем столпотворении. В пекарню заходить расхотелось. Паучиха нетерпеливо дождалась, пока доберется до нужной остановки, и засеменила к дому. На улице поднялся неприятный ветер, портящий впечатление от безоблачной погоды. С каждой минутой беспокойство росло, и Пенни едва ли не бегом поднялась на свой этаж и рванула входную дверь в квартиру — та, к счастью, оказалась не заперта.       — Джеймс? — ее голос задрожал. Она вдруг подумала о том, что Барнс, возможно, еще не вернулся домой, и эта мысль почему-то привела ее в ужас.       Из кухни выглянул Барнс, и Пенни с облегчением выдохнула, стараясь не задумываться о причинах своего растущего беспокойства. На нем поверх домашней одежды красовался фартук Уэйда. В нос ударил запах специй.       — Я делаю не острый карри, — виновато улыбнулся парень. — Ты голодная?       — Что-то происходит, — нахмурилась паучиха, торопливо разуваясь и заходя в квартиру.       — Погода портится, — рассеянно отозвался Джеймс, возвращаясь к плите. В гостиной жалобно мяукнула Альпин. Кошка бросилась Пенни навстречу и требовательно потерлась о ее ноги, задирая голову и снова мяукая. Ветер за окном усиливался, а солнечный свет, который обычно на закате окрашивал гостиную в оранжевые оттенки, потух, словно кто-то выключил лампочку.       — Где Уэйд?       — Они с Мэй поехали присматривать новый диван в ее гостиную.       Пенни заскрипела зубами, подходя к окну.       Волоски на руках и затылке приподнялись, как по команде. Ветер таскал по воздуху мелкий мусор с асфальта. Снаружи стало как-то слишком непривычно тихо. Пенни подняла окно и высунулась наружу, глядя на то, как редкие прохожие торопятся по своим делам. Затем до острого слуха паучихи донесся тихий гул. Не сразу поняв, откуда он исходит, она глупо завертела головой, пока не догадалась поднять глаза к небу.       В небе над Манхэттеном висел огромный… пончик?       Пенни нахмурилась и захлопнула окно. Джеймс, подошедший к ней сзади, перевел недоуменный взгляд с космического корабля странной формы на девушку.       — Это что за дерьмо? — понизив голос до шепота, спросил он.       — Вторжение пришельцев, судя по всему, — нервно усмехнулась Пенни. — Обычный вторник в Нью-Йорке.       Она торопливо вытряхнула содержимое своего рюкзака на диван. Альпин обеспокоенно вилась под ногами, но паучиха не обращала на кошку никакого внимания, стягивая джинсы, чтобы влезть в спандекс. Натянула маску. Зажегся приветственно интерфейс. Сразу стало как-то немного легче и спокойнее.       — Ты пойдешь туда одна? — снимая фартук и выключая газ на плите, нахмурился Барнс.       — Конечно нет, — мельком взглянула на него Пенни. — Свяжись с Уэйдом, Капитаном, Наташей и Питером. Нужно эвакуировать население как можно скорее. Я полечу поближе, посмотрю, что там происходит. Может, есть пострадавшие, — не раздумывая, отдавала распоряжения Паркер. К ее удивлению, Джеймс молча слушал ее, уже натягивая ботинки. Он не стал тратить время на переодевание, и его железная рука опасно поблескивала в тусклом свете, почти полностью обнаженная.       — Понял, — кивнул Баки. — Возьму на себя Бруклин, скоординирую работу спецслужб.       Пенни снова открыла окно и уселась на подоконник, готовая покинуть квартиру, но напоследок обернулась к Джеймсу, который, несмотря на ситуацию, проверял перед уходом, все ли приборы выключены.       — Джеймс, — окликнула его паучиха. Он остановился, посмотрел на нее серьезно. Грудь его взволнованно вздымалась, и нужно было быть идиоткой, чтобы не понять, как сильно он напуган. — Будь осторожен, ладно?       — Ты тоже.       Ей хотелось сказать что-то еще, но девушка только поджала губы и вылетела из окна, цепляясь паутиной за ближайший фонарный столб. Ее сердце тоже тревожно колотилось. Ей тоже было страшно. Хоть она и храбрилась, старалась оставаться собранной, она, как и Джеймс, как и многие, впервые сталкивалась с чем-то подобным. Мчась к Манхэттену, Пенни гадала, кто и зачем прибыл этим вечером в Нью-Йорк на огромном космическом корабле. И сможет ли она им противостоять.       Где Тони?..       — Карен, свяжись со спецслужбами, в первую очередь начать эвакуацию с Юга Сорок Третьей, — оценив с высоты птичьего полета обстановку, распорядилась Пенни. Совсем рядом с пончиком что-то полыхнуло ярко-оранжевым. Это сделали незванные гости или кто-то уже был готов поприветствовать их? Издалека Пенни не понимала. Это не было похоже на залп репульсоров Железного Человека. Где Тони?!       Пенни спустилась на землю. Люди в панике неорганизованно бежали в разные стороны: полиция и другие представители специальных служб еще не успели прибыть на место, поэтому паучихе пришлось взять все в свои руки.       — Прошу, направляйтесь к Бруклинскому мосту! — повторяла она, направляя напуганных людей в нужную сторону. Кто-то спотыкался и падал, и Пенни помогала им подняться, чтобы толпа никого не затоптала. Завыли сирены полиции и скорой помощи.       Паркер поднялась на крышу ближайшего здания, чтобы оценить, насколько далеко стражи порядка и медики. Осмотрелась. В парке неподалеку от места приземления космического корабля развернулось какое-то сражение. Паучиха прищурилась. Сердце пропустило удар, едва она заметила красно-золотую броню. Не раздумывая ни секунды, девушка ринулась к парку.       И как раз вовремя.       — Привет, — голос ее взволнованно звенел, когда она остановила занесенное над валяющимся на траве Тони оружие. Паучиха старалась не пялиться на непонятное существо, держащее это самое оружие, а вместо этого обернулась к Тони, чтобы убедиться в том, что он в порядке. — Как дела, Тони?       — Я вроде бы сказал тебе сидеть дома, — в его голосе звучало слишком много эмоций: от восхищения до раздражения.       — Чтобы эта зверюга тебя пополам распилила? — огрызнулась Пенни. «Зверюга» взревела, отбрасывая паучиху в сторону. Пенни, к счастью, вовремя стрельнула паутиной и зацепилась за дерево, чтобы не пропахать спиной землю. — Что это такое? — пропищала девушка, на лету перехватывая паутиной желтое такси, запущенное разъяренным пришельцем в воздух.       — Он из космоса, хочет забрать ожерелье у чародея, — отозвался Тони, пуская в противника заряды из репульсора. Оружие того менялось прямо во время боя: то становилось похожим на клешню, которой пришелец пытался поймать Пенни, то на щиты, которыми он отражал атаки Тони.       Да какого еще чародея? Какое ожерелье?! Пенни отсутствовала всего несколько часов, занимаясь, вообще-то, своим здоровьем в больнице, а тут уже какие-то пришельцы пытаются отобрать что-то важное у какого-то долбанного Мерлина! И почему это Старк прекрасно обо всем осведомлен? Неужели нельзя было ввести паучиху в курс дела, когда она позвонила ему?       Мимо пролетело… тело. Пенни проводила его взглядом, и Тони крикнул:       — Давай за колдуном, бегом, Паркер!       Все это напоминало какой-то дурацкий сон, какие у Пенни бывали в детстве при высокой температуре. Космический корабль в Манхэттене, пришельцы, колдун… И страдают от этого всего, как обычно, простые люди. Паучиха сжала челюсть раздраженно и помчалась за незнакомцем, покидая парк и оставляя Старка одного сражаться дальше.       В погоню за чародеем вместе с Пенни кинулся еще один тип. На скорости девушка не могла его разглядеть, только поняла, что это явно был не человек. Он, заметив паучиху, попытался избавиться от нее, бросив в девушку рекламный билборд, но та проворно увернулась, выпуская паутину и цепляясь ей за колдуна. Еще бы секунда, и…       Чародея словно примагнитило к голубому лучу, исходящему от космического корабля, и потянуло наверх. Пенни ухватилась за фонарный столб, напряглась, стараясь удержать свой «улов», но столб не выдержал. Его вырвало с корнем, и Пенни потащило к космическому кораблю следом за чародеем. Все происходило быстро: корабль начал подниматься в воздух, и все, что смогла сделать Пенни, это зацепиться за его обшивку, когда голубой луч схлопнулся, не пустив ее внутрь. Земля стремительно отдалялась, прыгать вниз было поздно, да и не имело смысла: колдун-то оказался на борту корабля. Паучиха зажмурилась, мельком взглянув вниз. Что же ей делать?       — Тони! — позвала она отчаянно, надеясь, что каналы связи работают на такой высоте.       — Я сейчас, — с облегчением услышала она родной голос в ушах. Чем выше поднимался корабль, тем тяжелее становилось дышать. — Пенни, падай, я тебя поймаю, — скомандовал Тони. Паучиха покачала головой:       — Нет, там колдун, — возразила девушка. Старк раздраженно зашипел.       — Слишком высоко, воздух разряжен! — рявкнул он.       — Да я уже… поняла, — пробормотала Пенни, стягивая маску и чувствуя, как тело слабеет. Пальцы сами собой разжались, сознание куда-то поплыло. Нет, нет! Нельзя падать в обморок, только не сейчас! Наверное, при других обстоятельствах она бы полюбовалась пейзажем вокруг: каким низким и четким стал горизонт, делящий небо на голубой купол и черную бездну. Манхэттен остался далеко внизу. Черт, неужели она погибнет так глупо? Не самая достойная смерть даже для такой нелепой супергероини, как она.       Паркер какое-то время неконтролируемо падала, пытаясь сделать вдох, но легкие обжигал разряженный воздух. Ее тошнило. Но затем все в один момент прекратилось. В спину больно ударилось что-то, и Пенни уже было подумала, что долбанулась об обшивку корабля, но ее тело быстро покрыла железная броня. Паучиха усмехнулась кисло, догадавшись, что это было. Костюм Железного Паука, который она так упрямо не хотела забирать из мастерской башни. Девушка сделала первый вдох, приходя в себя, снова зацепилась за корабль и остановила свое падение. Посмотрела вверх, на Тони, который тоже держался за корабль чуть выше нее.       — Карен, домой ее, — скомандовал Старк.       — Чего?! — возмутилась Пенни, но ее крик унес ветер: за спиной раскрылся маленький парашют, и девушку потянуло в сторону, правда, недалеко, и вскоре примагнитило к обшивке корабля. Железный костюм не такая уж и хорошая идея, если так подумать. Она заскулила сквозь зубы, пытаясь отцепить парашют, который болтался в ногах и рисковал попасть в лопасти двигателя корабля, и, избавившись от него, снова поползла по стенке, чтобы найти вход.       Что вообще творилось? Кто эти пришельцы, зачем они прибыли в Нью-Йорк, кто такой этот чародей, которого так отчаянно пытался спасти Тони? Вопросов в голове Пенни было гораздо больше, чем ответов, и она не понимала, что беспокоит ее сильнее: происходящее сейчас или то, что она оставила родной город без присмотра. Как там Бак, в порядке ли Уэйд и Мэй? Не попал ли случайно в водоворот событий Гарри?.. Паучиха волновалась о тех, кто остался далеко внизу, и кажется, не до конца осознавала, где находится, пока бродила по пустым коридорам корабля в поисках Старка.       Наконец она услышала тихие голоса: где-то внизу тот незнакомец, который швырнул в нее билборд, говорил, судя по всему, с колдуном. Смысл разговора Пенни не улавливала, речь шла о каких-то камнях и о некоем Таносе. Камень, который был нужен пришельцу, у чародея, так, что ли? В темноте блеснула знакомая броня. Паркер воодушевленно подползла по потолку к мужчине и спрыгнула на пол прямо перед ним.       — Откуда ты здесь?! — зашипел он, едва ли не хватаясь за сердце. Пенни заговорила, и железный шлем сам открыл ее лицо. Как вообще работал этот костюм?       — Не ругайся, — перебила она Тони, предупреждающе выставляя руки вперед.       — Тебя здесь не должно быть!       — Меня примагнитило к космолету, — продолжала девушка, игнорируя возмущенно открывающего и закрывающего рот Старка. — Костюм на интуитивном управлении. Так что, знаешь, это твоя вина, что я здесь, — договорила она, скрещивая руки на груди.       — Что ты сейчас сказала? — нахмурился мужчина, подходя к Пенни вплотную. — Повтори-ка? Моя вина? Ты в космосе, Паркер, где тебя в принципе не должно быть, — прошипел он, нависая над ней и, видимо, пытаясь задавить своим авторитетом. Не работало. Давно уже не работало. Пенни продолжала упрямо смотреть Тони в глаза. Какой смысл выяснять сейчас, кто виновен в том, что она оказалась на корабле, все равно обратно ее уже не отправить. — Это тебе не шуточки, здесь билет в один конец, — процедил он сквозь зубы.       — Знаю я, знаю, — ощетинилась девушка. — Думаешь, я совсем идиотка и не понимаю, насколько это опасно? Но я здесь, потому что нужна тебе, — понизив голос, произнесла Пенни. Тони сжал губы, отводя глаза. — Я тоже герой.       Старк промолчал. Несколько секунд он размышлял о чем-то, потом покачал головой и сдался:       — Ладно, да, ты права, — и тут же посерьезнел: — Раз уж ты здесь, то ввожу в курс дела: нужно спасти вот этого чародея, — он указал вниз, на залу, посреди которой в воздухе висел незнакомец, окруженный какими-то иглами. Возле него все еще крутился пришелец. Пенни взглянула на него мельком и напряженно задумалась, постукивая пальцем по подбородку.       — Смотрел «Чужих»? — наконец спросила она, перехватывая взгляд Старка. Мужчина закатил глаза и, похоже, едва удерживался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу. — Да ты сначала послушай! — мгновенно завелась Пенни. — Я сделаю дыру, а ты лови чародея.       Она ожидала, что Тони начнет спорить и возмущаться, но он только махнул рукой. Раздался тихий скрежет металла: его голову покрыл шлем, а через секунду и голову Пенни — тоже. Расставшись, как она надеялась, с мужчиной ненадолго, паучиха отправилась на поиски чего-нибудь, чем можно было проделать дыру в обшивке корабля.       Все произошло быстрее и несколько удачнее, чем она предполагала: пришельца высосало в космос, паучиха поймала чародея, на сей раз зацепившись достаточно крепко и не позволив ему улететь в черное пространство за бортом, а Старк быстро среагировал и залатал оставленную Пенни дыру. Паркер перехватила чародея поудобнее и вернулась вместе с ним в центр зала.       Тот опомнился довольно быстро: на его плечи вернулся красный плащ, при виде которого у Пенни глаза сами собой на лоб полезли. Господи, она уже устала удивляться, честное слово. Впрочем, летающий плащ был сегодня наименьшим из поразительных событий. Колдун отряхнулся и заявил:       — Разворачиваем космолет.       — Я что-то не слышу благодарности, — огрызнулся Тони, подходя к чему-то, что отдаленно напоминало панель управления космическим кораблем. — Мы вообще-то спасли вашу задницу.       — Не понимаю, как вы втискиваете свое эго в броню, — не остался в долгу колдун. Пенни переводила взгляд с одного мужчины на другого, слушая их перепалку и решив не вмешиваться. По крайней мере, пока не дойдет до драки. Пусть пока сами разбираются, кто круче и главнее.       — Я же велел вам: спрячьтесь, а вы ни в какую, — настаивал на своем Старк.       — В отличие от всех остальных, я на вас не работаю, — напомнил чародей. — И слушаться ваших приказов не обязан.       — И поэтому мы на летающем пончике в миллиардах миль от Земли без подстраховки, — всплеснул руками Тони. Пенни сделала неуверенный шаг вперед, напоминая о своем присутствии:       — Вообще-то, я подстраховка.       — Ты безбилетница, — осадил ее Старк. Паучиха только закатила глаза.       — Простите, я что-то не уловил суть ваших отношений, — скривился колдун, наконец удостоив Пенни внимания и меняя тему. Он холодным взглядом скользнул по ее лицу и костюму, и уголки его губ дернулись в презрительной усмешке. Узнал? Она вот его впервые видела! — Она ваша… не знаю, стажерка? — все-таки усмехнулся чародей, качая головой.       Пенни и Тони переглянулись. Нет, видимо, колдун ее не узнал, иначе бы сформулировал вопрос иначе. Кто же он такой, если не читает газет, не смотрит новости и не знает о скандале, в которой эти двое оказались ввязаны?       — Нет, — внезапно почувствовав себя под взглядом Тони виноватой, пробормотала Пенни, и торопливо шагнула к чародею ближе, протягивая руку для рукопожатия. — Я Пенни.       — Доктор Стрэндж, — неохотно представился колдун, проигнорировав протянутую ладонь девушки. Она снова отступила назад, чувствуя себя неловко и пряча руки за спину.       — А, псевдонимы называть будем, — поджала она губы. — Тогда я — Девушка-Паук.       Доктор Стрэндж последний раз смерил ее недовольным взглядом, словно она не стоила и крупицы его внимания и, развернувшись, направился к пульту управления.       — Космолет сам задает курс, идет на автопилоте, — сообщил колдун. — Можем скорректировать курс и отправиться домой? — Тони задумчиво нахмурил брови, сложив руки за спиной, и уставился куда-то мимо Пенни. Она могла бы попробовать. Они вдвоем могли бы справиться, объединив его знания в механике и ее способности к программированию, и, хотя Паркер была совсем не уверена в том, что разберется с космическими технологиями, попробовать все же стоило. — Старк, — требовательно окликнул его Стрэндж. Тони неохотно повернулся к нему:       — А оно нам надо?       Доктор ошеломленно моргнул, словно не мог поверить в то, что слышит, затем нахмурился сильнее и сделал шаг вперед, подходя к Старку вплотную, и процедил сквозь зубы:       — Камень не должен попасть к Таносу. Вы хоть понимаете, что на кону?       — Что? Это вы не понимаете, — завелся Тони, отбросив свое напускное спокойствие. — Танос шесть лет сидит занозой, с тех пор, как напал на Нью-Йорк, и вот опять! — Пенни тихо охнула. Так значит, тот тип, который сейчас, вроде как, угрожал безопасности их мира, уже нападал на Нью-Йорк раньше. Вот в чем дело… — Я не знаю, что делать, где лучше сражаться, на его территории или нашей, но знаю, на что они способны. По крайней мере, у себя он нас не ждет. Так устроим ему сюрприз, доктор? — понизив голос, серьезно спросил Тони.       Стрэндж помолчал с минуту, обдумывая ситуацию. Его внимательные, умные глаза скользили по лицу Тони, пока он пытался принять верное решение, а затем его тонкие губы разомкнулись, и он произнес:       — Ладно, Старк. Идем к нему. — Чародей умолк на секунду и продолжил серьезнее: — Но постарайтесь понять, если передо мной встанет выбор: камень, вы или вот она, — он махнул рукой в сторону Пенни, — Я без колебаний пожертвую кем угодно из вас. Я не шучу. Поскольку на кону судьба вселенной.       Пенни устало опустилась прямо на пол и облокотилась спиной о стенку, переводя дыхание. Во что же она, черт побери, ввязалась?.. Мысли в голове путались, ощущение времени исказилось, и девушка понятия не имела, наступила ли в Нью-Йорке ночь. Так или иначе, корабль улетел, означает ли это, что в городе все тихо? Что ее родные в безопасности?..       Тони сел в кресло рядом с пультом управления и уставился в непроглядную темноту впереди, в которой то и дело вспыхивали звезды и туманности. Выглядело все это, словно картинка на потолке планетария, только космос совсем не знакомый, и Пенни никак не могла заставить себя поверить в реальность происходящего. Она на космическом корабле, так далеко от дома, как никогда прежде не бывала, но по крайней мере, Тони рядом.       — Карен, мне кто-нибудь звонил? — спросила она шепотом, активируя шлем на своей голове.       — Пропущенные вызовы от Уэйда Уилсона, Джеймса Барнса, Гвен Стейси и Гарри Озборна. К сожалению, перезвонить им невозможно, сигнал отсутствует, — отчиталась Карен. Пенни прикрыла глаза. — Но Уэйд оставил вам голосовое сообщение, я могу его воспроизвести.       — Давай, — кивнула девушка.       — Эй! Конфетка, — раздался в ушах голос Уэйда. — Что происходит? Бак толком ничего не может объяснить… Где ты? Только не говори, пожалуйста, что смоталась с нашей грустной планеты на космическом лайнере, хорошо? — наемник устало вздохнул. — В общем, мы в безопасности. Не волнуйся о нас и свяжись со мной, как только сможешь, ладно? Я люблю тебя.       — Я люблю тебя тоже, — прошептала Пенни одними губами. Сообщение закончилось, и вокруг наступила тишина. Металлические частицы снова исчезли с головы паучихи, и она зарылась пальцами в волосы. Слава богу, Уэйд в порядке, и все остальные, судя по всему, тоже в безопасности. По крайней мере, Мэй была с наемником, и Барнс тоже. А Эдди с Гвен вообще должны быть в Кембридже, подальше от всего этого. Уже что-то.       Раздались тяжелые шаги, которые остановились рядом с Пенни. Она неохотно подняла голову, натыкаясь на ледяной взгляд чародея. Он смотрел на нее сверху вниз с каким-то пренебрежением и снисхождением. Некоторое время они просто словно сражались в гляделки, потом он спросил:       — Сколько тебе лет?       — Двадцать, — призналась паучиха. Мужчина поджал губы.       — Я слышал о тебе. Не особо много. Некогда газетные сводки читать, дел по горло, — небрежно произнес Стрэндж. — Ты еще слишком молода для таких приключений. Но раз ты уже здесь, то раскисать не смей. Нам балласт не нужен, — голос его прозвучал строго, а слова — жестоко. Сказав это, колдун развернулся и ушел. Видимо, отправился изучать корабль.       Пенни скривилась, провела ладонями по лицу, стараясь сбросить усталость и тревогу. Он прав, если она оказалась в этой передряге, вынести ее придется достойно и никак иначе. С ней рядом Тони, и этот странный тип, Стрэндж. Все не так уж и плохо.       Если не учитывать, что они летят на другую планету, чтобы сразиться с Таносом. Пенни закрыла глаза, прижимая ладони к пылающим векам. Имя ей было незнакомо, она лишь слышала о том, что на Нью-Йорк шесть лет назад напала армия Читаури, выходит, это его последователи, подданные, как еще их назвать? Девушка потерла глаза и повернулась к Старку, все еще смотрящему на бесконечность космоса, которую бороздил корабль с тремя пассажирами.       Не так она себе представляла их встречу вечером. Пенни кисло усмехнулась, затем поднялась на ноги и подошла к Тони. Положила ладони ему на плечи, но он не обернулся, только вздрогнул, словно глубоко задумался и вообще забыл о ее присутствии. Паучиха ласково погладила его ладонями по плечам и рукам, наклонилась, чтобы устроить подбородок на плече мужчины, и он, к ее удивлению, прижался щекой к ее щеке.       — Все будет хорошо, милая, я тебе обещаю, — прошептал он.       — Не надо, — хмыкнула Пенни. — Я знаю, что ты хотел бы, чтобы меня здесь не было.       — Я лишь хотел, чтобы ты была в безопасности.       — Как знать, может, сейчас самое безопасное место как раз около тебя, — шутливо попыталась приободрить его Паркер и слегка смутилась, поняв, насколько на самом деле нежно прозвучали эти слова. Тони повернулся к ней и осторожно поцеловал в висок. — Сколько нам лететь?       — Еще около часа, — откликнулся мужчина. — Ты проголодалась?       Пенни поджала губы. Она была совсем не против того, чтобы перекусить, но вряд ли на корабле можно было бы найти человеческую еду. И вряд ли что-то подходящее для утоления ее аппетита будет в том месте, куда они держали путь. Поэтому девушка покачала головой. Нужно быть стойкой. Поест позже, когда все закончится и они вернутся домой.       В памяти всплыло ароматное карри, дымящееся на плите в бруклинской квартире, и рот сам собой наполнился слюной. В груди снова зашевелилось беспокойство. Нет, она не будет думать о плохом. Ее друзья в порядке и в безопасности.       Спустя примерно час впереди действительно показалась неизвестная планета, отдаленно напоминающая солнце — такой ярко-оранжевой она была, разве что не светилась. Планета медленно увеличивалась, и, чем сильнее летающий пончик приближался к ней, тем сильнее корабль трясло.       — Похоже, автопарковки здесь не предусмотрено, — проворчал Тони, подходя к чему-то, отдаленно напоминающему огромный штурвал. — Паркер, помоги мне. Он рассчитан на одного амбала, так что нужно будет рулить синхронно, — предупредил мужчина, хватаясь за один конец штурвала. Пенни понятливо кивнула, обхватывая руками второй край. Корабль вошел в атмосферу планеты, их знатно тряхнуло, и, хотя космолет сбрасывал скорость, казалось, что твердая поверхность приближается быстрее с каждой секундой.       — Вправо, Тони, — прошипела Пенни, поняв, что они несутся прямо на нечто, напоминающее гигантскую звезду. Корабль все-таки задел сооружение, его снова сильно тряхнуло. Стрэндж покрутил пальцами, и вокруг них троих образовался светящийся купол. Пончик, развалившись на части, рухнул на поверхность планеты, прокатился немного вперед и остановился. Пенни все-таки не удержалась на ногах и рухнула, больно приземлившись на задницу.       Купол, наколдованный Стрэнджем, спал, рассыпавшись в воздухе золотистыми искрами. Вокруг стало тихо, как на кладбище. Доктор Стрэндж повернулся к паучихе, равнодушным взглядом оценил ее невыгодное положение, но все же подал руку, помогая подняться.       — Ты цела? — сухо поинтересовался он.       — Порядок, спасибо, — пробормотала девушка. Взгляд его холодных глаз на мгновение задержался на ее лице, и Пенни почувствовала, как желудок скручивает от волнения. Чего он к ней цеплялся? Ему настолько претила мысль, что с ними путешествовала малолетняя пигалица, считающая себя супергероиней? Или он пытался отыскать в ней что-то, что давало бы намек на то, что она будет полезна в предстоящем деле?       Пенни открыла было рот, чтобы спросить доктора прямо, но волоски на ее затылке приподнялись, предупреждая об опасности. Раздался металлический звон, словно по полу катился шар для боулинга, и через секунду между паучихой и колдуном остановился небольшой железный шарик. Они оба посмотрели на вещицу, затем — друг на друга, а потом их отбросило в разные стороны взрывной волной. У Пенни в глазах на мгновение потемнело, но больше не от боли или страха, а он нахлынувших волной воспоминаний о драке в особняке Озборнов с Норманом. К сожалению или к счастью, это явно был не Норман, а скорее всего, кто-то похуже.       С криками на корабль ворвались незнакомцы. Паркер только сжала зубы. Это путешествие точно не давало ей возможности перевести дух и хоть немного собраться с мыслями. Не успела паучиха подняться с земли, как над ней нависло странное существо.       Паркер коротко вскрикнула и торопливо стрельнула паутиной, связывая незнакомку. Она отдаленно походила на человека, только глаза у нее были совсем не человеческие, а рот и нос — слишком маленькие, а еще — два отростка на лбу, напоминающие усики насекомых. Едва девушка разобралась со странным существом, как на нее набросился другой тип, у которого на голове красовался железный шлем со страшно горящими красными глазами. Пенни пыталась отбиться от этого типа, но он выстрелил в нее чем-то, похожим на веревку. Ее ударило током, а тело сковали путы.       Незнакомец за шкирку поднял паучиху на ноги и приставил свое оружие к ее виску.       — Всем стоять на местах и не дергаться, — прорычал он. На мгновение парень отвел дуло своего оружия от головы Пенни, чтобы нажать какую-то кнопку на своем шлеме. Тот исчез, и оказалось, что под шлемом вполне себе обычный человек. — Задам простой вопрос: где Гамора?       — Что еще за Гамора? — нахмурился Тони, который стоял прямо напротив них, прижимая ногой какого-то огромного парня к полу, зеленоватая кожа которого была покрыта красными татуировками.       — Говори, где она, а то поджарю малышку до хрустящей корочки, — с вызовом заявил мужчина, держащий Пенни, и снова ткнул ей оружием в голову. Паркер безвольно болталась в его руках, слушая перепалку Старка с незнакомцем, ворвавшемся на корабль.       — Ага, вперед, давай, стреляй в нее, а я покончу с твоим, — прорычал Старк, направляя репульсор на здоровяка, который все еще лежал на полу. Тот подал голос:       — Стреляй, Квилл, я выдержу.       — Нет, не выдержит! — вмешалось странное существо с усиками, которая все еще не избавилась от липкой паутины Пенни.       — Она права, — подтвердил слова существа Стрэндж. Пенни нервно закусила губу. А она выдержит? Скорее всего — да. Но в любом случае, так рисковать бы не хотелось. Зато сразу захотелось огреть Старка чем-нибудь по его тупой башке.       — То есть, отвечать вы не хотите, — мужчина, держащий Пенни, которого назвали Квиллом, явно терял терпение. — Тогда всех троих положу, а ответы из Таноса выбью сам, — прорычал он.       — Чего? Танос? — Доктор Стрэндж скривился. — Можно спросить имя вашего господина?       — Господина? — не понял Квилл, слегка ослабевая свою хватку. Пенни завозилась, пытаясь освободиться. — В смысле, Будда или Иисус?             Тони закатил глаза:       — Он землянин.       — Не землянин, я из Миссури! — оскорбился Квилл.       — Это на Земле, придурок, — шикнула на него Пенни, пытаясь выкарабкаться из-под его руки, но Квилл отпускать ее пока не торопился. — Так вы не с Таносом? — поинтересовалась она, воспользовавшись тем, что обстановка слегка разрядилась.       — Что? С Таносом? — голос Квилла снова прозвучал как-то обиженно. — Вы что? Я хочу убить Таноса за Гамору, а вы кто?!       — Он Мститель, — кивнула Пенни в сторону Старка. — А я… эм…       — Мы слышали о Мстителях, — воодушевилась похожая на насекомое спутница Квилла. — Это про вас нам рассказывал Тор! — воскликнула она. Тони нахмурился:       — Вы что, знакомы с Тором?       — Ага, — отпуская, наконец, Пенни, подтвердил Квилл. — Здоровяк. Внешность не очень. Он нуждался в помощи.       Пенни стряхнула с себя электрические веревки и размяла плечи. Похоже, разобрались.       — Итак, раз у нас одна цель, предлагаю объединиться, — заговорил серьезно Тони. — Танос летит к нам, это наше преимущество. План такой: заманить, навалять, без расшаркиваний забрать камни, ясно? Ты чего зеваешь? — он строго посмотрел на зеленого друга Квилла. Тот сонно моргнул. — Повтори-ка, что я сказал, — сощурился недовольно Старк.       — Последнее, что слышал, что-то там про преимущество, — подумав, все-таки ответил зеленый.       — Этот пупсик всегда на своей волне? — раздраженно прошипел Тони. Квилл приосанился и пафосно произнес:       — Мы привыкли разыгрывать свою фишку.       — И эта ваша фишка в чем, позвольте поинтересоваться? — не унимался Старк. Инопланетянка с усиками подала голос:       — Зад натянем на глаз!       — Кого-то мне это напоминает, — хмыкнул Тони, пихнув Пенни локтем в бок. Она строго посмотрела на него, но суровый взгляд должного эффекта не возымел. — Так, ладно. Мистер Лорд…       — Звездный Лорд, — поправил его Квилл.       — Действовать нужно слаженно, — проигнорировав его, продолжил Тони. — Если полагаться только на понты, ничего не получится.       — Какие понты, чувак? — возразил Звездный Лорд. — План твой требует корректировки. На вашем месте я бы к моему мнению прислушался. Я человек только на половину, и мои пятьдесят процентов тупости — это все ваши сто…       — Простите, — перебила их усатая подружка Квилла. — Ваш друг в порядке?       Все обернулись туда, куда она указывала. Доктор Стрэндж, сидящий по-турецки, парил в паре метрах над землей, а вокруг него скользил зеленоватый туман. Пенни уже окончательно устала удивляться всему происходящему, поэтому просто дождалась, пока чародей опустится обратно. Туман исчез, а сам доктор не слишком изящно плюхнулся на задницу.       — Что это было? — шагнула к нему паучиха.       — Я… — он растерянно осмотрелся, словно не понимал, где находится. Дезориентированный взгляд Стрэнджа зацепился за лицо Пенни, становясь постепенно более осознанным. — Я ускорил время, просмотрел варианты будущего, чтобы оценить все вероятные исходы конфликта. Увидел четырнадцать миллионов шестьсот пять.       Колдун замолчал, переводя взгляд с Пенни на Тони и обратно.       — Сколько победных? — нетерпеливо спросил Старк. Стрэндж снова остановился на Пенни, и брови его надломились, придавая лицу какое-то странное мученическое выражение. Он молчал долгих несколько секунд, а затем произнес тихо, все также не отводя взгляда от паучихи:       — Один.       Снаружи раздался какой-то звук. Девушка еще раз оглядела новых знакомых, задержавшись на колдуне чуть дольше, и, покачав головой, направилась к выходу из корабля. Она осторожно выглянула наружу, осматривая развалины вокруг и оранжевый песок. Планета, на которую они прибыли, выглядела, как выжженная пустыня.       — Эй, — понизив голос, окликнула она остальных. — У нас, похоже, гости.       — Я должен встретить Таноса, — выступил вперед Стрэндж. Колдун вышел наружу, задев паучиху плечом, но ей ничего не оставалось, кроме как проглотить это, сжав зубы.       — Рассредоточимся, — скомандовал Тони, полностью облачаясь в свою броню. — Паркер, ты наверх.       Пенни понятливо кивнула, выбралась из корабля и забралась повыше, откуда открывался хороший вид на будущее поле боя. На планете они действительно больше были не одни: со Стрэнджем внизу говорил высокий человек (или не человек, как его верно назвать?). Паркер догадалась, что это и был Танос: фиолетовая кожа, мощная челюсть, небольшие глаза, исполинский рост. Как же им его победить?       — Что это за место, знаешь? — пророкотал титан, подходя к доктору ближе.       — Твой дом? — предположил Стрэндж.       — Был домом, — с глубоко затаенной печалью в голосе согласился Танос. Он сжал кулак, блеснул алый свет, и пейзаж вокруг изменился. Небо стало голубым, трава — зеленой. Развалины превратились в изящные и величественные сооружения, словно из фантастических фильмов. — И домом прекрасным. Титан — мир, каких много, — продолжал Танос, говоря будто бы лениво, но в голосе его слышалась жуткая усталость. — Ртов много, всего на всех не хватает. Нам грозило вымирание, и я предложил выход.       — Геноцид, — с осуждением в тоне перебил его Стрэндж. Пенни поджала губы, внимательно слушая ответ Таноса:       — Но праведный. Беспристрастный. Не разделяя бедных и богатых. Меня сочли безумцем, но мои предсказания сбылись, — иллюзия исчезла, снова обнажая руины и выжженную землю. Колдун усмехнулся:       — Что ж, поздравляю, ты стал пророком. Выживание ценой убийства триллионов, — выплюнул он.       — С шестью камнями мне достаточно лишь щелкнуть пальцами и убить вообще все живое, — сухо произнес Танос. — Так что это — милосердие.       — А что потом?       Стрэндж шагнул вперед.       — Наконец отдохну, любуясь восходом благодарной вселенной. Сложнейший выбор сделает лишь сильнейший.       — У нас сил не меньше, — процедил сквозь зубы доктор. Пенни зажмурилась на мгновение, собираясь с мыслями и готовясь к бою.       Она должна быть стойкой и смелой. И не важно, кто перед ней — мелкий воришка из Бронкса или могущественное существо с другого конца Вселенной. Она была героиней, она столько раз доказывала это самой себе и остальным. Девушка-Паук была храброй, сильной и могла защитить себя и тех, кто нуждался в ее защите.       Пенни выпустила паутину, залепляя Таносу лицо, и рванула вниз, в эпицентр драки. Сердце замерло, затем забилось испуганно быстрее. К ее удивлению, как только она оказалась рядом с противником, Стрэндж принялся наколдовывать круглые порталы, через которые Пенни, следуя азарту драки, скакала, нанося удары один за другим Таносу. Он растерянно крутился на месте, пытаясь поймать паучиху, но ему мешала паутина на лице и плащ Стрэнджа, который обмотался вокруг его руки с перчаткой. Титан взревел, срывая с лица липкую паутину, и перехватил Пенни за горло, с силой швыряя об землю.       — Букашка, — прошипел он сквозь зубы, затем отбрасывая Паркер подальше. Она врезалась в одну из полуразрушенных стен зданий или, может, это были обломки какого-нибудь корабля. Пока она поднималась, Таноса сбил с ног крошечный джет, из которого быстро выбралась незнакомка, судя по виду, инопланетянка — ее кожа была совершенно синей. Новоприбывшая принялась ожесточенно сражаться с титаном.       — Давайте разом! — крикнула Пенни, мчась обратно к Таносу. Ее услышали: Стрэндж перехватил одну из рук титана какими-то красными лентами, Квилл зафиксировал его ногу своими электрическими веревками, сама Пенни опутала Таноса паутиной. Подоспел Тони, схвативший руку с перчаткой. Доктор открыл портал, из которого прямо на плечи титану упала усатая спутница Квилла. Своими маленькими ладонями она обхватила голову Таноса, и тот взревел. Его глаза помутнели.       — Отключился? — неверяще спросил Старк.       — Скорее, он очень силен, меня надолго не хватит! — прохрипела инопланетянка. Пенни, зафиксировав паутину, подоспела на помощь Тони. Вдвоем они схватились за перчатку, которую стянуть оказалось не так-то просто.       — Думал, дольше провозимся, — воодушевленно воскликнул Квилл, опуская свой шлем и подходя к Таносу ближе. — Итак, где Гамора?       — Гамора, — простонал Танос.       — Ему больно, — инопланетянка с усиками скривилась, словно сама тоже ощущала ту боль, которую испытывал титан. Какие у нее способности? Что-то похожее умел делать Эдди, может, Веном и эта мисс кто-то вроде соседей по галактике?.. — Он скорбит!       К ним подошла та синекожая девушка, которая билась с Таносом. Остановившись поблизости, она произнесла:       — Он увез ее на Вормир и вернулся с камнем души, а она — нет.       Пенни перевела взгляд с нее на Квилла. На лбу у того выступила испарина, венка на виске вздулась. Ноздри его раздувались от того, как тяжело он дышал. На затылке у паучихи снова зашевелились волоски, уже в который раз за день. Стараясь придать голосу побольше спокойствия, она крикнула:       — Квилл, успокойся. Не впадай в ярость!       — Скажи, что не убил ее! — взревел Квилл, словно совсем не слышал Пенни. Кем бы ни была эта Гамора, она определенно много для него значила. Взгляд его затуманился, грудь вздымалась так высоко и быстро.       — Мне пришлось, — еле слышно простонал Танос.       Затем на него обрушилась серия ударов Квилла. Усатая инопланетянка ослабила хватку, теряя контроль над разумом титана, и тот, зарычав, отбросил ее в сторону. Инстинкты Пенни сработали раньше, чем мозг. Оставив перчатку, она кинулась ловить подругу Квилла.       — Ты цела? — обеспокоенно спросила девушка, глядя в огромные черные глаза новой знакомой. Та смотрела на нее ошарашенно, но быстро кивнула. — Оставайся здесь, — попросила Пенни, снова бросившись к Таносу. Тот раскидывал остальных, словно они были не более, чем назойливыми мухами. Заметил Пенни, заревел разъяренно, оскалился, отшвырнул ее в сторону. Паучиха ударилась спиной об очередные обломки чего-то, но упрямо поднялась. Танос не сводил с нее взгляд, сжимая кулак.       Огромный спутник Титана, виднеющиеся в желтом небе, начал стремительно увеличиваться в размерах. Пенни попятилась назад, но было уже поздно. Глыба, которой теперь управлял Танос, преодолела атмосферу и неслась, черт возьми, прямо на паучиху. Девушка увернулась от мелких камней, и, не успев обдумать свое решение, кинулась навстречу самому большому куску спутника.       — Паркер! — услышала она далекий напуганный голос Тони.       Остановить обломок, разумеется, у нее бы не вышло — ее сила все-таки имела пределы.       Ее прижало. Вдавило в поверхность планеты. Пенни заскулила жалобно, пытаясь выбраться из-под каменной глыбы. По щекам хлынули горячие слезы, отчаяние сдавило грудь, мешая дышать еще хуже, чем осколок спутника, придавивший девушку к земле. Она уже почти сбилась со счета, сколько раз за этот дурацкий день чуть не попрощалась с жизнью. Но нужно было бороться. Танос все еще стоял на ногах, там был Тони. Пенни зажмурилась, изо всех сил стараясь сдвинуть огромный вес со своего тела.       Она должна вернуться домой во что бы то ни стало. Ее ждет Мэй, ее ждут Гвен и Гарри, Эдди и Джеймс, Стив и Наташа, Джессика, Питер. Она хочет еще хоть раз увидеть малышку Беатрис. Она еще столько всего не сделала. Оставила без ответа слова Уэйда. Она просто обязана еще хотя бы раз сказать ему, как сильно его любит.       Слезы остановились. Не время сейчас умирать. Каменная глыба вздрогнула, а затем получилось оттолкнуть ее в сторону. Пенни не сразу, но поднялась на ноги и осмотрелась: Стрэндж сражался с Таносом в одиночку неподалеку. Где все остальные? Где Тони?       Ничего, она разберется. Все будет хорошо. Паучиха поплелась к титану и, приблизившись, махнула рукой, привлекая к себе внимание. И, когда он обернулся на нее, порадовалась, что маска паука надежно скрывает ее зареванное и перепуганное лицо.       — Букашка, — прошептал он. Губы титана изогнулись, напоминая усмешку, но веселой она почему-то не казалась. Его глаза были полны затаенной тоски. — Я чувствую твою душу. Она полна боли.       Пенни сжала челюсть и ринулась вперед.       Ей на помощь подоспел Старк. Некогда было думать о том, куда делись все остальные, сейчас они вдвоем сражались плечом к плечу, прикрывали друг другу спину, пытались остановить Таноса. Тот рассмеялся глухо:       — Ну куда же ты лезешь, ведь Паук никого не убивает!       Титан замахнулся перехваченным в пылу битвы у Тони клинком на девушку, другой рукой отпихивая Старка, кинувшегося защищать свою бывшую протеже. Крупные пальцы Таноса сжали голову паучихи, срывая маску, обнажая ее лицо, на котором еще не высохли злые, отчаянные слезы, а затем ее тело пронзила резкая боль.       Лезвие прошло прямо в солнечное сплетение. Пенни захотелось усмехнуться, когда в этот момент она подумала о том, что Эдди поблизости нет, чтобы зашить эту рану.       — Насекомое, — прошептал Танос, выдергивая клинок и причиняя ей еще больше боли. — Ты держалась достойно. Как управлюсь, целая половина землян не умрет. Может, сохранят память о тебе.       Паркер зажмурилась на мгновение, стараясь справиться с пылающей болью в середине живота, которая быстро расползалась по всему телу. Черт возьми, это, наверное, было хуже всего, что ей приходилось терпеть. Танос занес руку для того, чтобы нанести последний удар. Неужели это все?..       — Стой, — раздался голос Стрэнджа. Танос остановился, почему-то решив все же послушать чародея. — Пощади ее. Я отдам тебе камень.       Их взгляды на мгновение пересеклись. Пенни вяло замотала головой, молча умоляя колдуна не делать этого, но он только отвернулся, снова возвращая свое внимание титану. Между его длинных пальцев что-то сверкнуло, и возник маленький зеленый камень, который перекочевал в руки Таносу. Паркер зажмурилась и прикусила язык, одновременно злясь на то, как все складывалось, и мучаясь от боли.       Раздался странный звук, и, когда Пенни открыла глаза, Таноса на покинутой, разбитой планете уже не было.       Девушка завалилась обессиленно на бок, прижимая ладонь к ране, из которой сочилась алая кровь. Хотелось закрыть глаза и заснуть. Теплые пальцы коснулись ее лица. Пенни нехотя повернулась к Старку.       — Прости, — прошептал он, едва шевеля губами.       — Идите вы все, — огрызнулась вяло Паркер, снова закрывая глаза. Если бы у нее были силы, она бы точно сейчас хотя бы попыталась набить чародею морду. Сам же сказал, как важен этот долбанный камень, так какого черта отдал его Таносу? Пожалел ее? С каких это пор он проникся к ней симпатией вообще?       Тони опустился на землю рядом с ней, прижимая паучиху к себе. Остальные медленно возвращались на поле боя: Квилл вел под руки свою усатую спутницу, которая выглядела порядком побитой. Ее усики тревожно дернулись, когда она заметила раненую Пенни, а глаза посмотрели на девушку печально и с сочувствием. Паркер то ли передалось ее волнение, то ли сработало чутье, но по спине побежали неприятные мурашки.       — Что-то надвигается, — пробормотала инопланетянка, опираясь о Квилла. Неужели не показалось? Что-то внутри паучихи сжалось и будто бы оборвалось.       А затем подруга Квилла растворилась в воздухе, рассыпаясь пеплом.       Следом за ней таким же образом обратился прахом зеленый здоровяк, который прилетел на Титан вместе с Квиллом.       — Квилл? — Тони обеспокоенно нахмурился, переводя взгляд на парня, и тот тоже рассыпался следом за своими друзьями, не успев ничего сказать.       — Паркер, — окликнул девушку доктор Стрэндж. Пенни с трудом повернулась к нему, чувствуя, как нарастает тревога. Что происходило? Куда исчезли те, с кем она еще недавно сражалась бок о бок? Это из-за Таноса? Холодные глаза Стрэнджа были обращены к Пенни. Он смотрел на нее как-то странно, и она никак не могла понять, почему он обращается к ней, и какие эмоции в его взгляде. — Иначе никак, — прошептал он, прежде чем рассыпался.       — Тони?       Пенни испуганно повернулась к мужчине, который все еще обнимал ее крепко.       — Тони, — повторила она настойчиво, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Чутье словно сходило с ума, разрывало ее кожу на куски, боль в районе солнечного сплетения становилась все невыносимее, сердце застыло. — Только не исчезай.       — Все нормально, — попытался он слабо улыбнуться. Выражение его лица ей не понравилось. Тони выглядел… смиренно. Так не характерно для него, для человека, который в любой ситуации был готов биться до последнего.       — Я приняла решение, — быстро забормотала Пенни, прижимаясь щекой к мужской груди, отчаянно вдыхая его запах, смешанный с потом и пылью. Забыв о собственной боли, девушка обвила Старка руками, стискивая как можно крепче. Слезы защипали глаза. — Я люблю тебя. Я все исправлю, — продолжала шептать паучиха. — Только не исчезай, я прошу тебя, не исчезай.       — Все хорошо, — повторил он. — Все будет хорошо. Может, у нас и правда все-таки разные пути.       Она почувствовала ласковый поцелуй, оставленный на волосах. А затем поняла, что обнимает пустоту.       Пенни заскулила, больше не сдерживая истерику, и едва не упала лицом о землю, успев инстинктивно выставить вперед руки. В правую ладошку впилось что-то острое. Какой-то камень, осколок?.. Паркер с трудом открыла глаза, сквозь пелену слез глядя на то, что едва не вспороло ей кожу.       Это было паучье сердце, которое она подарила Старку на его прошлый день рождения. Он носил его с собой.       Девушка завыла в голос, прижимая подвеску к губам. Бесконечное количество времени она плескалась в агонии собственной боли, забыв о ране, забыв обо всем — сердце стонало и ревело гораздо сильнее, чем след, оставленный клинком. Ее словно рвалось на куски.       Он исчез.       Он исчез!       Все прочее не имело никакого значения. Ни раны, ни то, что она застряла на Титане и понятия не имела, как добраться домой. Ждал ли ее там вообще хоть кто-то, или все, кого она любила, обратились в пепел? Пенни затихла, бесшумно содрогаясь от душащих ее рыданий. Ее плеча коснулась чья-то рука.       — Мне жаль, — произнес чужой голос.       Пенни замотала головой, будучи не в силах что-то ответить.       Горе затопило ее, не оставляя места ни для чего больше.       — Пишешь? — Пенни постучала по линзе своей маски, слабо светящейся голубоватым светом. — Привет, Уэйд, — выдохнула она, тяжело откидываясь назад и опираясь спиной о стену. — Если найдёшь эту запись, значит, меня уже нет в живых. Только не выкладывай в соцсети. И Мэй не показывай. Не надо из нее слезу давить, — Паркер зажмурилась и добавила тише: — Боже, только бы вы оба были живы… — снова вздохнула, собираясь с силами, чтобы продолжить. — День сейчас… двадцать первый. Пошел двадцать второй. Топливные элементы попали под раздачу, мы с Небулой поковырялись в двигателе, выиграли еще сорок восемь часов летного времени. И торчим с пустым баком. Кислорода до утра хватить должно, но тогда… все. — Пенни закрыла устало глаза. Сил у нее совсем не осталось, после того как весь день с Небулой провели за работой. И ради чего — не ясно. — Знаю, Уэйд, я обещала больше не ввязываться ни во что в одиночку, но… сам понимаешь. Не убивайтесь по мне сильно. Погорюйте пару недель и живите дальше, — она попыталась улыбнуться, но вышло совсем жалко. — Я прилягу. Надо поспать. Надо поспать, — тупо повторила паучиха. Еды на корабле почти не было, поэтому последние три недели она жила на голодном пайке, что совершенно не подходило ее ускоренному метаболизму. Рана в животе из-за этого заживала медленнее: у организма просто не было сил для того, чтобы справиться с ранением. Пенни прикрыла глаза прохладной ладонью. Сил на то, чтобы плакать, тоже давно уже не осталось. — Просто знай, что когда я усну, мне приснится утро в нашей квартире в Бруклине. Ты, Джеймс, Эдди, Альпин… — прошептала она. — Я люблю тебя, Уэйд.       Запись завершилась. Раздались шаги. Пенни нехотя открыла глаза и повернулась к Небуле, которая остановилась от нее в паре метрах и с интересом наблюдала на девушкой.       — Чего тебе? — не слишком дружелюбно отозвалась паучиха. Несмотря на вынужденное соседство, их отношения с Небулой складывались неважно. Та была долбанным роботом. А Пенни — слишком разбитой, чтобы оставаться милой. И все же Небула помогала ей поддерживать космический корабль на ходу и перевязывала рану. За это стоило быть благодарной.       — Ты записывала прощание для своих друзей? — наклонив голову вбок, поинтересовалась Небула. Пенни кивнула. — Тебе есть, с кем прощаться, — резюмировала железяка. Пенни сжала челюсть.       — Я даже не знаю, живы ли они.       — Зачем тогда ты прощаешься с ними? — не поняла Небула. — Если не уверена, что они услышат твое послание?       — Что ты хотела? — не стала отвечать Пенни. Все равно не поймет, черт возьми. У Небулы эмоциональный интеллект был немногим шире, чем у микроволновки.       — Поиграй со мной, — попросила Небула, скрещивая руки на груди. Паркер закатила глаза. На корабле делать особо было нечего, поэтому паучиха научила ее на свою голову играть в морской бой, и теперь Небула, как ребенок, постоянно просила сыграть хотя бы партию. У Пенни не оставалось сил уже даже на то, чтобы развлекаться.       — Я устала. Мне нужно поспать, — покачала головой паучиха. Небула посмотрела на нее еще около минуты, затем развернулась и ушла, оставляя девушку одну.       Пенни снова оперлась затылком о стену, обессиленно выдыхая. У нее совсем не осталось сил абсолютно ни на что. Минуты медленно утекали, приближая неизбежное, и Пенни теперь жалела о том, что пыталась отсрочить конец. На что она вообще надеялась? Помощь не придет, сколько бы их космический корабль не висел в бесконечной пустоте пространства. Кислород кончится раньше, чем заглохнут двигатели. Паркер дышала медленно и неглубоко.       Экономила себе последние часы. Все равно боролась, хоть уже и не было в этом никакого смысла.       На самом деле, Пенни не надеялась на спасение еще с того момента, когда стало ясно, что топлива не хватит, чтобы добраться хотя бы до ближайшей обитаемой планеты. Поэтому она просто существовала, цепляясь за какую-то призрачную надежду. Думала о доме. Об Уэйде, переслушивая его сообщение снова и снова. Его голос помогал немного успокоиться. Думала об Эдди, Гвен и Гарри, о своих друзьях. Думала о Джеймсе, об Альпин… О Наташе, Стиве, Питере, Джессике и их дочери. Она надеялась, что все они живы, но голос разума зло твердил: кто-то наверняка рассыпался прахом. Пенни думала о Мэй. Обо всех, кого знала, с кем дружила, общалась, кому доверяла свои секреты, в ком искала поддержки. И мысли эти были невыносимы.       Когда становилось совсем паршиво, Пенни думала о тех, кого потеряла уже давно — о своих родителях. Интересно, встретится ли она с ними после смерти? Что вообще ждет ее по ту сторону? Пенни кисло усмехнулась. Всю свою жизнь она была убежденным агностиком и считала, что за последним вздохом, за последним ударом сердца следует лишь блаженное ничто. Но теперь, когда она сама оказалась на пороге смерти, когда та приближалась медленно и неизбежно, Пенни хотелось надеяться, что что-то там все же есть. Вряд ли, конечно, райские сады или кипящие котлы. Но может, когда она заснет, ей действительно приснятся те, кого она так сильно любила при жизни.       Пенни зажмурилась, представляя себе большой и светлый дом. Пышный сад и длинный стол, накрытый среди ароматных кустов. Детский смех. Лай собаки и мяуканье кошки. Голоса родных людей. Ее губы тронула робкая улыбка.       Вот бы действительно оказаться там. Ничего другого ей уже и не было нужно. Пенни сжала в кармане паучье сердце, и его острые грани, небрежно обработанные, впились в кожу. Боль заставляла мыслить трезвее, напоминала о том, что Пенни все еще жива вопреки всему. Она подумала о Тони, и внутри все болезненно заныло.       Вспоминала их миссию в Вегасе так, словно это было тысячу лет назад. Как она делала глупый, не имеющий никакого значения выбор между долгом и любовью. Губы дрогнули. Какая же она все-таки тупица. Этот идиотский выбор существовал только в ее голове.       Выбор.       Теперь ничего не имело смысла. Все кончено. Они проиграли. Она проиграла. Облажалась. Прощаясь с ней, он отпустил ее, понимая, что исчезнет, а ей еще жить дальше. Пусть и всего три неделе на дрейфующем в космосе куске железа. Сердце паучихи разрывалось на части от осознания того, что Тони снова сделал это: оттолкнул ее, понимая, что так будет лучше. И все же, Паркер не собиралась отступать от своих слов.       Я люблю тебя. Я все исправлю.       Пенни устало вздохнула. Кулак, в котором она сжимала подвеску, ослаб. Ее сердце билось медленно, а грудь едва вздымалась. Пенни старалась не дышать в полную силу. Энергии почти не осталось. Даже просто сидеть стало мучительно тяжело. Она улыбнулась из последних сил, вспоминая теплые карие глаза, которые так сильно любила, и почувствовала, как постепенно погружается в дрему.       Раздался какой-то странный звук, а в глаза забил свет. Паркер недовольно нахмурилась, гадая, что на сей раз учудила ее синяя соседка. Шум нарастал, а свет становился все ярче, настойчиво заставляя девушку открыть глаза. Паучиха нехотя подняла веки и вздрогнула от неожиданности.       За стеклом пейзаж изменился. В бесконечной темноте появилась яркая вспышка, которая слепила ее сильнее, чем полуденное солнце.       — Пенни! — крикнула Небула откуда-то из глубины корабля. — Я не знаю как, но нас нашли! — воодушевленный голос киборга стал громче. Пенни неверяще смотрела на небольшой космический корабль, который парил в пространстве рядом с их лайнером.       На боку космического корабля, прилетевшего на помощь, красовался логотип ЩИТа.       Рано ей умирать, значит.       Через полчаса или, может быть, час, — Пенни чувствовала себя настолько ослабленной, что утратила ощущение времени — их с Небулой перенесли на корабль ЩИТа. Ее встретил Лэнс, и Паркер разрыдалась, едва увидела знакомое лицо. Агент подхватил ее, когда ее ноги подкосились, и забормотал что-то ободряющее.       — А где же мистер Старк и доктор Стрэндж? — нахмурился Лэнс, когда стало понятно, что на спасенном судне были только Пенни и Небула. Паучиха поджала губы и прикрыла молча глаза, будучи не в силах произнести жестокую правду вслух. Брови Лэнса сложились домиком. Он и так догадался обо всем, видя реакцию девушки. — Скоро вы будете дома, — ободряюще произнес он, тем самым умоляя Пенни сосредоточиться на чем-то хорошем.       — Как вы нас нашли? — прохрипела паучиха.       — Сигнал с подвески, — пожал плечами Лэнс. — Вы оставили свой телефон дома, и мистер Уилсон передал его нам, когда обнаружил, что на телефон поступает некий сигнал.       — Это Тони, — бесцветно прошептала Пенни, все еще сжимая паучье сердце в кулаке.       Корабль ЩИТа приземляется на территории базы Мстителей, и Пенни, опираясь о руку Лэнса, спускается по трапу. Ее ноги дрожат, но она все равно торопится поскорее оказаться на земле. Оказаться дома. Девушка взволнованно смотрит на тех, кто вышел из здания базы встретить ее. Она видит Наташу: ее глаза красные, видимо, от пролитых слез, и она улыбается, но улыбка эта выглядит грустной, словно женщине стоит огромных усилий просто приподнять уголки губ. С ней рядом стоит Джеймс, который кажется еще мрачнее, чем обычно. Под глазами у него залегли глубокие тени, лицо посерело, а обычная щетина сейчас больше напоминает неухоженную бороду. Похоже, все три недели, пока паучиха дрейфовала в космосе, ему было явно не до того, чтобы следить за внешним видом.       Паркер спотыкается о последнюю ступеньку и падает в руки Уэйда. Наемник обнимает ее крепко, но тут же ослабляет хватку, испугавшись, что причинит боль ее истощенному телу. Пенни утыкается лицом ему в грудь и до боли кусает внутреннюю сторону своей щеки. Она прощалась с жизнью, будучи уверенной в том, что никогда больше не увидит его, но вот он здесь, живой, теплый, родной. Паучиха поднимает сухие глаза на Уилсона и спрашивает, едва шевеля губами:       — А где Мэй?       Уэйд молчит, грустно глядя на девушку, и она понимает все без слов.       Ее больше нет. Мэй рассыпалась в пепел вместе с Тони. Вместе со многими другими. Судя по тому, что капитана Роджерса рядом с Наташей нет, он рассыпался тоже. В горле пересыхает, глотку сдавливает тугой ком, но у Пенни просто больше нет сил на то, чтобы плакать. У нее нет сил вообще больше ни на что. Уэйд, осторожно придерживая, ведет ее к остальным, и Эдди слабо касается ее руки, но тут же одергивает ее, словно обжегшись. Его глаза испуганно расширяются, а затем в них словно что-то гаснет.       — Пенни… — шепчет он одними губами, а затем, решив для себя что-то, все же заключает паучиху в объятия. Легче от его прикосновений, вопреки ожиданиям, не становится. Похоже, эту боль забрать он не в силах. Наташа шмыгает носом, терпеливо дожидаясь своей очереди, чтобы поприветствовать девушку, и ее руки слегка дрожат, когда они, наконец, обнимаются. Шпионка неохотно отстраняется, пряча покрасневшие глаза, и Пенни встречается взглядом с Джеймсом.       Его глаза больше не кажутся такими ясными, как голубое небо в жаркий день. Словно его заволокли тяжелые серые тучи. Его глаза холодные. Пенни где-то слышала, что у людей выцветают глаза от горя и слез.       Они ведь тоже считали ее мертвой. И даже получив сигнал с паучьего сердца не могли быть уверены в том, кого именно отыщут на просторах бескрайнего космоса. Пенни делает неловкий шаг навстречу парню, ее колени подкашиваются — ей потребуется долгое время восстанавливать силы, прежде чем она снова сможет уверенно ходить, бегать и летать на паутине между небоскребов. Барнс подхватывает ее, бережно придерживая.       — Я не смогла, Джеймс, — горько произносит девушка. — Никого не спасла, — шепчет она.       — Пенни, — что-то в его лице надламывается. — Мы не спасли.       Ей, возможно, должно было бы стать легче от этих слов, но новая волна ненависти к себе только сильнее закипает внутри. Грудь сдавливает. Пенни прикрывает на мгновение глаза. Боль потерь гораздо сильнее радости от возвращения домой. Она выжила, но сколько людей погибли?..       Все произошло так быстро. Может, если бы Тони рассказал ей об угрозе по телефону, когда она позвонила ему после больницы, она была бы больше готова к тому, что случилось? Можно ли вообще было подготовиться к чему-то подобному?..       Вокруг базы стоит привычная тишина. Природа здесь всегда безмолвна, но и она словно сейчас становится еще тише, чувствуя, как в воздухе расплескалось непомерное горе. Вечереет. Сумерки окутывают лес, опускаются спокойствием на округу. Но небо кажется бесцветным, словно всю радость высосали. Пенни ведут внутрь базы. Наташа умоляет ее отдохнуть, но паучиха настаивает на том, чтобы ей рассказали обо всем случившемся прямо сейчас.       Вскоре выжившие собираются в гостиной базы. Эдди уговаривает Пенни как можно скорее поставить витаминную капельницу. Она догадывается, что после капельницы ей станет еще хуже, но сделать это необходимо, чтобы потом стало лучше, и поэтому сдается. Брок возится возле паучихи, заодно проверяя ее рану от клинка, которая до сих пор не затянулась. Ему помогает мужчина, с которым Пенни раньше знакома не была, но она узнает его спокойное, добродушное лицо.       — Рад, наконец, познакомиться с вами, мисс Паркер, жаль, что при таких обстоятельствах, — говорит он тихо. — Доктор Брюс Беннер, — представляется он. Пенни грустно улыбается. Не так она представляла себе их возможное знакомство.       — Армия Таноса ударила по Ваканде, — начинает Наташа. — Там были Ванда и Вижн. Ванда рассыпалась, а Вижн… Танос вырвал у него камень души. Мы со Стивом, Сэмом и Брюсом отправились на подмогу, но щелчок застал нас в пути, — ее голос звучит бесцветно, но Паркер слышит, сколько за этой безэмоциональностью пролитых слез. — Государства в руинах. Выжившие проводят переписи, и выходит, что Танос разом выкосил половину населения.       — Где Питер? — спрашивает Пенни. Ответом ей служит молчание, говорящее обо всем красноречивее слов. — Джессика?       — Они с Беатрис в городе. Джессика отказывается покидать квартиру, — отвечает Эдди, закончив с капельницей. Бесцветная жидкость медленно поступает по длинной трубке через иглу под кожей в вены паучихи. Она позволяет себе облегченно вздохнуть. По крайней мере, Джессика и малышка целы. Только вот как рыжая справится с тем, что все-таки потеряла своего мужа, Пенни не может себе вообразить. Это уже однажды едва не случилось по вине Пенни, и теперь… теперь Джессика, наверное, никогда не простит ее. — Эм… — носитель симбиота поджимает губы. Пенни вопросительно смотрит на него, гадая, в чем причина его растерянности. Он набирает в легкие побольше воздуха и признается: — Гвен и Гарри тоже… исчезли.       Пенни закрывает на мгновение глаза, стараясь успокоиться. По крайней мере, теперь она знает, что не все ее друзья рассыпались пеплом. Кто-то все же рядом. И какой бы сильной не была боль потери, сейчас ей нужно ценить то, что у нее осталось, и постараться это сберечь. Нужно сосредоточиться. Не позволять горю подкосить ее. Три недели она существовала в неведении и боролась с мыслями о том, что не осталось совсем никого. Сейчас она должна быть благодарна, что с ней рядом кто-то есть, что о ней заботятся.       Пока она жива, нужно бороться. И к счастью, ей не придется делать это в одиночку. Стоит быть благодарной за это.       — Где сейчас Танос? — бесцветно спрашивает она.       Ответом ей служит тишина. Пенни нехотя открывает глаза и обводит взглядом гостиную. Замечает высокого крепкого мужчину, который не спешил вмешиваться в разговор. Он сидел в дальнем углу комнаты, обхватив голову руками. Паркер несколько раз моргает, не веря своим собственным глазам. Бога грома сейчас едва ли можно узнать. Она ожидала, что от него будет исходить какая-то неясная сила, мощь, завораживающее могущество, но он кажется таким же разбитым, как и все остальные. Совсем не так она его себе представляла, и все же уверена — это точно он.       — Что с ним? — интересуется девушка тихо, глядя на Наташу. Та снова шмыгает носом, косясь на бога.       — Хандрит. Мол, подвел всех. Но ты покажи мне, кто не подвел, — Пенни вздрагивает от незнакомого голоса и снова обводит гостиную глазами в поисках источника звука, пока не замечает сидящего рядом с Тором енота. Он смотрит на нее хмуро и как-то будто оценивающе.       — О господи, — выдыхает паучиха. — Я думала, ты плюшевый.       — Задница твоя плюшевая, насекомое, — огрызается енот.       — Это Ракета, — представляет енота, который обиженно отворачивается, скрестив лапы на груди, Уэйд. — Он славный, просто, как и все мы… ну… — наемник замолкает, так и не договорив. Пенни догадывается. Енот тоже потерял своих близких.       В гостиной снова воцаряется молчание. Секунды медленно утекают, словно песчинки, и это, пожалуй, уже не имеет никакого смысла. Пенни чувствует, как усталость все-таки одолевает ее. По дороге домой ее накормили бульоном без ничего. Лэнс сказал, что после такой жесткой вынужденной диеты ничего другого ей пока нельзя, поэтому без сытной еды и сил у паучихи нет. Потревоженная рана в животе ноет с новой силой, но Пенни старается успокоиться, убеждая себя в том, что скоро станет легче. Она поспит, возможно, немного дольше, чем следовало бы. Во сне организм восстанавливается быстрее. Рана скоро затянется, силы вернутся. Не могут не вернуться.       — Так где Танос? — повторяет свой вопрос, оставшийся без ответа, Пенни.       — Мы не знаем, — все-таки отвечает Наташа. — После того, как забрал камень души у Вижена, он открыл портал и ушел. Мы пытаемся его найти, сканируем космос, но наши спутники молчат. Никаких следов. Может, ты что-то знаешь? Вы же сражались с ним, — осторожно спрашивает Романофф. Пенни усмехается горько:       — Сражались? Мы не сражались. Он вломил мне планетой, Квилл испоганил нашу засаду, а Нью-Йоркский Дамблдор отдал ему камешек, — выплевывает она.       — Кто такой Квилл? — хмурится Барнс. Пенни опускает глаза, стыдясь своей вспышки злости и пожимает рассеянно плечами:       — Черт, да я… я понятия не имею, кто это.       — Это мой боевой товарищ, — подает голос Ракета, не поднимая опущенную морду. Его усы слегка подрагивают.       Уэйд закрывает глаза ладонью. Эдди осторожно накрывает руку паучихи своей и сжимает, ласково и успокаивающе поглаживая ее большим пальцем, и Пенни делает рваный вдох.       — Тебе нужно отдохнуть, — произносит носитель симбиота твердым тоном, не терпящим возражений. Паркер только качает неопределенно головой.       Пара дней проходят для нее в бреду. Пенни почти все время спит, просыпаясь только для того, чтобы поесть и сделать перевязку. Еду к ней в комнату приносит Наташа, а осматривает рану дважды в день Эдди. Иногда сквозь сон она слышит, как Уэйд сидит рядом и читает ей что-то. Какие-то рассказы о природе и животных, что ли. Возится с ней, как с больным ребенком. Паучиха набирается сил, и постепенно становится легче, но лишь физически. Рана в животе медленно затягивается, когда организму возвращается энергия, но рана на сердце, кажется, с каждым днем становится только глубже.       Пенни решает дать себе время. Позволить себе раствориться в боли, чтобы прожить ее, а не заталкивать поглубже, надеясь, что она сама собой растворится. Знает, что этого не произойдет. Ее ничего не радует. Ничего не способно хоть как-то повлиять на ее настроение. Ни яркое солнце, пробивающееся в ее комнату сквозь шторы. Ни летняя гроза. Ни вкусная еда, ни успокаивающие прикосновения Уэйда. Паркер чувствует себя виноватой. Не только за то, что допустила, наверное, величайшую трагедию в истории человечества, но и за то, что все так носятся с ней. Словно она пострадала больше других, в то время как все здесь что-то потеряли, лишились чего-то безмерно важного.       На третий день у нее появляется немного сил для того, чтобы прогуляться. Сначала Пенни хочет позвать Наташу, Джеймса, Уэйда или Эдди, но быстро отметает эту мысль. Ей хочется побыть одной. Паучиха на автомате одевается, выбирая теплый спортивный костюм, несмотря на теплую летнюю погоду на улице. У озера прохладно, а ее организм все еще слаб. Она не хочет рисковать своим здоровьем, которое едва начало крепнуть.       Девушка приходит в ту беседку, где говорила с Мэй. Это было так давно, что кажется, в другой жизни. Пенни, сунув руки в карманы, молча смотрит на ровную гладь озера, по которой бежит мелкая рябь от легкого ветерка, и вспоминает ласковый голос тети. Как та сказала, что она — плохой опекун. Пенни чувствует горечь на языке. На самом деле, это она никогда не была хорошей племянницей. Ее единственного родного человека больше нет, как и многих других, кто был ей дорог. И вряд ли это можно исправить.       Чуткий слух улавливает чьи-то шаги, которые внезапно замирают, когда некто, видимо, замечает, что беседка уже занята. Пенни оборачивается и вздрагивает от неожиданности, заметив могучую фигуру бога грома. Тор хмуро смотрит на паучиху. Его плечи опущены. Во взгляде нет ни одной эмоции. Он сверлит девушку взглядом еще несколько секунд, а затем все же подходит к беседке и тяжело садится на скамейку чуть поодаль.       Они молча смотрят на озеро некоторое время, думая каждый о своем.       — Хватит, — вдруг произносит он. Тор говорит вполголоса, но все равно в его тоне слышится могущество. Наверное, он вообще не способен звучать тихо. На то он и бог грома, как никак. Пенни поворачивается к нему и недоуменно приподнимает брови. — Хватит наматывать сопли на кулак, — продолжает он сурово и снова замолкает.       — Я потеряла тетю. Потеряла человека, которого люблю, и половину моих друзей, — цедит Пенни сквозь зубы. Возможно, ей следовало бы проявить побольше уважения, но она чувствует себя слишком разбитой, чтобы тратить силы на расшаркивания. Должна ли она была поклониться ему или сделать еще что-то? Как у них там, в Асгарде, принято? Паркер понятия не имела. Она никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Она и с колдунами не сталкивалась раньше, и с говорящими енотами, и в космосе никогда не бывала. Все когда-то случается впервые. И напряженный разговор с богом, видимо, тоже.       — Танос убил моего брата. Своими руками убил. Его уже не вернуть.       Слова повисают между ними, но их быстро уносит прохладный ветер, дующий со стороны озера. Пенни вздыхает тяжело, не зная, что на это сказать. Они тут что, соревнуются, кому хуже? Она не собиралась в этом участвовать.       Ей горько. Паршиво на душе. Она слаба физически. Старается собрать себя по кусочкам, прекрасно зная, что такой, как была раньше, уже не будет. Нельзя собрать разбитую вазу из осколков и надеяться, что она станет такой же, как и прежде. Паркер хмурится, все еще глядя на бога грома. Он выглядит таким потрепанным. Ничуть не лучшее ее.       — Тех, кого потеряла я, тоже не вернуть. Даже если найдем Таноса, нет никаких гарантий, что еще один щелчок может все исправить, если камни вообще все еще у него, — жестко говорит она. Тор наконец поворачивается к девушке, удостаивая ее своим взглядом. В его светлых глазах нет ничего, кроме усталости, чувства вины и боли. Этот взгляд Пенни знаком. Раньше она часто видела его у Тони, а с недавних пор — в зеркале.       — Можно отомстить, — произносит бог, хмурясь.       — Ты не к тому человеку пришел с этим разговором, — усмехается криво Пенни. — Ты же меня не знаешь, — качает она головой. — Девушка-Паук никого не убивает. Месть — это не для меня.       — Странный у тебя моральный компас, — прищуривается Тор. — Ты всех убийц прощаешь?       Пенни сглатывает ком в горле. Она вспоминает Юнксу, Тэена, Слотта. Всех, кому дала второй шанс. И Элиота, который сам определил свою судьбу, возможно, прекрасно зная, что паучиха его убить бы не смогла. Девушка отводит взгляд, опуская глаза, смотрит на свои кеды. Ей становится холодно и совестно. Может, у нее на самом деле были не правильные моральные ориентиры, может, не этого хотел от нее ее отец? Пенни так старалась быть хорошей, помогать всем, кто нуждался в ее помощи, не задумываясь особо над тем, а заслуживали ли эти люди этой самой помощи. Она сжимает зубы.       Может, она просто еще не испытывала достаточно сильной боли, от которой хотелось бы убить? Отомстить. Заставить страдать того, кто причинил страдания ей?..       Паучиха снова думает о Мэй. Вспоминает, как Гвен помогла ей с Электро, и как они с Гарри дрались с Норманом. Вспоминает барбекю у Хэппи и Пеппер. Чертов сад и длинный стол. Счастье, которое у нее отняли. Лишь призрак радости. И сухое, жестокое напоминание о том, что спокойная жизнь — это не для нее. Может ли быть так, что с того самого момента, как отец добавил в сыворотку свой геном и ввел ее пауку, она уже была обречена?       Где начало бесконечной череды случайностей, которые привели ее в эту точку? Если бы могла вернуться назад, предотвратила ли бы она это? Встретив молодого Ричарда Паркера, не позволила ли бы она ему сделать из своей дочери Девушку-Паука?       Пенни выдыхает. Глаза щиплет от подступающих слез, хотя казалось, что они давно кончились. Она возвращается в реальность из своих мыслей, вспоминает, что сидит у озера не одна, когда Тор снова подает голос:       — Мы не можем отсиживаться здесь, пока Танос жив. Мы же Мстители.       — Мы не Мстители, — вспыхивает от внезапно поднявшейся в груди волны ярости Пенни. — Это ты Мститель. А я и мои друзья — нет, ясно? — шипит она сквозь зубы, чувствуя, что ее трясет от гнева. Она никогда не хотела быть частью команды Мстителей и не была ею. У нее был собственный путь. Пенни смаргивает слезы, которые так и не сорвались с ресниц, и шепчет совсем тихо, немного успокоившись: — Он говорил о том, что отправится куда-то отдыхать, когда со всем покончит. Может быть, Небула знает больше. Она же его дочь.       Тор резко поднимается и уходит, больше ничего не говоря. Пенни сгибается пополам, прижимаясь лбом к коленям, и тихо, почти неслышно, воет.       Следующей ночью территорию базы покидает джет, рассчитанный на межгалактические путешествия — тот самый, на котором Пенни и Небулу вернули домой. Паучиха сидит в гостиной перед телевизором, коротая время и дожидаясь, пока остальные обитатели базы вернуться из Садов. Уэйд настоял на том, чтобы она осталась здесь, и остальные поддержали его.       Стены давили тишиной. Пенни смотрела повтор какого-то ток-шоу, совершенно не воспринимая происходящее на экране. Считала минуты, мечтая приблизить момент возвращения джета. И боялась, что он не вернется.       Никогда.       Она размышляла о словах доктора Стрэнджа, о том, что победный вариант лишь один из миллионов других. Похоже, они облажались, выбрав не его. Был ли виноват в этом колдун, который пожалел Пенни и отдал титану свой камень? Пенни не хотелось думать об этом, не хотелось искать виноватых, пытаться понять причины чужих поступков. Все они в тот день слишком поддавались эмоциям, хотя должны были действовать хоть немного расчетливее. От них зависела судьба человечества, и они облажались. Пенни тогда, наверное, не осознавала всей серьезности положения. Она просто следовала за Старком, стремилась помочь; она так мало знала и понимала в происходящем. Паркер всеми силами старалась не взваливать ответственность на себя. В тот день она была лишь маленькой пешкой в большой игре и делала все, что могла.       Паучиха вздрагивает, когда слышит шум двигателей вернувшегося джета. Она вскакивает с дивана и бежит в коридор, чтобы встретить прибывших. Сердце гулко колотится в груди. Ей страшно. Так страшно, что спирает горло.       Ее вернувшиеся друзья кажутся мрачнее, чем тучи, повисшие в ночном небе. В воздухе пахнет озоном, а на горизонте сверкают молнии — скоро гроза подойдет к лесу и ливень обрушится на базу. Лето выдалось дождливым. Уэйд проходит в здание базы мимо нее, сжимая свою красно-черную маску палача в руке, и выплевывает:       — Он уничтожил камни. Все кончено.       Пенни на самом деле не надеялась, что получится отобрать перчатку с камнями у Таноса. Она вообще уже перестала надеяться хоть на какие-то хорошие новости, и сейчас была рада тому, что ее друзья, по крайней мере, вернулись домой живыми. Только вот камни уничтожены. И исправить ничего уже нельзя.       — Вы целы? — спрашивает она, обнимая уставшую Наташу. Та кивает.       Внимание паучихи привлекают тяжелые шаги. Она отстраняется от шпионки, которая сразу же скрывается в здании базы, словно хочет сбежать, и поворачивается к трапу, по которому быстро спускается Тор. Он несет что-то в руках, и Пенни прищуривается, чтобы рассмотреть странный предмет. Прежде чем она успевает понять, что это такое, бог грома останавливается чуть поодаль и бросает это нечто к ее ногам. Паркер вздрагивает.       Это голова Таноса.       Девушка с трудом заставляет себя оторвать взгляд от головы титана и поднять глаза на бога. Он сурово хмурится, его губы плотно сжаты в тонкую полоску, лицо не выражает совсем никаких эмоций. Она ожидает, что он скажет что-нибудь, но он молча проходит мимо нее в здание следом за остальными.       Пенни смотрит на голову Таноса, понимая, что не чувствует совсем ничего. Внутри только бесконечная, черная пустота, так напоминающая космос. Сердце бьется рвано, но все эмоции словно выключили. Девушка потирает лицо ладонями, надеясь, что ей это все просто мерещится, но когда она снова открывает глаза, голова все еще лежит на асфальте у ее ног. Она не чувствует радости, боли, разочарования или удовлетворения. Совсем ничего.       Что ж. Все и правда кончено.       — С вами случилось так много всего плохого, — лицо доктора Рейган искажается гримасой сочувствия. Ее брови нахмурены, уголки губ опущены, она выглядит серьезной и измотанной. Пенни чувствует свою вину за то, что пришла к ней, ведь возможно, ее терапевт тоже кого-то потеряла после щелчка, а тут паучиха со своими проблемами. Но не прийти она просто не могла. Прошло две недели с тех пор, как Таноса убили, а девушке легче не становилось совсем нисколько.       Она взяла академический отпуск в университете, будучи совершенно не в том состоянии, чтобы думать об учебе. Кроме того, она пропустила несколько экзаменов, пока болталась в космосе. Было сложно объяснять причину своего отсутствия канцлеру университета, но что еще ей оставалось делать? Причину посчитали уважительной. В документах об ее вынужденных каникулах значилась лишь сухая пометка «по личным обстоятельствам», и Пенни надеялась, что дальше кабинета канцлера история о том, как студентка МИТ застряла на Титане, а затем три недели дрейфовала в космосе с девушкой-киборгом, не пойдет.       На днях с ней связался Мэрдок. Адвокат сообщил, что ее дело закрыли за недостатком доказательств, а дело Старка — за отсутствием состава преступления. Судебное разбирательство быстро сошло на нет, когда половина его участников исчезли после щелчка и появились другие, гораздо более важные дела. Пенни хотела бы порадоваться или хотя бы выдохнуть с облегчением, но не почувствовала совсем ничего, услышав, что все обвинения с нее сняты. Прошлое это все равно не изменит.       Паучиха старалась не читать новости, но некоторые, самые громкие, все равно до нее доходили. У руля «Оскорпа» временно встала Фелиция, и Пенни предполагала, что девушка так и останется генеральным директором корпорации. В кабинетах ЩИТа тоже зрела масштабная перестановка после того, как исчезли директор Фьюри и Мария Хилл. Пенни было все равно — она сдала свой значок агента на следующий день после того, как покинула базу Мстителей и вернулась в Бруклин.       К счастью, дома все было по-прежнему. Ери в их отсутствие присмотрел за Альпин, и в первый вечер, когда его соседи вернулись домой, устроил им ужин с раменом и закусками. Пенни жевала, не чувствуя вкуса еды. Старик спрашивал, знают ли они что-нибудь о последних событиях, но все четверо хмуро отмалчивались, не желая говорить о том, что случилось, и мистер Накадзима не стал давить. Только заходил теперь к ним гораздо чаще, и каждый раз приносил что-нибудь вкусненькое. По его взгляду Пенни видела, что о ней Ери беспокоится чуть больше, чем о других: он смотрел на нее, словно на призрака.       — Да, дерьмо, — согласилась Пенни, глядя в окно. Смотреть на доктора Рейган было почему-то больно. Девушка ругнулась, чего никогда раньше не позволяла себе на встречах с психотерапевтом, но даже не обратила на это внимания. Женщина опустила глаза, просматривая свои записи, сделанные в последние полчаса, пока Пенни говорила сухо, безэмоционально пересказывая события последнего месяца. Рассказывала о том, как попала на космический корабль, познакомилась с доктором Стрэнджем, как сражалась вместе с остальными с Таносом, и как потом дрейфовала в космосе. Как вернулась домой, обнаружив, что мир рухнул. — Знаете, мне просто кажется, что я на самом деле не была к такому готова. Мне следовало оставаться поближе к земле. Во всех смыслах. Продолжать патрулировать улицы города, помогать простым людям, не пытаться лезть во что-то большее, чтобы кому-то что-то доказать, — быстро заговорила Пенни. Она думала об этом все последнее время, и потому слова давались легко.       — Что вы чувствуете по этому поводу? — спросила тихо доктор Рейган, поднимая глаза от своих записей на Пенни. Та повела плечами:       — Не знаю. Ничего. Просто пустота.       — Вы пережили слишком много всего за довольно короткий промежуток времени, — заговорила женщина. — Опасная миссия, к которой вы не были подготовлены, полет на другую планету, сражение с титаном, последующие скитания в космосе, это немыслимо для любого другого человека, никто не смог бы пережить нечто подобное. Но вы пережили.       Пенни нехотя кивает, соглашаясь.       — Если вам станет легче, я могу сказать, что люди, которые были в горячих точках и затем попали в плен, испытывают нечто похожее, только, полагаю, в немного меньшем масштабе, — продолжает терапевт. Ее голос звучит спокойно и размеренно, хотя в ее глазах читается явное беспокойство. — Однако, мисс Паркер, вы не солдат. Вам будет куда труднее справиться с посттравматическим расстройством, которое вы получили, но я не думаю, что это невозможно.       — Я думаю, что справлюсь, я знаю, что смогу, — почти перебивает ее Пенни. Их взгляды встречаются, и паучиха резко замолкает. В горле встает тугой ком, мешающий говорить. — Но у меня совсем нет сил.       Несколько минут в кабинете царит молчание. Доктор Рейган смотрит на Пенни, а та — на свои руки, которые слегка подрагивают.       — Давайте мы не будем игнорировать слона в комнате, мисс Паркер, — вздыхает женщина. — Вас снова бросили, — Пенни стискивает зубы, в уголках глаз выступают злые слезы. Она очень старалась не думать о случившемся в таком ключе, но от собственных чувств никуда не спрятаться. Ее сердцу все равно на обстоятельства, оно лишь испытывает страдание и не понимает, за что с ним снова так обошлись. — Как это сделали ваши родители, — напоминает жестоко доктор Рейган. Пенни смаргивает слезы. Они уже говорили об этом с психотерапевтом. О том, что для ребенка гибель его родителей все равно, что если бы они просто оставили его. И хотя это было давно, время ничего не меняло. Паркер все равно жила с чувством того, что ее покинули. — Вы злитесь? — вкрадчиво интересуется врач, снова хмурясь. Пенни качает головой:       — Не знаю. Нет. Я не знаю, — повторяет она.       — Вам нужно быть сильной, но силы взять неоткуда, верно?       — Верно, — соглашается девушка. Доктор Рейган смотрит на нее сочувствующе. Это не игра: ей действительно ужасно жаль свою пациентку. Вероятно, такая явная демонстрация собственных эмоций и реакции не слишком профессиональна, но Пенни все равно благодарна женщине за то, что та проявляет такое участие.       — Может, вам стоит отыскать ту злость, которую вы прячете, и позволить ей дать вам сил защитить то, что у вас осталось? — предлагает терапевт, понизив голос и чуть подавшись вперед. Она откладывает свой блокнот и сцепляет пальцы в замок, внимательно глядя на свою подопечную. Пенни шмыгает носом и упрямо молчит. Она понятия не имеет, где в ней сидит эта злость — злость на родителей, злость на дядю Бэна, на тетю Мэй, на Тони и на всех остальных, кто покинул ее давно или недавно. Но слова доктора Рейган звучали так, словно имели какой-то важный смысл, и Пенни невольно задумалась. Было бы здорово отыскать источник силы в самой себе, превратить свои негативные чувства, свою обиду, ярость, боль в энергию для того, чтобы двигаться дальше. — Кто по-вашему самый сильный герой? — губы доктора Рейган слегка вздрагивают, словно она хочет улыбнуться. Пенни недоуменно смотрит на нее, не понимая, почему та так резко сменила тему. Паучиха размышляет несколько секунд, затем выдает:       — Э… Тор?       Доктор Рейган усмехается и произносит с доброй, теплой улыбкой простую истину:       — Самый сильный герой тот, которому есть, за что сражаться.       — Я больше не агент ЩИТа. И костюм Девушки-Паука не могу пока надевать, — отрицательно качает головой Пенни, хмурясь и опуская взгляд.       — Мисс Паркер, я говорю не об этом, — поправляет ее женщина. Она двигается на край своего кресла, сокращая между ними расстояние, и берет трясущиеся руки Пенни в свои. Паркер вздрагивает от этого нарушения личного пространства, которого доктор никогда раньше себе не позволяла, и поднимает покрасневшие глаза на терапевта. Осознание приходит быстро, и Пенни хмурится сильнее, понимая, почему доктор Рейган вдруг взяла ее за руки.       — По-вашему, жизнь — это сражение? — севшим голосом спрашивает она вслух то, что и так было понятно. Доктор кивает:       — В вашем случае — да.       На улице прекрасная погода. Купол неба высокий и голубой, и по нему ветер спешно гонит куда-то белоснежные облака-корабли. Тихо шелестят кроны деревьев, от реки Чарльз веет приятной в такой жаркий летний день прохладой. На газоне перед крыльцом главного здания МИТ расставлены стулья, а перед каменными ступенями развернута небольшая временная сцена. Поблизости стоят палатки с едой, звучит громкая музыка — с минуты на минуту начнется выпускная церемония. Выпускники этого года в темно-бордовых мантиях и бонетах снуют туда-сюда, смеясь и улыбаясь. Они обнимаются с родителями и своими друзьями, которые пришли поддержать их в такой особенный день.       Первый ряд стульев пустует. На каждом из них лежит свернутая мантия выпускника и бонет. Горькое напоминание о том, что не все, кто должен был в этом году получить диплом, смогли все же его получить. Звучат фанфары, и все присутствующие торопятся занять свои места. На большом экране за сценой показывают короткое видео в память о тех, кого здесь нет. Некоторые смаргивают слезы. Многие из тех, кто сегодня выпускается из университета, делают это не так, как мечтали — без своих друзей, с которыми бок о бок учились четыре года.       На сцену поднимается канцлер университета. Она произносит небольшую речь, благодарит выпускников за то, что выбрали именно МИТ, говорит несколько слов напутствия, вспоминает исчезнувших.       — … Среди тех, кого мы сегодня чествуем, каждый — выдающийся и достойный выпускник. Однако, как и всегда, есть несколько студентов, которые проявили себя особенным образом. Я хочу пригласить на эту сцену одного из таких невероятных студентов и первому из всех вручить ему диплом об окончании Массачусетского Технологического Университета, — ее перебивают громкие аплодисменты, и, когда они стихают, канцлер продолжает с грустной улыбкой. — Этот студент выделяется среди других не только своими успехами в учебе, общественной жизни университета. Это совершенно особенный человек. Я была готова говорить об этом с гордостью в любом случае, но сейчас я могу делать это открыто. Он — один из тех, кто защищает покой мирных граждан, один из героев. Я прошу подняться на сцену выпускника по программе бакалавриата кафедры маркетинга, Эдварда Брока.       Эдди смотрит на своих друзей в поисках поддержки. Уэйд ободряюще хлопает его по плечу, Джеймс широко улыбается. Взгляд носителя симбиота задерживается на Пенни, и та заставляет себя хотя бы приподнять уголки губ в подобии улыбки — все, на что она сейчас способна. Пусть лучше такая, но искренняя, чем пластиковая. Брок неловко поправляет свой бонет и торопится на сцену под громкие аплодисменты всех собравшихся.       Канцлер университета передает ему диплом, они жмут руки, обмениваются несколькими фразами, после чего женщина уступает парню место у микрофона. Она отходит в сторону, а Эдди занимает ее место за трибуной. Его пальцы слегка дрожат, когда он поправляет микрофон под свой рост. Носитель симбиота прокашливается и обводит взглядом остальных выпускников, преподавателей, друзей и родных, всех, кто пришел сюда сегодня. Наступает тишина.       — Спасибо, это честь для меня, — произносит Эдди заготовленную фразу. За неделю до вручения диплома ему сообщили, что он будет произносить речь, как самый лучший выпускник, и он подготовился. Но сейчас, похоже, что-то идет не так. Парень тушуется, моргает несколько раз, когда его взгляд останавливается на его друзьях, опускает глаза вниз, задумавшись о чем-то. — Но на моем месте должен быть другой человек, — внезапно говорит Эдди. Эти слова словно вонзаются в сердце Пенни иголкой. Она прекрасно понимает, что он имеет в виду Джессику, которая не нашла в себе сил даже на то, чтобы приехать и забрать свой диплом. Рыжая была слишком разбита исчезновением Питера. Ей было совсем не до того. Но если и был на факультете маркетинга кто-то, кто действительно заслуживал произнести важные слова в этот день, так это она. Взгляд Эдди наполняется горечью. — И все же, я действительно благодарен за такую возможность. Мне есть, что сказать, — он снова моргает и кусает губы, видимо, окончательно забивая на свою подготовленную речь. — Сегодня такой замечательный день. Кажется, что все хорошо, верно? Но мы все знаем, что сейчас — мрачные дни. Дни, когда мы одиноки. В такие дни нужнее всего надежда, даже если она так глубоко, что кажется, будто ее уже и не осталось. Я прошу вас отыскать ее в себе и не позволить ей умереть. Мы должны перебороть эти страдания и, найдя в себе надежду, подарить ее другим. Каждый из нас лишился кого-то очень важного, и кажется, что потерял навсегда. Но это не так. Человек жив, пока жива память о нем, а она живет в каждом из нас. Эту память нужно беречь и множить, вкладывать во все наши начинания. За себя и за тех, кого больше нет. Мы должны вопреки всему не забывать о том, кто мы есть и кем хотели стать. Даже если сейчас кажется, что сил больше нет, что боль никогда не закончится, нельзя останавливаться, пока мы живы. Живы вопреки всему. Жизнь продолжается, какой бы она ни была.       Взгляд Эдди скользит от лица к лицу. Он смотрит на своих одногруппников, с которыми учился вместе, на своих старых друзей, на тех, с кем вместе работал в «Дейли Бьюгл МИТ», с кем общался приятельски, с кем пересекался лишь мельком — он заглядывает в глаза каждому. Смотрит на преподавателей, на гостей выпускного. Останавливается на Пенни, произнося последние слова, которые отзываются эхом где-то в ней.       — Канцлер сказала, что я один из героев, — продолжает Эдди. — Раз так, то я должен попросить у вас прощения за то, что сегодня рядом с вами нет тех, кого вы любите. Может, когда-нибудь я действительно смогу назвать себя героем. Но пока я лишь Эдди Брок, выпускник МИТ. Спасибо.       Сердце болезненно сжимается. Пенни чувствует, как Уэйд стискивает ее руку, и отвечает на прикосновение, сжимая его ладонь так же крепко.       Канцлер университета первой начинает аплодировать, и Пенни замечает, что в ее глазах стоят слезы. К ней присоединяются все остальные. Оглушительные хлопки не стихают несколько минут, пока Эдди, часто моргая и кусая губы, продолжает стоять на сцене, опустив голову.       Паркер нехотя отпускает руку Уэйда и хлопает так сильно, что ладони начинают гореть.       В Кембридже прекрасная погода. День такой ясный и солнечный, что кажется, в мире не существует вообще ничего плохого. Этот день напоминает Пенни о тех временах, когда она только стала студенткой МИТ. Когда стояла теплая осень, Гвен и Гарри были с ней рядом. Тогда казалось, что ее жизнь — невероятный калейдоскоп событий, что каждый день она рискует собой, но сейчас, погружаясь в воспоминания, Пенни хочется только посмеяться над своей наивностью. Знала бы она тогда, что ждет ее впереди, согласилась бы с тем, что справится с великой ответственностью?       Этот день словно жестокая насмешка. Он должен был стать праздником, но в воздухе ощущается тяжелая траурная печаль. Мир еще не скоро отойдет от глубокого потрясения. Скорее всего, никогда. Но Эдди был прав: жизнь продолжалась вопреки всему.