that's wrong

Чанёль сходил с ума. Каждый день он приходил в больницу, иногда оставаясь и на ночь. Конечно, поначалу его пытались выпроводить врачи и работники больницы, но вскоре все махнули рукой, ибо юношу и сдвинуть с места было невозможно. С каждым днём страх усиливался, в душе становилось всё холодней, альфе казалось, будто аромат миндаля становился всё слабее. В один из таких мрачных дней, пока Пак держал омегу за руку, ему почудилось, что тот несильно сжал его ладонь, и юноша тут же побежал за врачом. Доктор, осмотрев Бёна, пожал плечами и сказал, что порой такое бывает: мышцы могут сокращаться в бессознательном состоянии. Немного подумав, мужчина поведал юноше о том, что некоторые считают, будто лежащие в коме люди слышат, когда с ними говорят. Чанёль нахмурился тогда, сидя возле койки Бэкхёна, и думал над словами работника больницы. И после этого он стал разговаривать со светловолосым парнем. Постоянно, каждый день. Он пересказывал ему истории, рассказанные Чондэ, вспоминал их собственные моменты, и говорил о своих чувствах. Долго и неустанно, пока не проваливался в беспокойный сон, укладывая голову возле сжатой чужой ладони в своей собственной. Каникулы в университете уже закончились, а потому Чондэ уже не мог быть постоянно рядом, приходить в больницу так часто, как и раньше. А вот Пак продолжал каждый день без устали приходить, порой не возвращаясь домой по несколько дней. Медсёстры частенько приносили ему еду в палату, так как уже успели заметить, что молодой человек иногда и о своих потребностях забывал. Чондэ пытался уговорить альфу, чтобы тот не забрасывал своё обучение, пытался вернуться в привычный темп жизни, но Пак был упрям. Конечно, если бы у преподавателя была бы такая возможность, он бы и сам продолжал быть рядом с другом, но взрослая жизнь заставляла нести ответственность куда большую, чем юношество. Группе, которую вёл Бэкхён, преподаватель по вокалу решил пока что не говорить о том, где пропадает их мастер и один из одногруппников, хотя вопросов староста по имени Соён задала немало. На её звонки, как и на звонки Кихуна, Чанёль не отвечал, а в какой-то момент он просто выключил телефон. Несколько раз Бэкхёна навещал Сэхун. Он молчал, ни о чём не спрашивал Чанёля, ничего и сам не говорил. Только один раз блондин, видимо, пытаясь поддержать его, сказал, что, если Бэкхён всё ещё в коме, то надежда на то, что он будет жив, есть. Студента эти слова совсем не воодушевили, но он поблагодарил парня, после чего тот почти сразу ушёл. Чунмён, зная о том, в каком состоянии Бэкхён, лишь пару раз звонил своему сыну и спрашивал, изменилось ли что. Иногда появлявшийся Чондэ силком вытаскивал Пака из палаты и выпроваживал из больницы, чтобы тот хотя бы пару часов подышал свежим воздухом, и побыл нормальным человеком. Однако, что бы Чанёль ни делал, как бы ни старались его вывести из состояния зомби, ничего не помогало. В дальнейшем Чанёль решил привезти в больницу акустическую гитару. Кроме своих постоянных монологов, он решил добавить музыки. Если Бэкхён действительно слышал его, то, может быть, именно музыка поможет ему поскорее прийти в сознание, думал про себя альфа. Ко всему прочему, именно студенту отдали рюкзак омеги, а внутри него юноша нашёл старый потрёпанный блокнот с песнями. Чанёль даже не догадывался о том, что кроме лежащего в коме парня, за дверью палаты появлялись ещё слушатели его тихой игры и мелодичного голоса. Спустя пару дней одна из медсестёр попросила юношу сыграть для маленьких детей, которым повезло меньше тех, кто был здоров. Некоторым предстояли операции, у кого-то больница уже стала вторым домом, и им всем было грустно, волнительно, а порой и страшно. Сыграть надо было что-то, что сможет вселить в них веру в будущее или хотя бы просто поднять настроение. Нерешительно взглянув на истинного, Пак тепло улыбнулся и почти сразу согласился. Согласился Чанёль по той причине, что всегда считал музыку неким исцелением. Ею можно было легко передать свои чувства, а ещё она порой придавала сил. Музыка всегда могла поднять настроение, помочь пережить тяжёлые моменты в жизни, она всегда была рядом с Паком. И сейчас музыка могла ему дать возможность оказать помощь кому-то другому, а это было очень важно. Альфа подумал, что, будь на его месте Бэкхён, он поступил бы также. Пока девушка вела его по больничным коридорам, Чанёль пытался вспомнить песню, которая бы подошла в этом случае. Всё же песни о любви в данной ситуации были не самой лучшей идеей, да и надо что-то доброе и бодрое, а у него в репертуаре было совсем иное. Но тут он вспомнил репертуар другого человека, а точнее, До Кёнсу – его одногруппника. Мелодия с аккордами были достаточно лёгкими, да и вокальная партия в этой песне не была слишком тяжёлой для альфы. Ко всему прочему, из-за обстоятельств в виде одного из экзаменов, для которого нужно было работать в парах, студент отлично запомнил эту песню. Чанёля оставили в небольшом холле, уставленном всевозможными играми и различными игрушками, а медсестра с помощниками начала собирать детей. Ребятишки с удивлением и неким беспокойством глазели на высокого молодого человека с интересным и ярким цветом волос, от чего альфа и сам начал волноваться. Спустя время всех рассадили в полукруге, а по центру уселся на стул сам Чанёль. – Привет, – Пак добродушно улыбнулся детям, – я для вас сейчас исполню песню, она называется «Simple Joys». – А что это означает? – тут же спросила маленькая девочка, сидевшая прямо перед альфой. – А... – Чанёль почувствовал себя неловко, ведь откуда столь юным ребятам знать английский язык. – Это означает простые радости. Глубоко вдохнув и выдохнув, Чанёль начал играть на гитаре, а дети тут же навострили свои ушки и с интересом впились глазками в музыканта. Некоторые из них начали кивать головой, пытаясь поймать ритм песни, другие стали раскачиваться из стороны в сторону, но каждого песня успела заинтересовать, на лицах то и дело появлялись застенчивые улыбки. И на сердце Чанёля стало легче, а его тяжёлый взгляд смягчился. Эта детская непосредственность всегда очень нравилась Паку. Малыши могли без каких-либо страхов показывать свои настоящие эмоции, этим они и отличались от взрослых людей. Но Бэкхён, особенно когда сам был студентом, по рассказам Чондэ не терял эту прекрасную черту, и юноша очень надеялся увидеть такую же восторженную улыбку на дорогом ему лице. На самом деле, Пак был рад подарить улыбки сейчас хотя бы этим детям. – Мистер, – после окончания песни, один из мальчиков с восхищением подбежал к Чанёлю, – а вы можете меня научить играть на гитаре? – Боюсь, ты ещё слишком маленький для такой гитары. – альфа с нежностью потрепал мальца по волосам, а после выставил руку перед собой, растопырив пальцы. – Вот когда подрастёшь, а твои ладошки будут такие же как у меня, ты сможешь легко освоить любой музыкальный инструмент. – Но у вас слишком большие руки! – воскликнула девочка, с любопытством осматривая ладонь юноши. – Просто гигантские! Чанёль нахмурился и сам начал рассматривать свои руки, а после вспомнил руки Бэкхёна и то, насколько легко омежья ладошка полностью умещалась в его. Он тихо усмехнулся и вновь посмотрел на детей. – Ладно, возможно, я – гигант. – широко улыбнулся Пак. – Но вам всё равно придётся подрасти, прежде чем вы сможете учиться играть на гитаре. Чанёль ещё долго общался с детьми и даже не заметил, как наступил вечер. Некоторые дети действительно заинтересовались музыкой, а потому Пак попытался поделиться некоторой основной информацией, рассказывая её предельно просто. На юных лицах загоралась решимость что-то понять, тяга к новым знаниям. Может быть, подумал Чанёль, в будущем кто-то из этих малышей станет звездой, потому что он сумел зажечь огонь в чужом сердце музыкой. Прощались дети с альфой неохотно, постоянно спрашивая, придёт ли он к ним ещё, после чего взяли с него обещание встретиться ещё хотя бы раз. Девушка от всей души поблагодарила юношу, а Пак понял, что это он должен сказать ей спасибо. Ведь благодаря этой встрече ему стало легче, а мрачные мысли по поводу будущего поутихли. Конечно, вернувшись обратно в палату к Бэкхёну, волнение вновь стало окутывать альфу, однако юноша тряхнул головой и с улыбкой присел рядом с койкой, уверенно взяв тонкую холодную руку в свои и нежно поцеловал её. – Бэкхён, пора уже возвращаться. – прошептал Чанёль. – Мы с Чондэ очень по тебе скучаем.

***

Шли дни, Чанёль уже перестал считать их. После того, как альфа первый раз оказался в детском крыле больницы, ему стало легче, он будто очнулся ото сна и ожил в тот момент. И понял, что ничего не изменится от того, что он будет постоянно сидеть в больнице. Пак вернулся в институт, быстро нагоняя пропущенный материал, почти вернулся к своей обычной жизни, за некоторым исключением. И, конечно, это исключение – Бён Бэкхён, всё ещё пребывающий в коме. Чанёль рассказал одногруппникам об аварии, и в тот же момент стал успокаивать уже начавших плакать студенток и некоторых студентов. От Чондэ же юноша узнал, что директор тоже осведомлён о ситуации, и преподаватель вокала попросил себя же и назначить тем, кто будет пока что заменять преподавателя Бёна. Чанёля даже обрадовало такое решение альфы. Пак почти вернулся к обычной жизни. Но своё свободное время проводил в стенах уже ставшей родной палаты, рядом с Бэкхёном. Он рассказывал омеге о том, что происходило на парах, какие шалости вновь устраивали неугомонные студенты. Как они все хотят вновь увидеть Бэкхёна, как они скучают по своему мастеру. А ещё Чанёль начал писать новую песню, и он очень хочет, чтобы Бэкхён её услышал первым. Альфа улыбался чуть грустно, но сердце его трепетало в ожидании самого лучшего исхода. Он не просто надеялся, он знал, что всё будет в порядке. Пак продолжал навещать детей в больнице, а те каждый раз счастливо кричали и повизгивали, когда замечали «мистера Гиганта», с широкой улыбкой направляющегося к ним. Юноша сильно поднимал им настроение своей неуклюжестью и играми, а работники больницы с тёплыми улыбками наблюдали за ними, каждый раз благодаря альфу. Но их взгляд оставался печальным и с нотками сожаления: наблюдая за молодым человеком, что без устали приходит к одному человеку, проводит бесконечное время рядом, становилось ясно, насколько он ему дорог. А Чанёлю ничего не оставалось, как продолжать ждать и верить в чудо.

***

Чанёль испуганно дёрнулся от резко вырвавшего его из сна мобильного телефона. Трель была подобна пушечному выстрелу, и Пак, хватаясь за виски и недовольно сведя брови к переносице, обратил внимание на настенные часы, что показывали начало седьмого утра. Кто мог ему звонить в принципе, да ещё и в такую рань, он не мог понять, тем более только открыв глаза. Однако, когда он увидел высветившее на экране имя, сон как рукой сняло, а внутри всё сжалось. – Слушаю, Чондэ. – Чанёль... – голос преподавателя звучал глухо. – Он... Бэкхён... Чанёль несколько раз переспрашивал, а сердце всё сильнее стучало, отдаваясь дрожью в теле. Когда же Чондэ взял себя в руки и чётко произнёс те самые слова, Пак раскрыл широко глаза и выронил телефон из руки. Он не верил, не мог вот так просто поверить. Хрипло попрощавшись с альфой, студент тут же вскочил с кровати и начал собираться. Ему уже было плевать на всё, ему нужно было срочно в больницу. На вопросы испуганного Чунмёна, что проснулся от тяжёлых шагов по дому, Пак не отвечал, будто даже и не слышал. Мужчина лишь взволнованно смотрел на только что закрывшуюся входную дверь, пока его муж не обнял его со спины, стараясь хотя бы немного успокоить. Чанёль жалел, что никто так и не придумал телепортов, ведь, как на зло, приходилось останавливаться на каждом светофоре, стоять в пробке на дороге среди людей, спешащих на работу или по иным делам. Пак с силой сжимал руль, вдавливал педаль газа в пол, лишь бы как можно скорее доехать, рычал и матерился, как только видел красный сигнал. Но любая дорога, любой путь всё равно имеет свой конец. Оказавшись на парковке рядом с больницей, он тут же выскочил из машины и бросился ко входу. Пролетая мимо людей по бесконечным коридорам, альфа наконец увидел преподавателя по вокалу, стоявшего возле стены, прислоняясь к ней спиной и запрокидывая голову. Заслышав торопливые шаги, он тут же направил взгляд на юношу. – Чанёль, – на выдохе произнёс Ким, – там сейчас врачи... Но не успел Чондэ договорить, как дверь платы распахнулась, и оттуда стали выходить люди в белых халатах. Один из докторов, с которым Ким и разговаривал каждый раз о самочувствии Бэкхёна, кивнул двум парням. Пак, не успели все выйти из палаты, протиснулся во внутрь и застыл, тяжело дыша. – Бэкхён... – тихо прошептал Чанёль, мучительно улыбаясь. Альфа медленно зашагал к койке, будто шёл он не по паркету, а по канату, и один неверный шаг – и он провалится вниз. Юноша просто не верил своим глазам. Бэкхён слегка повернул голову на голос истинного и прищурено посмотрел на него. На лице не было никаких эмоций, однако это сейчас было совсем неважно. Важно было лишь то, что Бэкхён очнулся. Чанёль улыбнулся шире, его губы задрожали, а глаза увлажнились. Он подошёл к койке и присел на стул рядом, не отрывая взгляда от омеги. – Бэкхён... – вновь позвал Чанёль парня. – Бэкхён. Хён... Господи, Бэкхён! Альфа вскочил обратно на ноги и порывисто обнял за плечи старшего, начиная плакать. – Я так боялся... – будто в бреду шептал Чанёль. – Я ужасно боялся, что не смогу больше с тобой поговорить. Я так мечтал, чтобы ты вновь посмотрел на меня... Боже, как же я рад! Чондэ стоял в проёме и с тёплой улыбкой смотрел на истинных. Он не хотел мешать им, потому что прекрасно понимал студента. Ким час назад и сам так же прижимался к своему другу, рыдая в три ручья от счастья и лёгкости на душе. Бэкки, наконец, очнулся от долгого сна, и этот день можно назвать самым лучшим в жизни. Чанёль лихорадочно прижимался головой к тощему телу омеги, ощущая аромат миндаля, вслушиваясь в тихий ритм чужого сердца. Его ощущения обострились, и только лишь по этой причине он сумел почувствовать, как ослабленная тонкая рука Бёна еле незаметно улеглась ему на плечо, но почти сразу обессиленно упала на простынь. Отстранившись, юноша аккуратно положил ладонь на тоненькую руку, несильно сжав, после чего поцеловал тыльную сторону и прижался к ней лбом, крепко зажмуриваясь. – Спасибо, что вернулся. – подняв взгляд, Чанёль счастливо улыбался, продолжая плакать. Бэкхён слабо улыбнулся, одними кончиками губ, а его глаза заблестели, наполняясь слезами. Чуть позже, когда Чанёля смогли наконец вывести из палаты, с молодыми людьми поговорил врач. Он сразу предупредил их, что сейчас Бэкхён очень слаб, даже не факт, что он понимает происходящее. А ещё мужчина дал понять, что восстановление и реабилитация после комы будет сложна и тяжела. Есть большая вероятность потери памяти, изменения в поведении, нарушении речевых и двигательных функций. И, если всё это будет нести временный характер, тогда можно радоваться, однако сейчас вновь нельзя быть ни в чём уверенным. Но ни Чондэ, ни Чанёль не боялись уже ничего, ведь самое страшное оказалось позади. А встать на ноги Бэкхёну они помогут и сделают всё, чтобы его жизнь заиграла даже новыми яркими красками. Но врач не просто так готовил молодых людей своими всё же немного пугающими речами: Бэкхён достаточно долго пролежал в коме, от чего его голосовой аппарат и мышцы атрофировались, а перелом ноги срастался медленно. Но Бэкхён шёл на поправку и спустя пару недель понемногу начал говорить, однако голос его был хриплым, еле слышимым и совсем не похожим на прежний. Тогда же и оказалось, что, помимо всего этого, омега действительно помнил далеко не всё и даже не всех. Почти сразу он узнал Чондэ, вспомнил, что работал в университете преподавателем по теории музыки. Он вспомнил Минсока, зашедшего однажды проведать его. Из-за него Бён вспомнил и Сэхуна, который так его и не навестил. Однако воспоминания о Чанёле так и не возвращались. – Ты совсем ничего обо мне не помнишь? – понуро спросил Чанёль, заламывая пальцы. – Прости... – закусив губу, прошептал Бэкхён. – Я чувствую, что ты – мой истинный. Но я не могу вспомнить... Правда, врач постарался как можно скорее успокоить альфу. Он говорил, что к пациенту Бёну достаточно быстро возвращается память, а потому есть большая вероятность, что позже он вспомнит всё. Чондэ, стоявший в коридоре вместе с ними, искоса взглянул на нахмурившегося Чанёля. Он задумался, а стоит ли Бэкхёну вспоминать всё? – Чанёль. – обратился Ким к студенту. Они стояли недалеко от входа в больницу и неспешно курили, задумчиво разглядывая то безоблачное небо, то проходивших мимо незнакомых людей, и кутаясь сильнее в куртки от по-осеннему прохладного ветра. Листья успели изрядно пожелтеть и легко уносились прочь, подхваченные воздушными потоками. – Чондэ, вы тоже задумались над словами врача? – Что ты будешь делать, если Бэкхён не всё вспомнит? – выдыхая табачный дым из лёгких, красноволосый парень внимательно посмотрел на студента. – Я, честно, не знаю. – Чанёль прикрыл на мгновение глаза, после чего затянулся. – Я понятия не имею, как лучше поступить. Я прекрасно понимаю, почему Бэкхён не хотел рассказывать мне всю правду. Он и сам мечтал о том, чтобы напрочь позабыть её. Можно сказать, он достиг этого, правда, какой ценой... – Если он не вспомнит, – чуть позже произнёс Чондэ, – то я поддержу любой твой выбор. Чанёль был благодарен альфе, однако теперь он глубоко об этом задумался. Сейчас они с Бэкхёном поменялись местами, и юношу терзали сомнения. Оказавшись на месте омеги, он только сильнее убедился, насколько тяжело было его истинному. И причина, по которой тот скрывал правду, была до безумия проста: знать об их родстве страшно, но рассказать другому ещё страшнее. И не было желания у Чанёля обременять этим фактом Бэкхёна и отношения с ним. Но с другой стороны – а правильно ли это скрывать?.. Но тяжёлые мысли разбежались, стоило Чанёлю вновь оказаться в палате. Он с нежностью и трепетом наблюдал за омегой, что слегка улыбался и мило жмурился, подставляя лицо ярким лучам солнца и мягкому ветру, дующему из приоткрытого окна. Заслышав посторонний шум, омега перевёл взгляд на вошедшего и неуверенно отвёл взгляд. Чанёль уже не единожды замечал непонятное волнение светловолосого парня. Присев на стул рядом с койкой, он осторожно накрыл чужие ладони своей и заглянул Бёну в глаза. – Тебя что-то беспокоит? – нерешительно спросил Пак. – Меня беспокоит то, чего я не помню. – нахмурился омега, кладя руку на грудную клетку. – Когда я смотрю на тебя, моё сердце от чего-то сжимается, мне становится очень грустно, но я не понимаю, почему. – Ты бы хотел вспомнить? – Чанёль напряжённо поджал губы. – Не знаю... Чанёль шумно выдохнул, чуть сильнее сжав чужую руку, после чего отпустил её. Он обернулся к акустической гитаре, что стояла возле стены и потянулся за ней. Бён с интересом следил за действиями альфы, ощущая необъяснимое тепло, разливающееся внутри от вида истинного с музыкальным иструментом. Юноша с лавандовыми волосами настроил гитару и улыбнулся, переведя взгляд на Бэка. – Мы с тобой достаточно часто вместе занимались музыкой в последнее время. – тихо произнёс Чанёль. – Даже выступали вместе на сцене. Ты аккомпанировал мне на рояле, а я пел. Я бы на фестивале ещё играл на инструментах, но травмировал руку, когда провожал тебя, а нам на пути попались очень нехорошие люди. Чанёль невесело хохотнул, вспомнив тот случай. Конечно, ничего хорошего тогда не происходило, особенно после драки. Бэкхён тогда встретился с Чунмёном, от чего боль из прошлого вернулась и усилилась во сто крат. Чанёль вспомнил, в какой шок пришёл на следующий день, когда папа привёз его к загородному домику. Также он вспомнил, что в день университетского фестиваля дал слово Бэкхёну, что будет рядом вне зависимости от терзающего его прошлого. А ведь альфа чуть не нарушил то обещание... – Сыграешь мне что-нибудь? – раздался тихий голос Бэкхёна, вытаскивая Чанёля из мыслей. – Конечно. Начал Чанёль с песни, которая звучала во время концерта в университете. Та песня, которую первой предложил Пак. Та, что звучала в мажорной тональности, но рассказывала далеко не самую счастливую историю о конце света. Затем он продолжил второй их общей песней с концерта, которую Чондэ, весь день наблюдавший за истинными, в конце концов разрешил им исполнить. Позже Чанёль спел песню собственного сочинения, рассказывающую о его чувствах, о том свете, который он заметил внутри Бэкхёна. О том свете, что освещал путь не только ему. И о том завтра, на которое так в своё время надеялся сам Чанёль. Пак задумался, а можно ли считать, что то самое заветное их завтра наступило? Или они всё ещё на пути к нему? Чанёль показал Бэкхёну его старенький блокнот с записанными песнями. Омега хмуро листал их и остановился на одной из последних страниц, ощущая в миг ускорившийся пульс. Он долго вглядывался в текст, будто пытался выловить из омута нужные ему воспоминания. И после того, как Чанёль попрощался с ним и ушёл, омега продолжал перечитывать текст и сноски к нему. Белый шум в голове будто понемногу рассеивался, и парень всё отчётливее слышал доносящуюся из глубин подсознания мелодию. В какой-то момент руки предательски задрожали, и Бён тяжело выдохнул, закрывая блокнот. На следующий день пошёл дождь. И он всё никак не хотел прекращаться, сыростью и серостью окутывая всё и всех без исключения. Чанёль уныло смотрел в окно, пытаясь увидеть хоть что-то под завесой дождевых капель, неустанно разбивающихся о стекло машины. Альфа откинулся на спинку кресла и задумчиво курил, иногда хмурясь. Несколько дней Бэкхён почти всё время спал, а, когда открывал глаза, вновь еле подавал признаки жизни. Медсестра сказала, что они начали ему давать какие-то сильные успокоительные, потому что в один момент его эмоциональное состояние стало шатким. Бён безостановочно рыдал, повторяя страшные слова о том, что желает исчезнуть навсегда. И Чанёль был почти уверен, что знает причину такого резкого изменения состояния омеги. Переведя тяжёлый взгляд на переднее стекло, он собрался с мыслями и вышел под проливной дождь, поскорее желая оказаться внутри больницы. Пройдя по заученным коридорам, Пак остановился перед дверью в палату. Прикрыв на секунду глаза, он собрался с мыслями и негромко постучал, после чего взялся за дверную ручку. В этот раз Бэкхён не спал, он затуманенным взглядом смотрел в окно. Когда омега вдохнул и почувствовал аромат имбиря, то еле заметно нахмурился, поджимая губы и сжимая в тонких пальцах одеяло. Чанёль заметил напряжение, появившееся у парня, стоило только альфе перейти порог палаты. – Бэкхён... Омега медленно повернул голову и взглянул на юношу, почти сразу опуская глаза на свои руки. Пак быстро сократил расстояние и оказался рядом, но прикоснуться к нему не решился, тут же одёргивая руку, почти опустившуюся на хрупкое плечо. Он более не знал, как себя вести, что ему будет позволено. Дыхание сбилось от нарастающего волнения, и Чанёль устало уселся на стул, пододвинув его как можно ближе к койке. Бэкхён неуверенно поглядывал на сохранявшего молчание и опустившего голову Чанёля, покусывая губы. Он бы хотел взять младшего за руку, но лишь сильнее сжимал одеяло в руках, пока их не свело судорогой от напряжения. Светловолосый парень хотел бы поговорить с Чанёлем, спокойно, без лишних эмоций, но знал, что это будет невозможно. Эти эмоции как лавина надвигались на него всё сильнее, и уже даже не спасали те успокоительные, что вводили ему уже несколько дней. Хотя, конечно, если бы не седативные препараты, то омега точно бы сошёл с ума. – Ты вспомнил?.. Голос Чанёля был тихим, однако его шёпот разрезал тишину сильнее грома, от чего Бэкхён вздрогнул. Что-то внутри начинало закручиваться и тянуть, дрожью распространяясь по всему телу, омега напрягся, насколько это было возможно в его нынешнем состоянии, чтобы не выпустить наружу то самое цунами, под устрашающими волнами которого он тонул и всё больше опускался на дно. – Да. Вместо голоса из глотки вырвался глухой хрип. Бэкхён зажмурился и прикрыл руками лицо, глубоко дыша. Чанёль поднял отчаянный взгляд на омегу и осторожно положил ладонь ему на ногу, пытаясь прикосновением передать всю ту поддержку, которую он хотел бы показать. Бэкхёну было больно морально. Снова. В который раз его разрывают изнутри острые когти невероятной и от того тяжёлой правды о них двоих. Он ведь желал забыть обо всём, и у него это даже получилось. Но теперь он снова здесь, в месте, где боль сильнее всего. – Почему ты здесь? – еле слышно прошептал Бён. – Ты ведь ушёл тогда. – Прости меня. – поджав губы и закрыв глаза, Чанёль мучительно выдохнул. – Мне нужно было время, прости. Я ужасно поступил, я не должен был тебя оставлять, но испугался. – альфа приблизился к Бэкхёну и осторожно обнял его за плечи, целуя в светлую макушку. – Пожалуйста, прости меня. Я так боялся, что тот вечер, когда я оттолкнул тебя, останется нашим последним... Я люблю тебя, Бэкхён, и хочу быть с тобой как твой истинный альфа. Бэкхён широко распахнул глаза, из которых тут же потекли слёзы, не веря своим ушам. Должно быть, ему это снится. Он положил ладони на грудную клетку альфы и поднял голову, пытаясь посмотреть ему в глаза. Встретившись взглядом с Паком, Бэкхён увидел в них целый букет эмоций, от грусти и вины до нежности и любви. В тот вечер, когда Бэк раскрыл тайну Чанёлю, он понял, что чувства к истинному слишком сильны, они перевешивают напоминание о их родстве. И тогда омега надеялся услышать как раз те самые слова, что эхом повторялись сейчас в его голове. Не смотря на тот ужас, продолжающий неустанно следовать за Бёном, он желал быть с этим альфой. – Я тоже этого хочу, но... – Бэк прикусил нижнюю губу, чувствуя солёный привкус, – как быть с тем, что мы... разве не могут возникнуть проблемы, если мы захотим семью... – Я разговаривал с врачами по поводу истинности. – улыбнулся Чанёль, положив ладони на впалые щёки старшего, аккуратно стирая мокрые дорожки. – Истинность делает людей идеально подходящих друг другу в физиологическом плане. Но мы можем сдать анализы и убедиться, что всё в будущем у нас будет в порядке. – А ты, смотрю, подготовился. – почувствовав облегчение, тихо усмехнулся Бэкхён. – А ещё... – Пак в миг стал серьёзнее. – Мы можем сделать тест ДНК на определение биологического родства. Ты ведь думал о том, что, может быть, мы и не братья вовсе? Что есть, к примеру, вероятность того, что кого-то из нас в роддоме перепутали? – Конечно, я об этом думал... – нахмурился Бён, чуть отстраняясь от альфы и уводя взгляд в сторону. – И мне бы хотелось верить в то, что мы... не родные братья. А если тест покажет обратное... то я бы хотел жить вне ведении. – Хорошо, я тебя понял. Бэкхён, наконец почувствовавший, как неподъёмный груз прошлого перестал давить, сдавливать и лишать кислорода, облегчённо улыбнулся. Он попытался придвинуться ближе к альфе, но сил до сих пор не хватало даже для таких простых действий. Заметив это, Чанёль осторожно подхватил заваливающегося парня и присел на койку. Он прислонился к изголовью кровати и притянул чересчур лёгкого омегу, укладывая его спиной себе на грудную клетку и обвивая руками на уровне живота. Бён глубоко вдохнул любимый аромат истинного и расслабился. Они так и сидели в благоговейной тишине, наслаждаясь ощущением тепла от чужого тела и близости. И мысли о неправильности почти полностью растворились в каплях дождя за окном, развеялись под неугомонным ветром. Когда настало время прощаться, Бэкхён еле ухватился за чужую ладонь, тем самым останавливая Пака. Альфа с переживанием взглянул на парня, а тот смотрел на него с проблеском надежды в глазах. – Останься сегодня со мной, – прошептал Бён, прикусывая губу, – пожалуйста... И Чанёль остался, как должен был остаться в тот вечер. Он улёгся вместе с омегой на небольшой койке, явно не предназначенной для двоих, и заботливо прижал к себе светловолосого парня. Он разглядывал лицо напротив с нежной улыбкой, еле касаясь кончиками пальцев открытых участков кожи, рисуя абстрактные линии. Бэкхён таял от прикосновений истинного, чувствуя мурашки по всему телу. И чувство защищённости вновь его успокаивало, даже сильнее чем раньше. Ведь они выбрали свой путь полностью всё осознавая, как, на самом деле, было правильнее всего. – Как думаешь, – шёпотом произнёс Бэкхён, медленно открывая глаза, – мы сможем преодолеть наше прошлое? Или оно заставит нас с сожалениями разойтись, как... это произошло с нашими родителями? – Я не знаю этого. – выдохнул Чанёль, прижимая омегу к себе за талию, – Но я точно знаю, что сделаю всё возможное, чтобы такого не произошло. – И я буду стараться... стараться изо всех сил. Бён прикоснулся ладонью к щеке младшего и провёл ею, еле заметно улыбаясь. Чанёль поймал его руку, готовую соскользнуть вниз и прижал к своим губам, целуя её. Омега завороженно смотрел на это, после чего неосознанно облизал свои губы. Пак, заметив данный жест, тихо усмехнулся, положив руку на затылок Бэкхёна, притягивая к себе. Однако, когда между ними осталось ничтожно малое расстояние, он остановился, выдохом обжигая губы напротив. – Можно? – прошептал Чанёль. – Нужно. – одними губами произнёс Бэкхён, в ожидании закрывая глаза. Чанёль осторожно поцеловал Бэка, получая тихий стон в ответ. Он погладил омегу по волосам, перешёл ладонью на шею, после чего просто обнял его за плечи. Поцелуй не был пошлым, он был нежным, волнующим и робким. Пак целовал мягко, медленно, прерывисто, давая ослабленному Бёну вдыхать воздух, прежде чем снова накрывать своими губами его губы. Бэкхён ощущал пресловутых бабочек в животе, а на душе распускались самые красивые цветы. Больше не было печали, отчаяния и слёз. Было только ощущение, что завтра дождь обязательно закончится.

***

Сэхун долгое время не мог заставить себя прийти в больницу. Он знал о том, что Бэкхён вышел из комы, позже услышал от Минсока-хёна, что тот вспомнил его. Но что-то каждый раз останавливало его. Пытаясь разобраться в самом себе, альфа пришёл не к самым радостным выводам. Как бы жестоко это ни звучало, а ему было до безумия обидно, что когда-то давно тот, кого он умолял жить, сидя возле койки и роняя горькие слёзы, не услышал его мольбы. Чанёлю же повезло куда больше, но, конечно, О был безумно рад, что Бэк выжил и идёт на поправку, иначе и быть не могло. И другая мысль, что никак не выходила из головы блондина – он точно знал, что эта встреча для него с Бэкхёном будет последней, после неё они уже точно распрощаются навсегда. И именно это заставляло сердце ныть, ведь он всё ещё не мог до конца отпустить. Именно поэтому он оттягивал это дело до самого конца. Но сейчас Сэхун стоял перед дверью в палату с корзинкой фруктов в руках и пытался собраться с силами. Он был убеждён, что в этот раз не должен дать волю своим чувствам. Он тихо постучал и открыл дверь в палату. Видеть истинных, что держались за руки, переплетая пальцы, видеть их счастливые улыбки и слышать радостный смех оказалось подобно смерти. Альфа тихо прокашлялся, обращая внимание молодых людей на себя, от чего двое смущённо отстранились друг от друга. Чанёль взглянул на О и кивком его поприветствовал, задерживая внимательный взгляд на нём, а спустя мгновение собрался на улицу покурить. Оставшись с омегой наедине, Сэхун еле заметно улыбнулся, проходя вглубь палаты и ставя корзинку на прикроватную тумбочку. – Привет... – тихо произнёс Бэкхён, с волнением опуская взгляд. – Здравствуй, Бэкки. – Сэхун присел на стул возле койки и внимательно посмотрел на светловолосого парня. – Как ты себя чувствуешь? – Уже намного лучше. – чуть грустно улыбнулся Бён, подняв взгляд на альфу. – Спасибо, что пришёл меня проведать. – Я рад, что ты жив. – выдохнул Сэ, сжимая кулаки. – Я, правда, рад, что с тобой всё в порядке. – Прости, что заставил тебя пережить это... Бэкхён хотел бы обнять Сэхуна и тысячу раз извиниться. Он даже представить себе не мог, что ощущал Сэ, когда узнал об аварии, ведь альфа через подобное уже проходил. Но Бэкхён вышел из комы, в отличие от истинного блондина. Он чувствовал вину, хотя это было крайне глупо, ведь он не был виноват ни в чём. Да и это чувство не могло вернуть к жизни того, кто мог сделать Сэхуна счастливым. Бэк вообще ничего не мог сделать для того, чтобы облегчить страдания этого человека. – Сэхун-и, – неуверенно улыбнулся омега, – позволь тебя обнять. Парень удивлённо округлил глаза, но через секунду по-доброму усмехнулся, поднимаясь со стула и обнимая старшего за плечи. Бэкхён положил подбородок на плечо Сэ и приобнял его в ответ, закрывая глаза. – Я верю, – тихо шептал Бэкхён, – что у всех нас всё наладиться, и мы сможем забыть, перерасти ту боль, что заставляла каждый раз возвращаться в прошлое. Мы можем всё изменить, если будем желать этого всем сердцем. И я желаю всем сердцем тебе счастья. – Спасибо, Бэкки. – прижимая парня сильнее, на выдохе произнёс Сэхун. Блондин отстранился и погладил омегу по волосам, ярко улыбаясь. Бэкхён восторженно округлил глаза, не помня, чтобы хотя бы раз он видел такие сильные эмоции на лице альфы, и, прищурившись, довольно улыбнулся в ответ. И в этот раз прощаться с Сэхуном, зная, что теперь они точно пойдут разными дорогами, было не так горько. И, прежде чем уйти навсегда, Сэхун последний раз коснулся волос парня, аккуратно поправляя чёлку и вышел из палаты, не сказав более ни слова. В коридоре он столкнулся с Чанёлем и, подойдя к нему, протянул ладонь. Юноша пожал ему руку, после чего они разошлись. Однако, сделав несколько шагов, О остановился и обернулся. – Береги его. – донеслось до Чанёля. – Обязательно. – Пак на ходу развернулся и, продолжая идти спиной вперёд, улыбнулся Сэхуну. Сэхун вышел на улицу и глубоко вдохнул прохладный воздух. Он отошёл в сторону от входа в больницу, завернул за угол и прислонился спиной к стене, поднимая голову вверх. Закрыв глаза, альфа расслабился и дал, наконец, волю своим чувствам. Чем больше слёз выходило наружу, тем легче становилось парню. Плакал альфа тихо, с улыбкой на лице, ему не было горько и печально, скорее, он почувствовал, наконец, умиротворяющее освобождение и светлую грусть. Он отпустил, теперь уже окончательно, пережил и перерос. И сейчас он прощался не только с Бэкхёном, но и со своим истинным, которого альфа всё никак не мог отпустить до конца. И только благодаря выжившему солнечному Бэкки, О почувствовал, как тиски прошлых сожалений наконец ослабли. Сэхун готов идти вперёд, правда, сначала он всё же немного погрустит. – Всё в порядке? – раздался рядом тихий, приятный голос. Сэхун резко повернул голову в сторону, замечая паренька, что с неподдельным интересом разглядывал его. Альфа невольно подумал о том, что молодой человек был невероятно красив. Нежные черты лица, мягкая улыбка, большие и пронзительные глаза, смотрящие будто прямо в душу. Незнакомец изящно провёл пальцами по русым, слегка волнистым волосам, зачёсывая непослушные прядки за ухо. И, честно говоря, зажатая в пальцах парня сигарета никак не сочеталась с этим ангельским образом. – Да, всё в порядке. – Сэхун быстро протёр глаза рукавом пуловера и сконфуженно отвёл взгляд, ощутив участившийся пульс. – Я могу попросить у тебя сигарету? Сэхун и сам не понимал, зачем спросил, ведь он бросил эту дурную привычку уже очень давно. Зато теперь он наблюдал за плавными движениями чужих рук, что выудили из кармана белоснежной рубашки пачку сигарет и протягивали её блондину. Альфа зацепил сигарету пальцами и сразу же сомкнул губы на фильтре, а, спустя секунду, уже прикуривал. Затянувшись, он тут же начал кашлять, от чего светловолосый молодой человек нахмурился и поджал вишнёвого оттенка губы. – Не похоже, что ты часто куришь. – подметил он. – И зачем оно тебе надо было? – Я не курил уже больше десяти лет. – беззлобно усмехнулся О. – Но сейчас захотелось. – Почему? – Не знаю... – Глупости какие, – легко улыбнулся незнакомый парень, прислоняясь спиной к стене и делая затяжку, – люди всегда знают причины, но иногда прячут их даже от себя настолько глубоко, что сложно отыскать. Спустя несколько затяжек горло уже не так саднило, однако Сэхун понял, что пристрастие к сигаретам ушло у него навсегда. Парни молча курили, не ощущая напряжённости или неловкости, каждый думал о чём-то своём. О порой незаметно бросал взгляд на притихшего незнакомца и думал насчёт его последних слов. – Ты здесь кого-то навещаешь? – поинтересовался альфа. – Нет, я... Вдруг из-за угла выскочила небольшая стайка молодых людей в белых халатах, громко смеясь и что-то слишком эмоционально обсуждая. Парень мило нахмурился, поджимая губы и недовольным прищуром провожая компанию, прошедшую мимо них. Сэхун и сам напрягся, пока шум голосов неприятно резал слух, но, ощущая некое сходство со своим собеседником, почувствовал облегчение. – Может, проходишь интернатуру в больнице? – предположил Сэ, вновь бросив неоднозначный взгляд на молодых людей, отошедших на расстояние, но всё также сильно шумевших. Собеседник Сэхуна широко раскрыл и так большие глаза в удивлении, но после мягко рассмеялся, прикрыв ладонью рот. Сделав последнюю затяжку, он выкинул окурок в мусорку, стоявшую неподалёку, после чего обаятельно улыбнулся, протягивая руку растерявшемуся альфе. – Меня зовут Лу Хань, – склонив голову набок, представился парень, – и я работаю в этой больнице психотерапевтом. Мне тридцать четыре года. Сэхун резко выдохнул, меняясь в лице. Он ошарашенно пожал руку Ханю, пытаясь переварить только что полученную информацию. – Прости, я думал, ты младше меня. – ещё больше запереживал альфа. – Ничего, я привык к этому. – добродушно усмехнулся тот. – А теперь, мне пора. Хань отпустил чужую руку и помахал на прощание, после чего зашагал ко входу в больницу. Сэхун наблюдал за тем, как увеличивалось расстояние между ними, и от чего-то почувствовал тоску. Усмехнувшись собственным мыслям, альфа вздохнул, на секунду прикрыв глаза. – Лу Хань, – окликнул врача Сэхун, – я знаю причину. – И какая она? – остановившись, Лу обернулся к блондину, мило улыбаясь и скрещивая руки за спиной. – Я бы хотел с тобой познакомиться. – искренне улыбнулся в ответ блондин. – Меня зовут О Сэхун.

***

– Боже, – заунывно протянул Бэкхён, – я теперь задохлик какой-то. Чанёль обратил внимание на омегу и вздохнул. Бэкхён сидел на койке и рассматривал свои руки, щупал себя и постоянно ворчал. Конечно, всё это время улыбка не сходила с лица Бёна, однако юноша знал, что, на самом деле, состояние своего организма очень беспокоило его истинного. Курс реабилитации предстоял быть тяжёлым, и первая пора была невыносимой, особенно для самого омеги. Много различных специалистов работали с ним, чтобы вернуть его к прежнему образу жизни. За то время, проведённое в коме, мышцы значительно атрофировались, включая голосовые связки, и на их восстановление потребуется много времени и сил. Сейчас, спустя какое-то время от начала курса, омега мог держать столовые приборы в руках и есть самостоятельно. Благодаря близким людям Бэкхёна, его память достаточно быстро восстановилась, а с помощью врачей он мог уже спокойно разговаривать, почти не чувствуя дискомфорта. Однако предстоял ещё очень долгий путь, прежде чем он сможет без проблем ходить, заниматься физической активностью и – главное для него же самого – заниматься музыкой. Бэкхён тяжело переживал тот факт, что занятия вокалом для него были сейчас недоступны, а те высокие ноты, которые он легко вытягивал, сейчас казались ему чем-то недостижимым. Хуже было лишь ощущение себя немощным, беспомощным. В сравнении с Чанёлем он чувствовал себя просто тряпичной куклой, крохотной и ни на что не годной. – Бэкхён, – ободряюще улыбнулся Пак, – ты ещё вернёшь себе прежнюю форму. – И когда это будет? – вяло усмехнулся светловолосый парень, устало опуская руки. – Я эспандер сжимаю с горем пополам, а про то, что ноги не могут выдержать моего собственного веса и вообще лучше молчать. – Я рядом с тобой, – альфа погладил Бэка по плечу, – и буду тебе помогать. И Чондэ тоже. Вместе мы всё преодолеем. Бэкхён разочарованно вздохнул, но кивнул и улыбнулся истинному. Чанёль присел рядом с ним на койку и обнял, поглаживая по спине. Чанёль знал, что за этой улыбкой скрывается боль, но не та, что донимала омегу раньше. Теперь боль была физической, которую приходилось испытывать старшему. Он стойко терпел её, пока занимался с физическим терапевтом, восстанавливая двигательные и силовые функции. Задачу усложнял и перелом ноги, но который, к счастью, всё же начал срастаться быстрее. Альфа видел, с какой упёртостью и силой воли Бэк выполнял все предписания врачей. Видел, как омега не сдавался, превозмогая себя и все те трудности, с которым сталкивался. Его желание вернуться к нормальной жизни поражало альфу, и он очень сильно хотел помочь Бэкхёну в этом. И, конечно, не только Пак всеми силами старался морально его поддержать, кроме него, было ещё много людей, что ждали возвращения омеги. Чондэ часто наигранно ворчал, о том, чтобы Бэкки поскорее уже забрал обратно себе свою студенческую группу, на что омега лишь грустно вздыхал, мечтая о том времени, когда уже вновь окажется в родных стенах любимого университета. А сама студенческая группа посещала преподавателя Бёна всем скопом, совсем не обращая внимания на испуганных работников больницы, умоляющих их не приходить таким большим количеством. Порой студенты невзначай жаловались, что не понимали некоторые темы лекций и в итоге с радостными улыбками слушали воодушевлённые объяснения их мастера. И Бэкхён был всем благодарен, ведь они скрашивали его серые больничные будни, помогая на время забыть о том, где он находится и по каким причинам. Тут вдруг раздался стук в дверь, после чего та открылась, и в палату вошла медсестра, смущённо улыбаясь. – Прошу прощения, что прерываю вас, – неуверенно произнесла девушка, потупив взгляд, – но дети наказали мне, чтобы я не возвращалась без мистера Гиганта, потому что они соскучились. А ещё вы обещали исполнить им новую вашу песню. – Вот оно как, – рассмеялся Чанёль, – я чуть позже подойду. Девушка кивнула и скрылась за дверью, а Бэкхён заинтересованно прищурился, глядя на альфу. – Мистер Гигант? – захохотал Бён. – И почему я не слышал твоей новой песни? – Дети, лежащие в больнице, сказали, что я очень большой. – беззлобно проворчал Чанёль, вставая с койки. – А новая песня должна была стать для тебя сюрпризом, но он испорчен. – Ну, что же, – выдохнул Бён, удобнее устраиваясь на постели, – иди к деткам, Гигант, а я буду ждать твоего возвращения. Чанёль лучезарно улыбнулся, чувствуя, как от всеобъемлющего счастья внутри всё гудело. Он рассмеялся и, сократив между ними расстояние, нежно поцеловал Бэкхёна в губы, после чего выпрямился, схватил гитару и вышел из палаты. Омега проводил взглядом истинного и мечтательно выдохнул, обращая внимание на пейзаж за окном. Времена года сменялись, а он всё ещё лежит в больнице. Но это всё закончится, и жизнь забьёт ключом. Всё будет в порядке. Всё и так хорошо.

***

Бэкхён сидел на скамейке в фойе больницы и тяжело вздыхал, покачивая в руках бумажный стаканчик с кофе. Наконец, его выписали из больницы. Омега всё ещё не мог полностью обходиться без помощи, но присмотр врачей уже был не нужен. Дальше ему нужно было заново осваиваться в реальном мире, возвращаться в прежнее русло самостоятельно. Этот день должен был стать радостным для него, однако волнение никак не хотело покидать Бёна. Прошло очень много времени, пока он пребывал в больнице, и ему казалось, что всё слишком сильно изменилось во внешнем мире. Светловолосый парень растеряно посмотрел на дверь, ведущую на улицу и одним глотком допил кофе, сжимая ни в чём не повинный стаканчик в руках сильнее. – Бэкхён, – услышал омега низкий голос, до сих пор пробирающий до мурашек, – всё в порядке? Ты чем-то расстроен? – Есть немного... – выдохнул Бён, кладя голову на плечо усевшемуся рядом Чанёлю. – Мне грустно, что я столько всего пропустил. Вы уже сдали экзамены и перешли на четвёртый курс. И с вашей группой у меня остался всего год. Это так мало, на самом деле. – Ты ведь всё равно виделся с ними, пока лежал в больнице. – Пак приобнял омегу за плечи и улыбнулся. – Ребята, кстати, передают тебе пламенный привет и ждут, когда мы этим летом вновь поедем в парк развлечений. Бэкхён довольно улыбнулся, прикрывая глаза. Да, почти год назад он вместе с группой во всю развлекался на аттракционах, веселился и не думал о том, что может произойти буквально в тот же вечер. И на следующий день. Впрочем, всё закончилось не так катастрофично, как могло бы. Бэкхён жив, постепенно возвращался к привычному ритму своей жизни, рядом с ним его истинный. И они только что сдали кучу анализов, чтобы быть точно уверенными в том, что в будущем у них никаких проблем не возникнет. – Мне страшно. – тихо прошептал Бэкхён, открывая глаза и встречаясь взглядом с Чанёлем. – Я боюсь результатов анализов. Вдруг всё же, несмотря на истинность, у нас ничего не получится... – Я понимаю, что, если скажу тебе не накручивать себя, это не поможет. Но всё же... – А ещё я переживаю, как пройдёт сегодняшняя встреча с Исином... – как на духу выпалил Бён, нервно кусая щёку изнутри. – Отец, конечно, всегда был намного мягче Чунмёна, но всё равно, чёрт подери, страшно. – Я буду рядом. – прошептал альфа, целуя в лоб старшего. – Мы со всем справимся. Такие простые слова, но они действительно придали сил Бэкхёну. Он выровнялся и благодарно улыбнулся Чанёлю, быстро кивая. Юноша поднялся со скамейки и подал руку омеге, в которую секундой позже легла тонкая ладонь. Бэкхён поднялся на ноги и, сжав чужую руку в своей, направился к выходу на улицу, но, пару шагов спустя, Чанёль остановился и ударил себя рукой по лбу. – Я совсем забыл о просьбе папы. – вздохнул Пак. – Что за просьба? – нахмурился Бэкхён. – Он просил записать его к врачу. – пожал плечами альфа. – Чунмён хочет узнать, есть ли у него шансы ещё забеременеть... – Ох... Бэкхёну стало неловко, и он поджал губы, опуская взгляд. Чанёль отпустил руку старшего и погладил его по плечу, после чего забрал у него стаканчик от выпитого кофе. – Я быстро, одна нога здесь – другая там. – усмехнулся альфа. – Я тебя на улице тогда подожду. Бэкхён неуверенно глянул на дверь и, сжав кулаки, направился на выход. Оказавшись на улице, парень набрал полные лёгкие свежего воздуха и медленно выдохнул, еле заметно улыбаясь. Чувствовать ласковый ветер на своей коже и нежиться под лучами солнца – этого ему очень сильно не хватало. Когда не можешь выйти из четырёх стен, ты начинаешь сильнее ценить подобные моменты и совсем иначе на них смотреть. Бэкхёну невыносимо хотелось вновь ощутить радость от самых простых вещей. Вновь гулять по городу, кататься на скейте, петь и играть на музыкальных инструментах. А ещё ему очень хотелось подстричься, ведь за время пребывания в больнице его волосы сильно отросли. И покрасить тоже можно. А ещё – поспать на мягкой кровати, принять расслабляющий душ без помощи медицинского персонала и их надзора, а лучше улечься в пенную ванну, также приготовить что-то вкусное и почитать музыкальные новости на кухне во время завтрака. Бэкхён безумно соскучился по таким обычным вещам, приносящим маленькие радости. Спустя пару минут он почувствовал, как сильные руки альфы обвили его талию, и вдохнул аромат имбиря. Развернувшись лицом к Чанёлю, Бён положил ладони на крепкие плечи и привстал на носочки, потянувшись за поцелуем. Пак чуть наклонился и поцеловал омегу, после чего отстранился, нежно улыбаясь. – Поехали, нас ждёт отец. Молодые люди уселись в синий спорткар, альфа повернул ключ зажигания, и машина быстро тронулась с места, выезжая с парковки. Бэкхён открыл окно и внимательно наблюдал за пролетающим городским пейзажем. Он ушёл в свои мысли, иногда хмурясь и слегка покусывая тонкие пальцы. Как бы ни хотелось ему не переживать об этой встрече, но проще было сказать, чем сделать. О том, что Исин узнал про Бэкхёна, омега услышал от Чунмёна в тот злополучный день. Но его отец знал лишь о том, что его старший сын нашёлся и ничего более, из чего следовало дальнейшее: сейчас Бэкхён с Чанёлем должны рассказать всё, что произошло тогда, и причины, по которым омега сбежал из семьи. И, конечно же, Исин должен был узнать о выборе, который сделали они с Чанёлем. Правда, насколько этот выбор верный они узнают лишь позже, когда будут готовы результаты анализов. Когда они подъехали к домику, где проживал Исин, Бэкхён печально выдохнул. Именно из этого дома он сбегал в свои тринадцать лет. И к этому дому он пришёл в день, когда рассказал Чондэ о том, что связывало его с Чанёлем, в надежде увидеть отца спустя столько времени. Осознавать, что Исин жил всё это время здесь один, было больно. – Ты готов? – тихо спросил Чанёль, взглянув на омегу. – Нет, – невесело хмыкнул Бён, – и вряд ли когда-то буду готов. Чанёль вышел из машины, тут же спеша помочь Бэкхёну, закатывающему глаза и ворчавшему о том, что он не настолько слаб, чтобы постоянно крутиться вокруг него. Конечно, на самом деле, омеге было приятно чувствовать такую всепоглощающую заботу, а возмущался он лишь для виду, о чём Чанёль прекрасно знал, поэтому только обезоруживающе улыбался в подобные моменты. Они подошли к небольшому одноэтажному домику и остановились возле двери. Чанёль стоял чуть позади Бёна, успокаивающе поглаживая того по напряжённой спине, а сам омега глубоко дышал, собирая в себе силы, и чуть позже нажал на дверной звонок. Спустя некоторое количество времени дверь всё же открылась, и светловолосый парень растеряно уставился на взрослого мужчину, что с тёплой и счастливой улыбкой уже раскрывал руки для объятий. Исин был всё таким же светлым и улыбчивым альфой. Конечно, он заметно постарел, о чём с грустью подумал Бэкхён, глядя на морщинки в уголках добрых глаз, седеющих чёрных волосах. Но заметные ямочки на щеках, появляющиеся при улыбке, никуда не исчезли. От мужчины веяло умиротворением, спокойствием и гармонией. Бэкхён только сейчас понял, насколько же он скучал по отцу. Исин был тем человеком, который всегда умел найти подходящие слова, чтобы утешить своего сына. Именно благодаря ему Бэкхён в детстве полюбил музыку, наблюдая, как альфа танцевал и без устали репетировал. Именно из-за Исина парень решил стать музыкантом, часто слушая о том, что его руки созданы для того, чтобы играть на пианино. Отец Бэкхёна был примером для него, имел сильный авторитет. Бэкхён гордился своим отцом, он был для него своего рода идеалом, к которому стремился сын. – Отец... – слабым голосом произнёс Бэкхён, тут же сжимая мужчину в объятиях, – я безумно скучал по тебе. – Я невероятно рад тебя видеть, Чанмин. – успокаивающе прошелестел голос Исина. – Не называй меня так, пожалуйста. – чуть нахмурившись, прошептал омега, отстраняясь. – Я уже давно Бён Бэкхён. После того, как Бэкхён сумел себя оторвать от Исина, мужчина обнялся с Чанёлем, которого тоже уже достаточно давно не видел. Чуть позже они переместились на светлую просторную кухню, и отец молодых людей начал суетиться, разогревая чайник и подготавливая три чашки для чая. Бэкхён с грустной улыбкой осматривал комнату и понимал, что за столько лет здесь ничего не изменилось, только лишь появились миски на полу с кормом и водой. Чуть позже на кухню вбежал и рыже-белый кот, тут же запрыгивая на столешницу рядом со своим хозяином, начиная с интересом наблюдать за ним. Исин добродушно улыбнулся своему питомцу и почесал того за ушком, после чего помещение наполнилось громким мурчанием. – Милый котик. – Бэкхён улыбнулся и локтями упёрся на стол, положив на них подбородок. – Как его зовут? – М-м-м, – Исин задумался, а чуть погодя мягко рассмеялся, – просто кот. Честно говоря, я забыл дать ему имя. Я часто подкармливаю бездомных котов, и пару лет тому назад этот пройдоха забежал в дом, когда я открывал дверь, и выгнать его я уже не смог. Чанёль помог отцу заварить чай и накрыть стол, после чего все вместе уселись за него. Если бы здесь был ещё Чунмён, то можно было бы представить, что не было всего того мучительного времени, которое они провели порознь. Будто счастливая семья никогда не переживала того горя, будто всё в порядке. Но память об этом была свежа как никогда, хоть и не приносила уже того безграничного горя, по крайней мере, Бэкхёну. – Я, честно говоря, переживал, что ты не хочешь меня видеть. – Исин меланхолично улыбнулся. – Мён мне очень давно сообщил о том, что ты нашёлся. – Прости. – прискорбно выдохнул омега. – Я должен многое тебе рассказать. Почему я ушёл из дома, и о причине, по которой не мог долгое время увидеться с тобой, тоже. Бэкхён неуверенно взглянул на Чанёля, ища в нём поддержку, и младший мягко положил свою руку на его ладонь, несильно сжимая её. Бёну стало чуточку легче, и он начал свой рассказ. Начал он с того, что, по его же мнению, было проще поведать – с аварии, но по мере продолжения своей истории его голос начал подрагивать, подобрать слова становилось сложнее. Взгляд метался по кухне, а дыхание сбилось, Бэку было адски страшно увидеть реакцию отца на его истинность с Чанёлем. Он не смог бы пережить во взгляде мужчины неприязнь и отвращение. Но Бэкхён уже замолчал и нервно жевал губы, упираясь взглядом в поверхность стола. – Бэкхён... – позвал Исин сына. – Прости меня, отец. – омега весь сжался и зажмурился. – Я не знал, как мне поступить, мне было страшно! Я не хотел, чтобы вы с Чунмёном расставались, и надеялся, что вы будете счастливо жить без меня. Я понимаю, что совершил страшное, возможно, непростительное... – Бэкхён, – вновь позвал мужчина омегу, протягивая свою руку. Бён всё же поднял взгляд на мужчину и беспомощно опустил плечи. Взрослый альфа с отеческой теплотой смотрел на парня, и Бэк неуверенно протянул ладонь в ответ, которую тут же слабо сжали. – Я не виню тебя ни в чём, – мягко говорил Исин, смотря сыну прямо в глаза, – главное, что ты жив. Я безумно рад, что с тобой сейчас всё хорошо. Ты не виноват в том, что у нас с вашим папой не вышло сохранить отношения. – Чунмён меня ненавидит и считает, что я разрушил ваш брак. – уныло усмехнулся омега. – Ты ведь знаешь своего папу, – ласково улыбнулся Исин, – он очень эмоциональный, и легко поддаётся отрицательным эмоциям. Он может сказать что-то очень неприятное, но не потому, что действительно так считает. Да и Мёну всегда было сложно признавать свою вину. – Поэтому ты всегда извинялся и первый шёл на примирение, даже когда был прав. – хмыкнул Бэкхён, после чего вздохнул. – Спасибо, отец, мне очень важно было это услышать. – А то, что вы – истинная пара... – на секунду альфа нахмурился, но очень быстро его лицо разгладилось. – Это неожиданно и шокирующе. Я предполагаю, что вы уже решили что-то для себя? – Да, – ответил за омегу Чанёль, – мы решили, однако всё сейчас будет зависеть от анализов. Мы хотим убедиться, что в будущем не будет никаких проблем. – Вот оно как. – кивнул Исин. – В любом случае, я приму любое ваше решение. Если вы будете счастливы вместе, то всё хорошо. И Чунмён вас примет, просто ему нужно больше времени для этого. Бэкхён, стараясь сдержать слёзы облегчения, зажмурился и быстро закивал головой. Омега был счастлив, что все его опасения по поводу встречи с отцом были бессмысленны. И остаток дня он вместе с Исином и Чанёлем провели под смех, улыбки и радость. Мужчина достал альбом с детскими фотографиями Бэкхёна и Чанёля, и они вместе принялись его смотреть. Юноша его видел впервые, и все те счастливые воспоминания, которыми делились его отец и истинный, для него стали чем-то новым, ведь он ничего из этого не помнил. Ему стало очень печально от того, что в его памяти остались лишь те мрачные кадры, когда его родители в бессилии пытались сохранить свой брак. Бэкхён внимательно смотрел на альфу и грустно улыбнулся, понимая причины такого состояния младшего. Он кротко поцеловал юношу в щёку, обращая на себя внимание, и тепло ему улыбнулся. – Я буду стараться, чтобы появилось ещё бесконечное множество счастливых моментов, которые ты запомнишь. – ласково прошептал Бэкхён. И Чанёль знал, что так и будет, ведь Бэкхён уже создал для него огромное количество прекрасных воспоминаний, которые альфа желал запомнить навсегда.

***

Молодые люди зашли в кабинет врача и уселись на стулья, расположенные перед рабочим столом хмурого мужчины. Бэкхён с Чанёлем переглянулись, пока пожилой человек копался в документах, и омега нервно взял за руку истинного, ощущая ком в горле. Тихо откашлявшись, врач насупился и стал внимательно изучать бумаги, после чего положил их на стол и придвинул парням. – С одним из вас я уже как-то разговаривал на эту тему. – хрипло произнёс мужчина, многозначительно посмотрев на Пака. – Истинность делает двух людей идеально подходящих физиологически. Единственное, из-за чего могут возникнуть проблемы при зачатии ребёнка – это наследственные болезни, коих у вас нет. – И? – нетерпеливо поёрзал на стуле Бэкхён. – У нас всё в порядке? – Молодой человек, – раздражённо закатил глаза врач, – вы – истинная пара, и подходите друг другу на все сто процентов. Я вообще не понимаю, зачем вам понадобились эти анализы. – Блять, какое счастье... – Бён тут же расслабленно выдохнул, закрывая глаза. Чанёль смотрел на врача, чьё лицо побагровело от негодования, а глаза чуть ли не на лоб полезли, и не смог сдержать смеха. – Спасибо вам, доктор. – широко улыбаясь еле сдерживающему своё возмущение мужчине, Пак встал со стула и потянул за собой несопротивляющегося омегу, после чего вышел из кабинета. Оказавшись в коридоре, Чанёль тут же сгрёб в охапку старшего и чувственно поцеловал его в губы. Бэкхён обвил руками шею юноши и повис на нём, отвечая на поцелуй. Если Пак всё это время был уверен в том, что с анализами всё будет в порядке, то Бэк места себе не находил, думая о худшем. Но всё позади, теперь они точно знали, что могут быть вместе несмотря ни на что, и этот факт заставил омегу чуть ли не умереть от счастья уже в кабинете врача. Оторвавшись от любимых губ, Бэкхён изо всех сил улыбнулся своему альфе и рассмеялся, не пытаясь сдерживать свои эмоции. – Ну вот и всё. – выдохнул Бэкхён. – Я не могу поверить, что всё закончилось. – Ничего не закончилось, – Пак посмотрел в искрящиеся глаза напротив и погладил омегу по щеке, – у нас всё только впереди. Бён быстро закивал и крепко обнял юношу, утыкаясь лицом в грудную клетку. Он сжимал Пака настолько сильно, насколько мог, чтобы тем самым показать, насколько он счастлив. Альфа, покачиваясь из стороны в сторону, гладил старшего по голове и поцеловал его в макушку, закрывая глаза и облегчённо выдыхая. – Я хочу зайти в детское крыло больницы, чтобы попрощаться с детишками. – чуть позже произнёс Чанёль. – Сходишь со мной? Ты ведь ни разу их не видел, они – чудо. – Конечно, давай сходим. Как только дети заметили высокого юношу с лавандовым цветом волос, тут же запрыгали от радости и со всех ног побежали ему навстречу, называя Чанёля мистером гигантом. Бэкхён отошёл чуть в сторону и не мог сдержать тихого смеха, глядя на то, как альфа весело улыбался детям и, присев на колени, пытался обнять всех сразу. Малыши тянулись к нему и задорно смеялись, наперебой рассказывая о том, как они поживали. – Мистер Гигант, – потянув за рукав толстовки, обратился ребёнок к Чанёлю и указал пальцем на притихшего Бёна, – а это кто? – Он, – Чанёль перевёл взгляд на парня, – свет моей жизни. Бэкхён смущённо улыбнулся и сделал шаг к детям, присаживаясь перед ними на корточки. – Меня зовут Бэкхён, – мило улыбнулся омега, – и я без ума от мистера Гиганта, вы ведь понимаете меня, да? Помещение больницы наполнилось энергичным и беззаботным смехом. Дети с радостью показывали двум молодым людям свои игрушки, просили их поиграть с ними, и им невозможно было отказать. Работники больницы с благодарными улыбками наблюдали за парочкой взрослых, что сами веселились как малые дети. Спустя время Чанёль неопределённо посмотрел на Бэкхёна, корчившего смешные рожицы и забавляя тем самым малышей, и положил ладонь на его плечо, обращая на себя внимание. – Я отойду ненадолго, а ты побудь ещё с ними, хорошо? – тихо произнёс альфа, поднимаясь на ноги. – Хорошо, – закивал Бён, – только скорее возвращайся! Юноша кивнул в ответ, после чего ушёл. Он старался придать себе невозмутимый вид уже второй раз, и, кажется, Бён всё же ничего не заподозрил, от чего студент облегчённо выдохнул. Он быстрым шагом добрался до нужного ему кабинета, постучался и, услышав разрешение войти, тут же открыл дверь. Не то, что бы он боялся, но некоторое волнение всё же присутствовало, несмотря на то, что, какой бы он ответ не получил, всё равно не изменил бы принятого им решения. – Добрый день, – Чанёль подошёл к девушке и еле заметно улыбнулся, – я делал тест ДНК на установление родства. Подскажите, результат уже готов? Моё имя – Пак Чанёль. – Сейчас посмотрим. – пробормотала девушка, внося данные в компьютер и чуть погодя утвердительно кивнула. – Да, результаты готовы. Вам распечатать? – Да, буду премного благодарен. Получив нужные бумаги, Чанёль откланялся, вышел из кабинета и прислонился к стене возле двери, тяжело выдыхая. Его немного потряхивало, пока он собирался с мыслями, чтобы посмотреть уже в полученный документ и узнать, насколько оправданы были все те страхи, тот ужас, через который им пришлось пройти. Спустя минуту, когда выровнялось сердцебиение, Чанёль поднял сжатые в руке листы и принялся просматривать заключение. – А это крайне занимательно. – неоднозначно хмыкнул Чанёль. Юноша отпрянул от стены и зашагал по коридору. Скомкав бумаги, он выкинул их в мусорное ведро, найденное по пути, и направился обратно в детское крыло. Весёлые крики там ни на секунду не стихали, и альфа улыбнулся, наблюдая за тем, как Бэкхён играл в догонялки с детьми. Поймав запыхавшегося ребёнка, парень загоготал, осторожно приподнимая девочку, после чего поставил её обратно, сразу же начиная убегать. Только вот детишки решили сыграть не совсем честно и объявили охоту на омегу, маленькой толпой начиная преследовать его. Конечно, Бён поддался им, позволяя себя схватить за ноги, и повалился на пол, а ребята с задорным смехом начали щекотать его. – Всё-всё, сдаюсь! – захохотал Бэкхён, а, заметив подошедшего Чанёля, тут же загадочно улыбнулся. – Мистер Гигант вернулся! А ну-ка, давайте его схватим! Дети тут же позабыли о поверженном Бэке, и он смог отдышаться и встать обратно на ноги. Дети с задорными криками бежали к альфе, который уже присаживался на корточки и поднимал ладони перед собой. – Прошу, перемирие! – улыбнулся Чанёль. – А вообще, нам с Бэкхёном уже пора уходить. – Уже? – радостные улыбки тут же пропали. – Но мы хотим, чтобы вы остались ещё... – Простите, ребята. – вздохнул Пак. – Но пора прощаться. Маленькая девочка тут же обняла Чанёля сбоку и захныкала. Альфа осторожно поднялся и взял её на руки, обнимая и поглаживая по волосам. Остальные дети расстроено зашмыгали маленькими носиками и грустно смотрели на двух молодых людей. – Не скучайте тут без нас. – с улыбкой произнёс Чанёль. – И не прекращайте смеяться и радоваться. Может быть, мы ещё с вами встретимся. – Я научусь играть на гитаре и потом вы увидите меня по телевизору! – топнув ножкой, пробурчал мальчик, что тянул Чанёля за штанину. – Я буду ждать этого момента. – наклонившись и аккуратно отпустив девочку, Пак потрепал мальчишку по волосам. – Я уверен, что ты будешь блистать. Ещё некоторое время молодые люди прощались с детьми, которых было очень сложно успокоить. На помощь к ним пришла медсестра, стараясь обратить внимание малышей на себя, и тогда Чанёль с Бэкхёном смогли беспрепятственно покинуть детское крыло больницы. Студент взял Бэка за руку, переплетая пальцы, и они направились к выходу из медицинского учреждения. Выйдя на улицу, они оба остановились и подняли головы к небу, наблюдая, как солнце потихоньку начинало скрываться за зданиями, окрашивая перистые облака в приятный персиковый цвет. Чанёль перевёл взгляд на Бэкхёна, который, чуть щурясь, наслаждался красивым закатом, и не знал, как описать все свои чувства, что согревали его изнутри, несмотря на прохладный весенний ветер. – Бэкхён, – тихо позвал Чанёль омегу, сильнее сжимая его ладонь в своей, и нежно улыбнулся, когда тот посмотрел на него, – я люблю тебя. Бэкхён смущённо прикусил губу, а его глаза заблестели от влаги, скапливающейся в уголках глаз. Он обвил руками шею Чанёля, привставая на носочки и утыкаясь лицом в грудную клетку. Альфа обнял и прижал к себе парня, в наслаждении закрывая глаза. – У нас всё будет хорошо, я для этого сделаю всё возможное. – прошептал Чанёль, успокаивающе поглаживая по спине расплакавшегося Бэкхёна. – Я обещаю.