В тот зимний день

– Скажи еще раз. – Па-па. – Кто-кто? – Па-па! Кавех широко улыбнулся, прижав мальчика к себе, целуя его в пухленькие щечки. А Веритас заливисто рассмеялся, подпрыгивая на руках мужчины и махая хвостиком. Он крепко вцепился в рубашку льва, стараясь не отпускать, пока тот крутился из стороны в сторону, качая котенка. – Не расслышал, ну-ка, повтори еще раз, – Кавех промурчал, приподняв малыша, потираясь носиком о его. Веритас заугукал, протягивая ручки, чтобы погладить того за лицо. – Ну же, Веритас. – А-па! Они вместе рассмеялись, и Каве потянулся, целуя его в щечки. Уже который час лев крутился с котенком на руках, разговаривая с ним и чуть ли не пища от радости, когда Веритас звал его тем самым заветным словом. Аль-Хайтам сидел позади них на диване, изредка наблюдая, как сразу оживился Кавех и позабыл о всех своих ранах на лице, слишком ярко улыбаясь. Хайтам хмыкнул, дернув уголками губ, и отвлёкся, когда посмотрел на часы. Он отложил от себя подушку, потянулся и поднялся, нервно подругивая хвостом. – Кто я? – Па! – Веритас непривычно вскрикнул, запрыгав на руках льва. Кавех захихикал, целуя снова в щеку, как тот отвернулся, глядя на поднявшегося. Всё внимание перешло на папу, и настроение сразу поменялось. Малыш потянулся, сжимая пальчики и мямля что-то непонятное. Аль-Хайтам подошел к нему, забирая на руки ребенка. – Разговорил его, – а Кавех радостно муркнул, близко подойдя к нему. А Веритас прижался к Хайтаму, замурчав. Он уложил голову к его груди и сразу же прикрыл глаза, себя обняв хвостом. Мужчины затихли, с минуту смотря на котенка, пока тот не засопел. – Час сна, точно, – прошептал Кавех, а Хайтам кивнул, поведя ушком, указывая на диван.

***

Вздохнув, аль-Хайтам подошел к бойлеру, набирая воды в чайник. Следом за ним зашел Кавех, садясь за стол и также вздыхая. Но как-то устало и протяжно. Его взгляд был направлен куда-то в потолок, а потом он опустил его на барса. – Это ты его научил? – чайник был включен именно в этот момент, и Хайтам просто хмыкнул, повернувшись к нему лицом. – Нет. – Врёшь. Аль-Хайтам успел улыбнуться, как Кавех поднялся и оказался прямо перед ним. Руки были уперлись в столешницу, заключив его в такую маленькую ловушку. Он не был против, лишь опустил руки, давая тому встать еще ближе. Цвет красных глаз прошелся по его чертам лица, остановившись на глазах. Хвосты махали резво, даже агрессивно, словно началась охота или гон, а уши у льва были прижаты, будто он и вправду собирался нападать. Что не скажешь о барсе, который подергивал одним ушком, только заинтересовано следя за ним. – Он маленький совсем, а уже слова говорит. Не мучаешь ли случайно? – наклонив немного голову набок, аль-Хайтам усмехнулся такому вопросу. – Считаешь, что я издеваюсь над сыном? – Абсурд! – Вот и я о том же, – Кавех фыркнул и прищурился. – Хайтам? – Дети начинают говорить с 8-9 месяцев, стараясь повторять за взрослыми, если ты не знал, – аль-Хайтам прищурился слегка и сам, всё дергая уголками губ, держа эту свою легкую ухмылочку. Кавех дернул хвостом, нахмурившись. – Я не… не об этом я! Промычав, Кавех расслабил руки и прижался к тому, лбом упираясь в крепкое плечо. Сначала напряженное, но тут же расслабленное, отчего голову пришлось еще немного опустить. – Он назвал меня… – он не договорил, прикусил губу и попытался отстраниться, как по спине сразу провели, поглаживая по приятной на ощупь ткани рубашки. Кавех прижал ушки и опустил снова голову, вздыхая. – Он сам, – сказал тихо аль-Хайтам, рукой поднимаясь выше, задевая длинный беспорядок под названием волос льва. – Я его специально не подтрунивал тебя так звать, если тебя интересует именно это. А так, да, учил понемногу. Хайтам говорил спокойно, что на момент буря эмоций внутри прошла, давая ясность ума, но на подкорке мозга всё еще держались смутные мысли. Руку, гладящую волосы, Кавех аккуратно схватил, когда выпрямился, подняв голову с чужого плеча. Он опустил руки, большим пальцем поглаживая тыльную сторону его ладони, сначала глядя на них, но потом поднял взгляд, встречаясь с бирюзой смешанным с янтарем. Ощущение дежавю охватило его, и Кавех по-глупому улыбнулся. Конечно, сейчас его немного побитое лицо совсем не очень смотрелось, как и уставшее Хайтама, но как же его сейчас окутали воспоминания и напомнившее о себе то щемящее чувство в груди. Трепет, страх, надежда… Потянувшись, он дотронулся – сначала невесомо, пробуя и изучая, словно в первый раз – до его губ, а потом уже целуя, когда Хайтам потянулся сам, целуя настойчивее, углубляя поцелуй. И также заканчивая его. Взгляд теперь изменился, смотрели они друг на друга теперь уже точно по-другому. – Помнишь тот ночной разговор? – аль-Хайтам кивнул. А Кавеху будто перегородили кислород. Пальцы рук немного онемели, а по ногам словно стрелял ток. Он весь напрягся, сжав губы. – Мы можем быть… – Кавех замялся, сразу отводя взгляд. – Ну знаешь, мы столько времени уже, да и понимаю, что сейчас снова проблемы с ним, плюсом малыш, и я тут не к месту, но просто, правда, попробовать. Поэтому могли бы мы… – Да. Краткий ответ, а у Кавеха внутри случился взрыв. Большой и страшный. Он чуток покраснел, открыл рот, собираясь что-то сказать, но закрыл, смотря на все еще спокойное лицо барса. Хвост Кавеха ходил ходуном, но уже скорее от услышанного, чем от нервов. – Да? – Да, – кивнул Хайтам. – Но про переезд я тебе говорил. – То есть… – он поднял ушки, глядя внимательно в бирюзовые глаза. Кавех всё еще прижимал его к столешнице, а Хайтам и не был против. – Мы можем… То есть мы точно… Аль-Хайтам наклонил голову в бок, слегка сжав губы. – У тебя перегрев какой-то, что ты не можешь нормально договорить? – слегка выгнув бровь, он даже усмехнулся, как лев замотал головой, супясь от вопроса и, видимо, набравшись сил, спросил: – Ты согласен на отношения со мной? – Я думал мы уже. – Ч-чт… – Да, я согласен на отношения с тобой, Кави, – вновь его перебив, аль-Хайтам спокойно ответил.