Взгляд в будущее

      Методичный перестук колес разносился по вагонам и купе Хогвартс-экспресса, дополняемый шумом вырывающегося из котла пара и периодическим свистом тифона. Поезд мчался по стальной магистрали в сторону Лондона, доставляя студентов и преподавателей Хогвартса на так ожидаемые ими летние каникулы. По вагонам гуляли готовящиеся к скорой разлуке с друзьями молодые волшебники, от двери до двери перемещалась старушка с различными сладостями, а в одном из купе сидел Гарри, наблюдая за проносящимся за окном пейзажем и механически поглаживая дремлющую на его груди Гермиону.       В первых вагонах всегда сильнее ощущались толчки паровоза, было куда более шумно, а через форточки просачивался запах горящего дымного угля, но зато был шанс найти практически свободное купе, где никто не будет доставать излишним вниманием. А еще здесь ехали старосты школы, так что никто не шалил, не взрывал напоследок волшебные фейерверки и не носился с топотом по коридору, так что можно было расслабиться и просто наслаждаться поездкой.       Гермиона, конечно, должна была патрулировать со всем старостами вагоны, но Гарри смог ее убедить, что сейчас ей не помешает отдохнуть после ночных похождений. Ведь она лишь к позднему вечеру смогла найти в Запретной секции словник чародея, где описывались азы владения Парселтангом (который, обычно, передавался по наследству и крайне редко изучался сам по себе), так что им пришлось прыгать в Тайную Комнату уже после отбоя.       Некоторое время ушло на то, чтобы разгрести обрушившийся потолок, ведь на втором курсе Гарри и Джинни были куда меньшего размера и пролезли буквально в едва видимую в полумраке щель. А затем Гермиона, пораженная интерьерами убежища самого Салазара Слизерина и разлагающимся трупом василиска, почти два часа исследовала помещение, пока скучающий Гарри зевал в сторонке и старался выглядеть заинтересованным. Чтобы не откладывать на потом, они на месте уничтожили диадему Кандиды, из которой с диким ревом и криком вырвался дух Волдеморта, заставляя воду в окружающих бассейнах бурлить и едва не вскипать, как от огромного кипятильника. К счастью, Рон предупреждал их о подобном, так что неожиданностью это не стало.       Гермиона была столь наэлектризована от значимости момента, что сначала едва не забыла захватить с собой ядовитый клык василиска, а потом буквально не смогла уснуть, делясь впечатлениями до самого утра. У самого Гарри, разумеется, отношение к Тайной Комнате было скорее сдержанным, ведь ему пришлось сразиться в ней с одним из крестражей Волдеморта и едва не погибнуть. Но все же он с честью выдержал это испытание, позволяя любимой девушке вдоволь наговориться, рассказывая о своих эмоциях от посещения такого места, и лишь на пару часов отрубиться в Выручай-комнате перед отходом поезда.       Как ни странно, несмотря на то, что Гермиона сейчас сопела на его груди, у Гарри же откуда-то открылось второе дыхание (возможно связанное с огромной кружкой кофе за завтраком), так что сонливости не наблюдалось совершенно. Зато было время усмехнуться про себя переменчивости судьбы и сбитому ощущению времени. Ведь они же буквально пару дней назад отправили близнецов в Хогвартс. Это было первое сентября и поезд наоборот, должен был ехать из Лондона. А сейчас лето словно кружится по кругу, впереди целых два месяца каникул и им словно предстоит прожить его заново. К счастью, в роли обычных школьников, а не главы ДМП и заместителя министра с тремя детьми (хотя это еще как посмотреть).       — Эй! Едва нашел вас! — ввалился в купе растормошенный Рон.       — Тихо, не ори! — шикнул на него Гарри и кинул взгляд на свою грудь, где все еще покоилась голова Гермионы. — Дай ей поспать.       — Не только она на тебя плохо влияет, но и ты на нее, — хмыкнул Рон более тихим голосом. — В жизнь бы не поверил, что Гермиона будет игнорировать обязанности старосты по поддержанию порядка в поезде.       — Там и без нее хватает патрульных, — усмехнулся Гарри.       — Ага, — развалился на диванчике Рон, достал из кармана шелестящую шоколадную лягушку, открыл упаковку и тут же откусил у нее голову. — В четвертом вагоне несколько придурков с третьего курса решили поколдовать напоследок… И итоге у одного уши превратились в кактусы, а другой каким-то образом умудрился трансфигурировать стену своего купе в тонкий пергамент. Не знаю, как у него это вышло, но он чуть ли не выпал на ходу… Теперь учителя разбираются.       Смотря на Рона, который положил одну руку под голову, а второй периодически закидывал себе в рот все новые части лягушки, глядя куда-то в потолок, Гарри все никак не мог определить для себя отношение к пока еще другу. С одной стороны, он знал, кем может стать Рон в будущем и какие может причинить страдания Гермионе. Но ведь это лишь один из вариантов этого будущего, не так ли?       Текущий Рон, как бы он себя иногда не вел, явного вреда им нанести не хочет. Да и неявного тоже. Обидеться — да, не разговаривать неделями — да, но даже в моменты самой жуткой обиды молодой Рон и не думал им вредить. Значит, если не случится тех вещей, от которых у Рона сорвет башню (того же любовного треугольника в их трио), то все должно быть нормально.       По крайней мере, несмотря на путешествие в будущее, Рон был для Гарри все еще тем простым парнем, который без тени сомнения отправился с ним на бой с василиском, пошел в лес к гигантским паукам, помогал в испытаниях возле Философского камня, а не столь давно ломанулся в опасную вылазку на выручку к Сириусу.       Другой Рон, который хоть и случайно, но проклял Гермиону, был для Гарри буквально иным человеком. Точно так же, как и сама Гермиона огораживала себя от уничтожающих мыслей, в которых (не)она стирала память своим родителям, Гарри думал и о Роне. Только лишь один из вариантов их будущего, не более.       По мнению Гарри, людей можно судить только по уже совершенным поступкам, а не по гипотетическим вариациям. Почему-то Гарри был уверен, что из-за какой-нибудь цепочки случайных событий, он и сам мог бы натворить такой страшной дичи, что стоило бы прямо сейчас приложить палочку к виску и произнести заветное Редукто. А мог бы и не натворить. Кто его знает?       Вот и Рон, который в будущем сгорал от ревности в отношении Гермионы, сейчас весьма спокойно водил перед носом палочкой, от скуки держа в воздухе клетку Сычика, и совершенно не собирался кидаться на них за то, что Гарри и Гермиона посмели начать встречаться. Просто его чувства были загашены в зародыше жесткими фразами друзей, конфликт исчерпался задолго до того, как появились мысли о нем, а значит — можно будет попробовать сделать все как надо. Без многолетней вражды и вселенской ненависти.       В конце-концов, даже поехавший крышей Рон будущего набрался смелости, чтобы признать все свои ошибки и рискнуть жизнью ради спасения их детей. А это дорогого стоило.       И тем не менее, сидящее внутри Гарри знание о том, кем может стать Рон, не позволяло ему доверять другу так, как это было раньше. Буквально неделю назад, по местному времяисчислению, Гарри сразу же бы рассказал Рону обо всем, что случилось с ним и Гермионой. О будущем, об их отношениях, о судьбах, о Волдеморте и крестражах. Обо всем.       Но сейчас этого доверия как будто бы больше не было. Рон хоть и остался другом, но теперь не являлся тем лицом, с которым Гарри мог поделиться самым сокровенным. На данный момент это была только Гермиона и, возможно, Сириус, о роли которого в их охоте за крестражами еще предстоит поговорить. Впрочем, это дела будущего, а пока можно продолжать пялиться в окно и наслаждаться близостью Гермионы, лежащей спиной на его груди и отдыхающей после активной ночи.       — Послушай, Гарри, — начал Рон, когда ему надоело играться с клеткой.       — М-м-м? — повернулся он к нему.       — А как мне… Ну… — явно мялся Рон, очевидно, набираясь смелости. — Ну… Ты говорил про Лаванду…       — И что? — не понял Гарри.       — Ты уверен, что я ей интересен? — выпалил он тихим шепотом, чтобы не разбудить Гермиону.       — Абсолютно, — кивнул Гарри, пользуясь не только знаниями будущего, но и наблюдениями настоящего, где Браун и вправду уже с интересом поглядывала на Рона, по десять раз на дню травившего байки о вылазке в Министерство каждому желающему в гостиной.       — А как мне начать с ней? — интересовался Рон. — Ну… У тебя больше опыта… С Чжоу и… — покосился он на Гермиону. — Ну…       — Просто подойди к ней и предложи прогуляться по улице, — все же проснулась Гермиона, очевидно, слышавшая последние фразы. — Не при напролом, а действуй плавно. Девчонки любят нежности.       — И ты тоже? — фыркнул Рон.       — А что, я по-твоему не девчонка? — сладко потянулась она. — Или ты опять об этом забыл, как перед Святочным балом?       — Ой, ладно тебе дуться, — отмахнулся Рон. — Значит, просто подойти? И даже ничего покупать не надо? А то вы же знаете, что с деньгами у меня хреново…       — Подарки это дело уже развития отношений, — советовала Гермиона, которой тоже хотелось как можно быстрее свести этих двоих и закрыть проблему Рона навсегда. — На первых порах хватит и романтичных разговоров с поцелуями. Виктор, к примеру, мне за полгода дарил только комплименты, хотя у него с деньгами проблем нет.       — И вы что, целовались с ним? — прищурился Рон. — Уже тогда?       — А что, есть проблемы? — не стушевалась Гермиона. — Не сексом же занимались!       — Ладно! Ладно! — вновь залился краской Рон. — Я просто спросил!       Что ж, действительно, этот Рон реагирует намного проще и даже на самые острые подколки, которыми Гермиона проверяла его сейчас, лишь отшучивается, а не орет матом. Судя по тому, что им удалось узнать, в «оригинальной» версии истории, Рон куда труднее воспринял эту информацию, а потом начал встречаться с Лавандой едва ли не в отместку за отношения Гермионы и Крама. Но сейчас, когда Гарри и Гермиона рубят в открытую, не стесняясь ни проявления своих чувств, ни колких фразочек, вдалбливая в его голову очевидные истины, Рону приходится адаптироваться намного быстрее.       — Ладно, пойду еще погуляю, — протянул Рон, поднявшись на ноги. — Может, поищу Лаванду…       — Смелее, о храбрый воин, — поддел его Гарри. — Завоюй сердце принцессы, ради…       — Заткнись, а? — оборвал его Рон. — И так тошно…       Пока Рон отправился бороться со своими страхами, Гарри продолжил приобнимать Гермиону и глядеть в окно. Лондон все приближался, до конца поездки оставалось меньше двух часов и солнце начинало плавно клониться к закату, освещая своими лучами леса и проносящиеся мимо деревушки.       — Гарри, я волнуюсь, — внезапно начала Гермиона.       — Почему? — удивился он.       — Из-за родителей, — призналась она, меняя позу и садясь рядом. — Мы жили там с мыслью, что они меня не помнят… Я успела свыкнуться с этим… А сейчас они будут здесь… Вновь теми же, как и всегда… Я боюсь, что не смогу сдержать чувств…       — Уверен, все будет хорошо, — подбодрил ее Гарри. — Даже если ты не удержишь слезы, они поймут, что это от долгой разлуки.       — Надеюсь, — вздохнула Гермиона. — Но тогда я сначала одна к ним подойду, хорошо? Просто я…       — Тебе не нужно передо мной объясняться, я все понимаю, — поцеловал ее Гарри в висок. — Все будет так, как ты захочешь.       По прибытию на вокзал, Гарри (которому Рон будущего просто физически не мог рассказать обо всех деталях прошлого) несколько удивился тому, какое представление для Дурслей устроили Грюм, Тонкс и сверкающий от счастья Сириус. Дядя Вернон пытался было казаться грозным человеком, но один только волшебный глаз Грюма, бешено вращающийся в глазнице, заставил его замолчать и отступить в сторонку, прикрывая собой тетю Петунью и Дадли, пока Гарри прощался с друзьями и общался с крестным. А уж вид беглого преступника (о невиновности которого никто не удосужился ему сообщить) и вовсе вверг дядю Вернона в ступор и шок.       — Дамблдор рассказал мне о том, что ты будешь вынужден начало каникул провести у дяди и тети, — держал Сириус руку у Гарри на плече. — Но потом мой дом открыт для тебя, Сохатик. Будет о чем поболтать.       — Готовь лучшую спальню с самой большой кроватью, Бродяга, — усмехнулся Гарри, вновь внутренне прыгая от радости, видя его и всех остальных живыми. — Поверь, у меня тоже есть хорошие вести.       — Это ты про свою ненаглядную? — покосился Сириус на Гермиону, обнимающую своих родителей чуть в стороне. — Такой выбор мы одобряем.       — Черт внимательный, — улыбнулся Гарри. — Как ты за десять секунд определил?       — Я еще в Министерстве заметил ваши гляделки, — подмигнул ему Сириус. — А сейчас вы просто вышли под руку. Какие еще вопросы?       — Ну да, — почесал затылок Гарри. — Ладно, дай с ней тоже попрощаюсь чтоль…       — Иди, — разрешил Сириус. — Немного времени у вас еще есть.       Несколько раз глубоко вздохнув, Гарри пошел в сторону Грейнджеров, думая, как начать разговор. Гермиона, едва преодолев барьер, чуть ли не бегом кинулась их обнимать, с трудом сдерживая слезы, а теперь ему самому нужно было налаживать контакты. Как ни крути, а через пару лет Гарри придется просить у них руки их дочери, чтобы вновь официально вступить в брак, так что стоит сразу же произвести хорошее впечатление.       — Гарри, познакомься, это мои мама и папа, Дэниел и Эмма Грейнджеры. — заметила его приближение Гермиона, уже сумевшая справиться с эмоциями воссоединения. — А это Гарри Поттер. Мой друг и… Парень.       — Здравствуйте, — вежливо поклонился он миссис Грейнджер и пожал руку мистеру Грейнджеру. — Рад познакомиться.       — Неужели ты представила нас лишь тогда, когда вы стали встречаться? — очень по-гермионовски прищурилась на дочь миссис Грейнджер. — Я уж думала, что этого момента не наступит.       — Какого именно? — не поняла она.       — Знакомства, какого же еще, — вступил в разговор мистер Грейнджер. — Ты столько писала о своих друзьях, пропадала с ними целое лето, но виделись мы только издалека.       — Простите, сэр, это мне стоило быть более предусмотрительным, — произнес Гарри. — Я обещаю исправиться. И наверное, вам бы хотелось получше узнать того, с кем теперь встречается ваша дочь.       — А вы довольно смелый человек, — оценивающе осмотрел его мистер Грейнджер. — Не каждый в наше время готов вести себя столь благоразумно с родителями своей девушки. Хотя Гермиона иногда описывала вас как… Немного импульсивного и сумасбродного.       — Папа! — залилась краской Гермиона. — Это было только на первых курсах!       — Обстоятельства вносят свои коррективы, сэр, — развел руками Гарри, чувствуя внутреннее волнение. — Приходится взрослеть чуть быстрее, а Гермиона заставляет взяться за ум. Хотя немного сумасбродства во мне есть, признаю.       — И давно это у вас? — допрашивала Гермиону миссис Грейнджер. — Ты не писала о ваших отношениях.       — Примерно с неделю, — придерживалась она общей легенды. — Просто были экзамены и мне было некогда писать письма…       — Ну, надеюсь, на учебе это не отразится, — заключил мистер Грейнджер, для которого, похоже, тоже не стал неожиданностью факт завязавшихся отношений дочери и ее друга. — Однако, нам пора ехать. Гермиона, будем ждать у машины, а вы пока попрощайтесь.       Тактично оставив их одних, родители Гермионы не торопясь пошли к выходу из вокзала. Эта короткая встреча, несмотря на то, что Гарри ранее руководил целым ДМП, был на короткой ноге с министром и вообще был вынужден в корне перестроить свое мироощущение, оказалась для него трудным психологическим испытанием. Но, вроде как, знакомство прошло нормально и можно было порадоваться их реакции. Ведь те же Уизли хрен бы оставили Гарри и Гермиону одних перед разлукой. Просто они мыслят совсем иначе.       — Ну что, встретимся послезавтра вечером на Гриммо? — улыбнулся Гарри, держа Гермиону за руки. — Поболтаем с Бродягой о делах насущных?       — Да, надо бы, — стояла она напротив. — Давай после семи? Я люблю гулять вечерами, так что родители не будут волноваться моему исчезновению на пару-тройку часов.       — Как думаешь, они еще не хотят меня убить? — покосился Гарри на спины старших Грейнджеров.       — Я думаю, что они ни капли не удивились нашим отношениям, — хихикнула Гермиона. — Мама еще прошлым летом присела мне на уши насчет меня, тебя, Рона и так далее. Хотела узнать, что между нами происходит, чтобы помочь разрешить возможные конфликты.       — Нам бы их жизненного опыта, — вздохнул Гарри, нежно сжав ее ладони. — Для нее, наверно, вероятность возникновения любовного треугольника была очевидной… В отличие от других нас…       — Ничего, мы справимся, — заверила его Гермиона. — Когда закончится необходимый срок твоей жизни на Тисовой улице, можешь прилететь к нам на чай. Думаю, они будут не против получше познакомиться с тобой.       — Я могу быть у тебя на пороге хоть завтра, — усмехнулся Гарри.       — Не гони фестралов, дай им время привыкнуть, — посерьезнела Гермиона. — К тому же, нам не стоит вызывать подозрений, помнишь? Мы обычные студенты, а не охотники за крестражами. И на нас наложены некоторые ограничения.       — Эх, а я ведь уже успел освоиться во взрослой жизни и насладиться свободой передвижения, — замечтался Гарри, но, заметив ее взгляд, вернулся в обычное состояние. — Ладно, не бузи, веду себя как подросток. Так что до встречи у Сириуса, солнышко.       — До встречи, родной.       Нежно и чувственно поцеловав напоследок Гермиону (но стараясь не перебарщивать на людях), Гарри попрощался со всеми остальными, пообещал Сириусу, что будет вести себя хорошо (ага, щас), махнул рукой семье Уизли и пошел вслед за дядей Верноном к его машине. Практически всю дорогу до Литтл-Уининга дядя подозрительно поглядывал на него через зеркало заднего вида, но внутри Гарри будто бы исчезли все угнетающие мысли насчет жизни у Дурслей, замененные какой-то эйфорией и чувством умиротворения.       Он больше не был скован этими стенами. Не был узником темницы, из которой не мог выбраться без посторонней помощи. Да, колдовать в доме все еще будет нельзя, но что мешает отойти ногами на четверть мили от дома, трансгрессировать куда-нибудь в Лондон и там уже развлекаться в свое удовольствие? Гарри хорошо изучил принципы работы чар Надзора. Он знал, что они работают лишь на небольшой площади в маггловских районах, где живут исключительно несовершеннолетние волшебники. Потому они засекли магию Добби, но не видели сражение Гарри и Волдеморта на кладбище вне Хогвартса.       Так что в «Норе» или доме на Гриммо можно было смело махать палочкой налево и направо, не боясь санкций от Министерства. Хотя сейчас, наверное, можно было бы устроить и целый волшебный салют прямо на лужайке тети Петуньи — никто из чиновников не посмел бы трогать «Избранного». По крайней мере, пока не уляжется шумиха в прессе.       Усмехаясь своим мыслям, Гарри вышел из припарковавшейся у дома машины, толкнул входную дверь и поспешил в свою комнату на втором этаже, буквально на ходу вытаскивая из кармана значительно уменьшенный магией школьный чемодан. Он был заранее заколдован так, чтобы через определенное время принять свои изначальные размеры (что тоже не нарушало Надзора) и буквально через пятнадцать минут Гарри уже достал из него все необходимые вещи, пристроив «Молнию» у стены, а мантию-невидимку возле кровати, чтобы она была в быстром доступе в любое время суток.       Теперь пришло время летних каникул, за которые предстоит переделать столько дел, сколько не приходилось и за целый учебный год. Главное — успеть до того, как Волдеморт наберет могущество и сможет пойти войной на Министерство.       Итак, насколько ему было известно, в ближайшие две недели Дамблдор должен будет найти кольцо Мраксов, попасть под действие его проклятия, а следом забрать Гарри из дома на переговоры с профессором Слизнортом. Значит, нужно будет опередить его, первым уничтожить крестраж, а еще каким-то образом предупредить Амелию Боунс о надвигающейся опасности. Хоть Гарри и хотел всячески избежать полноценной войны, но ДМП точно был нужен грамотный руководитель в эти неспокойные времена. На всякий случай.       Лежа на кровати и пялясь в потолок, Гарри старался по максимуму использовать знания и умения будущего, предсказывая реакции различных людей на их с Гермионой действия. Что будет, когда Дамблдор не обнаружит кольца? Как поведет себя Министерство, если мадам Боунс останется жива? Сможет ли Сириус каким-нибудь образом убедить Кингсли обыскать хранилище Беллатрисы? Повезло еще, что она не разбилась в том лифте, а то хрен еще знает, куда бы гоблины переместили все ее наследство…       Пара следующих дней прошли практически по одному сценарию. Запуганные Грозным Глазом Дурсли старательно делали вид, что Гарри не существует в природе, а сам он практически не выходил из комнаты, спускаясь вниз только лишь для того, чтобы приготовить себе что-нибудь поесть и возвращаясь обратно для масштабного мозгового штурма. Лишь к вечеру второго дня, как и было оговорено, он накинул на себя мантию-невидимку, чтобы избежать внимания как возможных Пожирателей, так и обязательно следящих за домом членов Ордена, вышел на улицу и побрел в сторону ближайшего парка, дальний край которого уже выходил за пределы Надзора.       Еще в будущем Гарри со смехом узнал, что его сражение с дементорами произошло буквально в десяти ярдах от «неподконтрольной» территории. Всего несколько шагов в сторону — и Министерство никогда бы не подумало вызывать его на слушание с угрозой исключения из Хогвартса. Зато сейчас, преодолев невидимую черту, Гарри спокойно провернулся на месте, ощутил пока еще не очень привычное чувство протягивания через шланг и материализовался прямо на площади Гриммо точно по расписанию.       Как ни странно, но за время пребывания в будущем, этот дом стал ему по-настоящему родным. Тем, где он был готов прожить всю свою жизнь с Гермионой и детьми. Куда он с радостью возвращался после работы и предвкушал приятные вечера с семьей возле камина, пока Тилли готовит им чай. Ностальгический момент пробил буквально в самое сердце и Гарри даже несколько раз глубоко вздохнул, понимая, что той реальности больше не существует в природе. Дом, конечно, остался на месте, но теперь он принадлежит Сириусу, дети стали просто воспоминанием, а Гарри и Гермионе предстоит еще найти свою гавань.       — Эй, ты здесь? — раздался женский голос из ближайших кустов.       — Здесь, здесь, — ответил ей Гарри, незаметно скидывая мантию-невидимку. — Рад тебя снова видеть, солнышко. Чудно выглядишь.       — И я рада, — отменяла дезиллюминационные чары Гермиона, даря короткий приветственный поцелуй. — Непривычно снова быть здесь, но при этом понимать, что все стало совсем иначе.       — Это да, — вновь кинул Гарри взгляд на дом. — Что, как там у тебя? Все хорошо?       — Да, все прекрасно, — улыбнулась Гермиона. — Я очень рада, что вновь могу пообщаться с родителями. Знаешь, я не ценила эту возможность, пока не осознала горечь их потери… Мне было интереснее жить у Уизли или быть среди Ордена, нежели торчать все лето в мире магглов… Но теперь, побыв самой некоторое время матерью наших детей и лучше поняв материнские чувства, я постараюсь больше проводить время с ними.       — Я рад за тебя, — вновь поцеловал ее Гарри, заметив небольшую сумочку на ее плече, где должно храниться все необходимое. — А теперь пойдем к Сириусу. Нужно основательно с ним поговорить.       Оглянувшись по сторонам, они вышли на улицу и двинули в сторону до боли знакомой двери. Чары Фиделиуса легко пропустили сквозь себя посвященных в тайну, а входной коридор, который в будущем успел запомниться чистотой, порядком и свежим ремонтом, вновь встретил их темнотой, затхлым воздухом и нескончаемыми криками портрета миссис Блэк, который Сириус, по какой-то причине, до сих пор не уничтожил вместе к куском стены, к которому она себя приклеила.       Гарри очень надеялся, что в доме не окажется никого из Ордена из-за их занятости, а Сириус соизволит провести этот вечер здесь, а не в каком-нибудь баре, празднуя свою свободу. Обнадеживало то, что в конце коридора горел свет, а из дальней комнаты, прямо через весь дом, прорывался голос крестного, не желающего общаться со своей матерью лично, а предпочитающего грубую ругать на повышенных тонах.       — Поганое отребье! — надрывалась миссис Блэк. — Выродки! Грязнокровки! Этот дом оскверняется одним лишь их духом!       — Заткни свою пасть, старая блядина! — кричал ей Сириус в ответ из гостиной. — Мне поебать на все твои претензии!       — Это из-за тебя на нашу семью свалились все несчастья! — не сдавалась она. — Неблагодарный сын, на которого я потратила столько усилий! Посмотри, во что ты превратил наследие семьи Блэк!       Не желая слушать дальнейшую перепалку, Гарри взял руку Гермионы в свою и быстрым шагом пересек коридор, вид которого и вправду удручал своим состоянием. Плевать на то, что Сириус думает об этом доме, но Гарри видел, в какое уютное место его можно превратить трудом и стараниями, так что следует попытаться повторить достижения Гермионы будущего, даже если крестный будет против. Благо, средств у них хватит с головой.       — Еще раз хоть раз вякнешь что-нибудь о моих друзьях и я…       — Сириус! — ворвался Гарри в гостиную прежде, чем он успел пообещать портрету очередную кару.       — Сохатик?! — аж вскочил Сириус с кресла от неожиданности. — Гермиона?! Что вы здесь забыли?!       — Надо поговорить, — достала Гермиона палочку и через спину отправила заклинание немоты в незатыкающийся портрет, от чего сразу же повисла звенящая тишина. — Ты один?       — Один, — шокированно кивнул Сириус, глядя на них по очереди. — А ты должен быть у дяди и тети, чтобы не спала защита!       — Не бойся, не спадет, — заверил его Гарри. — Через несколько часов я вернусь к ним. Но у нас есть для тебя история, которая не терпит отлагательств.       — Ну хорошо, проходите, — пригласил Сириус, махнув рукой на диван. — Кстати, умница ты наша, не боишься Надзора? Вроде как твой день рождения только в сентябре?       — Ни капли, — пожала плечами Гермиона, следующим движением палочки превращая грязный и засаленный диван в нечто более чистое и опрятное. — Но этому дому точно не хватает Тилли.       — Тилли? — изогнул бровь Сириус, с интересом наблюдая за ними. — Это еще кто?       — Налей себе чаю, Бродяга, — посоветовал ему Гарри. — История тебе точно понравится.       Откинувшись на спинку дивана, Гарри и Гермиона рассказали о случившихся с ними невероятных событиях, которые были слишком уж странными даже для долбанутого волшебного мира. Сначала Сириус никак не мог поверить даже в возможность подобного путешествия во времени, откровенно считая, что его разыгрывают, но продемонстрированные Гарри умения по невербальной магии и трансгрессии, дополненные логическими рассуждениями Гермионы о таинственном артефакте в Министерстве, заставили Сириуса пересмотреть свою точку зрения.       — Хотите сказать, что вы и вправду были в будущем? — приложил он руку к подбородку. — Слились с телами самих себя, провели там долгое время и успешно вернулись назад?       — Именно, — кивнул Гарри. — Помнишь, как я пробил щиты Малфоя тем ядром? Это все знания оттуда, полученные у главы мракоборцев двадцать первого века.       — Сильно, — хмыкнул Сириус. — Хотя, честно сказать, я по прежнему не могу до конца в это поверить. И как вы смогли там устроиться?       — Не все вышло с первого раза, — говорила Гермиона. — Были и трудности, и дни, когда мы были готовы отдать все, чтобы проснуться в своем времени. Но мы справились и хорошо играли свои роли.       — Так вот что были за оговорки с «министром Бруствером», — вспомнил Сириус, кинув взгляд на Гарри. — Теперь ясно… Привычка вещь такая.       — Ага…       — Но если ты был главой ДМП, — рассуждал дальше Сириус, — а ты, Гермиона, заместителем Кингсли, то это значит, что мы победили? Волдеморт пал?       — Все верно, — кивнул Гарри. — Примерно через два года от сегодняшнего дня. Но война унесла и множество жизней хороших людей. Твою, например.       — Мою? — хмыкнул Сириус, которого такая новость, очевидно, не сильно удивила. — Надеюсь, я забрал с собой прилично Пожирателей?       — К сожалению, нет, — огорчил его Гарри, решив не утаивать ничего. — Тебя убила Беллатриса, толкнув в Арку смерти. Увы, но в оригинальной линии времени ты не пережил битву в Министерстве и это стало одной из основных причин, почему мы захотели вернуться в прошлое.       Вот эти новости уже стали для Сириуса большим ударом, нежели факт своей смерти. Наверное, он всегда предполагал, что из-за своего безрассудства рано или поздно поймает свою Аваду. Но чтобы так быстро? Буквально несколько дней назад? Погибнуть на глазах у Гарри от руки собственной кузины? Не самая приятная судьба…       Дав Сириусу немного времени переварить информацию и получив в ответ короткий кивок, Гарри и Гермиона стали в подробностях описывать свою жизнь в будущем. Первоначальное неверие и шок, которые сменились обнаружением троих детей и обручальными кольцами на пальцах. Трудности с освоением в новом социуме, удивление от изменений в людях и проблемы, с которым им пришлось столкнуться как на личном фронте, так и на глобальном.       — Радует, что Люциус уже точно не сбежит с Азкабана, — злорадно усмехнулся Сириус. — Хотя расслабляться, конечно, не стоит.       — Абсолютно, — согласилась с ним Гермиона. — На самом деле, мы не из праздного интереса тебе это все рассказываем. Будь у нас такая возможность, никто бы никогда не узнал о нашем путешествии в будущее.       — Я понимаю, — кивнул Сириус. — Такая информация должна быть строжайшей тайной. Но почему вы все же рассказали?       — Мы знаем, в чем заключается секрет бессмертия Волдеморта, — отвечал ему Гарри. — И нам нужна твоя помощь, поскольку здесь мы все еще школьники, которых никто не будет слушать.       — Дамблдор прислушивается к тебе, Гарри, — заметил Сириус.       — Дамблдор слишком значимая фигура, чтобы вовлекать его в нашу маленькую партизанскую войнушку, — высказывался он. — Мы бы хотели сделать все тихо, не привлекая лишнего внимания.       — Логично, — согласился Сириус. — Что требуется от меня?       — Ты слышал о такой вещи, как крестражи? — спросил Гарри.       — В общих чертах. Натыкался в нескольких книгах из домашней библиотеки, — пожал плечами Сириус. — Так, погоди… У Волдеморта они есть?       — Есть, — кивнул Гарри, достав из кармана потускневшее серебристое украшение с явным выжженным пятном посередине и кинув его Сириусу. — Вот один из них.       — Блять, серьезно?! — поймал он его рукой и присмотревшись. — Диадема Кандиды?! Где вы ее откопали? Когтевранцы же буквально помешаны на ее поиске!       — Откуда тебе это известно?! — настало время удивляться Гарри и Гермионе.       — Ох, дети мои, знали бы вы, какими горячими бывают зубрилки, — озорно глянул на них Сириус, пока Гарри в тайне соглашался с его фразой. — А еще они были не прочь поделиться историями из жизни факультета перед сном в моих объятиях.       — Пошляк, — процедила Гермиона. — Ты как Маклагген — все у тебя через постель.       — Ну да, бывает, — хихикнул Сириус. — Короче, вижу, Волдеморт все же нашел ее? И заключил крестраж в диадему?       — Волдеморт помешался на реликвиях основателей, — произнес Гарри. — Он также нашел медальон Салазара Слизерина и чашу Пенелопы Пуффендуй. До меча Гриффиндора только не добрался.       — И сколько у него всего крестражей? — поинтересовался Сириус.       — Было семь, не считая его самого, — ответила Гермиона, с удовольствием понаблюдав за изменившимся лицом Сириуса. — Осталось четыре. И мы знаем, где находятся три из них.       — И где же? — тут же уточнил он.       — Ну, один у тебя на чердаке, — усмехнулся Гарри.       — ЧЕГО?! — аж вскочил Сириус на ноги. — Как на чердаке?!       — Скажи спасибо Кикимеру, которого ты обезглавил! — со стальными нотками в голосе сказала Гермиона. — И еще своему брату Регулусу!       — Регулусу?! Он же был Пожирателем смерти! — окончательно терял связь с реальностью Сириус. — Так. Давайте все сначала. Кажется, вам опять есть чем меня удивить?       Новая порция информации привела к тому, что вместо кружки чая в руке Сириуса появился бокал с огневиски, а лицо сменяло одну эмоцию на другую с пугающей частотой. Ведь из-за наказа Регулуса Кикимеру, никто из Блэков так и не узнал о судьбе младшего сына, решившего пойти наперекор Волдеморту. Он хотел сделать Волдеморта смертным, хотел избавить мир от этой напасти. Жаль не знал, что крестраж не один, а целых семь штук…       От таких откровений Сириус вконец расчувствовался и даже пустил скупую мужскую слезу, думая о том, что последние десятилетия искренне считал Регулуса верным хозяину Пожирателем смерти, а он оказался очень самоотверженным человеком, отдавшим свою жизнь ради других. А еще, несмотря на предательство, Сириус теперь даже немного сожалел о своем резком отношении к Кикимеру.       — Наверное, общайся я с ним нормально, Кикимер мог бы рассказать мне о судьбе брата, — мрачно глядел Сириус на бокал с виски. — Но я же не знал…       — Радуйся, что путешествие в будущее несколько перестроило мои приоритеты, — произнесла Гермиона, скрестив руки на груди. — Иначе ты бы услышал от меня невероятно увлекательную лекцию о том, какой ты мудак, Сириус.       — Может это было бы не лишним, — слегка повеселел он. — Ладно, давайте закроем эту главу. Где, говоришь, находится медальон?       К превеликому счастью, в этом времени Флетчер еще не начал разбазаривать имущество Блэков (да и не смог бы, ибо хозяин дома был жив), а сам Сириус не стремился расхламлять все здание, если этого не требовала от него Молли. Так что, хорошенько покопавшись на верхних этажах и найдя среди горы различного мусора бывшую коморку Кикимера, они выудили оттуда довольно крупный медальон, на крышке которого красовалась украшенная изумрудами змея, символизирующая принадлежность к Слизерину.       — Чувствуешь? — спросил Гарри, когда Сириус поднял крестраж за цепочку перед глазами. — Мерзко, да?       — Определенно, — согласился Сириус, осмотрев медальон со всех сторон. — От этой штуки прямо веет мраком и тьмой. Я помню, как мы чуть не выкинули его в мусор, но Кикимер украл его и забрал себе.       — Регулус дал ему наказ любой ценой уничтожить крестраж, — встала рядом Гермиона. — Но у Кикимера не получилось, поскольку только две известные нам вещи в мире могут это сделать, но которыми Кикимер не смог воспользоваться. Это Адское Пламя и яд василиска.       — И чем же воспользовались вы? — вкрадчиво поинтересовался Сириус. — Только не говорите, что Министерство будущего практикует на постоянной основе неукротимую стихию с собственным разумом?       — Нет, не практикует, — потянулась Гермиона к сумочке, которая все так же висела на ее плече, и достала оттуда огромный змеиный клык. — Но с ядом василиска проблем никаких. Благо, Гарри заколол одного прямо под Хогвартсом.       — Что звучит еще более невероятно, чем ваше занимательное путешествие сквозь время, — фыркнул Сириус. — Не расскажи мне об этом лично Дамблдор, то в жизни бы не поверил, что двенадцатилетний пацан смог убить такого опасного зверя даже без палочки.       — Да, Гарри имеет свойство влипать в подобные ситуации, — с небольшим отчаянием в голосе вздохнула Гермиона.       — В свою защиту, хочу свалить всю вину на Волдеморта, — пошутил Гарри. — Без него я был бы примерным мальчиком с хорошим поведением и двенадцатью «Превосходно» в аттестате ЖАБА.       — Джеймс бы с тобой поспорил, — нервно хохотнул Сириус. — Так, что там дальше по плану развоплощения Волдеморта?       — Клади на пол эту штуку, — командовала Гермиона. — Предупреждаю — шоу будет эффектным.       Еще от другой версии Рона они узнали, что этот крестраж, в отличие от диадемы или чаши, умеет очень хорошо защищаться, если попытаться его открыть. Но уже потом, после войны, им троим стало казаться, что открывать медальон было вовсе не обязательно. Ведь какая разница — открыт он или нет, если яду василиска достаточно коснуться любой части зачарованного предмета? Так что и сейчас Гарри не видел смысла рисковать, натыкаясь на иллюзии, которые могли бы если не уберечь крестраж, то очень сильно испортить настроение на долгие часы.       — Готовы? — посмотрела на Гарри и Сириуса Гермиона.       — Полностью, — на всякий случай, достали они палочки.       — Тогда по счету три! — сконцентрировалась она взглядом на медальоне. — Раз! Два! Три!       Перекинув клык из руки в руку, Гермиона, не дожидаясь возможной реакции крестража, со всей дури вмазала по нему, продавливая металл и впрыскивая в него уничтожающую субстанцию. В тот же момент медальон затрясся и запищал столь пронзительно, что всем троим пришлось заткнуть уши. Волна магии вырвалась во все стороны, сбив их с ног, а следом из недр медальона поднялся очередной темный дух, крик которого во много раз превосходил по громкости самые яростные крики миссис Блэк. Но всего через секунду частица Волдеморта развеялась в воздухе, а пробитый практически насквозь медальон замер на месте, больше не подавая признаков жизни.