Ядовитый цветок с горы Мэйхуа

Серебряная игла задрожала, с ее кончика капала черная кровь. Свет фонаря бросал мрачные тени на бледную девушку, под руками которой было множество склянок и баночек, грязных и чистых бинтов, высушенных и свежих лекарственных растений, но целительница ни за что не бралась. Она тряслась над телом крупного мужчины, что отравлял сильнейший яд поднебесной. Грозный глава клана Синдо, лежащий подле хрупкой целительницы, тяжело дышал. Когда-то горящий чистой непреклонностью взгляд теперь померк. Умрет ли мужчина или выживет - полностью зависит от целительницы. Однако та ничего не предпринимала. Известнейший лекарь и глава клана целителей - Мэйхуа Шицзин, что всегда была собрана и никогда до этого не дрожала над видом больного, сейчас выглядела всего лишь неопытной растерянной ученицей. Выбор, что она сделала, сильно давил на нее. - Мэйхуа Шицзин-ним*, Синдо Амай-нима можно как-либо спасти? - С надеждой спросил ученик этого многоуважаемого главы. * -ним используется для обращения к тем, кто заслуживает статуса. Это означает высокий уровень уважения. - Ничем не могу помочь. - Девушка, утонченная и хрупкая как сливовый цветок, села перед умирающим, из-под опущенных ресниц наблюдая за его мучениями. Мужчина задыхался, рвал на себе кожу груди и шеи, багровел с каждой секундой, хрипел. С губ текла кровавая пена, тело мощное и совершенное украшала всего одна единственная царапина на плече. - Это сильнейший яд, что я когда-либо встречала – Хэй Сюэ*. Мне его не вывести. *黑血 – Черная кровь. - Но вы же способны поднять даже мертвого из могилы, Шицзин-ним! Сделайте же хоть что-нибудь! - Я не в силах этого сделать! – Эхом раздался холодный голос девушки. – Хэй Сюэ очень сложен и состоит из комбинации других ядов разной природы - второго такого не существует. Противоядие сделать невозможно. Глава Амай умрёт. - Непоколебимо ответила Мэйхуа Шицзин. Столпившиеся вокруг ученики клана Мэйхуа тихо перешёптывались. Они прекрасно знали, что способностям их главы нет равных. Если та говорит «невозможно» - то так оно и есть. Шицзин не имела затуманенного розовым взора на мир. Смерти на пути целительства неизбежны и непредотвратимы, не смотря на это, девушка всегда делала всё, что в ее силах. Однако Шицзин нарушила правило, стоявшее в основании их клана - не вредить и не убивать. Проигнорировав это правило, клан целителей Тунхуа стал кланом убийц, использующий целительские техники и яды, вместо клинков. Шицзин их презирала, ведь те предали труды и заветы своих предков, только сейчас она немного завидовала им. У них не была чувства вины и ответственности к погибшим, впрочем, как и у других муриминов*... * Мурим - это своеобразное обобщающее слово обозначающее мир боевых искусств в Корее. Муримины – сами войны в мире боевых искусств, что в своей основе используют энергию ки. Бездействие - хуже, чем любое действие - это еще одно правило клана целителей и глава Мэйхуа его тоже нарушила. Специально. Глава боевого клана Синдо на протяжении нескольких десятилетий был страшнейшим воином поднебесной. Он стал сильнейшим тираном в мире боевых искусств. Никто не мог пойти против него, включая его собственных подчинённых и учеников. За всю свою жизнь он заработал неоднозначную репутацию, что не смыть с костей даже после смерти. Существовало негласное правило, которому не следовал Амай - не трогать целителей, что придерживаются канонов и правил. И хоть Синдо Амай был старым знакомым, другом Шицзин, она нарочно не стала его лечить. Убила. Смерть за смерть - вот главное правило мурима, которому Шицзин так долго не хотела подчиняться. Оставь она его в живых, сколько людей будет убито, сколько ещё муриминов встанет на путь мести? Сделав такой тяжёлый выбор, Шицзин была готова нести ответственность, однако, зная, что ее слова не подвергнут сомнениям, она с чистой душой могла продолжить работать во благо всего мира. Девушка равнодушно встала и покинула комнату, оставляя учеников Синдо упиваться горем и наблюдать за посмертными судорогами своего главы. ...... Неожиданно Шицзин осознала себя в темном помещении, влажном, душном, горячем. Там настолько трудно дышать, что каждый новый вдох дарил только новые мучения. Из глаз брызнули слезы. Длинные ногти тут же вцепились в шею, однако они никак не могли облегчить эту пытку. Внезапно девушка за пеленой паники почувствовала взгляд, полный безразличия и холода, пробирающим до костей. Тот человек знал, что можно помочь, но не стал что-либо делать. Наконец Шицзин сумела протянуть окровавленную руку к нему, и в один миг все рассеялось в непроглядном тумане. Секунда, две в сопровождении оглушающе громкого сердцебиения и медленно стало приходить осознание. Сон. Просто сон… Это впервые когда Шицзин видела такие кошмары… Из-за того что она работала допоздна - не стала переодеваться и легла в неудобной одежде спать. Заколка в волосах тянула виски, а спутавшие пряди окружили горло подобно веревкам. Осмотревшись, никто кроме нее в комнате не находился. В пустом помещении только окно от сильного ветра громко стучало и отвлекало от тяжелых мыслей, позволяя быстрее прийти в себя. До девушки донёсся стук по двери. - Шицзин-ним? Вы уже спите? Шицзин ещё раз посмотрела в окно - прошло не более получаса, как она легла спать. - Нет, можешь зайти, Хэ Ён. – Шицзин сняла заколку и растрепала свои волосы, чтобы предстать перед учеником в более подобающем виде. - Простите за столь поздний визит. - Хэ Ён низко поклонился. Ему была свойственна формальность даже в те моменты, когда на нее можно закрыть глаза. Хэ Ён выглядел очень смирно и добродушно. Он имел покладистый характер, но трепетным и кротким Хэ Ён был только по отношению к Шицзин, остальные же мало его волновали. Ее ученик обязательно повязывал темные волосы в строгий хвост белой лентой, всегда плотно запахивал одежду и обматывал рукава шнуром или надевал кожаные наручи, чтобы не мешались в работе - образцовый пример ученика клана Мэйхуа! Однако не стоит обольщаться обманчивой внешностью. Этот юноша имел внутреннюю мощь и развитое тело, что являлось бы неплохим подспорьем для того, чтобы стать муримином, только он решил изучать лекарское дело. Серые глаза никогда не горели жаждой убийств или власти, в них мелькали искры преданности и искреннего восхищения – это очень нравилось Шицзин. Верность своим убеждениям и желание учиться – сделали из него одного из самых влиятельных учеников в клане. - Ничего страшного. - Добродушно ответила целительница. Шицзин всегда благосклонна, терпелива и добра к своим ученикам. В особенности к Хэ Ёну. Этот юноша превосходил всех своим умом и внимательностью, хоть сам был не из клана Мэйхуа. Его приняла Шицзин в детстве. Мальчик выжил в страшном пожаре устроенном муриминами - никто больше не мог приютить его. Шицзин тогда было двадцать два года, она с неохотой вспоминала то время. Ей приходилось тяжело в молодости, но она все равно взяла на себя ответственность за жизнь двенадцатилетнего ребенка. Способность отдавать все и не получать ничего взамен – помогли Шицзин завоевать расположение и поддержку людей из разных кланов мурима. Впоследствии девушка вопреки своему положению возглавила клан Мэйхуа. Хэ Ён не упоминал события из детства и никогда о них не рассказывал. Шицзин считала, что к лучшему, ведь тот начал совершенно новую жизнь в клане подле нее. Он на удивление быстро освоился и с остервенением поглощал новые знания. Парень так быстро опередил всех своих ровесников, что потом за его обучение пришлось взяться самой Шицзин. - У меня вопрос насчёт отравленного главы Синдо. - Я слушаю тебя. - Шицзин-ним… - Не стоит обращаться ко мне так формально. – Спокойный голос и как всегда обворожительно мягкая улыбка заставляла восемнадцатилетнего юношу растеряться. Наставница показывала такое выражение лица не каждому. - Наставница, почему вы совсем ничего не предприняли? Можно же было применить хоть какие-то противоядия или, возможно, акупунктура могла бы остановить распространение яда? Быть может, если бы вы замедлили с помощью своей техники метаболизм главы Синдо, то… - Нет, это бы не помогло, лишь продлило бы мучения Амая. – Шицзин отвела взгляд в сторону. Так бесстыдно она еще никогда не лгала. - Как вы поняли, что это именно Хэй Сюэ? В библиотеке клана нет никаких записей о нем. - Не все знания должны храниться на бумаге. Иногда некоторые вещи не стоит знать даже самым приближенным. - Понимаю… В воздухе повисло неловкое молчание. Юноша неуверенно переступал с ноги на ногу, все не решаясь поднять важную для него тему. - Недавно ты упомянул, что хочешь покинуть клан Мэйхуа. Ты точно решил это сделать? – Наставница задела за живое. - Да. Всем сердцем не хочу покидать вас, однако мне необходимо это сделать. - Когда? – Праздные беседы не для Шицзин. Все строго по делу, когда она недовольна. - Вы отпускаете меня? - … Поговорим потом. – Стушевалась девушка. Она с самого начала говорила себе, что Хэ Ён, не принадлежавший к Мэйхуа, волен сам выбирать куда идти, только больно ранило то, что она отпускала человека, которому могла доверить свою жизнь, о котором она заботилась и вложила столько сил и любви в его рост. - Кстати, забыл сказать. – Словно специально Хэ Ён упомянул это в самом конце. - Снова пришел Няньцзы-сси*. * -сси используется для уважительного или формального обращения, что обычно переводят как господин/госпожа или мисс/мистер. - сси ставится только тогда, когда пол обращенного лица неизвестен или предназначен для неоднозначности. - О нет, опять?! – Шицзин обреченно уронила голову в ладони. - Привяжите его к стулу - сам справится! - Но в прошлый раз он мучился три часа. Мне кажется, это слишком. – Хоть юноша недолюбливал Няньцзы-сси, у него сохранилась мужская солидарность. Хэ Ёну было по настоящему жалко главу клана Мао. - Не надо его жалеть, сам виноват! Ученик всеми силами старался скрыть свой слегка порицающий, но обеспокоенный взгляд, только впустую. Наставница знает своего Хэ Ёна как облупленного. - Что? Успокоительные тоже не работают. Средств остаётся все меньше, я уже не знаю чем ему помочь! – Шицзин устало вздохнула и зарылась пальцами в свои шелковистые волосы. - Сейчас спущусь - помогу чем смогу… …. *пояснение: название 1 главы – «черная далия» = «черный георгин» Сами по себе георгины символизируют победу, свободу, стойкость, силу и любовь. Черные же георгины символизируют ненависть, неприязнь, ревность, печаль или предательство.