Допустимое поведение во время полового акта

      Гермиона Грейнджер по уши влюбилась в своего назначенного Министерством мужа, Драко Малфоя, и это худшее, что с ней когда-либо случалось.       Все началось тогда, когда из-за резкого снижения уровня рождаемости среди волшебников был введен закон о браке для неженатых. К огромному удивлению большинства представителей магического мира, заклятые враги детства Малфой и Грейнджер стали парой!       Сначала она упорно боролась против этого закона, как и Малфой. Они, не сговариваясь, подавали петицию за петицией, чтобы аннулировать закон, а когда усилия не увенчались успехом, Гермиона чуть ли не умоляла, чтобы ее поставили в пару с другим, любым другим волшебником!       Но Грейнджер и Малфой неизбежно оказались в Министерстве магии, где сказали друг другу «да», и Гермиону сразу увели в поместье Малфоев, чтобы начать новую жизнь с мужем, которого она не хотела.       Если бы это зависело от нее, она бы не стала жить там, где ее пытали, но, к сожалению, Драко Малфой, как новый глава своего рода, был магически связан с поместьем и поэтому не мог жить в другом месте, как теперь и Гермиона.       Они не проронили ни слова с момента прибытия. Малфой тут же скрылся в своем кабинете, предположительно, чтобы поразмыслить. Домовые эльфы провели Гермионе экскурсию и помогли устроиться.       Гермиона не могла отрицать, что дом был прекрасным. Она даже набралась смелости заглянуть в гостиную, где ее «допрашивали» во время войны. Она удивилась, увидев, что комната до сих пор разрушена. Некоторые половицы провалились, а люстра так и осталась лежать там, куда упала во время ее спасения. Часть стен оказалась раскурочена, а все пространство покрылось слоем пыли. Любопытно.       — Сюда, госпожа, — пропищала маленькая эльфийка, указывая на парадную лестницу. Гермиона проследовала за ней в хозяйскую спальню.       Она хотела бы иметь собственное место для сна, но в качестве особенно жестокого сюрприза на молодоженов наложили чары близости, означающие, что они должны находиться в обществе друг друга определенное количество часов в день, пока не наступит беременность, иначе обоих ждет Азкабан. У нее не было другого выбора, кроме как разделить постель с Малфоем. Она надеялась, что храпит громко.       Спальня была впечатляющей. Не то чтобы Гермиона обратила на это внимание. Ее взгляд скользнул по внушительному камину, гардеробной и прилегающей ванной комнате (с ванной в полу!). Также она едва удостоила вниманием длинную стену из книжных полок, на которых хранилась небольшая библиотека. Да она почти ни на что не обратила внимания, кроме огромной кровати с балдахином, от которой не могла оторвать глаз.       Гермиона так боялась брачной ночи, что у нее сводило живот от волнения.       Она не была неопытной. Отнюдь. У нее имелось изрядное количество зарубок в изголовье кровати. Ей нравился случайный секс, и она не стыдилась этого. Как и не стеснялась своего тела. Не один мужчина говорил, что у нее «идеальные формы», и Гермиона не возражала против того, чтобы те, с которыми она спала, видели ее обнаженную фигуру во всей красе. Она была уверена в себе во время секса. И все же мысль о том, чтобы заняться им с Малфоем, заставляла сильно нервничать.       В прошлом он, помимо всего прочего, жестоко обращался с ней из-за внешности. Пока они учились в Хогвартсе, Малфой не уставал повторять, в каком беспорядке ее кудрявые волосы, какие большие у нее зубы (теперь уже нет, правда, во многом благодаря Малфою. Ха!), и вообще из-за него Гермиона чувствовала себя ужасно закомплексованной. Поэтому, стоя перед его кроватью, где в скором времени она будет лежать голой, голой рядом с Малфоем, она не могла не представлять, какие ужасные вещи он может сказать, когда обнаружит «неидеальные формы».       — Возьми себя в руки, Гермиона, кого волнует, что он думает, — произнесла она вслух. — Он-то, наверное, принц с двумя членами, — она тихонько захихикала, поглаживая живот в попытке унять тошноту.       Малфой откашлялся…       Гермиона подскочила и громко выругалась:       — Блядь! Малфой!       Она обернулась и увидела, что он стоит в дверях, сцепив руки за спиной, и наблюдает за ней.       — Не знал, что Золотая девочка ругается, — ухмыльнулся он.       — Она делает это, когда того требует ситуация, — ответила Гермиона, положив ладонь на грудь, чтобы замедлить сердцебиение. Раздраженная тем, что он подкрался к ней и использовал популярное прозвище, которое она презирала, Гермиона набросилась на него: — Ты пришел, чтобы покончить с этим, да, Малфой? — она указала на кровать.       Его серые глаза сузились, а губы изогнулись в усмешке.       — Я пришел спросить, не хочешь ли ты поужинать со мной?       — Пас, — она насмешливо посмотрела на него.       Малфой издал раздраженный вздох.       — Я надеялся, что мы будем вести себя как взрослые люди, будем вежливыми друг с другом. Я хотел поговорить о… — Малфой вдруг закрыл рот и тяжелым шагом направился к кровати, снимая официальную мантию. — Очевидно, ты не заинтересована в вежливости, так что, возможно, нам стоит «покончить с этим», как ты красноречиво выразилась.       Гермиона явно обидела его, и хуже всего было то, что в этот раз он не заслужил. Ей стало даже не по себе.       Он развязывал галстук, когда с ее губ сорвались извинения:       — Прости, — быстро сказала она. — Я немного на взводе, все это… — Гермиона тяжело вздохнула. — Послушай, я не уверена, что сейчас смогу переварить ужин, но, может быть, мы все-таки посидим и поговорим?       Ухмылка Малфоя исчезла, но челюсть по-прежнему была напряжена. Он затянул галстук.       — Чаю? — он подошел к двум креслам с мягкими спинками и кофейному столику, стоявшим перед камином. — Если хочешь, можем выпить его здесь.       Гермиона кивнула. Она могла бы выпить чаю. Текила была бы лучше, но чай тоже подойдет.       Пока Малфой звал своего эльфа, Гермиона устроилась в одном из очень удобных кресел, размышляя над его поведением. Он не выглядел сильно довольным ее присутствием, но то, что он согласился посидеть, выпить чаю и поговорить, было… ну, настоящим безумием! Вот чем. Ей захотелось выглянуть на улицу и посмотреть, не летают ли свиньи, потому что это казалось более вероятным, чем чаепитие Гермионы Грейнджер с Драко чертовым Малфоем.       Как только подали чай, некоторое время они сидели в неловком молчании. Ни один из них, похоже, не хотел нарушать его первым.       Когда Гермиона увидела, какое чудовищное количество сахара Малфой насыпает в чашку, то удивленно приподняла бровь.       — Проблемы? — спросил он, помешивая чай, чтобы сахар растворился.       — Смотрю, ты по-прежнему любишь сладкое. Я думала, ты вырос, — сказала Гермиона и сделала глоток своего чая без сахара.       Теперь настала очередь Малфоя приподнимать бровь.       — Я и не подозревал, что ты настолько хорошо знакома с моим пристрастием к сладкому, чтобы вообще задумываться об этом.       Гермиона слегка покраснела. Ох, и правда!       — Невозможно было не заметить те огромные посылки, которые ты открывал в Большом зале, особенно когда ты так громко радовался, — объяснила она. — Трудно найти человека, который не знает о твоей любви к сладкому.       — Справедливо, — Малфой едва заметно улыбнулся.       Они снова погрузились в молчание.       Мерлин, как неловко!       Чай, похоже, успокоил желудок настолько, что Гермиона попробовала булочку. Она разламывала ту на части, когда Малфой снова прочистил горло. Гермиона подняла глаза и увидела, что он сосредоточенно изучает ее, будто хочет сообщить что-то неприятное. Ее пальцы замерли на булочке.       Она встретилась с ним взглядом, а он наклонился вперед и сказал:       — Я понимаю, ситуация, в которую мы попали, не… идеальна. Я прошу прощения, что не смог найти способ избавить нас от этой… ситуации.       Гермиона продолжила разламывать булочку.       — Я думаю, слово, которое ты подбираешь, — брак, Малфой.       Он закатил глаза.       — Так бы ты это назвала, брак?       — Нет. Полагаю, что нет, — уступила она. — Кроме того, не нужно извиняться, — она одарила его многозначительным взглядом, поэтому настала очередь Малфоя краснеть. — Непохоже, чтобы в этой ситуации у тебя было больше выбора, чем у меня. — Гермиона отправила в рот кусочек булочки.       — Что ж, в любом случае мне жаль, Грейнджер, жаль нас обоих, — он пристально посмотрел на нее. — Хочу заверить тебя, я ни в коем случае не причиню тебе боль. Я сделаю все возможное, чтобы сегодняшняя и последующие ночи дались тебе как можно легче, и я надеюсь, что ты постараешься сделать то же самое для меня.       Нечасто кто-то лишает Гермиону Грейнджер дара речи, но неожиданное проявление доброты от Малфоя вынудило ее с изумлением уставиться на него, не произнося ни слова.       Она пыталась найти в выражении его лица обман, но увидела только искренность. Внезапно во рту пересохло, а на глаза навернулись слезы. Нет, нет, нет, прекрати, Гермиона!       Она опустила голову и сморгнула влагу, надеясь, что он не заметил.       — Спасибо, Малфой, — голос слегка дрожал. Она прочистила горло, сделала глоток чая и продолжила: — Я ценю это. Разумеется, я окажу тебе такое же уважение.       Гермиона по-прежнему была сосредоточена на своей чашке, но заметила, как он кивнул.       Когда она смогла снова посмотреть на Малфоя, то увидела, что прежняя открытость сменилась хмурым взглядом, направленным на кровать.       Малфой смотрел так, словно кровать оскорбляла его своим присутствием. Гермиона задумалась, спал ли он когда-нибудь с маглорожденной ведьмой? Представлял ли, каково это — быть с ней? Не поэтому ли он хмурился? Неужели думал, что это будет отвратительно?       Гермиона внезапно снова забеспокоилась о своих формах.       — Мы должны установить некоторые основные правила! — выпалила она.       — Основные правила? — повторил Малфой.       — Думаю, нам обоим будет спокойнее, если мы будем знать, чего ожидать друг от друга, — предположила она. — Нам следует договориться, как вести себя в эти ночи.       — Как скажешь, Грейнджер. — Челюсть Малфоя слегка напряглась.       Гермиона достала пергамент, перо и чернила.       — И нам нужно это записать? — спросил он, глядя, как чернила аккуратно стекают ей в руку.       — Чтобы не забыть, — она пожала плечами и освободила место на столе перед ними.       — Ты же не собираешься повторять инцидент с Мариэттой? — уточнил он, с опаской косясь на пергамент.       Гермиона фыркнула.       — Ты уже думаешь о том, чтобы нарушить правила, Малфой?       — Конечно нет.       — Ну, тогда тебе не стоит беспокоиться о том, в каком состоянии будет твое хорошенькое личико на следующей фотосессии для «Ведьминого еженедельника», не так ли?       Малфой уставился на нее. Гермиона была рада, что он никак не отреагировал на комментарий про «хорошенькое личико».

**********************************

      На удивление составление «Контракта о допустимом поведении Гермионы Грейнджер и Драко Малфоя во время обязательного полового акта» заняло меньше времени, чем она ожидала, и при этом Малфой не сделал ни одного грубого замечания.       Похоже, он был на одной волне с Гермионой в том, что касалось ожиданий и границ дозволенного. Лишь по некоторым пунктам им пришлось договариваться.       — Мне правда нужно это записать, Малфой?       — Конечно! Помнишь третий курс? Я должен получить письменное подтверждение, что ты не заколдуешь мои яйца!       Гермиона закатила глаза и написала:       1. Никакого насилия.       Второй и третий пункты были легко согласованы обеими сторонами.       2. Немедленно прекратить все действия при первой же просьбе.       3. Никаких поцелуев.       Четвертый пункт привел к еще одному спору.       — Разве не странно, если я буду голой, а ты нет? — недоверчиво спросила Гермиона.       — Я подумал, тебе будет комфортнее прикрыться, — огрызнулся Малфой.       — Мы собираемся заняться сексом друг с другом, комфортно — не совсем то слово, которое я бы использовала! — огрызнулась она в ответ. Гермиона не понимала, почему спорит с Малфоем из-за того, чтобы быть обнаженной, хотя раньше ее беспокоил именно этот вопрос, но когда он предложил ей не снимать большую часть одежды во время процесса, она обиделась.       Малфой встал и немного походил по комнате, пытаясь успокоиться.       Гермиона заговорила снова, стараясь унять разочарование в голосе:       — Дело в том, как мне комфортно в этой ситуации, или в том, что ты не хочешь видеть меня голой? Потому что если дело в том, как я чувствую себя по этому поводу, то пока ты не скажешь ничего неуважительного о моем теле, мне будет комфортно находиться голой рядом с тобой.       — Я бы никогда не сказал ничего неуважительного о женском теле, Грейнджер, — серьезно заявил он. — Я действительно предложил это только ради тебя. — Он снова сел в кресло.       — Ну, я не против быть голой, — заверила его Гермиона.       — Ну, тогда и я тоже, — так же твердо ответил Малфой.       — Хорошо!       — Прекрасно!       — Не могу дождаться!       — Считаю минуты!       4. Нагота приемлема.       Следующие два пункта были добавлены с меньшей драматичностью.       5. Вести себя уважительно — никаких унизительных комментариев.       6. Никаких лишних прикосновений.       — Хорошо, — сказала Гермиона, записав последний пункт. — Думаю, на данный момент это все, возможно, мы вернемся к обсуждению после того, как… — она прочистила горло и попыталась снова: — Если тебе нечего добавить, то думаю, нам следует подписать и начать.       Только Гермиона собралась поставить подпись, как Малфой остановил ее, положив свою руку поверх ее ладони.       — Еще кое-что. — Он снова серьезно посмотрел на нее. — Ты хочешь кончить?       — Кончить что? — спросила Гермиона не понимая.       — Хотела бы ты получить оргазм, Грейнджер?       Она высвободила свою ладонь и рассмеялась. Малфой приподнял бровь.       — Эм, нет, — ответила она. — Спасибо? За эту мысль. Но я правда не думаю, что ты можешь… то есть это не совсем… — вдох. — Нет, мне не нужен оргазм, Малфой.       — Отлично, — кивнул он.       — Нет нужды затягивать это без необходимости, — сказала Гермиона, добавляя последний пункт в свиток.       7. Гермиона: никакого оргазма.

**********************************

      Когда все формальности были улажены, они разделись и скользнули под покрывало.       К чести Малфоя, он сдержал слово и вел себя невероятно уважительно.       Когда они были готовы начать, Малфой навис над Гермионой и осторожно раздвинул ее ноги, чтобы те легли по обе стороны от его бедер. Он пробормотал незнакомое ей заклинание, и она напряглась, ощутив теплую влагу между ног.       — Заклинание смазки, — тихо объяснил он. — Не хочу причинить тебе боль.       Голос Малфоя был низким и хриплым. Его дыхание щекотало шею. Это оказалось приятно. В ответ ее соски напряглись. Ох.       О нет!       У Гермионы перехватило дух.       — Все в порядке? — спросил он.       НЕТ!       — Да, — быстро ответила она.       — Ты уверена?       — Да, все в порядке.       Нет, не в порядке! Это чертова катастрофа!       К своему ужасу, Гермиона поняла, что ее организм положительно реагирует на Малфоя. Она ничего не могла с собой поделать. Кто бы мог подумать, что под сшитыми на заказ костюмами скрывается фигура, способная посрамить греческих богов! Этот мужчина был настоящим Адонисом! Ей нравилось ощущать его теплое мускулистое тело на себе.       Еще от него греховно приятно пахло. Дерьмо!       Как только она кивнула, что он может начинать, то почувствовала, как он входит в нее. Ох. Он был большим и двигался медленно. То, как ее внутренние стенки растягивались вокруг члена, было похоже на рай.       Она не смогла сдержать тихое, но четкое «блядь», сорвавшееся с губ, когда он полностью вошел в нее.       Малфой тут же замер.       — Ты в порядке? — снова спросил он, на этот раз слегка задыхаясь.       — Да, прости, ты… — так хорош, — …ты можешь продолжать, — выдохнула она.       Он мгновение вглядывался в ее лицо, а потом кивнул.       — Я постараюсь сделать это быстро.       — Хорошо, спасибо.       К своему смущению, она снова ахнула, стоило ему начать двигаться, и инстинктивно сжала его бедра.       — Прости! — пискнула она, быстро отпустив его. 6. Никаких лишних прикосновений.       — Все нормально, — сказал он сквозь стиснутые зубы и на этот раз не остановился.       Драко осторожно склонился над ней, отвернувшись и закрыв глаза. Он еще немного прижался к ее телу и начал двигаться чуть сильнее и быстрее. Она чувствовала каждый его дюйм.       Ранее Гермиона посмеялась над Малфоем, когда он предложил довести ее до оргазма, если она хочет. В тот момент ей было легко сказать «нет, спасибо», потому что она думала, что не сможет получить удовольствие с ним.       Сейчас же ей стало не до смеха. Потому что ей открывался прекрасный вид на его рельефную грудь, на то, как сокращаются мышцы его живота в такт толчкам, которые попадали во все нужные места, отчего ее внутренности сжимались все сильнее и сильнее. Давление нарастало, она стремительно приближалась к пику. О-о-о.       Гермионе пришлось зажать рот, чтобы не застонать.       Она не знала, что хуже: а) кончить на член Малфоя или б) не кончить на член Малфоя. Но что она точно знала, так это то, о чем на сто процентов сожалеет, — 7. Гермиона: Никакого оргазма.       Как раз в тот момент, когда Гермиона подумала, что может упасть в обморок от усилий держать себя в руках, темп Малфоя замедлился и с одним сильным толчком и гортанным стоном он кончил, пульсируя внутри нее.       Гермиона рискнула взглянуть на его раскрасневшееся лицо. Бледная кожа щек приобрела розовый оттенок. Его глаза были закрыты, и она заметила длинные ресницы. Шелковистые волосы падали на лоб, и ей захотелось протянуть руку и убрать их. Она не могла не думать о том, какой он красивый… Блядь.       Внутренние мышцы по-прежнему были напряжены, и как только Малфой отстранился, у Гермионы болезненно заныло между ног. Глаза защипало от разочарования. И почему она такая упрямая?       Она уже собиралась сдаться и попросить его помочь ей найти хоть какое-то облегчение, но увидела его нахмуренные брови и то, с каким страданием он смотрит на нее. Пробормотав «Мне жаль, Грейнджер», он собрал свою одежду и почти выбежал из комнаты.       Тебе и должно быть жаль, — нехотя подумала она, руками блуждая по телу. Пальцы нашли ноющее влагалище. Гермиона просунула один палец внутрь, чтобы собрать вытекающую сперму, и провела им по клитору. — Это, — она вскинула бедра, яростно работая обеими руками, — все твоя вина.       В ту ночь она кончила дважды, думая о нем. Глупый сексуальный Малфой.       Он же вернулся в постель только после того, как Гермиона уснула.