Любил?

— А ты по-настоящему сам любил ли как Бог, не сходящий с ума? — она смотрит на него, ожидает, когда он найдет в себе силы поднять взгляд. Лилит не ждёт ответа. Получила его сама. Вывела опытным путём, сцедила из тысяч лет нахождения рядом. Было больно, травмирующе. Не только для Люцифера, думает она. Зрительный контакт устанавливается, но не без нечеловеческих усилий одного из участников. У него под глазами мешки, а во взоре такая усталость, словно ни дня за эти тысячи лет Владыка не отдыхал. Возможно, отчасти это правда. И слезинки, скопившиеся в уголках. Но он снова держится. Он должен держаться. — Лилит..— выходит устало и печально. Он не хочет быть здесь. Не хочет понимать, что происходит. Он так сильно любит её, но эти слова кажутся ему сейчас никчемными и ненужными. Он чувствует себя бессильным и беспомощным. — Но в этом ли его есть вина? — она стоит у окна, опираясь руками на подоконник. Произносит это, отвернувшись и смотря куда-то за стекло. Будто пытается найти в адских пейзажах что-то более интереснее происходящего в комнате. В её образе сквозит холод. Лилит снова поворачивается к Самаэлю. — И любовь всему божественному противоестественна. — последнее слово произносит особенно четко, разделяя его на слоги. Слегка прищуривается. В интонации презрение. То, что убивает его больше всего. Люцифер понимает, что фраза адресована ему. Понимает, что в ней нет ни капли истины, но ничего не может сделать. Он не понимает, что делать. — Лилит, пожалуйста.. Я прошу тебя.. — прикладывает все усилия, чтобы выдавить из себя эти слова. Искренне хочет попробовать всё исправить. — Я забираю Шарлотту. — в её голосе — властность Королевы Ада, и от этого он кажется чужим. Она звучит так, словно это не обсуждается. Словно не потерпит более ни одного слова, сказанного против. Лилит действительно уходит. Он долго не верит. Не хочет верить. Склеенная ей душа разбивается её же жестом на осколки снова. Они мельче, их тяжелее сопоставить, и разрывают они грудь больнее. В разы. А потом снова находится кто-то, способный залатать его душу. Аластор не даёт никаких обещаний и не рассказывает о вечной любви, но вытаскивает его из груды стекла собственного нутра и держит, не давая упасть туда вновь. Жаль, что он держал недостаточно крепко.