Фурцифер

      Фурцифер, покинув здание, где его ждало столь «лестное» предложение, решил немного развеяться. Ночная жизнь Пентаграмм-Сити била ключом, но сегодня она казалась ему особенно мрачной и отталкивающей.       Он шел по тесным улочкам, лавируя между пьяными демонами, дерущимися попрошайками и проститутками, назойливо предлагавшими свои услуги. Воздух был пропитан запахами серы, перегара и дешевых духов. Из баров и клубов доносилась громкая музыка, смешанная с криками и стонами.       Фурцифер нахмурился. Обычно он не обращал внимания на эту суету. Ад — это Ад, здесь всегда царили насилие и разврат. Но сегодня все это вызывало в нем лишь отвращение и скуку. Слова Зестиала о грядущем хаосе и угрозе саморазрушения засели у него в голове, словно заноза.       Он свернул в узкий переулок, надеясь сократить путь. В полумраке он разглядел двух демонов, склонившихся над третьим, лежащим на земле. Один из них держал в руке кривой нож, другой рылся в карманах жертвы. Увидев Фурцифера, они на мгновение замерли, но потом, словно решив, что он не представляет угрозы, продолжили свое занятие.       Фурцифер с отвращением отвернулся. Он видел такое уже тысячи раз. В Аду жизнь не стоит и ломаного гроша. Здесь каждый сам за себя, и побеждает сильнейший.       Он продолжил свой путь, но неприятные картины продолжали встречаться ему на каждом шагу. Вот группа пьяных демонов избивает одинокого прохожего. Вот две демоницы дерутся за клиента, раздирая друг другу лица и одежду. Вот из окна дешевого отеля вылетает тело, с глухим стуком приземляясь на тротуар. Фурцифер остановился, прислонившись к стене дома. Он задумался. Зестиал говорил о саморазрушении. Но разве не это происходило прямо сейчас, на его глазах? Разве не сами демоны уничтожали друг друга, погружая Ад в хаос и безумие?       Он посмотрел на небо, затянутое багровыми облаками. Где-то там, за этой мрачной завесой, находились Небеса — мир света, порядка и добродетели. Мир, из которого он был изгнан. Мир, который он ненавидел и… по которому скучал. Фурцифер закрыл глаза, пытаясь отогнать тяжелые мысли. Он знал, что нет пути назад. Сегодня, глядя на безумие, царившее вокруг, он впервые засомневался… Действительно ли возможно спасти тех, кто не хочет спасения? Тех, кто наслаждается своим падением? Он вздохнул и продолжил свой путь, все еще не найдя ответа на этот вопрос.       Пройдя ещё несколько кварталов, Фурцифер услышал впереди шум и гам, доносившийся из широкой улицы, освещённой яркими вывесками и огнями витрин. Он вышел на просторную площадь, где толпились демоны всех мастей и размеров. В центре этого столпотворения шла бойкая торговля: кто-то продавал оружие, кто-то — наркотики, кто-то — украденные души. Воздух был наполнен криками зазывал, руганью покупателей и звоном монет.       Внезапно Фурцифер ощутил толчок в бок. Он резко обернулся и увидел перед собой мелкого, тощего демона с зеленоватой кожей и выпученными глазами. В руках демон сжимал ржавый нож.       — Кошелек или жизнь! — прохрипел он, тыча ножом Фурциферу в грудь. Фурцифер презрительно усмехнулся. Он мог бы уничтожить этого недомерка одним взглядом. Но… зачем? Зачем тратить силы на того, кто явно не стоит его внимания?       — Иди отсюда, пока цел, — тихо произнес он, и его голос прозвучал как раскат грома. — И скажи спасибо, что у меня сегодня хорошее настроение. Мелкий демон, словно очнувшись от транса, отшатнулся, уронив нож. Он таращился на Фурцифера круглыми глазами, в которых читался неподдельный ужас. Затем, не проронив ни слова, он развернулся и бросился наутек, растворившись в толпе.       Фурцифер покачал головой. «Вот и все, на что они способны, — подумал он. — Мелкая воровская шпана, жаждущая легкой наживы. Они не видят дальше собственного носа, не задумываются о последствиях своих поступков. Их легко купить, легко напугать, легко… уничтожить».       Он вновь задумался о словах Зестиала. О грядущем хаосе, о войне с Небесами, о необходимости сильного лидера, который сможет объединить демонов и защитить Ад от уничтожения. «Но разве можно объединить тех, кто не хочет быть объединенным? — спросил он себя. — Тех, кто живет только ради себя, ради своих низменных инстинктов?»       Фурцифер, продолжая свой путь по мрачным улицам Пентаграмм-Сити, чувствовал, как его душа наполняется холодом и пустотой. Каждый шаг ему встречались сцены насилия, жестокости и безумия, которые еще недавно оставляли его равнодушным, а теперь вызывали лишь глубокое отвращение.       Он видел, как группа демонов-подростков мучает бездомного старика, пиная его ногами и смеясь над его беспомощностью. Старик, дряхлый и оборванный, лежал на земле, сжимаясь в комок, и тихо стонал. Его лицо, изрезанное морщинами и шрамами, выражало невыносимую боль и унижение.       Фурцифер отвернулся, не в силах смотреть на эту отвратительную картину. Он знал, что в Аду нет места жалости и состраданию. Здесь царят лишь сила и жестокость. Но даже он, привыкший к виду страданий, не мог остаться равнодушным к такому беспричинному насилию.       Пройдя ещё несколько шагов, он наткнулся на группу демонов, которые дрались за… кусок гнилого мяса. Они рычали, кусались, царапались, словно дикие звери, пытаясь оторвать друг у друга клочок вонючей падали. Их глаза горели жадностью и безумием, а изо ртов капала слюна.       Фурцифер остановился, наблюдая за этой сценой с нескрываемым презрение. «Неужели они настолько опустились? — подумал он. — Неужели они забыли, что когда-то были людьми? Что когда-то имели душу, чувства, достоинство?»       Он задумался о предложении Повелителей, о планах Чарли по искуплению демонов. «Неужели именно такие существа заслуживают спасения? — спросил он себя. — Те, кто утратили все человеческое, кто превратились в безумных зверей?»       Он покачал головой, отгоняя тяжелые мысли. Он не знал ответа на этот вопрос. Но он знал, что не верит в искупление. Не верит в то, что можно изменить природу Ада. Ад — это место вечных мук, место, где грешники расплачиваются за свои земные прегрешения. И никакие красивые слова, никакие благие намерения не в силах изменить эту истину.       Но внезапно Фурцифер заметил нечто, что заставило его остановиться. В глубине темного переулка, среди куч мусора и разбитых бутылок, он увидел маленькую девочку-демона. Она была худенькой, бледной, с грязными волосами и рваной одеждой. Она сидела на земле, обхватив колени руками, и тихо плакала.       Фурцифер приблизился к ней и присел на корточки. Он внимательно разглядывал девочку. В ее глазах, красных от слез, он не увидел ни злобы, ни страха, ни отчаяния. Он увидел лишь… боль. Боль потерянного ребенка, которого бросили на произвол судьбы в этом жестоком мире.       — «И она тоже обречена? — спросил он себя. — И ей нет спасения?»       Фурцифер почувствовал, как что-то сжимается у него в груди. Он протянул руку и осторожно коснулся плеча девочки. Она вздрогнула, но не отодвинулась. Фурцифер поднял ее с земли и, не говоря ни слова, понес прочь из этого мрачного места.       Фурцифер, крепко держа девочку на руках, шагал прочь из зловонного переулка. Он не знал, куда идет, что будет делать с этим ребенком. Но он знал одно: он не может оставить ее здесь, на произвол судьбы.       Он шел через ночной город, не обращая внимания на косые взгляды прохожих, на их шепот и насмешки. Кто-то удивленно таращился на него, кто-то презрительно фыркал, кто-то отпускал грубые шутки. Но Фурцифер не реагировал. Он был слишком поглощен своими мыслями, слишком озабочен судьбой маленькой девочки, чтобы обращать внимание на окружающих.              — «Что же мне с тобой делать?» — спросил он себя, глядя на бледное лицо ребенка, запачканное слезами и грязь.       Он вспомнил о словах Зестиала, о том, что Ад нуждается в защите, в сильном лидере, который сможет навести порядок и защитить его от врагов. «Но разве я способен на это? — спросил он себя. — Разве я могу быть тем, кто даст надежду этим заблудшим душам?»       Фурцифер покачал головой. Он не знал ответа. Но он знал, что не может просто бросить этого ребенка. Он должен найти для нее безопасное место, место, где о ней позаботятся, где она сможет… жить.       И тут ему в голову пришла мысль — Отель Хазбин.       — «Возможно, — подумал он, — там ей помогут. Возможно, Чарли знает, что делать с такими, как она».       Фурцифер, направляясь к Отелю Хазбин, размышлял. Идея с искуплением до сих пор казалась ему абсурдной, но, глядя на девочку, мирно спящую у него на руках, он начал сомневаться. А что, если Чарли права? Что, если даже в этом проклятом месте есть место для надежды?       Он шел быстро, целеустремленно, словно боясь передумать. Его фигура, закутанная в длинный черный плащ, выделялась на фоне ярких огней и кричащих вывесок Пентаграмм-Сити. Прохожие расступались перед ним, ощущая исходящую от него ауру силы и опасности. Но Фурцифер не обращал на них внимания. Впервые за долгие годы его мысли были заняты не собственными амбициями, а судьбой другого существа.       Отель Хазбин, яркий и приветливый маяк в океане тьмы и порока, показался в дали. Фурцифер ускорил шаг. Он не знал, какой прием его ждет, но он надеялся, что Чарли не откажет ему в помощи.       Он поднялся по ступенькам крыльца и постучал в дверь. Он слышал звуки музыки и смеха, доносившиеся изнутри, но никто не спешил ему открывать. Он постучал еще раз, на этот раз громче и настойчивее.       Наконец, дверь приоткрылась, и в щели показалось лицо Вегги. Ее глаза расширились от удивления, когда она увидела Фурцифера с ребенком на руках.       — Что тебе нужно? — спросила она холодно, не делая попытки впустить его.       — Мне нужна Чарли, — ответил Фурцифер. — И мне нужна… помощь.       Вегги недоверчиво прищурилась. — Помощь? — переспросила она, словно не поверив своим ушам. — Тебе? От Чарли?       — Да, — твердо произнес Фурцифер. — И лучше бы тебе поторопиться.       Он не стал объяснять причину своего визита. Он видел, что Вегги не готова его слушать. Но он надеялся, что Чарли отнесется к его просьбе с большим пониманием.       Терпение Фурцифера, и без того на пределе после всех событий этого вечера, начало иссякать. Он видел, как в глазах Вегги мелькает смесь удивления, недоверия и… страха.       — Слушай, — проговорил он, и его голос, хотя и был тихим, прозвучал как удар кнута. — Я понимаю твоё недоверие ко мне. Но у меня сейчас нет времени на объяснения. Поэтому, пожалуйста… пусти меня, живо.       Он чуть сильнее прижал к себе спящего ребенка, словно защищая ее от враждебного мира. Его глаза, обычно мерцающие ироничным блеском, теперь были холодны и тверды, как сталь.       Вегги, почувствовав исходящую от него угрозу, невольно отступила назад, освобождая проход. Она все еще не понимала, что происходит, но интуиция подсказывала ей, что лучше не спорить с Фурцифером в таком настроении.       — Чарли! — крикнула она, не отводя глаз от Фурцифера. — Тут к тебе!       Из глубины отеля донесся торопливый топот ног, и через мгновение в холле появилась Чарли. Ее лицо, обычно сияющее улыбкой, теперь выражало беспокойство. Она окинула быстрым взглядом Фурцифера, Вегги, а затем ее глаза остановились на ребенке, которого держал Фурцифер.       — Что случилось, Вегги? — спросила она, ее голос был наполнен тревогой. — Что-то не так?       Вегги, все еще не отводя глаз от Фурцифера, кивнула в его сторону. — Он… хочет тебя видеть, — пробормотала она.       Чарли повернулась к Фурциферу, ее лицо выражало недоумение. — Фурцифер? — переспросила она. — Кто это? — она кивнула на ребенка.       Фурцифер вздохнул. Он не хотел объяснять причину своего визита перед Вегги, но Чарли… Чарли была другой. Он видел в ее глазах искреннее сочувствие, доброту, которая была так необычна для обитателей Ада.       — Чарли, — произнес он, и его голос, обычно холодный и резкий, теперь звучал тихо и устало. — Мне нужна твоя помощь. Я… нашел ее в одном из переулков города. Она была одна, испуганная, голодная… Я не мог оставить ее там.       Он осторожно передал ребенка в руки Чарли. — Я не знаю, что с ней делать, — продолжил он. — Я… не привык к детям. Но я подумал, что… ты сможешь ей помочь.       Чарли, прижимая к себе девочку, нежно улыбнулась. — Конечно, Фурцифер, — произнесла она. — Мы позаботимся о ней. Не волнуйся.       — Спасибо, Чарли, — произнёс Фурцифер, и в его голосе прозвучало непривычное для него чувство… облегчения? Благодарности?       Он хотел было уже развернуться и уйти, скрыться в тишине своей комнаты, подальше от шума и суеты отеля, но резкий голос Вегги остановил его.       — Это так… благородно с твоей стороны, — произнесла она, и в её тоне слышался явный сарказм. — Подобрать брошенного ребёнка… Прямо как в какой-то сказке. Но… ради чего ты это сделал?       Она с вызовом встретилась взглядом с Фурцифером. — Ты явно не из тех, кто делает что-то просто так, — продолжила она. — Или я не права?       Фурцифер медленно повернулся к Вегги, и на его лице появилась та самая холодная улыбка, от которой даже у самых отъявленных грешников мурашки бежали по коже.       — Возможно, Вегги, — произнес он тихо, но отчетливо, — ты не слишком уж хорошо меня знаешь. Впрочем, как и все остальные.       Он выдержал паузу, словно давая ей возможность оспорить его слова. Но Вегги молчала, чувствуя, что за этой улыбкой скрывается нечто большее, чем просто насмешка или угроза.       Фурцифер еще раз кивнул Чарли на прощание и быстрым шагом направился к лестнице, ведущей на верхние этажи.       Чарли, не отрывая глаз от спящего ребёнка, прошла в гостиную и осторожно опустилась на диван. Малышка, словно ощутив тепло и уют, прижалась к ней еще сильнее, и на ее лице появилась слабая улыбка. Вегги с недоумением наблюдала за этой сценой, не зная, что сказать и как себя вести.       — Она такая маленькая, — прошептала Чарли, нежно поглаживая ребенка по голове. — И такая… беззащитная. Как же можно было ее бросить?       Она подняла глаза на Вегги, и в них читалась боль и недоумение. — Вегги, ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное? Чтобы демона просто… бросили на улице?       Вегги пожала плечами. — В Аду всякое бывает, — ответила она равнодушно. — Здесь не место для сентиментов.       Она присела рядом с Чарли на диван, все еще не отрывая глаз от малышки. — Но я не понимаю, — продолжила она после паузы, — зачем Фурцифер принес ее сюда? Что он задумал?       Чарли покачала головой. — Я не знаю, Вегги, — ответила она тихо. — Но я верю, что у него были на то свои причины. Он не похож на того, кто способен на… бессмысленную жестокость.       Она вновь взглянула на спящего ребенка, и ее лицо осветилось нежной улыбкой. — Мы позаботимся о ней, Вегги, — произнесла она с уверенностью. — Мы дадим ей дом, семью, любовь. Мы покажем ей, что даже в Аду есть место для… добра.       Вегги, слушая слова Чарли, чувствовала, как в ее душе зарождается странное, незнакомое ей до сих пор чувство. Она всегда считала себя прагматиком, циником, лишенной иллюзий. Но, глядя на Чарли, на ее искреннее желание помочь этому брошенному ребенку, она впервые задумалась о том, что, возможно… возможно, в этом мире есть нечто большее, чем просто боль, страдание и смерть.       В этот момент в гостиную впорхнул Энджел Даст, напевая какую-то похабную песенку. Он остановился как вкопанный, увидев Чарли с ребенком на руках, и его лицо выразило крайнее изумление.       — Чёрт побери! — воскликнул он, таращась на малышку. — Это еще что за… мелочь пузатая?       Чарли подняла на него глаза, и ее улыбка стала еще шире. — Энджи, познакомься, это… — она на мгновение замялась, понимая, что не знает имени девочки. — Это… наша новая гостья.       — Гостья? — переспросил Энджел Даст, подходя ближе и с любопытством разглядывая ребенка. — Откуда она взялась? Неужели у нас теперь детский сад в отеле?       Вегги, которая до сих пор молчала, решила внести ясность. — Ее принес Фурцифер, — произнесла она сухо. — Нашел на улице и… принес сюда.       — Фурцифер? — Энджел Даст вновь округлил глаза. — Серьезно? Неужели он решил податься в няньки? — Засмеялся паук.       Энджел Даст, все ещё хихикая над своей шуткой, не заметил, как за его спиной возникла тень. Тяжелая рука легла на его голову, словно коготь хищной птицы, и паук вздрогнул, ощутив холодок, пробежавший по спине.       — Нянька, говоришь? — прозвучал за его спиной голос Фурцифера, и в нем не было ни тени веселья.       Энджел Даст медленно повернулся, выдавливая из себя нервную улыбку. Фурцифер смотрел на него сверху вниз, и его глаза, мерцающие зловещим блеском, словно пронзали паука насквозь.       — Тогда, может быть, мне лично заняться твоим воспитанием? — продолжил Фурцифер, и его губы искривила хищная ухмылка. — Сделаю из тебя… натурала.       Энджел Даст почувствовал, как его ноги подкашиваются. Он начал дрожать, словно осиновый лист на ветру, его глаза забегали, ища спасения, а изо рта вырвался жалобный писк:       — Ф-фурцифер, пожалуйста… я же… пошутил! Не надо!       Он сжался в комок, пытаясь спрятаться от пронзительного взгляда Фурцифера. — Я больше так не буду! Честно!       Фурцифер, наслаждаясь страхом Энджела Даста, еще немного подержал его в напряжении. Он прищурился, словно обдумывая его просьбу, и медленно произнес:       — Ну, даже не знаю… Как же мне поступить?       Чарли, которая до этого наблюдала за этой сценой с нескрываемым весельем, не выдержала и рассмеялась.       — Ну всё, Фурци, — сказала она, пытаясь сдержать смех. — Если ты так продолжишь, то Энджел точно в обморок упадет.       Фурцифер, услышав ее слова, мгновенно сменил гнев на милость. Угрожающая ухмылка исчезла с его лица, уступив место добродушной улыбке. Он убрал руку с головы Энджела Даста и развернулся к Чарли.       — Ой-ой, — сказал он, подмигивая ей. — Кажется, меня раскрыли. От принцессы ничего не утаишь.       Энджел Даст, все еще дрожа, но уже с ощутимым облегчением, выпрямился.       — Т-так значит… это была шутка? — спросил он, неуверенно глядя на Фурцифера.       — Конечно, — ответил Фурцифер, похлопав его по спине. — Не воспринимай это близко к сердцу.       Но потом он наклонился к Энджелу и, хитро улыбнувшись, прошептал ему на ухо:       — Но… кто знает.

Продолжение следует...