Фурцифер

      Фурцифер спокойно откинулся в кресле, наблюдая, как обломки крошечных дронов осыпаются на пол, словно пепел. Взрывы были такими незначительными, что едва ли могли потревожить кого-то за пределами его комнаты.       — Жалкое зрелище, — пробормотал он, с разочарованием качая головой. — "Троица В"… много шума, мало толку.       Он знал каждого из них достаточно хорошо, чтобы понимать их сильные и слабые стороны.       — Валентино, — начал он, — властный и жестокий, одержимый контролем. Он построил свою империю на страхе и подчинении, используя других демонов для удовлетворения своих извращенных желаний. Он считает себя королем порноиндустрии, но на самом деле он всего лишь жалкий тиран, который боится потерять свою власть.       Фурцифер усмехнулся, вспоминая встречу с Валентино в "Клубе 666".       — Он дрожал передо мной, как испуганный щенок, — подумал он с презрением.       — Вокс, — продолжил он, — амбициозный и хитрый, одержимый технологиями. Он считает себя гением, но на самом деле он всего лишь марионетка, которая танцует под дудку своих инвесторов. Он жаждет власти, но не понимает, что настоящая сила – не в технологиях, а в умении управлять людьми.       Фурцифер вспомнил, как легко он обнаружил дронов Вокса.       — Его технологии впечатляют, но он сам… слишком предсказуем, — подумал он.       — И, наконец, Вельвет, — заключил Фурцифер. — Стильная и безразличная, одержимая модой и сплетнями. Она считает себя выше остальных, но на самом деле она всего лишь пустая оболочка, лишенная души и сердца. Она не способна ни на что, кроме как следить за последними тенденциями и обсуждать чужие неудачи.       Фурцифер пожал плечами.       — "Троица В"… они всего лишь жалкие пародии на настоящих демонов. Они не представляют для меня никакой угрозы.       Он поднялся с кресла и подошел к окну, глядя на ночной город, раскинувшийся перед ним.       — Хоть и раздражают, но почему бы с ними не поиграть еще немного? — пробормотал он. — Хех, наблюдать за из тщетными попытками бросить мне вызов так забавно.       Фурцифер улыбнулся, предвкушая интересное развитие событий.       Фурцифер, погруженный в чтение очередной книги о демонологии, не сразу услышал тихий стук в дверь. Он поднял голову, прислушиваясь. Стук повторился, на этот раз более настойчивый.       — Кто бы это мог быть? — подумал Фурцифер, откладывая книгу и направляясь к двери.       Он открыл дверь, но за ней никого не оказалось. Пустой коридор был освещен тусклым светом, и лишь тени от свечей танцевали на стенах.       — Странно, — пробормотал Фурцифер, оглядываясь по сторонам. — Показалось, что ли?       Он уже собирался закрыть дверь, как вдруг услышал тихий смешок.       — Выходи, — сказал Фурцифер, — Я знаю, что ты здесь.       В ту же секунду из тени, отбрасываемой Фурцифером, появился высокий демон с оленьими рогами и острыми ушами. Его ярко-красные глаза с узкими зрачками светились озорным огоньком, а на губах играла хитрая улыбка. Он был одет в элегантный красный фрак с черными лацканами, под которым виднелась белая рубашка с высоким воротником и черный галстук-бабочка. На его руках были белые перчатки, а на ногах – черные лакированные туфли.       — От вас невозможно скрыться, как я и предполагал, — сказал демон, его голос был мягким и мелодичным, но в нем чувствовалась скрытая сила. — приятно познакомиться.       — Радио-демон, — сказал Фурцифер, узнав его. — Я знаю тебя. Но не думал, что ты будешь в подобном месте. Неужели такой, как ты, ищет искупления?       — Ха, нет! — рассмеялся демон. — Все это искупление – просто чушь. Хотя наша принцесса сильно в это верит, поэтому мне интересно, к чему это приведет.       Фурцифер внимательно посмотрел на него. Он чувствовал, что этот демон не так прост, как кажется. За его улыбкой и шутками скрывалась острая как бритва интеллект и безграничная сила.       — Что ж, — сказал Фурцифер, приглашая его войти, — проходи, поговорим.       Дверь за ними закрылась, и два могущественных демона остались наедине, чтобы обсудить свои планы и цели.       Аластор грациозно вошел в комнату, оглядываясь по сторонам с нескрываемым любопытством.       — Уютно устроился, — заметил он, скользя взглядом по книжным полкам и антикварной мебели. — Не ожидал увидеть тебя в таком… домашнем интерьере.       Фурцифер усмехнулся.       — Я ценю комфорт, даже в Аду, — ответил он, указывая на кресло напротив себя. — Присаживайся. Нам нужно поговорить.       Аластор уселся в кресло, закинув ногу на ногу.       — О чем же? — спросил он, с интересом глядя на Фурцифера.       — О твоих планах, — прямо сказал Фурцифер. — Зачем ты здесь? Ты точно не их тех кто ищет искупления, потому что такому как тебе этого точно не видать.       Аластор улыбнулся еще шире, его красные глаза заблестели.       — Прямолинейность – это похвально, — сказал он. – Но разве не очевидно? Мне скучно. Ад стал таким… предсказуемым. А Чарли и ее безумный проект – это как глоток свежего воздуха в этом затхлом болоте.       — Ты хочешь сказать, что тебе просто… интересно наблюдать за ее попытками? — спросил Фурцифер, приподняв бровь.       — И не только, — ответил Аластор. — Я вижу в этом потенциал. Потенциал для хаоса, для разрушения, для… развлечения. Чарли, сама того не подозревая, может открыть ящик Пандоры, и мне не терпится увидеть, что из этого выйдет. Фурцифер задумался, поглаживая подбородок.       — Видишь ли, — начал он, — проект Чарли, как и любое начинание, имеет свои плюсы и минусы. С одной стороны, сама идея искупления демонов… скажем так, весьма амбициозна. Ад – это место, куда попадают души, отягощенные грехами, и изменить их сущность – задача практически невыполнимая. К тому же, у Чарли нет достаточно ресурсов, опыта, чтобы справиться с такой подобной задачей.       Аластор кивнул, соглашаясь.       — Однако, — продолжил Фурцифер, — нельзя не признать, что у Чарли есть то, чего нет у большинства – вера и надежда. Она искренне верит в возможность искупления, и эта вера дает ей силы двигаться вперед, несмотря на все трудности. Не стоит игнорировать тот факт, что открытие такого отеля может привести к неведомым нам последствиям, с которыми нам еще предстоит столкнуться.       — Хаос, разрушение, развлечение… — с усмешкой добавил Аластор.       — Возможно, — согласился Фурцифер. – Но также и к переменам. К переосмыслению самой сути Ада. К поиску новых путей. И это… жуть как интригует. Думал уже ничто не сможет развеять мою скуку.       Он посмотрел на Аластора, его взгляд был серьезным.       — Я не разделяю наивных убеждений Чарли, — сказал он, – но я уважаю ее решимость. И я готов дать ей шанс. Шанс доказать, что даже в этой дыре вод названием Ад, есть место для надежды.       Аластор молчал, обдумывая слова Фурцифера. Он не привык к таким рассуждениям. Хаос и разрушение — вот что его всегда привлекало. Но в словах Фурцифера была своя логика. И, возможно, в этом проекте было что-то большее, чем просто развлечение.       — Что ж, — сказал Аластор, — посмотрим, к чему это приведет. Но если наша принцесса разочарует меня… — его глаза сверкнули красным, а его оленьи рога немного выросли, — я не буду церемониться.       Фурцифер кивнул, однако его глаза вспыхнули гневным огнем. Слова Аластора о возможном разочаровании и угроза в адрес Чарли вызвали в нем бурю ярости. В одно мгновение весь отель затрясся, словно началось мощное землетрясение, стены комнаты трескались, а снаружи молнии ударяли по земле и по самому отелю, но вред особый не наносили. Лампы замигали, бросая причудливые тени на стены, мебель заходила ходуном, грозя вот-вот рухнуть.       — Ты что мне тут угрозами разбрасываешься, олень переросток? — прорычал Фурцифер, его голос эхом отдавался в дрожащих стенах. — На этот раз я закрою на это глаза в честь нашего первого знакомства, но запомни: если хоть волосок упадет с ее головы, ожидай катастрофических последствий планетарного масштаба. А теперь пошел вон с глаз моих.       Аластор, несмотря на то, что продолжал улыбаться, не смог скрыть удивления и… возможно, даже страха, мелькнувшего в его глазах. Сила, исходящая от Фурцифера, была ошеломляющей. Он не ожидал такой реакции. Без лишних слов, демон-олень растворился в тени, словно призрак.       Землетрясение прекратилось, лампы перестали мигать, и мебель вернулась на свои места. Фурцифер, тяжело дыша, опустился обратно в кресло. Его гнев постепенно угасал, сменяясь холодной решимостью. Он не позволит никому причинить вред Чарли. Никому.       Фурцифер, еще не до конца оправившийся от вспышки гнева, услышал торопливый стук в дверь. Он открыл ее и увидел перед собой запыхавшуюся Чарли.       — Фурцифер, что случилось? — с тревогой спросила она. — Я почувствовала, как весь отель затрясся! С тобой все в порядке?       Фурцифер успокаивающе улыбнулся.       — Не волнуйся, моя прекрасная леди, все хорошо, — сказал он мягко, подмигнув.       Он не хотел рассказывать ей о своей стычке с Аластором, не желая ее беспокоить.       — Оу, хех, прекрасная леди? Спасибо. — Поблагодарила слегка покрасневшая Чарли. — Ну, раз все в порядке, — сказала принцесса, немного успокоившись, — то я хотела предложить тебе кое-что. Мы с ребятами решили провести… своего рода терапию. Каждый расскажет о том, кем он был в прошлой жизни, когда был человеком. Это помогает нам лучше понять себя и друг друга. Хочешь присоединиться?       Фурцифер хотел было отказаться. Он не видел смысла ворошить прошлое, тем более делиться им с другими демонами. Но, посмотрев в глаза Чарли, полные надежды и энтузиазма, он не смог отказать.       — Хорошо, Чарли, — согласился он. — Я присоединюсь к вашей… терапии.       Они спустились на первый этаж отеля, где в общей гостиной уже собрались остальные участники. Вегги, Энджел Даст, Хаск, Ниффти и Сэр Пентиус сидели в кругу, ожидая начала сеанса. Рядом с Пентиусом сидела незнакомая демоница с ярко-розовыми волосами и одним глазом.       — А это кто? — спросил Фурцифер, кивнув в ее сторону.       — Черри Бомб, можно просто Черри, — ответила демоница, оглядывая его с любопытством. — А я тебя раньше здесь не видела, красавчик. Но личико какое-то знакомое…       Фурцифер вежливо улыбнулся, не желая вдаваться в подробности своего прошлого. Он присел на свободный стул, готовясь выслушать истории других демонов.       Чарли с энтузиазмом оглядела собравшихся демонов.       — "Я так рада, что вы все здесь!" – воскликнула она. — Жаль, что Аластор не сможет присутствовать по своим личным обстоятельствам…       Фурцифер еле заметно усмехнулся.       — Кажется, оленёнок поджал хвостик, — подумал он, вспоминая свою недавнюю стычку с Аластором. Он был уверен, что Радио-демон просто не хочет показываться ему на глаза после того, как Фурцифер поставил его на место.       — Итак, — продолжила Чарли, — предлагаю начать нашу "Терапию Откровений"! Как я уже говорила, смысл в том, чтобы каждый из нас рассказал о своей прошлой жизни, о том, кем он был, когда был человеком. Это поможет нам лучше понять себя, свои поступки, свои… грехи. И, возможно, найти путь к искуплению.       Чарли сделала паузу, давая всем возможность осмыслить ее слова.       — Конечно, — добавила она, — никто не обязан рассказывать то, чем не хочет делиться. Это добровольное решение каждого. Но я верю, что честность и открытость помогут нам стать… лучше.       Демоны переглянулись. Некоторым идея Чарли показалась странной, даже пугающей. Они привыкли скрывать свое прошлое, свои слабости, свои страхи. Но в глазах Чарли они видели искреннее желание помочь им, и это заставляло их задуматься.       — Кто хочет быть первым? — спросила Чарли, с надеждой глядя на собравшихся. В комнате повисла тишина. Демоны молчали, раздумывая, стоит ли им сделать этот шаг, шаг навстречу своему прошлому, навстречу… себе.       После минутного молчания Энджел Даст, нервно поигрывая кольцами на своих паучьих пальцах, решил взять слово. Он прокашлялся, привлекая внимание остальных, и начал свой рассказ, избегая прямого зрительного контакта.       — Ладно, ладно, я первый, — пробормотал он, — Хотя не уверен, что моя история будет такой уж… терапевтичной.       Энджел откинулся на спинку дивана, закинув ногу на ногу. Его обычная развязность и фривольность исчезли, уступая место неуверенности и… боли.       — В прошлой жизни, когда я был человеком, меня звали Энтони, — начал он, — Я был… скажем так, не из самых благополучных семей.       Энджел замолчал, словно собираясь с мыслями. Он впервые рассказывал свою историю кому-то, кроме своего терапевта в Аду, и это давалось ему нелегко.       — Мой отец был главой мафиозной группировки, — продолжил он, — А мой старший брат – его правой рукой. Они были… ублюдками, если честно. Жестокими, беспринципными, жадными до власти и денег. Я вырос в мире насилия, преступлений, лжи. Это было… нормально. Так жили все, кого я знал.       Энджел прикусил губу, вспоминая свое детство.       — Я всегда был… другим, — продолжил он. — Не таким, как мой отец и брат. Я не любил насилие, не хотел участвовать в их грязных делах. Я мечтал о другой жизни, о чем-то… красивом, чистом, светлом. Но это было невозможно. Я был частью этой семьи, этого мира. И я не мог от этого убежать.       Энджел опустил глаза, скрывая боль.       — Мой отец пытался сделать из меня… наследника, — продолжил он. — Он заставлял меня участвовать в своих делах, учил меня быть жестоким и беспощадным. Но я… не мог. Я ненавидел все, что он делал, все, за что он боролся. И в конце концов я… сломался.       Энджел замолчал, не решаясь рассказывать дальше.       — Я… пристрастился к наркотикам, — продолжил он, — К тому самому наркотику, в честь которого меня теперь зовут – Angel Dust. Это был мой способ… убежать от реальности, забыть о боли, о страхе, о безнадежности. Но это меня не спасло. В итоге я умер от передоза. И попал сюда, в Ад.       Энджел поднял глаза, оглядывая остальных демонов.       — Вот и вся моя история, — сказал он. — Не самая веселая, не самая героическая. Но… это то, кто я есть. Энджел Даст – продукт своей семьи, своего прошлого. И я не знаю, смогу ли я когда-нибудь это изменить.       В комнате повисла тяжелая тишина. Демоны были поражены историей Энджела Даста. Они видели его обычно беззаботным, шутливым, даже легкомысленным. Но теперь они поняли, что за этой маской скрывается глубокая боль и травма.       Чарли, глубоко тронутая откровенным рассказом Энджела, не смогла сдержать слез. Она вытерла их тыльной стороной ладони, ее большие глаза блестели сочувствием.       — Энджи, — прошептала она, ее голос дрожал, — спасибо, что поделился своей историей. Это… это очень смело с твоей стороны.       Чарли посмотрела на остальных демонов, которые все еще находились под впечатлением от услышанного.       — Как видите, — сказала она, — у каждого из нас есть свое прошлое, свои раны, свои демоны. Но мы не должны бояться говорить о них. Мы должны поддерживать друг друга, помогать друг другу справиться с болью. Ведь только вместе мы сможем найти путь к искуплению.       Чарли сделала паузу, давая всем возможность прочувствовать ее слова. Затем она спросила: — Кто хочет быть следующим?       Воздух в комнате словно сгустился. Демоны переглядывались, не решаясь нарушить тишину. История Энджела Даста заставила их задуматься о собственной жизни, о собственном прошлом. И это было непросто.       Напряженное молчание, повисшее в комнате, становилось невыносимым. Демоны, словно застывшие статуи, не решались нарушить его. Каждый был погружен в свои мысли, вспоминая свое прошлое, свои грехи.       Внезапно Фурцифер, который до этого момента хранил молчание, решил прервать неловкую паузу.       — Мне кажется, кошак хочет выступить, — сказал он, указывая на Хаска. — Он прямо так и напрашивается.       Хаск, который до этого дремал в углу комнаты, подскочил, как ужаленный.       — Какого черта?! — прорычал он, злобно глядя на Фурцифера. — Я не собираюсь… рассказывать вам никакие сопливые истории!       — О, правда, Хаск? — воскликнула Чарли, ее глаза загорелись любопытством. — Мы будем рады тебя выслушать!       Хаск понял, что попал в ловушку. Фурцифер хитро улыбался, словно предвкушая его рассказ. У Хаска не оставалось выбора.       — Ладно, ладно, — проворчал он, недовольно откидываясь на спинку кресла. — Только не думайте, что мне это нравится.       Хаск сделал глоток из своей фляжки с виски, словно ища в алкоголе утешение. Затем, вздохнув, он начал свой рассказ.       Хаск, несмотря на свое ворчливое поведение, оказался удивительно красноречивым рассказчиком. Он начал свой рассказ с описанием своего детства в небольшом промышленном городке, где он вырос в бедной семье. Его отец был шахтером, а мать работала на фабрике, едва сводя концы с концами.       — Жизнь была тяжелой, — вспоминал Хаск, его голос был грубым, как наждачная бумага, — Мы всегда были в нужде, и я с детства знал, что мне придется бороться за каждый кусок хлеба.       Он рассказал о своих первых шагах в азартных играх, которые начались с невинных партий в карты с друзьями и быстро переросли в серьезную зависимость. Хаск обнаружил в себе талант к покеру, блэкджеку и другим играм, которые позволяли ему выигрывать деньги – сначала небольшие, потом все более крупные.       — Я думал, что нашел легкий способ разбогатеть, — сказал Хаск, — Но это была иллюзия. Чем больше я выигрывал, тем сильнее становилась моя зависимость. Я терял контроль, проигрывал все, что имел, залезал в долги… Это было началом конца.       Хаск рассказал о своем падении, о том, как он потерял все – деньги, друзей, семью, уважение. Он оказался на дне, одинокий, никому не нужный, презирающий себя и весь мир. Его жизнь превратилась в бесконечную череду проигрышей и разочарований.       — Я умер в дешевом отеле, — закончил свой рассказ Хаск, — Окруженный пустыми бутылками и игровыми фишками. Я был нищим, одиноким и несчастным. И я заслужил свою судьбу.       Он отпил еще один глоток виски, словно пытаясь заглушить боль воспоминаний. Остальные демоны сидели в тишине, пораженные его историей. Они видели в нем ворчливого алкоголика, но теперь поняли, что за этой маской скрывается трагическая судьба человека, разрушенного собственной зависимостью.       Хаск закончил свой рассказ, опустив голову и пряча взгляд. Фляжка в его лапе была почти пуста, а в воздухе витал запах дешевого виски. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием камина.       История Хаска, пропитанная горечью и сожалением, тронула даже самых черствых демонов. Вегги отвела взгляд, не в силах смотреть на страдания кота. Ниффти, обычно энергичная и болтливая, сидела молча, теребя край своей юбки. Сэр Пентиус, всегда готовый к громким заявлениям, казался потерянным и растерянным.       Энджел Даст, который сам недавно открыл свою душу, почувствовал прилив сочувствия к Хаску. Он понимал, как тяжело признаваться в своих слабостях, в своем падении. Чарли, ее глаза были полны слез, подошла к Хаску и положила руку ему на плечо.       — Хаск, — сказала она мягко, — спасибо, что поделился своей историей. Это очень важно – говорить о своей боли, не держать ее в себе. И знай, что ты не один. Мы все здесь, чтобы поддержать тебя.       Хаск, не поднимая головы, пробормотал: — Не надо мне вашего сочувствия. Я не нуждаюсь в… помощи.       Чарли, не отступая, продолжила: — Хаск, мы все совершали ошибки. Мы все падали. Но это не значит, что мы не можем подняться. Мы можем измениться, стать лучше. И мы можем сделать это вместе.       Хаск молчал, борясь со своими эмоциями. Он привык к одиночеству, к цинизму, к презрению. Но слова Чарли, искренние и добрые, заставили его задуматься. Может быть, еще не все потеряно? Может быть, еще есть надежда?       Фурцифер, наблюдавший за этой сценой, невольно улыбнулся. Он не разделял наивных убеждений Чарли об искуплении, но он был поражен ее способностью достучаться до самых закоренелых грешников.       — «Возможно, в этом отеле есть, — подумал он, — что-то… особенное, и здесь точно будет не скучно. Стоит отдать должное тому бармену».       После эмоционального рассказа Хаска, Ниффти, словно стремясь развеять тяжелую атмосферу, вскочила со своего места, ее глаза блестели энтузиазмом.       — О! О! Я следующая! — воскликнула она, ее голос звенел, как колокольчик. — Мне есть, что рассказать!       Никто и не сомневался. Ниффти всегда была полна энергии и энтузиазма, и казалось, что у нее бесконечный запас историй.       — Итак, — начала она, расправив юбку и поправив бант на голове, — в прошлой жизни, когда я была человеком, меня звали София. Я была… горничной!       Она произнесла это слово с такой гордостью, словно это была самая престижная профессия в мире.       — Я работала в роскошном особняке, — продолжила Ниффти, ее глаза заблестели. — Там было так чисто, так красиво! Я обожала наводить порядок, начищать мебель до блеска, расставлять цветы в вазах. Я знала все о чистящих средствах, о стирке, о глажке… Я была настоящей профессионалкой!       Ниффти с упоением описывала свою работу, словно переживая самые счастливые моменты своей человеческой жизни.       — Мне нравилось делать мир чище и красивее, — сказала она. — Я верила, и продолжаю верить, что чистота – залог здоровья и счастья. И я старалась изо всех сил, чтобы вокруг меня царил порядок.       Однако, в ее голосе послышались грустные нотки.       — Но… не всем это нравилось, — продолжила Ниффти, ее голос стал тише. — "Хозяева особняка, богатые и избалованные, не ценили мой труд. Они считали меня всего лишь служанкой, недостойной их внимания. Они разбрасывали вещи, пачкали ковры, оставляли грязные тарелки… Они не уважали ни мой труд, ни меня саму." Ниффти вздохнула, ее плечи поникли.       — В итоге, – сказала она, — я не выдержала. Я… сорвалась. Я устроила в особняке настоящий хаос. Я перевернула мебель, разбила посуду, разбросала одежду… Я хотела показать им, что чистота – это не само собой разумеющееся, что за ней стоит труд, который нужно уважать.       Она замолчала, опустив голову.       — Меня уволили, конечно, — тихо сказала Ниффти. — И я… не знаю, что случилось потом. Я помню только, что была очень несчастна. И что очень хотела, чтобы вокруг меня был порядок.       История Ниффти, несмотря на свою простоту, тронула сердца демонов. Они увидели в ней не просто помешанную на чистоте демоницу, а человека, который стремился к красоте и порядку, но был непонят и не оценен. Чарли подошла к Ниффти и обняла ее.       — Ниффти, — сказала она, — ты замечательная. И твой труд очень важен. Мы все ценим то, что ты делаешь для отеля.       Ниффти улыбнулась, чувствуя, что ее понимают и принимают. Она поняла, что в отеле она сможет найти то, чего ей так не хватало в человеческой жизни – уважение и признание.       После рассказа Ниффти, Сэр Пентиус, демон-змей в безупречном военном мундире, некоторое время сидел, словно раздумывая, стоит ли ему присоединиться к "Терапии Откровений". Его чешуйчатое лицо было непроницаемо, а желтые глаза смотрели куда-то вдаль.       Наконец, он решился. Сэр Пентиус прокашлялся, привлекая внимание, и, встав во весь свой внушительный рост, начал свой рассказ.       — В прошлой жизни, — произнес он, — я жил в далеких 1800-х годах.       Он сделал паузу, словно давая слушателям время перенестись в ту эпоху, эпоху пышных платьев, строгих правил этикета и военных парадов.       — Я был офицером британской армии, — продолжил Сэр Пентиус, его голос звучал твердо и четко, как барабанная дробь. — Я служил своей королеве и своей стране, защищал ее интересы на полях сражений.       Он с гордостью расправил плечи, словно все еще носил военный мундир.       — Я был храбр, честен и предан, — продолжил он. — Я верил в долг, честь и дисциплину. Я всегда следовал приказам, независимо от того, насколько сложными или опасными они были.       Однако, в его голосе появились нотки сомнения.       — Но… война – это грязное дело, — сказал Сэр Пентиус, — Она ломает людей, заставляет их делать ужасные вещи. Я видел слишком много смертей, слишком много страданий… Я начал сомневаться в том, что делаю, в том, за что борюсь.       Он замолчал, словно заново переживая те тяжелые воспоминания.       — В конце концов, — продолжил он, — я не выдержал. Я… дезертировал. Я бросил свою службу, свою страну, свой долг. Я предал все, во что верил.       Сэр Пентиус опустил голову, стыдясь своего поступка.       — Меня поймали, конечно, — сказал он, — и приговорили к смертной казни. Я умер, позорно повешенный на городской площади. И попал сюда, в Ад. Как предатель.       Он закончил свой рассказ, и в комнате повисла тишина. Демоны были потрясены историей Сэра Пентиуса. Они привыкли видеть в нем дисциплинированного и исполнительного солдата, а теперь узнали о его падении, о его предательстве. Чарли, сочувствуя Сэру Пентиусу, подошла к нему.       — Пентиус, — сказала она, — ты не должен винить себя за прошлое. Ты был человеком, ты совершал ошибки. Но это не значит, что ты не можешь измениться.       Сэр Пентиус поднял голову, глядя на Чарли с недоверием.       — Измениться? — переспросил он. — Возможно ли это? Может ли предатель заслужить прощение?       — Конечно, может, — уверенно ответила Чарли. — Каждый заслуживает второго шанса. И я верю, что ты сможешь его использовать.       После рассказа Сэра Пентиуса, все взгляды обратились к Черри Бомб, которая до этого момента хранила молчание. Она сидела, откинувшись на спинку дивана, ее ярко-розовые волосы были заплетены в косы, а единственный глаз внимательно наблюдал за остальными демонами.       После тяжелого рассказа Сэра Пентиуса, Черри Бомб, демониха с ярко-розовыми волосами и пиратской повязкой на глазу, нетерпеливо подскочила со стула.       — Моя очередь, моя очередь! — воскликнула она, ее единственный глаз сиял озорством. — Приготовьтесь, ребятки, сейчас будет жарко!       Она взмахнула рукой, и в воздухе запахло порохом и дымом. Чарли с тревогой посмотрела на нее.       — Черри, пожалуйста, будь осторожнее, — попросила она. — Мы не хотим, чтобы ты что-нибудь взорвала.       — Не волнуйся, милашка, – усмехнулась Черри, – Я все контролирую!       Она откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу, и начала свой рассказ.       — В прошлой жизни, — произнесла Черри, — Я была человеком по имени… А, да какая разница! Имя – это просто ярлык. Важно то, что я всегда была бунтаркой, авантюристкой, любительницей взрывов и острых ощущений!       Она рассказала о своем детстве в цыганском таборе, где она научилась обращаться с огнем, взрывчаткой и оружием. Черри с восторгом вспоминала свои первые "подвиги" – как она взорвала соседский сарай, как она сбежала из дома с бродячим цирком, как она участвовала в уличных боях и грабила богачей.       — Я всегда боролась за свободу и независимость, — сказала Черри, — Я не признавала никаких правил, никаких авторитетов. Я жила так, как хотела, делала то, что считала нужным. И плевать я хотела на последствия!       Она засмеялась, и ее смех был похож на разрывы петард.       — Конечно, моя жизнь не была долгой, — продолжила Черри. — Я умерла молодой, во время одной из своих "выходок". Не помню уже, что это было – взрыв, перестрелка, падение с лошади… Да и какая разница? Главное, что я прожила ярко и не жалею ни о чем!       Черри закончила свой рассказ с той же улыбкой, с какой начала. Она не искала сочувствия, не исповедовалась в грехах. Она просто рассказала свою историю, историю бунтарки, авантюристки, которая не боялась жить на грани.       Остальные демоны смотрели на нее с удивлением. Черри Бомб была загадкой, которую не так-то просто было разгадать. Но одно было ясно – она никогда не изменится. Она навсегда останется бунтаркой, которой плевать на правила и последствия.       Чарли, ее глаза сияли от волнения, с благодарностью оглядела собравшихся демонов.       — Спасибо всем, кто поделился своей историей! — воскликнула она. — Это было… очень трогательно. Я думаю, мы все узнали друг о друге что-то новое, что-то важное. И это поможет нам стать ближе, стать… семьей.       Она сделала паузу, переводя взгляд на Фурцифера, который до этого момента хранил молчание.       — Фурцифер, а ты не хочешь рассказать нам свою историю? — спросила она с надеждой.       Фурцифер, откинувшись на спинку кресла, с легкой усмешкой наблюдал за демонами. Он не собирался раскрывать все свои карты, но решил прокомментировать услышанные истории.       — Что ж, — начал он, его голос звучал спокойно и размеренно, — я не буду утомлять вас подробностями своего прошлого. Скажем так, оно было… насыщенным. Но я хотел бы отметить, что истории, которые мы сегодня услышали, – это не просто истории отдельных демонов. Это истории о нас самих, о нашей природе, о нашей борьбе.       Он обвел взглядом собравшихся, встречаясь с каждым из них глазами.       — Энджел Даст, — продолжил Фурцифер, — твоя история – это история о том, как легко сломаться под гнетом семьи, обстоятельств, судьбы. Ты искал утешения в наркотиках, но это был путь в никуда. Ты попал в Ад не потому, что был плохим человеком, а потому, что не смог найти свой путь в мире, полном боли и насилия.       Он перевел взгляд на Хаска.       — Хаск, твоя история — это история о том, как легко потерять себя в погоне за иллюзиями. Ты думал, что нашел легкий путь к богатству, но азартные игры стали твоим проклятием. Ты потерял все, что имел, и оказался на самом дне, презирая себя и весь мир. Но даже в твоей истории есть проблеск надежды. Ты осознал свои ошибки, признал свое поражение. И это – первый шаг к изменению.       Фурцифер посмотрел на Ниффти.       — Ниффти, твоя история – это история о том, как важно быть понятым и оцененным. Ты стремилась к порядку и красоте, но окружающие не замечали твоих усилий, не ценили твой труд. Ты сломалась под гнетом равнодушия и безразличия. Но здесь, ты явно сможешь найти то, чего тебе так не хватало – уважение и признание.       Он перевел взгляд на Сэра Пентиуса.       — Сэр Пентиус, твоя история – это история о том, как легко потерять веру в себя и свои идеалы. Ты был преданным солдатом, но ужасы войны сломили твой дух. Ты предал свой долг, свою страну, себя самого. Но это не значит, что ты не можешь искупить свою вину. Ты можешь доказать, что даже предатель способен на благородные поступки.       Фурцифер замолчал, давая демонам время осмыслить его слова.       — Каждый из нас несет на себе груз прошлого, — заключил он. — Но это не значит, что мы обречены на вечные страдания. Мы можем измениться, стать лучше. Мы можем найти свой путь к искуплению. Но для этого мы должны быть честны с собой, признать свои ошибки и научиться прощать.       Он обвел взглядом собравшихся демонов, его взгляд был полон скрытого смысла.       — И кто знает, — добавил он с легкой усмешкой, — возможно, именно в этом отеле, в этом странном месте, полном надежд и разочарований, мы найдем то, что так долго искали.       Слова Фурцифера, полные мудрости и понимания, повисли в воздухе, заставляя демонов задуматься о своих поступках, о своей жизни. Он не просто проанализировал их истории, он коснулся самых глубинных струн их душ, обнажив их страхи, их слабости, их надежды.       Чарли, глубоко тронутая его речью, с благодарностью посмотрела на Фурцифера.       — Спасибо, Фурцифер, — сказала она, ее голос дрожал от эмоций. — Ты… ты помог нам увидеть все в новом свете. Твои слова… они дают надежду.       Она перевела взгляд на остальных демонов, которые все еще находились под впечатлением от услышанного.       — Я думаю, что на сегодня с терапией достаточно, — продолжила Чарли. — Нам всем нужно время, чтобы переварить все то, что мы сегодня узнали.       Она снова посмотрела на Фурцифера.       — А ты… не хочешь рассказать свою историю? — спросила она осторожно. — Мы будем рады тебя выслушать.       Фурцифер покачал головой.       — Я воздержусь, — ответил он спокойно. — Некоторые тайны лучше оставить в прошлом.       Чарли, не настаивая, понимающе кивнула с улыбкой.       — Конечно, — сказала она. — Это твой выбор.       Фурцифер, несмотря на свое решение не раскрывать свое прошлое, чувствовал, что сегодняшний вечер стал для него своего рода переломным моментом. Он увидел в Чарли и ее проекте нечто большее, чем просто наивную мечту. Он увидел искру надежды, которая могла разжечь пламя перемен в Аду. Он вдруг почувствовал у себя в груди то, что он никогда в своей жизни не испытывал.       И он решил понаблюдать за тем, как это пламя будет разгораться, готовясь в любой момент вмешаться, если кто-то попытается его потушить.

Продолжение следует...