когда выпадет снег

Его жизнь приняла странный оборот — обычно полная людей и событий, сейчас она ограничилась его скорбью. Словно кроме неё ничего больше и не осталось, из программки вычеркнули остальных героев. Унылый спектакль. Мирону, по натуре упрямому, это не нравилось. Справедливости ради, не только Славина смерть так выбила его из колеи, но и естественная смена фаз его психики. На него часто находила подобная тоска и он старался не винить в ней никого. Слава был не виноват в том, что Мирон не мог справиться с болью иначе. Без веществ. Тот случай неприятно встряхнул его, и после него рука больше не тянулась к таблеткам. Но мысли не желали останавливаться, раз за разом возвращаясь к диалогу с подсознанием. В дверь позвонили. Он никого не ждал. С опаской выглянул в глазок. Кажется, это был курьер, но он ничего не заказывал. Черт, и к чему эта тревога? Он разозлился сам на себя и открыл дверь. Ему протянули квитанцию для подписи и небольшую посылку. Нетерпеливо вскрыв коробку, Мирон увидел книгу, завернутую в крафтовую бумагу. С минуту он подумал, к чему бы это. В сердце поднялось вдруг предвкушение — он помнил, смутно помнил, что Слава хотел написать книгу. Он провел по книге рукой, хотелось приблизиться. Понять. Он заметил на дне коробки записку: «Слава накануне пожара оставил её у меня дома. Может, случайно. А может не хотел, чтобы она сгорела. Возможно, он оставил её тебе. Андрей.» Андрей решил отдать ему книгу, оставленную Славой в его квартире? «К чему такая щедрость?» — вопросил Фёдоров. Он отлепил скотч, снял бумагу, и, увидев обложку, засмеялся. Вот, блядь, ирония. Тысячеликий герой. Эту книжку Машнов ему оставил. Наверное, купил ее после баттла, прочел. «Пытался найти хоть какие-то ответы», — грустно подумал Мирон. Надеялся найти хоть какую-то связь, жаждал, чтобы Мирон заглянул в него, хотя бы немного. Слава ждал хоть каких-то его, Мирона, слов про него самого. А получил — тысячеликого героя. Фёдоров никогда не верил в то, что нам возвращаются наши проступки или подвиги. Но сейчас Мирону прямо в лицо прилетел бумеранг судьбы. Даже после смерти ёбаный Слава умудрился подшутить над ним! И всё же, эта книга на мгновение подняла в нём что-то большое, сильное, забытое. Наверное, это была надежда. Мирон не уверен, что он вообще помнил её вкус. Словно подслушивая за его бормотанием — а может, так и было — Ютуб подкинул ему Славин трек, «Адрес надежды». Мирон теперь слушал его треки почти каждый день. Машнов, благо, записал их столько, что Фёдорову бы хватило на несколько лет. Но эту композицию он раньше не видел и нажал на play. «Я верю: даже тигра можно убить зубочисткой». Неожиданно, этот трек разъебал его больше многочисленных Славиных куплетов про смерть. Он зацепился глазами за описание — Славе был 21 год. «До переезда в Питер», — прикинул Мирон. До зависимости. До смерти отца. В Славе тогда еще теплилась надежда. Против воли, губы Мирона расплылись в улыбке.

Если ты хочешь знать адрес надежды

Она живет где-то под ребрами между

Сердцем и волей, и появится прежде

Чем рухнешь в океан безнадеги безбрежный