Roots of a Sycamore Tree

Дом, в котором выросла Гермиона, не совсем такой, каким она его помнит. Прошло всего два года с тех пор, как она покинула свой маленький городок Годрикс Холлоу, поступив в Оксфорд, о котором она всегда мечтала, и за этот короткий промежуток времени последствия ее отсутствия на дом ее детства уже стали очевидными. Газон зарос, кусты роз, выстилающие дорожку, умерли и засохли, птичья ванна сухая, а синяя краска на их входной двери откалывается. Кажется, что там больше никто не живет, но она знает, что отец внутри ждет ее прибытия. Кажется неправильным стучать в дверь, но она знает, что было бы хуже прорваться через дверной проем, который она не пересекала много лет. Итак, она объявляет о своем возвращении трижды постучав по деревянной двери, прежде чем качаться на пятках и позволить своим глазам бродить по окрестностям, пока она ждет ответа.  Несмотря на то, что солнце еще не зашло, но Годрикс Холлоу всегда был тихим городом, где жители, как правило, вставали рано. Она видет дом Поттера в конце улицы и Уизли по соседству с ним. Мягкая улыбка украшает ее лицо, когда воспоминания дрейфуют в ее голове; теплые летние дни, проведенные за друзьями на велосипедах у реки, или ледяные декабрьские утра, спускаясь к дому Рона за знаменитым горячим шоколадом Молли. Ее детство было идиллическим, когда она вспоминает его за пределами дома, в который она собирается войти. Если бы не то, какой была жизнь дома, то, что ее мать сделала с н, коейгда она ушла, она могла бы остаться навсегда. - Привет, моя маленькая канарейка. Гермиона поворачивается на голос Джона Грейнджера и видит как тот улыбается ей рядом с открытой дверью. Она краснеет от прозвища детства и бросается в объятия к отцу. - Привет, папа. -Как прошла поездка? - Он спрашивает, поворачиваясь, чтобы провести ее внутрь, когда они расстаются. Она следует за ним, регулируя ремень своей сумки и бегая глазами по пустым стенам коридора. Давным-давно они были украшены фотографиями ее родителей и ее самой, когда они были семьей, и даже несмотря на то, что их не было в течение многих лет, она все еще видит их, как будто они маленькие призраки, встроенные в стены. - Сумасшедшая, - говорит Гермиона, - извилистая, дождливая, ты же знаешь. Как обычно. -Разве ты еще не привыкла? - Ее отец шутит пустым тоном. Гермиона подмигивает. Тем не менее, она не долго испытывает дискомфорт. Они входят на кухню, и оранжевый шар мчится к ее лодыжкам, и все ее переживания заглушаются счастьем, которое она чувствует, когда снова видит свою лучшего друга. - Эй, Живоглот! - Она смеется. Девушка тянется вниз, чтобы забрать его, и кот не давая времени на "подумать", прыгает к ней на руки, чтобы заползти на плечи хозяйке. - Он скучал по тебе, - говорит ее отец, снимая чайник с плиты и хватая две кружки, - он терроризирует меня каждый день в твое отсутствие. - По крайней мере, вы есть друг у друга, - говорит Гермиона, боясь думать о том, что её отец или кот были в полном одиночестве в этом доме во время её отсутствия. Он не отвечает, и Гермиона садится за маленький кухонный стол, когда мужчина ставит чашку чая перед ней. Он прислонился к столешнице кухонного гарнитура, а не присоединяется к ней за столом, наблюдая за ней через край своей чашки. Живоглот потирает лицо о верхнюю часть головы хозяйки, и она пытается расслабить плечи. - Домик мамы готов для вас, мисс. Теперь у него есть рабочая кухня и ванная комната, как ты и хотела. Он крошечный, но все готово. - Спасибо, - говорит Гермиона, надеясь, что он услышит искренность в ее голосе - Я знаю, что ты хотел сдать его в аренду, и я обещаю, что первое, что я сделаю, это найду работу и начну платить тебе за него. - Все в порядке, дорогая. Я просто рад, что ты дома... Несмотря на обстоятельства. Гермиона не может придумать, что сказать, поэтому она просто еще раз благодарит его. Они заканчивают свой чай в тишине, и отец оставляет ее, чтобы устроиться. Не так давно тихая кухня стала невыносимой, чтобы сидеть в одиночестве, поэтому она пожимает плечами и встает, чтобы выйти через заднюю дверь. Гермиона направляется в дом, подготовленный для нее ее отцом по садовой дорожке, находящийся примерно в пятидесяти футах от главного дома. Раньше это был частично садовый сарай и частично офис ее мамы, но на самом деле это было просто место, где ее мама могла уединиться. Гермиону никогда не пускали внутрь, пока ее мама не ушла, и она просто сидела там, брошенная. После того, как Гермиона уехала в университет, этот дом стал проектом ее отца. Он занялся преобразованием, разрывом окончательной связи со своей бывшей женой. Теперь он выглядит как крошечный маленький коттедж, сливающийся с деревьями и заросшими растениями. Девушка отпирает скрипучую дверь и рассматривает весь дом одним взглядом. Он крошечный, но он больше, чем было в ее общежитии, и в нем есть все, что ей нужно. Мини-кухня находится в дальнем углу, а рядом с ней находится старый темно-красный диван, выходящий на окно, маленький металлический камин в углу. Кровать двухместная на металлической раме, с клетчатым одеялом и вязаным белым пледом, задрапированным на конце. Гермиона бросает свою сумку на кровать и Живоглот прыгает к ней, сделав полный оборот вокруг себя и устроившись рядом с теплой хозяйкой. Место холодное и пыльное, поэтому первое, что она делает - это ломает окно и зажигает огонь. Ее отец уже перенес все ее книги из своей комнаты на книжную полку рядом с камином. Она всегда думала, что вернуться домой будет больно или пусто, но она ошибалась. Здесь тихо, спокойно. Опасно легко забыть ее обязанности и будущее, над которым она работает. Это напомнило ей о желании лечь в постель и хорошо отдохнуть, несмотря на то, что она знала, что ее ждут важные обязанности. Она возвращается в подушки и расслабляется в жару от огня, заглушая свои страхи под шумом дождя и переворачивания страниц в любимой книге. Жужжание телефона застает девушку проснуться, время уже за полночь. Гермиона тянет руку в подушки, до тусклого огня, зажигающего темную и тихую комнату вздыхая, как только видит, чье имя освещает экран. Флёр. Снова. Гермиона нажимает кнопку блокировки, чтобы отклонить звонок, и на экране ее уведомлений появляется шквал сообщений. Она кусает губу, прокручивая их.

Пожалуйста, перезвоните мне. Просто дай мне знать, что ты в порядке. Джинни сказала, что ты вернулась домой. Это правда? Почему ты уходишь, ничего не сказав мне? Гермиона, пожалуйста. Я скучаю по тебе. Я просто хочу знать, что ты в безопасности.

Слезы укололи в уголках ее глаз, когда она пытается не обращать внимание на чувства вины и раскаяния, поднимающиеся внутри нее. Больше всего на свете она хотела бы дать Флер то, что ей нужно, то, что она заслуживает, но она не может. Сейчас она едва может удовлетворить свои собственные потребности. Лучшее, что она может сделать для Флер, это дать ей как можно больше отдыха. Я в порядке. После ответа она переключает свой телефон в бесшумный режим и встает, чтобы подключить его к розетке. Она слишком встревожена, чтобы снова заснуть, поэтому вместо сна она включает свет и занимается распаковкой вещей. Через час Гермиона снова чувствует себя готовой спать, поэтому она выключает свет и закрывает открытое окно. За ее окном полная темнота, за исключением пятна желтого света, которое привлекает ее взгляд вверх по холму, через деревья и к окну соседнего дома. Всю свою жизнь дом на холме по соседству был пуст. Это старый, дряхлый викторианский дом, в котором упала крыша, а окна разбиты и заколочены. Она сопровождала Рона и Гарри на Хэллоуин в этот дом, наблюдая с тротуара и закатывая глаза, когда они осмелились постучать в дверь, прежде чем убежать. Там всегда было пусто, за исключением призраков, так говорят. Свет, глядя на нее с другой стороны холма, торчит как оскорбление реальности, и она ничего не может сделать, кроме как смотреть. Через мгновение мерцание тени разбивает желтый свет. Гермиона смотрит, ожидая, когда оно снова появится. Когда это происходит, она понимает, что видела не тень, а женский силуэт темных волос. Гермиона прислонилась к окну, прикованная, наблюдая, как женщина двигается по тому, что должно быть в ее гостиной. Отсюда она может просто раздеть зеленое кресло и шелушащиеся желтые обои, которые иногда задевает женщина, ходящая перед окном. В конце концов, она садится в кресло с книгой, и Гермиона пытается лучше рассмотреть её. Ее волосы - это неприрученный беспорядок, падающий вокруг бледного, благородного лица. Даже на расстоянии пятидесяти ярдов Гермиона может раздеть полный красный рот и тяжелые закрытые глаза под серьезными, нахмуренными бровями. Она пытается и не может разобрать название книги, которая у нее в руках, и в этот момент подняв голову женщина смотрит прямо на нее. Гермиона бросается на пол, лицо горит. Боже, как жутко я, должно быть, выглядела! Она слишком замерзла в страхе и смущении, чтобы проверить, смотрит ли женщина ещё на неё, поэтому вместо того чтобы проверить, она подползает к выключателю и щелкает светом. Девушка заглядывает в окно в последний раз, прежде чем лечь в постель, чтобы увидеть, что шторы закрыты.

***

Встреча с Роном и Гарри в закусочной Молли на следующий день кажется сюрреалистичной в своей нормальной жизни, как будто времени вообще не прошло. Рон приносит им корзину чипсов и три молочных коктейля в дом. Все то же самое, как раньше; ярко-голубые глаза Рона, грязные волосы Гарри и вечно сонная улыбка. Она дома. Ей интересно, чувствует ли она к ним то же самое. - Итак, Миона, что заставило тебя вернуться? Разве ты не должна сейчас учиться на третьем курсе? - спрашивает Гарри. Она знала, что этот разговор приближается, но всё равно боялась его с тех пор, как вернулась. Смущение от объяснения того, что произошло, почти хуже, чем сами события. Тем не менее, Гарри и Рон смотрят на нее с одинаковыми выражениями беспокойства, сильно замаскированными под дружеский интерес, и она не может лгать им. - Думаю, я могла бы сказать, что я делаю перерыв... Эмм, только не по собственному выбору, - начинает она, раздавивая соломинку между большим и указательным пальцами. - Они заставили тебя сделать перерыв? Разве такое возможно? - спрашивает Рон. Гермиона отворачивает взгляд, глядя в окно на мощеные улицы главной дороги, проходящей через город, на знакомые лица, проходящие мимо, вокруг которых она выросла. Она вернулась домой. - Видимо, да - шепчет девушка. - Ну... ты в порядке? - спрашивает Гарри, обращая ее внимание на его обеспокоенный, пронзительный взгляд - Я имею в виду... университет не мог сделать это без причины, верно? - Правильно, - признается она со вздохом, - я просто... пока я ходила на пары, я полностью окунулась в учебу. Я хотела изменить свою жизнь, сделать ее неузнаваемой из всего... ну, беспорядка, который я оставила здесь, в этом городе. Только когда я взял передышку, чтобы оглянуться вокруг, я начала чувствовать себя в ловушке, как будто, возможно, я совершила ошибку. Как будто я построила свою собственную клетку. Как... как... Кажется, она не может закончить предложение, не может признать общность с человеком, который причинил ей столько боли. Глаза Гарри светятся пониманием. - Как твоя мама. - Правильно. - Почему ты не сказала нам о своих переживаниях? Я пытался позвонить тебе, написать... - отрезал Рон, и тут же вспомнив о присутствии Гарри покраснел. - Я знаю. Извини, правда. Я просто подумала, что если я достаточно отключусь от всего, то я смогу отключить это чувство. Я ошибалась. Я просто откладывала неизбежное. - Что именно было неизбежным? - спрашивает Рон, кладя в рот чипс. Гермиона продолжает издеваться над своей соломинкой, думая, как лучше ответить. - Небольшой психический срыв… - признается она жалким голосом. - Небольшой?! - Гарри и Рон произносят в унисон. - И потом, я думаю, он был скорее физический… Рон и Гарри открывают рот, оба красные от злости, но Гермиона поднимает руку, чтобы остановить их. - Я уже обсуждала это с университетом и отцом. Была бы очень признательна, если бы вы просто позволили мне оставить это на этом. Рот Гарри закрывается, и Рон продолжает висеть, пока его мама не прерывает их, чтобы потянуть Гермиону к груди в теплых объятиях. Гермиона напрягается при неожиданном физическом контакте, прежде чем расслабиться в знакомом запахе духов. - Так хорошо, что ты вернулась, дорогая, я очень скучала по тебе - говорит Молли, крепко сжимая плечо, прежде чем отпустить ее - Заходи, если тебе что-нибудь понадобится, что угодно. - Конечно. Спасибо, миссис Уизли. Молли улыбается ей, прежде чем снять с сына суровый взгляд. - Обязательно присмотри за ней, Рональд. - строго говорит женщина. Рон закатывает глаза и получает быстрый локоть к ребрам от Гарри. - Ок! Конечно, я присмотрю за ней! Не знаю, правда, зачем, но присмотрю. Молли оставляет их в комфортной тишине, прежде чем Гермиона вспоминает минувшую ночь. - О, эй. Я хотела спросить... ты знаешь, кто мой новый сосед? С каких пор в этом доме живет живая душа? Рон засовывает горсть чипсов в рот, и Гарри гудит, закатывая глаза к потолку, как будто пытаясь что-то вспомнить. - Не так уж и давно. Мне кажется, что прошло меньше месяца, но весь город уже говорит о ней. - Кто она? - спрашивает Гермиона, наполненная тем знакомым, болезненным любопытством, которое она испытывает, когда натыкается на тему, которая действительно ее интересует. Полз - говорит Рон с полным ртом. Гермиона непонимающе смотрит на парня, и Рон глотает, прежде чем сказать более ясно - Как кровавый Бу Рэдли из Годрик Холлоу. Гермиона фыркает - Рональд Уизли, ты только что поделился с нами своими глубокими познаниями литературы? - Все знают Бу Рэдли. А эта женщина то же самое. Странная затворница, живущая одна, редко выходящая на улицу. Город окутан сплетнями с тех пор, как она переехала сюда. - Она выходит на улицу, - говорит Гарри, - она иногда приходит к ленивой собаке. - Паб, которым владеет ее двоюродный брат, вряд ли считается. Она вообще разговаривает с кем-нибудь, кроме Сириуса? - Она говорит со мной! Вроде того. Ну, она заказывает у меня. «Виски, аккуратный», - говорит она, - Гарри имитирует голос женщины. - Сириус - ее двоюродный брат? - спрашивает Гермиона. Черные волосы, благородные черты, бледность их кожи... это имеет смысл. - Он знает, почему она переехала сюда? - Все, что он сказал, это то, что это как-то связано с книгой, которую она пишет. Надеялась найти вдохновение в нашем прекрасном маленьком городке, я полагаю, - говорит Гарри с пожиманием плечами, - она проводит много времени, когда пишет в пабе. Местные парни все пытаются привлечь ее внимание. Хотя, по-моему это бесполезно. - Не знаю почему пацаны её, - говорит Рон, скривив нос, - Она вызывает у меня только ужас. - Давай, Рон, - говорит Гарри, скептически поднимая бровь, - Соври мне, что не видишь как она на самом деле привлекательна. Рон кривит губы в тонкую линию и решительно качает головой. Гарри с ожиданиями обращается к Гермионе. - Я плохо её рассмотрела, - смеется Гермиона, - хотя я согласна с тобой, Гарри. Мне кажется, такое отношение к ней может быть из-за её… Таинственности? Рон насмехается с отвращением - Она больше, чем просто таинственная! Эта женщина выглядит как кровожадный призрак! Я бы не удивился, если мы скоро узнаем, что Беллатрикс Блэк на самом деле мертва уже 84 года! Беллатрикс Блэк. Гермиона благодарно переворачивает имя в своей голове. Какое милое имя. Мысли Гермионы затихают, когда она вспоминает образ женщины с прекрасным именем, которая, вероятно, теперь думает, что она сумасшедшая. - Как дела в пабе, Гарри? - Гермиона спрашивает друга, меняя тему, чтобы не умереть от смущающих воспоминаний. - О, чудесно! За последний год он стал намного успешнее, и Сириус наконец-то готов нанять ещё кого-нибудь ещё в штат. Но на самом деле, все кандидаты какие-то не такие. Вакансия открыта уже несколько месяцев, а мы никак не найдем подходящего человека. Но мне грех жаловаться. Чем больше мы растем, тем больше я получаю. - Не помню, когда мне в последний раз повышали здесь зарплату. Никогда даже не спрашивали хочу ли я здесь работать, мне просто вручили фартук когда мне исполнилось 14 лет, и все - говорит Рон, переправ Гарри. - Надо было идти учиться как твоя сестра, Рональд, - говорит Гермиона, - ей, Биллу и Чарли удалось избежать судьбы семейного бизнеса, не так ли? Они проводят следующие полчаса, продолжая наверстывать упущенное за разговором, пока не приходит время Рону идти на свою смену. Гермиона думает расспросить Гарри о Джинни, когда они останутся одни, но она этого не делает. Их общение прервалось еще до того, как Гермиона уехала бросив всё и всех, и она не знает стоит ли пытаться ворошить прошлое. После они направляются в паб, и прогулка, что должна была составлять десять минут ходьбы, превращается в полчаса из за приветствий, которые Гермиона получает по пути. Все очень хотят знать, что именно случилось с Гермионой Грейнджер, бегущей домой из университета с поджатым хвостом, и никто не стесняется спрашивать. К счастью, горожане вежливы, несмотря на свою любопытность, и не достают её больше, чем она того хочет. Тем не менее, она вполне уверена, что они скоро обсудят это за ее спиной. Девушка берет руку Гарри, чувствуя, что погружается в свою старую жизнь. Она скучала по тому, чтобы ее окружали дружелюбные лица, скучала по прогулке мимо витрин магазинов, которые принадлежали людям, которых она так хорошо знала. Она чувствует, что принадлежит этому городу, несмотря на призраков ее прошлого, скрывающиеся в залах местной библиотеки, в театре или на передних ступенях школы. Она не видит свою мать где могла бы и её это расслабляет ещё больше. Этот конкретный призрак недостаточно прозрачен, чтобы Гермиона его игнорировала, по крайней мере, на данный момент. Девушка улыбается, когда они идут по переулку, ведущему в паб. Сириус только что обновил логотип и купил деревянный знак, чтобы повесить над ступенями, которые ведут к входной двери. Лохматая черная собака держит во рту наполовину пустой танкер, под которым набросаны слова «Ленивый пес». Звонок на двери оповещает об их визите. Гермиона поражена запахом старых деревянных досок пола, пива, кожи и дыма. Пахнет Сириусом. - Вот она! - воскликнул Сириус. Сам мужчина стоит за баром. Несколько посетителей бросают ей любопытные взгляды, но Гермиона игнорирует их, ухмыляясь Сириусу. Его волосы длиннее чем в последний раз, когда она его видела. У мужчины подстриженная борода, полная, но не длинная, и его глаза полны той гостеприимной доброты, которую она хорошо запомнила. - Приятно видеть тебя снова, Сириус, - говорит она, - мне так нравится что ты сделал с этим местом. Сириус фыркает, взяв кружку с задней стойки, чтобы наполнить ее пивом. Гермиона мысленно готовится притворяться, что не презирает вкус. - Не смотри на меня так, маленькая канарейка, - говорит он, - это новая пивоварня с побережья. Она очень хорошая. - Хорошо - сомневаясь говорит Гермиона. Сириус скользит напитком по прилавку, отправляя его в руку девушке, которая прежде чем поднять стекло к губам, заставляет себя не дышать через нос. Она делает небольшой глоток и, как и ожидалось, горький вкус не очень хорошо сидит на ее языке. Ей удается удержаться от подмигивания и вынуждено улыбается Сириусу. - Ты прав, это неплохо! - О, ты лжешь. Запомни мои слова, Гермиона Грейнджер, я на днях найду пиво, которое понравится. - Я поймала тебя на слове - говорит Гермиона, заглушая свою улыбку, снова поднося кружку к губам. На этот раз она подмигивает. - О, отдай это мне - говорит Гарри, вырывая бокал. - Итак, - говорит Гермиона, глядя на Гарри, - я слышала, что у тебя недостаточно персонала. Теперь есть! Я хочу работать у тебя! Брови Гарри снимаются врасплох, и Сириус ухмыляется. - Вот как? - спрашивает владелец паба. - У меня нет опыта, - признается Гермиона, - но я быстро учусь. И я надежная, ты же знаешь. Сириус делает долгую паузу, вглядываясь в Гермиону, из-за чего та извивается в тишине, ломая свой мозг, чтобы сказать что-то еще в ее пользу. - Мне нужна эта работа. Я не могу просто сидеть дома весь день. Кроме того, мой отец слишком горд, чтобы заставить меня платить за аренду, но я не буду пиявкой. Пожалуйста, Сириус. Ты знаешь, что я тебя не подведу. - Я знаю - говорит Сириус. Он вздыхает, бросая тряпку через плечо и прикрепляя бедро к краю прилавка - Смотри, почему бы тебе не потусоваться на смене Гарри. Сегодня вечер пятницы, так что… Она теряет себя из-за слов мужчины, нелегко заглушить фоновый шум разговоров, происходящих вокруг нее. Она не уверена, сколько времени проходит, но ее тело замечает изменения в комнате раньше, чем ее разум. Волосы на задней части ее шеи поднимаются, и тепло невесомо касается её спины. Она понимает, что паб затих, осталось всего несколько шепотов. Она смотрит вверх, чтобы найти причину внезапной тишины, и сразу же замечает кого-то, кто стоит рядом с ней, которого наверняка не было минуту назад. Сама Беллатрикс Блэк смотрит на нее с легким отвращением и нетерпеливым любопытством, как будто она ждала, когда девушка заметит её присутствие дольше, чем у женщины терпения. Все в ней пугает, соблазнительно, с подводным течением чего-то невыразимого, что ставит Гермиону на грань. В ней что-то не так, не совсем так, что Гермиона хочет наклониться вперед, чтобы сделать вывод. Все, что она может сделать, это перетащить глаза по своей стройной фигуре на бледную кожу ее длинных рук, которые та высунула из черного длинного пальто, до ее горла, ее острой челюсти, ее благородных скул. И ее глаза. Черт, ее глаза. Гермиона почти кричит внутри себя от интенсивности и любопытного поискового взгляда, которым она в настоящее время привязана. Ее глаза бездонны, их невозможно прочитать. Взгляд настолько странно интенсивный, что Гермиона больше не может терпеть тишину. - Привет - первой открыла рот Гермиона. Взгляд Беллатрикс темнеет, и рот Гермионы высыхает. - Я... хм... мне кажется, что ты моя новая соседка - рискует Гермиона. Взгляд Беллатрикс остается жестким и недружелюбным - Добро пожаловать в наш район. Беллатрикс просто смотрит и смотрит, и Гермиона обнаруживает, что борется с абсурдным побуждением полностью покинуть паб. Как раз когда она поддается желанию начать присматриваться к выходу, Беллатрикс, наконец, говорит. - Откуда ты родом? Воздух вытекает из легких Гермионы низким, гладким голосом. Слова бегут по ее коже, как шелк, гладкие, прохладные и соблазнительные, посылая дрожь по ее позвоночнику. Она не уверена, что когда-либо слышала такой заманчивый голос. На самом деле, ее никогда, черт возьми, не привлекал только голос, даже Флер, когда она услышала его в первый раз. Слова попали ей прямо в кишечник, горячие, жидкие и тяжелые. Она чувствует неподолимое желание услышать это снова. - Я... ну, я выросла здесь, на самом деле. Я просто отдыхаю от университета - говорит Гермиона, повторяя те же слова, которые она сказала сегодня около пятнадцати раз. Глаза Беллатрикс скользят по ней, интенсивность исчезла и заменилась холодным незаинтересованным. - Оно и видно - говорит она. Когда женщина снова встречает глаза Гермионы, жестокий взгляд извращает ее взгляд - И зачем ты преследуешь меня? - Привет, Белла. Кажется, ты уже познакомилась с мисс Грейнджер? У нас довольно маленький городок, милая, видишь ли, так что если ты заставишь ее плакать, будет толпа желающих сжечь тебя на костре. - говорит Сириус. Беллатрикс не слушает брата, вместо этого продолжая пытать Гермиону своим инвазивным взглядом. - Она не собирается плакать, не так ли, маленькая? - Беллатрикс спрашивает, ее тон опасен и, о, так тонко насмехается. Почему это звучит как угроза? Сердце Гермионы гремит в ушах от инфантилизирующего прозвища, тепло в ее кишечнике и поднимается в щеках. Беллатрикс замечает оттенок цвета, и уголки ее губ дергаются, с легкостью победив в этой войне, добившись нужного ей результата. - Я нет - говорит Гермиона, презирая то, как слова заставляют ее звучать так же по-детски, как к ней относится Беллатрикс. - Не преследуешь меня или не собираешься плакать? - Беллатрикс насмехается, ее улыбка растет. - Не маленькая, - говорит Гермиона, - или преследую тебя, или вот-вот заплачу. - Я не верю тебе - говорит Беллатрикс, наклоняясь вперед, врываясь в пространство Гермионы, пока та не почувствовала ее запах. Пергамент, янтарь и свежий осенний воздух дрейфуют вокруг нее, и Гермиона обнаруживает, что вдыхает его. - Ты наблюдала за мной прошлой ночью, а теперь ты здесь, на моем стуле. - Откуда мне знать, что это не ты наблюдала за мной? - спрашивает Гермиона - В любом случае, что ты делала в такое время? - Жила в собственном доме. Это какое-то преступление? - Как и я. Что нет, это не преступление. Или это становится таковым, когда я осмеливаюсь сделать это в твоем поле зрения? - Ты наблюдала за мной - рычит Беллатрикс. Гермиона видит блеск её жемчужно-белых зубов. Студентка кусает губу, а глаза Беллатриксы отслеживают движение. Гермиона замечает, и ей это нравится. Ей нравится ее злость, реактивность, и ей нравится ее полное внимание. Она хочет нажать на кнопки, она хочет разолить ее. - Белла, - предупреждает Сириус, - оставь ее в покое. - Она должна оставить меня в покое. Это она следует за мной. - Я не, - говорит Гермиона, - я работаю здесь, на самом деле. Беллатрикс смеется, отбрасывая голову назад в недоверии. Гермиона проводит глазами по нежной коже горла, по пульсу и тени ключицы. Затем Беллатрикс снова смотрит на нее, смертельно серьезно. - Маленькая врушка. -Это не так - говорит Сириус, и Гермиона почти с облегчением падает со стула, - Только что я нанял ее. Она начинает завтра. Так что тебе лучше вести себя хорошо, так как она будет налить твой виски. - Веди себя хорошо - повторяет Беллатрикс, насмехаясь, - А я уж буду вести себя так, как того хочу. Что это должно означать? Гермиона дико мыслит. - Беллатрикс, хватит драмы - умоляет Сириус. - Не нужно так расстраиваться - говорит Гермиона. Слова, исходят от нее отчаянно. Она абсурдно краснеет от последних слов Беллатрикс, и она не хочет, чтобы женщина заметила - Никто не заставляет тебя приходить сюда. И если ты не хочешь, чтобы я смотрела случайно, просто держи шторы закрытыми. Беллатрикс словно разрывает взглядом горящее лицо Гермионы, выглядя готовой задушить ее, свидетелей и всех остальных. Ее челюсть работает, ноздри вспыхивают, и как раз в то время, когда Гермиона собирается сказать что-то ещё, женщина оборачивается и выходит из паба. - Гермиона, познакомься с Беллатрикс. Беллатрикс, Гермиона - Сириус говорит о пустом месте, которое только что бросила его двоюродная сестра. Гермиона издает длинный, шаткий вдох. Что это было? Несколько часов спустя Гермиона не спит в постели, прокручивая в памяти свое взаимодействие с Беллатрикс сегодня. Сейчас два часа ночи, и она должна быть истощена после такого бурного дня, но она проснулась. Каждый нерв, заканчивающийся в ее теле, вибрирует адреналином, заставляя ее разум бегать по этому разговору снова и снова. В комнате жарко, слишком жарко чтобы быть под одеялом еще хоть секунду. Она сбрасывает его и встает, чтобы открыть окно, вздыхая, когда холодный воздух течет по ее лихорадочной коже. Лучше, думает она, ее тело расслабляется, она остывает. Но снова это возвращается, это болезненное коварное любопытство. Всего один взгляд. Один маленький взгляд вверх по холму не причинит ей никакого вреда. Если Беллатрикс там, если она видит, это только доказывает, что женщина тоже смотрела на этот раз. Она смотрит вверх и, конечно, свет горит, как и раньше. Ее шторы широко открыты.