Любовь прекрасна

Чимин подхватил свой альбом. — Пожалуй, пойду порисую. Приятного отдыха. Признание Чонгука кружило ему голову. Не нужно сейчас думать об этом, уговаривал омега себя, шагая вдоль берега, подожди, пока сможешь рассуждать здраво. Выбрав плоский камень, он устроился на нем и, нахмурив брови, начал делать набросок, стараясь расположить будущее здание в гармонии с густыми зарослями, полукружьем залива, высокими пальмами. Отогнав мысли о Чонгуке, он просмотрел свои эскизы, прищурил глаза и перенес воображаемый дом с листа бумаги на склон холма, на несколько секунд оживив фантазию. Этот талант был у него с детства и очень помогал в работе. Да, именно так, именно такие пропорции подходят к этому ландшафту. Конечно, все еще надо проработать в деталях, но чутье редко подводило омегу. Часом позже, захлопнув альбом, Чимин поднялся, потянулся, расправив затекшую спину, и отправился в обратный путь. Какие-то смутные предчувствия тревожили его душу. На полдороге его встретил Яннис. Яркий купальник открывал солнцу соблазнительные формы, поверх был наброшен прозрачный халат из шифона, скорее напоминающий удлиненную блузу. Цветущий красотой молодой омега удивительно гармонировал с первозданностью окружающей природы, он весь словно светился ожиданием чего-то радостного. Уж не беремен ли он, вдруг подумал Чимин. — Ты, наверное, умираешь от жажды? Пойдем, я тебя напою, а потом мы все отправимся купаться. Чимину меньше всего хотелось предстать перед Чонгуком в купальном костюме, но он согласно кивнул, надеясь в последний момент придумать какую-нибудь отговорку. Холодное питье не принесло желанного облегчения, и, поскольку его новомодный купальник на завязках с глубоким декольте и открытой спиной выставлял напоказ всё, что можно было, он всё-таки решил отправиться вместе со всеми. Когда Чимин, переодевшись, вышел на берег, Рэн и Яннис уже были в воде. Они хохотали, плескались и брызгались, как дети. Чонгук, не принимавший участия в этих забавах, плыл к яхте. Чимин нырнул под волну и заскользил в теплой, как парное молоко, воде. Он плыл вдоль берега, пока не оказался на значительном расстоянии от всех, потом повернулся на спину. Листья пальм огромными веерами рисовались на фоне безоблачного неба. Он снова нырнул в кристально прозрачную воду. Стайка серебристых рыбок, потревоженная его движением, ушла в глубину, другие, побольше, проплывали мимо, медленно шевеля плавниками. Омега залюбовался их причудливыми формами и яркой расцветкой. Резкая боль в спине вывела его из мечтательного состояния. Парень выбрался на раскаленный песок и завернулся в полотенце. Низкий мужской голос позади него произнес: — Ты в порядке? Чонгук. Его сердце застучало быстрее. Не оборачиваясь, омега небрежно ответил: — Да, все хорошо. — Ты выскочил на берег как ошпаренный. Стараясь говорить непринужденно, Чимин объяснил: — Ты почти угадал. Меня обожгла медуза, а поскольку у меня аллергия на это, пришлось быстро выбираться из воды. — Дай я посмотрю, — предложил альфа. Чимин неохотно повернулся, представив чужому взору самый соблазнительный изгиб спины. — Да у тебя здесь настоящий ожог, — обеспокоенно сказал Чонгук. Его рука была влажной и прохладной, но от того места, где пальцы коснулись его кожи, побежал огонек, зажигая кровь, истомой разливаясь внизу живота. — У тебя есть какое-нибудь лекарство? — Нет, само пройдет. — Омега проглотил комок в горле. — Сначала будет жечь и чесаться, потом успокоится. — Бедный омега, — нежно произнес Чон, целуя болевшее место. Дыхание Чимина замерло. Губы альфы коснулись его кожи на какую-то долю секунды, но он был уверен, что это волшебное ощущение навсегда останется в его памяти. Омега был не в состоянии говорить, двинуться с места. Казалось, земной шар перестал вращаться, время остановилось. Медленно повернув голову, Чимин посмотрел на него через плечо, осознавая, что глаза выдают его потрясение. — Черт! — пробормотал Чонгук, по его лицу было видно, что лишь невероятным напряжением воли он удерживает контроль над своим телом. Чувство, горячее, отчаянно-безрассудное, волной поднималось в омеге, затопляя рассудок. Оно, как ртуть, переливалось в его крови, парализуя волю и инстинкт самосохранения. — Чимин, — голос Чонгука был хриплым, — твоя кожа нежнее шелка; вода, стекая по ней, превращается в пьянящее вино. И не смотри на меня так. Я не выдержу. Желание, мерцающее в зеленых омутах твоих глаз, сулит невероятное наслаждение. К счастью — поскольку Чимин не знал ни как остановить альфу, ни как справиться с собой, — к ним приближались Яннис и Рэн. Едва переводя дыхание, Чимин закутался в широкое полотенце так, что видны были только плечи и лодыжки. Он старательно отводил глаза от великолепной фигуры Чонгука, напоминавшей античную скульптуру. Казалось, хозяева не замечали неловкости, возникшей между гостями. Пока они болтали и вытирались, к Чимину потихоньку возвратилась способность мыслить логически, но нервы были напряжены и растревожены, призывая или бороться, или спасаться бегством. Чимин держался от Чонгука подальше, прогуливаясь с Яннисом и обсуждая расположение комнат в будущем доме. Спину жгло все больше и больше. По прежнему опыту он знал, что так продлится несколько часов. Когда солнце начало склоняться к закату, они поднялись на борт. Чимин с удовольствием подставил разгоряченное тело под упругие струи душа, смывая соль. Он нанес бальзам, расчесал влажные волосы, оделся, тронул губы блеском и открыл дверь каюты. Два голоса ясно доносились сквозь шум двигателя: Яннис и Чонгук. — И ты бы взял меня в мужья? — отрывисто спросил Яннис. Чимин похолодел. — Никакая сила не заставила бы меня сделать это! — презрительно рассмеялся Чонгук. — Тогда какого черта ты осуждаешь меня? — Осуждаю? Я не виню тебя за желание выйти замуж за богача, — сказал альфа и беспощадно добавил: — В конце концов, ты не первый хорошенький омега, извлекающий выгоду из того, чем одарила тебя природа. Я обвиняю тебя в другом. Для того чтобы вернуть меня, ты используешь Рэна. — Что за выражения! Послушай, Чонгук, ты заблуждаешься, это вовсе не так. — Не лги! Это именно… Яннис горячо превал его: — Нравится тебе это или нет, теперь я член семьи, и тут ничего не поделаешь. Мое место рядом с Рэном. — В таком случае, — Чонгук даже не скрывал угрозы, — тебе лучше не делать неверных шагов, потому что я буду неусыпно следить и… В ужасе Чимин отступил назад и тихонько закрыл дверь. Оцепенев, он стоял в гнетущей роскоши каюты, невидящим взором уставившись в иллюминатор. Как ни старался он не думать об услышанном, разговор снова и снова прокручивался в его мозгу, как замкнутая в кольцо магнитофонная лента. В конце концов ему пришлось признать, что, даже если он и ослышался или что-то недопонял, между Яннисом и Чонгуком существуют определенные отношения. У омеги вдруг странно загорчило во рту. Холодное пренебрежение в голосе Чонгука свидетельствовало, что эти отношения исключительно сексуальные, по крайней мере с его стороны. Так это или нет, случайно подслушанный разговор придал Чимину решимости уйти с его дороги. Разве он на собственном опыте не убедился, что альфы только разрушают его жизнь? Укоряя себя за это, что поддался гипнозу его необыкновенной личности, омега стиснул зубы и вышел из каюты, производя как можно больше шума. Чонгук находился в рубке, Рэна и Янниса не было видно. Услышанный разговор не выходил у него из головы. Прав ли Чонгук? Действительно ли Яннис выбрал Рэна потому, что он дядя Чонгука? Я этого никогда не узнаю, подумал Чимин, и меня это не должно беспокоить. Он прекрасно знал, что обманывает себя. Еще как беспокоит. Узнать правду сделалось необыкновенно важным для него. Вскинув голову, он поднялся на несколько ступенек и вошел в рубку. Не поворачивая головы, Чонгук спросил: — Хочешь встать за штурвал? — Нет, спасибо. — Слова прозвучали жестко. Пытаясь смягчить их, омега добавил: — С тех пор, как я управлял яхтой отчима, прошло много времени, к тому же она не имела ничего общего с этой громадиной. — Боишься? — прищурил глаза альфа. — Ладно, я попробую, — согласился Чимин. Он стоит близко, слишком близко, решил омега, неуверенно положив руки на штурвал, туда, где только что были чужие ладони. Чимин чувствовал их тепло. Некоторым альфам, рассуждал про себя омега, присущ природный магнетизм, ничего общего не имеющий с их характером. Что-то бросало его в объятия именно таких альф. Но ведь Чонгук боролся с огнем, преодолевая страх, ужас детских воспоминаний, ни на минуту не задумываясь о собственной безопасности! Каким бы он ни оказался в действительности, в личном мужестве ему не откажешь. Юнги никогда не отличался подобной самоотверженностью. Пару дней назад по телевизору Чимин видел интервью со спасенной женщиной. Она назвала Чонгука героем. Со слезами вспоминала, как отчаянно он пытался спасти сидящих на переднем сиденье мужчин, пока не понял, что они уже мертвы, и тогда кинулся к ней. Она рассказала журналистам, какой прекрасный букет он принес, когда пришел навестить ее и ее сына в госпитале. Большая волна мягко подняла их. Чимин автоматически повернул штурвал, потом возвратил яхту на прежний курс. — Видишь, ты ничего не забыл. — Выходит, так. — Омега никак не мог решить, что радует его больше: чужой комплимент или собственное умение. — Богому, моему отчиму, было бы очень приятно узнать, что он так хорошо меня выучил. — Сколько тебе было, когда мама вновь вышла замуж? — Семь. Я очень живо все помню. Все вертелось вокруг меня одного, и вдруг мама уехала, оставив меня с бабушкой! Я визжал и рыдал, не переставая. Могу себе представить чувства маминых родственников. — Думаю, они сделали скидку на то, что ты был ошеломлен переменами. — Они всегда хорошо ко мне относились. — Ты их любишь? — Очень. Паки — одна большая семья, там все друг друга знают. Моя мама выросла в этом городке. И ее родители, дяди, тетушки, кузины с радостью приняли нас, когда мы возвратились после смерти отца. Чонгук кивнул. Лицо его было бесстрастно. Вероятно, он вспоминал свою далеко не счастливую семью. Чимин оглянулся и сказал, отвлекая его от грустных мыслей: — Смотри, как чайки ловко хватают на лету рыбку. Когда-то мы с отчимом ездили на рыбалку, было так здорово. — Жаль, но сегодня порыбачить не удастся, — улыбнулся входящий в рубку Яннис. — Мы с Рэном вечером уезжаем, поэтому никак не можем задерживаться. Он чуть порозовел от солнца, его хорошенькое лицо было спокойным и безмятежным. Улыбка, которой он одарил Чимина, светилась простодушием и бесхитростностью. Чимин перевел взгляд на непроницаемое лицо Чонгука. Глядя на них, невозможно было предположить, что всего лишь полчаса назад они бросали друг другу упреки и обвинения. Знал ли Рэн, что они когда-то были любовниками? Опять ты строишь невероятные предположения, нашептывал ему внутренний голос, ведь тебе ничего об этом не известно. Да, он ничего не знал, но горечь перехватила горло, и ясный день вдруг померк. То устойчивое равновесие, о котором Чонгук однажды с иронией упомянул и которого он добился с таким трудом, было нарушено. Словно в ответ на его мысли, спина начала невыносимо зудеть. Когда появился Рэн, Чимин с удовольствием уступил ему место у штурвала и, отойдя в сторону, потер спину тыльной стороной ладони, хотя знал, что от этого будет только хуже. Омега был уверен, что Чонгук даже не взглянул в его сторону. Румянец залил его щеки, когда Чимин услышал голос альфы: — Яннис, где у вас аптечка? Чимина обожгла медуза. — Такие ожоги могут быть довольно неприятны, — вступил в разговор Рэн. — Там есть антигистаминный крем, он должен помочь. — Пойдем со мной, — решительно вмешался Яннис. — Какой смысл терпеть боль, если можно этого не делать? — В салоне омега осмотрел Чимина. — Ожог очень сильный, — заявил он, густо намазывая спину омеги успокаивающим прохладным кремом. — Со мной и раньше такое случалось. И всегда одна и та же картина. Сначала немного жжет, через несколько часов начинает страшно чесаться, и, когда уже кажется, что от этого зуда я сойду с ума, вдруг все внезапно прекращается. — Чимин опустил футболку. — Спасибо, сейчас гораздо лучше. Яннис положил крем обратно в аптечку, его движения были медленными и размеренными. Он опустил веки и поспешно спросил: — Ты ведь не очень хорошо знаешь Чонгука? — Нет. Чимину совершенно не нужны были никакие подробности, но прежде чем он успел прервать разговор, Яннис быстро сказал: — Он сильный и опасный мужчина. Очень сексуальный. Омеги без ума от него, и иногда он использует свою притягательность как оружие. — Он смотрел мимо Чимина и после секундного колебания уже другим тоном продолжил: — Обязательно посоветуйся с фармацевтом. Чимин совсем не удивился, когда на пороге раздался голос Чонгука: — Не беспокойся, я прослежу за этим. Омеге стало немного легче, но к тому времени, когда яхта вошла в гавань Крита, жжение возобновилось с новой силой. — Вы на машине? — спросил его Рэн, пока Чонгук наматывал канаты на швартовую тумбу. — Нет. Я пройдусь пешком, здесь недалеко. — Я подвезу его, — крикнул с причала Чонгук, — а по дороге заедем в аптеку! — Не стоит беспокоиться, Чонгук. К тому же аптека совсем не по пути. Подбрось меня домой, а если будет хуже, я сам съезжу за лекарством. Альфа с мрачной улыбкой взглянул на него. — Думаешь, я не вижу, как тебе больно? Если будет хуже, ты не сможешь сесть за руль. На поездку в аптеку я потрачу десять минут, так что хватит болтать глупости и марш в машину. Или тебя отнести на руках? — Спасибо, не нужно. Я пока в состоянии двигаться. Не люблю альф, которые думают, что их сила дает им преимущество, — проговорил Чимин, презирая себя за дрожь, охватившую его при мысли о чужих объятиях. — Едва ли. Сила часто оказывается помехой, когда натыкаешься на сопротивление омеги, — шутливо сказал Чонгук, но по его глазам Чимин понял, что альфа поступит, как решил. — Что ж, поедем. Но не потому, что ты угрожал мне, а… — …потому, что это единственно разумное решение, — закончил мужчина. Когда они подъехали к аптеке, Чимин чувствовал себя совсем плохо. Чонгук помог ему выйти и, поддерживая за талию, повел внутрь. Выслушав омегу, фармацевт сказал: — Я дам вам мазь, а сейчас обязательно примите это лекарство. Чимин послушно выпил таблетку. Когда они снова сели в машину, припарат начал действовать. Голова была словно в тумане. Чимин пытался сосредоточиться на пейзаже за окном. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Чонгук. — Ужасно. В голове какая-то мешанина. Ненавижу такое состояние. — Как будто не можешь контролировать себя, да? Я тоже этого не терплю. Наверное, действие таблетки заставило омегу предположить: — Мы во многом похожи. — Не только внешне? — спросил альфа и резко нажал на тормоз, потому что какой-то идиот бросился через дорогу на красный свет. — Не только, — согласился Чимин, чье затуманенное сознание даже не отметило опасной ситуации. — Контроль над собой ведь очень важен для тебя? — Очень. — Мужчина невесело улыбнулся. — И для тебя тоже, иначе ты бы не сидел дома, дотошно вникая в каждую деталь проекта. — Я должен следовать пожеланиям клиентов, — зевнул омега. — Каждый раз я стараюсь создать дом, который восхитил бы заказчика и удовлетворил мои профессиональные амбиции. А ты сторонник авторитарного стиля в работе? — Пожалуй, нет. — Значит, только в личной жизни? — Если ты намекаешь на мое настойчивое предложение заехать в аптеку, то это было именно предложение. Я считаю, что поступил правильно. — Но иногда то, что правильно с твоей точки зрения… — Чимин не договорил. — Что-то я совсем плохо соображаю, это все из-за лекарства. Спасибо, что подвез. До свидания, Чонгук. — Я провожу тебя, — властно заявил альфа и протянул руку, чтобы открыть омеге дверцу. Грудь Чимина нечаянно коснулась его руки, это легкое прикосновение зажгло в омеге всепоглощающее желание. На мгновение ему захотелось поддаться охватившему его дурману, но инстинкт самосохранения уберег Чимина от соблазна. Он решительно вышел из машины. Для большей уверенности держась за приоткрытую дверцу, Чимин наблюдал, как Чонгук вытаскивает с заднего сидения его сумку. Да, Тэхен прав. Он напоминает опасного хищного зверя. — Пойдем, я отведу тебя наверх. — Нет, я в порядке. Ты мне не нужен, Чонгук. Его глаза потемнели, на скулах заходили желваки, казалось, воздух вибрирует вокруг него. Впервые Чимин почувствовал себя беззащитным. — Знаю, — выговорил альфа, едва шевеля губами, и продолжил с видимым безразличием: — Не беспокойся, я только провожу тебя до двери и уйду. Чимин кивнул и вошел в вестибюль. Какое счастье, что когда-то люди изобрели лифт, вряд ли он смог бы одолеть ступеньки. Чонгук подождал, пока омега отопрет дверь, протянул ему рюкзак. — До свидания. — Спасибо, — пробормотал Чимин и захлопнул за собой дверь. Конечно, он не мог слышать, как Чонгук уходит из дома — нет, из его жизни! — он приложил все усилия, чтобы максимально изолировать свои апартаменты от внешнего шума. И конечно, Чимин не кинется к окну, чтобы бросить на него прощальный взгляд. Он стоял посреди холла, прижимая к груди сумку. Его глаза медленно наполнялись слезами. На следующее утро Чонгук позвонил около девяти. — Как дела? — спросил он бесцветным голосом. — Значительно лучше, — солгал омега, потому что спина отчаянно болела. — Ты хорошо спал? — Еще как. Эти таблетки совсем меня отключили. — Чимин облизал пересохшие губы и вдруг услышал, как на том конце провода омежий голос что-то сказал Чонгуку. Чимин стиснул трубку, в голосе зазвучала наигранная бодрость. — Спасибо, что позвонил, Чонгук. До встречи. Господи, подумал он, кидая телефон на диван, стоящий возле окна, Пак Чимин, да ты ревнуешь! Ярость, обида, жгучая зависть к тому омеге, что был сейчас рядом с Чонгуком, переполняли его. Это же просто смешно! Почему его, собственно, так удивляет и оскорбляет мысль, что у Чонгука есть омега? Вялость, вызванная лекарством, не проходила, и Чимин провел все утро на кровати, то читая, то проваливаясь в дремоту. В полдень он съел фруктовый салат и выпил большую чашку крепкого кофе, который взбодрил его настолько, что он отважился принять приглашение друзей на барбекю. Но чудесный вечер в тени раскидистой магнолии, веселая болтовня и дружеская компания не развеяли тумана в его голове. Тоска по Чонгуку разъедала его самообладание, лишая привычной уверенности в себе. И это было еще глупее, чем ревность. Он не мог себе позволить скучать по нему. Несколько раз по утрам омега просыпался от пошлых снов, в которых он и Чонгук совсем близко подошли к опасной черте. Разумеется, и раньше у него бывали такие фантазии, но образ альфы в них был безликим. Теперь он обрел лицо. Лицо Чонгука. Чимин расчесал волосы, завязал их в небрежный хвост высоко на макушке. Сегодня никаких дел. Он собирался пройтись по магазинам и встретиться за ланчем с Тэхеном. Стоял чудесный день, один из тех, что всегда радовали его, несмотря на липкую жару, нависшую над городом. После недельного перерыва ему совсем не хотелось возвращаться к работе. Итак, несмотря на вторжение в его жизнь Чонгука, он намерен радоваться жизни!