Камелия

***

Август в Токио подобен аду. Летнее солнце безжалостно обжигает горячими волнами, практически выжигая всё живое в многочисленных садах и парках. Лето в Японии было особенно жарким, от чего людям приходилось использовать всё, что только можно, чтобы спрятаться от горячего солнца и раскалённого асфальта. Токийцы, пользуясь привилегиями одной из самых технологичных столиц мира, применяли все возможные современные разработки, начиная от вентиляторов на шее, заканчивая промышленными кондиционерами в офисах. Сугуру, несмотря на палящее солнце, любил лето, ведь оно давало желанный приток важных витаминов. Летом было тепло. Хотя в этом году Гето не нуждался в дополнительном источнике тепла. Холодная натура нашла своё успокоение в объятиях доминантного альфы. Сатору же не слишком жаловал лето. Светлая, практически кипенная кожа и циановые глаза были слишком чувствительны к палящему солнцу. Поэтому Годжо всячески прятался от обжигающих лучей в прохладном офисе и дорогих автомобилях с выкрученными на максимум кондиционерами. В такую погоду выходить на улицу было попросту опасно, особенно для породистых котиков и собачек. Палящее солнца августа не щадило никого, поэтому в клинике было достаточно много клиентов. — Со следующей недели я буду в отпуске, поэтому, когда придёте на приём, обращайтесь к доктору Лару. — Ой, Гето-сан, вы собрались в отпуск? — Милая пожилая женщина с не менее милым, но несколько агрессивным йоркширским терьером была постоянной клиенткой Гето. — Да, меня не будет примерно три недели. Но не волнуйтесь, доктор Лару обязательно позаботиться о Кексике. — Конечно, благодарю Гето-сан, хорошо Вам отдохнуть! — До свидания! Женщина покинула клинику под недовольное тявканье маленькой собачки на её руках, когда Сугуру помахал ей на прощание. — Гето-тян, может наконец-то расскажешь, куда поедешь? — Лару, коллега Гето, присоединился к нему у административной стойки. Он вместе с другими ветеринарами из клиники уже несколько недель, с тех пор, как Сугуру объявил о длительном отпуске, пытался разузнать, куда и с кем тот собрался ехать. — Только если пообещаешь взять на себя Малыша. Но черноволосый ловко уворачивался от ответа сохраняя свои планы (и личную жизнь) в тайне. — Бу-у-у, это жестоко… Гето лишь пожал плечами и направился в кабинет, где его уже ждал следующий клиент. На самом деле Сугуру был в предвкушении приближающегося отпуска, и не только потому, что давно не был на море, и тем более на Окинаве. У его альфы скоро гон. И пусть это несколько пугало, Гето испытывал к этому какой-то нездоровый интерес. Уж очень он хотел узнать, действительно ли всё настолько плохо, что Сатору в прошлый раз аж уехал из Токио. Сугуру с волнением ждал их совместной поездки, собирал вещи и передавал дела в клинике, пока альфу всё сильнее потряхивало. Годжо хоть и не говорил прямо, по нему было видно, как тот переживает из-за предстоящей поездки. Либо из-за того, что едет вместе с Гето (ранее он ездил только с Цумики и Мегуми), либо из-за приближающегося гона. И во втором Гето почти уверен, потому как Сатору уже пару раз попытался отговорить его от этой затеи. — Сугу, дорогой, может всё-таки не поедешь? — Прекрати, Сатору. Мы уже давно всё решили. Я еду, и не пытайся меня отговорить. Альфа недовольно скрипел зубами, но слушался. Сатору в последнее время вообще был уж слишком покладистым, да так, что Сугуру не сразу заметил изменения. И то ли он просто изменил своё отношение к Гето, толи таким образом пытался дать омеге передышку перед своим гоном. Ну что ж… Сугуру любит послушных альф. Лишь бы ему потом это не аукнулось… В назначенный день они сели на самолёт и быстро оказались над ярким островом в Тихом океане. Сугуру просто не мог сдержать своего восторга. Лазурное море, яркая насыщенная зелень и белый песок, залитые золотым светом летнего солнца, и всё это для них одних, вокруг уединённой виллы на берегу моря. — Ну же, Сатору! Идём скорее! Гето, сразу как они доехали до виллы, бросил вещи и побежал к морю утягивая за собой беловолосого. Цветастая гавайская рубашка быстро промокла от морской воды, когда Сатору со всей дури облил его водой. Они быстро оказались полностью в прохладной воде смывая горячую влагу, что уже успела покрыть тела под палящим солнцем. Они весь день вдвоём провели у моря, наслаждаясь желанной прохладой и первым днём отпуска. Даже Годжо наконец-то расслабился и сейчас спокойно сидел под зонтом уплетая огромную порцию мороженого во время перерыва на обед. Ближе к вечеру пара вернулась на виллу, чтобы отмыться от солёной воды, нормально поесть и наконец-то спокойно отдохнуть. Годжо и Гето сидели на веранде, наслаждаясь прохладным вечерним ветром, что, как волны, смывал дневной зной. И было так хорошо и спокойно. Они уже какое-то время сидели молча, наслаждаясь мелодией волн, что перекатывались друг на друге, облизывали песчаный берег и возвращались обратно в бесконечный океан. И когда им стало так комфортно молчать друг с другом? Даже Годжо после такого длинного дня был особенно молчалив. «В прошлый раз перед гоном было также…» Гето украдкой наблюдал за Сатору, сидя на шезлонге, пока альфа смотрел прямо на звезды, отражающиеся в ночном море, а белые ресницы подрагивали на ветру. В темноте зрачки в циановых радужках расширились, оставляя тонкую голубую полоску вокруг. Когда Сатору заметил на себе взгляд Гето, он повернулся лицом к нему, одаривая его мягкой улыбкой и протянул руку. Всё также, молча, без слов. А Сугуру, доверившись, вложил свою ладонь в его. Годжо поднёс ладонь черноволосого к губам, чтобы пересчитать костяшки на его ладони, втянуть запах любимого тела, которое сейчас немного пахло солью и гелем для душа, а после сплести их пальцы крепким замком, кинув короткий взгляд в янтарные глаза, прежде чем вернуть глаза к морю. Вечерний летний ветер совсем разморил Сугуру, уставшего после перелёта и долго дня, из-за чего тот быстро уснул на шезлонге, пока Сатору крепко держал его руку в своей. На следующий день Сугуру проснулся в кровати один. Светлая вилла в тёплых тонах жарким летним утром выглядела особенно ярко, от чего и Гето проснулся достаточно рано. Но даже сейчас альфы не было рядом. Судя по звукам, тот хозяйничал на кухне, и Гето стоит встать, прежде чем тот успеет наворотить дел. — Сатору? — М? Доброе утро, Сугу. Сатору как обычно мило улыбнулся ему, но уголки губ нервно дёрнулись вверх, что не ускользнуло от внимательного взгляда черноволосого. По обнажённым плечам было особенно хорошо видно, как Годжо странно напряжен с самого утра. Сатору уже достал еду, которую для них приготовил персонал, а сейчас боролся с местной кофемашиной. — Доброе, всё хорошо? — Эта кофемашина отказывается готовить нормальный кофе! Вместо него получается какая-то горькая жижа, бе… — беловолосый по-детски скорчил рожицу и показательно высунул язык. — Можно я посмотрю? — Вперёд, — Годжо отступил, позволяя Сугуру подойти к кофемашине, пока сам повернулся к раковине и вылил содержимое кружки. — Хм… кажется нужно просто переключать режим, вот… так! — Гето что-то нажал, и машина странно загудела, — дай кружку. Сугуру взял кружку из рук беловолосого и поставил в кофемашину. Она быстро наполнилась свежим эспрессо. — Ну как? — М-м-м, намного лучше! Спасибо, Сугу, ты золото! — Всегда пожалуйста) После завтрака Сугуру опять потащил Годжо на море. Тот хоть и не сильно горел желанием, не стал спорить с омегой и позволил увести себя. Альфа весь день был особенно тихим и даже прохладные волны не смогли полностью смыть его напряжения. Сугуру прекрасно понимает почему. Всё-таки именно за этим он и попросил снять домик в уединении. Они вернулись с моря ближе к вечеру, когда солнце уже окрасило небо в яркий оранжевый цвет, заливая редкие облака золотым светом. Когда Сугуру вышел из душа, Сатору сидел на широком кресле в дальнем углу общей комнаты, от чего его фигуру наполовину скрывала тень. — Сатору?.. Годжо ничего не ответил. Он немигающим взглядом следил за омегой. Сугуру видит, как вздымается его грудь, а расширенные зрачки внимательно следят за каждым его действием. Как за добычей. Подобно хищнику, выжидающему в тени лучшего момента для нападения. Гето мелко вздрогнул, когда наконец-то почуял запах феромонов альфы. Даже на расстоянии он почувствовал, как они изменились. Легкий и сладкий запах мяты сменился на резкий пронзительный аромат ментола и чего-то ещё, что бьёт в голову, как крепкий алкоголь. Тяжёлая аура заполняет пространство вокруг, ползёт по полу, поднимается по ногам и, как путы, сжимает сердце, лёгкие, всё изнутри лишая кислорода. На самом деле, Сатору сейчас стоит больших усилий спокойно сидеть в кресле и не повалить Сугуру тут же на деревянном полу. Но Гето не обычная добыча, не добыча вовсе. Поэтому вместо побега, он уверенно подходит ближе. — Сатору? Всё хорошо? Ничего, блять, не хорошо, Годжо смотрит на него снизу вверх, а ощущение, что на Гето давит груз в несколько тон. Сугуру чувствует его ужасающую силу даже сейчас. Он подавляет волю одним своим взглядом, своими бесконечными циановыми глазами. Его глаза, потемневшие, затянутые пеленой животного безумия, напоминали тайфун Камикадзе, способный не то что снести пару городов, а стереть нахуй всю Японию. Они затягивают в себя, как глубокие и безжалостные водовороты, а Гето по глупости продолжает тянуться к ним. Когда видишь смерч и дёргаешься в безумном желанием оказаться ближе, когда видишь приближающийся тайфун и заставляешь ноги двигаться лишь бы не застыть на месте, когда смотришь с высоты вниз и из последних сил подавляешь желание спрыгнуть. Так и сейчас, инстинкт ли это, рефлекс или ошибка мозга, Сугуру тянется ближе к Годжо, пока разум, как сирена, верещит об опасности. Но стихийные бедствия не подавляют разум. Наоборот, организм, как закись азота в автомобиль, впрыскивает в кровь адреналин, чтобы тело двигалось быстрее, всё лишь бы спастись. Запах феромонов Сатору нахуй глушил всю работу нервной системы. Стоит вдохнуть этот пьянящий аромат и сознание моментально отключается, а в глазах мутнеет. Сугуру почти ощущает горько-сладкий вкус алкоголя на языке. Ему приходится сглотнуть слюну, уже собравшуюся во рту. Феромоны доминантного альфы в гон словно влияют на нейроны в мозгу, и каждой клеточкой тела омега ощущает желание подчиниться, отдаться в руки альфы целиком и без остатка. Встать на колени, позволить намотать волосы на кулак, подставить шею, чтобы альфа мог впиться в неё зубами и оставить метку. И Гето уверен, что более слабые омеги или альфы склонили бы перед ним головы, не способные поднять взгляд к циановым глазам. Но Сугуру Гето доминантный омега, такие как он способен противостоять хищным феромонам альф. Доминантные омеги находятся на вершине пищевой цепи и вечно соревнуются с доминантными альфами за титул «царя горы». У Сугуру нет течки, пока он способен держать свои феромоны под контролем и противостоять животному вожделению. Но как долго он продержится, когда альфа возьмёт своё… Гето сам не знает. Пока Сатору лишь протягивает ему руку. — Иди сюда. Говорит спокойно, не приказывает. Тот факт, что он всё ещё не схватил омегу, говорит о том, что это его последний шанс отказаться. Страшно. Очень страшно. По шее стекает холодная капелька воды с кромки волос, от чего по спине пробегают мурашки. Гето, как и вчера, протягивает ему свою руку, вкладывая её в чужую ладонь. Если Годжо - это тайфун, то он готов поддаться шквалистому ветру, если его глаза - это смерч, то он зайдёт в самый эпицентр, если его чувства оставят омегу в свободном полёте, то он расправит руки и отдастся потокам воздуха, пока гравитация безжалостно тянет вниз. Лишь бы быть сейчас с ним и неважно, насколько это разумно или нет. Сатору осторожно обхватывает его ладонь, будто сам до сих пор не верит, что Гето согласен, и притягивает его ближе, усаживая омегу к себе на колени. Сугуру расставляет колени по обеим сторонам от Годжо, упирается ими в мягкую обивку кресла, кладёт руки на плечи мужчины, под тонкую олимпийку, и чувствует, как по телу пробегают сотни мурашек, когда его окутывает аромат альфы. От Сатору пахнет белым ромом и мятой. Годжо не пил, Сугуру почти уверен в этом. Он не видел, чтобы Сатору использовал бар, к тому же беловолосый не любитель алкоголя. Он не оказывает на доминантных альф никакого влияния, а вкус Годжо никогда не нравился, поэтому многочисленные дорогие вина, которые ему регулярно преподносят партнёры по бизнесу, стоят закрытые. Нет, так пахнет феромон Сатору в гон. Он крепче любого алкоголя, который пробовал Сугуру, он ударяет не только в голову, а проходится обжигающей волной по всему телу. От него кружится голова, дыхание сбивается, а внизу сладко тянет. Горячий летний воздух лишь сильнее распаляет собственный жар. Желание между ними почти осязаемо, с горячим воздухом оно плавится и переливается между ними как мёд, как лава, как раскалённый метал. Страшно обжечься, но сопротивляться ему невозможно. После душа Сугуру успел надеть только тонкий халат, похожий на те, что выдают в отелях. Он оказывается максимально открыт перед Годжо, который уже развязал узел и забрался руками под тонкую ткань, сминая в ладонях упругие мышцы. Ладони с плеч перемещаются вверх по шее к пушистым белым волосам и притягивают ближе. Сатору опускает веки и прижимается к груди черноволосого, глубоко втягивает воздух с приятным ароматом его феромонов. — Сугуру, ты так вкусно пахнешь… — феромны его омеги так сильно заводят, хотя, казалось бы, куда ещё. — Хочешь съесть меня? — Да… — пока одна ладонь ведёт вверх по позвонкам, вторая спускается ниже и проводит между ягодиц, пальцами собирая естественную смазку, стекающую по бёдрам. — Ну так сделай это… — Сугуру немного тянет Годжо за волосы на затылке, чтобы тот поднял взгляд на него. — Если я начну, то не смогу остановиться. Прошу тебя… нет, ты уверен, Сугуру? — Сатору поднимает взгляд и заглядывает ему в глаза. Нет, если Сугуру сейчас резко передумает, Сатору вряд ли сможет отпустить его. Это лишь больше распалит альфу и тот будет рад поиграть с омегой в кошки мышки, чтобы совсем грубо схватить его и насильно присвоить себе. Но Сугуру не убегает и не отталкивает. Он окутывает Сатору своими феромонами и успокаивающей лаской. — Хватит уже сомневаться, Годжо, я сейчас здесь с тобой, и я хочу быть здесь, хочу быть сейчас рядом с тобой… Прошу, хватит меня отталкивать… — Гето, я лишь… Чёрт, ты… Он чувствует, как пальцы Годжо сильнее впиваются в его тело. — Сатору… — Руками он обхватывает лицо Годжо и тянет вверх, чтобы оставить множество поцелуев на нём. Легко коснуться губами его век, белой полоски бровей, скулы, провести кончиком языка по приоткрытым губам. — Сугу… ты мой, ты лучший, — Сатору ловит его язык губами и утягивает в поцелуй, стремительно углубляя его, не позволяет отстраниться, даже когда воздух заканчивается, зарываясь рукой в длинные волосы, ещё влажные после душа. Отпускает лишь чтобы прикусить чужой кончик языка. Между поцелуями с горячими выдохами, шепчет Сугуру в губы. — Ты мой, Сугуру… я так тебя люблю, боже какой же ты ахуенный… Его томный шёпот разливается в голове вместе с феромонами, всё больше и больше распаляя. Омега больше не сомневается и не боится. Чем дальше, тем больше он разделяет безумное желание Годжо. Через прикосновения он словно заражает его животной страстью. Альфа слегка сжимает антрацитовые волосы и тянет вниз, чтобы Сугуру откинул голову, подставляя шею под хаотичные ласки. Свободную руку Годжо опускает под бёдра омеги и входит сперва одним пальцем, который достаточно свободно скользит внутри горячего нутра от обильной смазки. Почти тут же добавляет второй, раздвигает пальцы внутри, массирует дрожащие стенки. Омега на его бёдрах тяжело дышит, сдержанно стонет, обводит напряжённые мышцы под кипенной кожей. Пальцы сжимаются на плечах оставляя розовые лунки от ногтей. Когда Сугуру сам глубже насаживается на его пальцы, Сатору добавляет третий. Но на долго никого не хватает. — Сатору… хватит, я хочу большего… Альфа усмехается, он отклоняется назад и перемещает обе ладони на бёдра Гето, немного съезжает вниз к краю кресла, чтобы омеге было удобнее. Сугуру быстро понимает, чего от него хочет альфа и тянется руками к купальным шортам. Одежды на нём не сильно больше, чем на Сугуру, под шортами ожидаемо ничего нет, а на локтях висит кофта полностью распахнутая. Совершенно лишняя здесь. У Годжо уже давно стоит колом и Сугуру лишь больше поражается тому, как он продолжает себя контролировать даже в таком состоянии. Крупный член сочится смазкой и, господи, кажется, в гон он стал ещё больше, возможно, Гето немного поторопился. Но он не даёт себе времени на раздумья, приподнимается и направляет в себя возбуждённый орган. Альфа утробно рычит, когда член проникает в горячую и влажную плоть. — Сугу… Годжо звучит совсем дико. Альфа скалит зубы демонстрируя острые клыки, что уже зудят от желания пронзить смуглую кожу омеги. Сугуру громко стонет, он уже не пытается сдерживаться, не кусает губы, не закрывает рот рукой, позволяя страстным выдохам вырываться наружу, что звучат так громко и так пошло. Внутри всё выворачивается, когда Гето насаживается до конца, полностью опускаясь ягодицами на бёдра альфы. «Интересно, каково будет принять его узел…» Чёрт, у него точно начнётся течка от столь сильной стимуляции. Чуть привыкнув к ощущениям, Сугуру начинает медленно двигаться, упираясь руками в корпус Годжо. Но быстро с удивлением замечает, что альфа под ним практически не двигается, когда бледные пальцы сильнее сжимаются на его бёдрах. — Годжо, ха… мы ж отпуске, и рядом нет никого кто мог бы нам помешать. Прекрати сдерживаться… — Сугуру… не. Но Сугуру не даёт ему договорить очередное возражение. Он полностью опускается вниз, немного откидывается назад, сильнее распахивая халат, и кладёт ладонь на низ живота. — Смотри… твой член достаёт до сюда, так глубоко… чувствуешь?.. И ухмыляется, и так соблазнительно облизывается, гадёныш. Блятьблятьблять Годжо и так держался из последних сил, пока гон в конец не лишил его рассудка, а он ещё и нарывается. Альфа сильно подбрасывает Сугуру на бёдрах, от чего тот от неожиданности громко вскрикивает. — Тогда покричи для меня. Сугуру не узнает его голос. Без того низкий он стал больше похож на рычание крупного хищника, чем на человеческую речь. Годжо удобнее перемещает руки и начинает быстро и сильно подбрасывать омегу настолько, насколько это возможно, сидя в кресле, он практически не позволяет Сугуру двигаться самостоятельно. Громкие стоны, всхлипы, мокрые шлепки отражаются от стен и наполняют комнату. Сугуру не сдерживается от слова совсем, как и попросил Годжо, потому что это бесполезно и бессмысленно. Если рядом и есть кто-то из персонала или людей «завесы», Гето это совершенно не волнует. Чужие феромоны лишают всякой возможности здраво мыслить. — Сугуру… — Сатору сквозь толчки, стоны и собственное рычание взывает к Гето, — Сугуру, посмотри на меня… — Он кладёт руку на его затылок и вынуждает повернуть голову в его сторону. — Хочу взять тебя сильнее, быстрее. — Я тоже… но не здесь… — благо, у Сугуру пока хватает сил попросить альфу не повалить его на пол вместе с собой. Не хотелось бы потом ещё и разодранную спину лечить. — Гр-р-р… хорошо. Годжо удобнее перехватывает Сугуру и встаёт вместе с ним. Не позволяя соскользнуть омеге со своего члена. — Ах!!! Сатору-Сатору-СА!!! -тору… м-м-м, — у Гето аж слёзы на глазах выступили. Сугуру крепче обхватил его ногами вокруг талии и обнял за шею утыкаясь Годжо в плечо. — Ты… ублюдок… Сугуру не видел, но чётко почувствовал, как альфа над ним ухмыляется. Возбуждённый орган Гето оказался зажат между двух раскалённых тел, Сугуру весь задрожал в руках Годжо. С каждым шагом, каждым движением беловолосого, он ощущал, как альфа двигается в нём, проникая всё глубже. Благо спальня была недалеко. Даже опуская омегу на кровать, Сатору на позволил ему отстраниться, опускаясь над Гето. Годжо двигался медленно и глубоко, каждый раз проезжаясь по чувствительной точке, облизывая взглядом всего Сугуру. Альфа тяжело дышал, не отрываясь, практически не моргая наблюдал за тем как доминантный омега под ними извивается, выгибается навстречу, дрожит и млеет. Медленными движения он доводит его до исступления, до тягучих стонов, до всхлипов. Это подобно сладостной пытке, которую невозможно терпеть, но так не охота заканчивать. — Сатору… — Гето поднял руку вверх, опуская её на лицо альфы, чтобы притянуть его ближе. — Прошу… Мольба тихим шёпотом, прерывающимся сладкими стонами, срывает последнюю печать, которая удерживала остатки здравомыслия в голове Сатору. Он крепче хватается руками за талию Сугуру и быстро наращивает темп. Вбивается дико, жёстко, жадно, втрахивает Сугуру в кровать уже совсем безудержно. Руки Годжо везде, сжимают до налитых кровью синяков, тянут волосы, иногда так нежно прижимают ближе… Длинные чёрные локоны разметались по белым простыням от резких толчков. Стоны, вскрики тонут в животных поцелуях, все губы Сугуру уже искусны до кровоточащих ран. Он чувствует металлический привкус собственной крови на губах. В комнате доминирует запах альфы, пьянящий и холодный, слишком тяжёлый и слишком манящий. Сатору это чистый белый ром Bacardi, который наливают поверх крупного куска льда и украшают листиком мяты. Приятная сладость мерещется лишь в начале, пока сорокаградусный алкоголь не ударяет в голову. «Этот запах так ему подходит… хотя вряд ли он бы оценил вкус.» Сквозь шум в ушах Сугуру слышит, вернее чувствует, как Годжо опускается к его уху и обжигает раковину горячим дыханием. — Сугуру, ты должен принять меня. Годжо не даёт ему выбора. Просто ставит перед фактом. Ладно, Сугуру всё равно был не против. Несколько последних сильных толчков и Сугуру чувствует, как Годжо изливается в нём, а стенки сильнее растягивает узел. Гето срывается на крик. Его накрывает такой сильный оргазм, от которого искры скачут перед глазами, а внутри всё сжимается. Сугуру цепляется ладонями за руки Сатору, оставляет горящие порезы на бицепсах. Чувствует, как альфа опускается над ним и тянется к шее, ближе к железе. — Нет, Сатору… пожалуйста… Гето останавливает альфу и тянет за волосы, чтобы увидеть его глаза. Взгляд Годжо затуманен, в циановых радужках бушующий ураган из феромонов и любви, страсти и инстинктов. — Не сейчас, ты должен сделать всё правильно… — Сугуру с трудом говорит, голос сел и дрожит после оргазма. Годжо с силой сжимает челюсти и тихо рычит. Закрывает глаза и утыкается в лоб Сугуру. Выдыхает. Он не поставит метку. Если Сугуру против, он этого не сделает, не сейчас… Он сдержит себя. Вместо этого он опускается ниже. Омега вздрагивает, когда удлиненные клыки пронзают кожу, входят глубоко, оставляя кровавые капли и кровоподтеки на губах. Сугуру чувствует, как по щекам бегут горячие слезы, одни утопают в складках простыни, другие собирает горячий язык альфы. Где-то на грани сознания он чувствует, как его накрывают нежными поцелуями. Сатору, наконец-то перестав двигаться внутри, накрывает омегу лаской. Вылизывает, целует, кусает, оставляет много-много своих меток. Сугуру теснее прижимает к себе Сатору, обнимая его за шею, и тяжело дышит, пока пытается прийти в себя. Годжо вышел из омеги спустя несколько минут, когда узел спал. Но Сугуру никак не мог прийти в себя и восстановить дыхание, что-то было не так… — Сугу, от тебя так сладко пахнет… «Бляа-а-ать» Всё-таки у него началась течка. Агрессивные феромоны альфы спровоцировали собственные, которые сейчас всё сильнее плавят разум. Они горячей волной проходят по телу, вызывая новый прилив возбуждения, оставляя за собой лишь инстинкты. Янтарные радужки заволокло непроглядной тьмой. — Сугуру? Альфа, который всё ещё прижимал Гето к кровати, тоже, кажется, всё понял. Хотя, скорее, даже не понял, почувствовал. Сугуру давит на плечи, опрокидывает Годжо на спину и седлает его сверху. — Сатору… Наконец-то полностью стягивает с себя тонкий белый халат, который уже пропитался запахом тела и другими выделениями, выкидывает его куда-то в сторону. Оставляет лёгкий поцелуй в уголок губ беловолосого и спускается ниже. Обводит языком острые скулы, спускается к шее, давит языком на кадык. Всё ниже по телу альфы, собирая сольную влагу, пока не останавливается у его члена. Годжо всё это время практически не шевелится во все глаза наблюдая за движениями омеги на нём. До треска сжимает простыни, когда Сугуру опускается на его член, обводит языком блестящую головку. Не смотря на недавнюю разрядку, у обоих уже стоит. Гето одной рукой держит член альфы у основания, второй тянется к собственному возбуждению, слегка приподнимая таз, становясь на колени. У Сугуру что в голове, что на голове полный бардак. Влажные волосы спутались и хаотично лежали на его плечах, щекотали бёдра альфы, когда тот опускался ниже, а чёлка лезла в глаза и в рот. Но Сатору мало. Ужасно мало. Омега на нём двигается медленно, больше дразнит, не только своим языком, но и всем внешним видом, своими стонами, своим запахом и призывными феромонами. Это нужно прекращать. — Сугуру. Гето поднимает на него глаза и видит, как альфа манит его к себе. Сугуру не думает, просто следует за Годжо, поднимается к нему, накрывая его губы своими. — Повернись ко мне спиной. Сугуру не понимает, что от него хочет Сатору, но слушается. Годжо тянет его ближе, сминает в руках упругие мышцы и оттягивает их в стороны. Сугуру от неожиданности громко стонет, когда горячий язык проходит по влажной дырочке. — Са-ах-тору… Сатору практически пожирает его. Широко проходит языком от мошонки до горячего нутра, слизывает смазку и остатки собственной спермы, обводит кончиком языка колечко мышц. Сугуру весь подрагивает от каждого прикосновения, ноги совсем не держат, и он плавно опускается вниз, ложится на беловолосого, упираясь локтями в простыни. Очень вовремя, ведь почти тут же альфа толкается своим длинным языком внутрь. Омега громко и высоко стонет, обжигая горячим дыханием белые лобковые волосы. Так хорошо, что он боится потерять связь с реальностью от бесконечного удовольствия, которое доставляет ему ловкий язык альфы и его феромоны. Сугуру берёт налитую венозную длину и проводит языком снизу вверх, собирая выступившие капли предэякулята. Чувствует, как альфа позади него рычит, стонет в ответ на его действия, от чего вибрация волной проходит по телу, выталкивая очередной стон из Сугуру. Собственный член сочится смазкой и капает на грудь беловолосого. И ему сейчас так хорошо, что не хочется прекращать. Внизу всё стягивается в сладкий узел, Гето мог бы кончить от одного языка, жадных губ и горячего дыхания альфа. Хочет ли он этого? Блять, да. Но у Годжо на него другие планы. Когда омега совсем поплыл в его руках он прекращает сладкую пытку и быстро поднимается, слегка придерживая Гето над кроватью. Широкая ладонь ложится на лопатки и давит вниз, вынуждая Сугуру опуститься грудью на простыни, сильнее выгнуться в пояснице и поднять таз. Он полностью раскрыт перед Годжо, альфе наверняка прекрасно видно, как призывно сжимается его дырочка, желая быть заполненной широким членом альфы и его семенем. И да, Годжо всё прекрасно видно. Он во все глаза смотрит, как упругие стенки растягиваются вокруг его члена, как Гето крупно вздрагивает, когда альфа толкается глубже — Бляа-а-ать… какой же ты узкий, м-м-м… Сатору входит на всю длину. Он опускается над омегой, утыкаясь любом в его спину. Впивается зубами в острые лопатки и начинает двигаться, сначала медленно не глубокими толчками, постепенно набирая темп. Зарывается в антрацитовые волосы, раздвигает локоны на загривке носом, вылизывает сладкое местечко у самых желёз, обжигает его горячим дыханием. Сугуру под ним весь дрожит извивается, громко стонет, почти хнычет, но сам подмахивает бёдрами в такт движениям альфы. Сатору оставляет последний глубокий кровавый укус на спине Гето и поднимается, не прекращая движения. Обводит широкими ладонями раскалённое тело. Ведёт пальцами между чёрных локонов, разметавшихся по спине, по белой простыне на кровати. Наматывает их на кулак и дёргает вверх. Грубо, сильно, вообще не щадит Сугуру, в то же мгновение останавливается, когда Гето вскрикивает от боли, пронзившей тело. Слёзы выступили на глазах и остались на влажных ресницах. Сугуру приходится выше подняться на локтях, чтобы хоть немного смягчить силу хватки Сатору. Годжо меняет темп и теперь двигается глубоко, сильно, не слишком быстро, практически выходит и снова толкается до упора. Опускается к Сугуру и выдыхает в его без того покрасневшее ухшко сладкий шёпот. — Сугуру, я так тебя люблю… у тебя такие ахуенные волосы… Нравится, когда я беру тебя сзади, дергая за них? Ты для этого их отрастил? Нравится, когда их тянут, насаживая тебя глубже… Ах!!! Блять. — Горячая белесая жидкость вылилось на простыни. Сатору весь замер, когда омега кончил, сжимая его изнутри. — М-м-м, детка, полегче, не сжимайся так сильно… Сугуру весь обмяк в руках Годжо, поэтому Сатору пришлось отпустить черные волосы чтобы удержать его. — Сатору… — Гето нужно хотя бы пару минут, чтобы прийти в себя после оргазма, но альфа не даёт ему передышку, продолжая глубоко и сильно вбиваться в его растраханную дырочку. — Подожди ещё чуть-чуть, дорогой… Сатору обхватывает Гето под руками и поднимает, прижимая его спиной к своей груди. Сугуру, задрав руку, обнимает его за шею, притягивая ближе, и укладывает голову ему на плечо. Годжо много, слишком много, он везде. Он сжимает его снаружи, двигается внутри, большие ладони гуляют по всему телу, язык обводит мышцы на шее, оставляет новые метки, всё больше и больше, и бесконечно. Альфа обводит руками его тело, сжимает ладони на талии, на груди, оттягивает соски, пока не опускается ниже к уже снова вставшему члену Сугуру. Укладывает ладонь внизу живота, туда где под кожей двигается его член. — Сугуру, он достаёт так глубоко… — Нет-нет-нет, Сатору!!! Ах! Не дави-и-и… м-м-м… Гето с силой хватает Сатору за волосы на затылке и вынуждает его повернуться к себе, впивается клыками в чужие губы. Годжо крепче обнимает Сугуру, близко-близко прижимая к себе, не заботясь о том, что оба мокрые и липкие от пота и других выделений, и замирает. Тихо рычит в губы, чуть поворачивает голову и впивается зубами в плечо омеги с силой сжимая челюсти, наполняя Гето своим семенем. Сугуру вскрикивает, кончает второй раз и почти отключается, находясь где-то между ласковым шёпотом Сатору и темнотой в глазах.

***

Неделю... практически неделю альфа купал омегу в своих феромонах, не отпуская того от себя ни на шаг. То он словно пробуждался от звериного помешательства и вёл себя, как обычно обхаживая и заботясь о Гето, то снова проваливался в животное безумие, впиваясь зубами в нежную плоть, дергая за волосы, сжимая омегу в своих руках, со всей дури вколачиваясь внутрь. Сугуру практически уверен, что Годжо несколько раз повязал его, он не всегда был в сознании в этот момент. К концу недели на Сугуру не осталось ни одного живого места, кроме загривка, который Годжо старательно игнорировал весь гон. Когда Гето проснулся, то обнаружил себя в руках Сатору. Дернулся, начал копошиться, но пошевелиться особо не смог. — М? Проснулся? — Горячее дыхание обжигало где-то над ухом. Сугуру повернул голову назад и вверх и понял, что лежит сверху на Годжо. — Доброе утро! — …а сейчас утро? — Нет, уже за полдень. Они лежали на одном шезлонге на веранде. Вернее, Годжо лежал на шезлонге и, кажется, читал книгу до того, как Гето проснулся, а Сугуру лежал на нём в халате укрытый лёгкой простынью. Гето потёр переносицу и попытался понять, что происходит и сколько времени прошло. — Сколько я проспал? — В этот раз практически 11 часов. — … За спиной Сугуру слышал какой-то лишний шум и, не без труда заглянув за плечо беловолосого, увидел, как множество сотрудников прибираются на вилле. — Это клинниг, надо немного подождать. — А ты успокоился? — М-м-м, думаю, да, — Сатору отложил книгу на ближайший столик, крепче обнял Гето, притиревшись щекой к его макушке. — Сколько времени прошло? — Хм? — Ну с первого дня, с первой вязки. — А, так… почти пять дней. — ПОЧТИ ПЯТЬ ДНЕЙ?! — Сугуру от неожиданности сказал это слишком громко, так что некоторые сотрудники повернулась на них. Гето потребовалось пару мгновений, чтобы уложить информацию в голове. Он попробовал пошевелиться, но у него ожидаемо ничего не вышло. Он вроде чувствовал себя нормально, но двигаться почти не мог. — Ты… животное… — Прости-и-и! Ну, Сугуру! Я же предупреждал… — Почти неделю… ладно, прости, что недооценил… — Не беспокойся и отдыхай. Но ты тоже хорош! Окутал меня своими сладкими феромономами! — Да это из-за тебя и твоего гона!!! Сатору состроил обиженную мордашку, складывая голову на его плечо. Сейчас его феромоны были спокойны. Гето ощущал привычный лёгкий аромат сладкой мяты и ничего больше. — Ой, ладно, но как ты справлялся с этим один? — Ну, тяжело… — Ты же не каждый раз был один? — Нет конечно, но… даже несколько омег не приносили мне такого удовольствия и успокоения как ты, Сугуру… Гето весь покраснел, заглядывая через плечо в циановые радужки. — Конечно… кто бы ещё смог тебя вынести… Сугуру расслабился и лежал сверху на Сатору, вплетая пальцы между белыми локонами, пока альфа ближе прижимал его к себе и мурлыкал в шею. Ближе к вечеру, когда Гето уже мог самостоятельно перемещаться, он стоял в спальне напротив небольшого зеркала и изучал абстрактный «шедевр», созданный Сатору Годжо на его теле. Синяки, следы зубов, царапины в каком-то своём порядке, расцветали на его теле. В особенности на груди, шее и плечах. Синяки браслетом оплетали запястья, неровные следы сжимались на талии и бёдрах. Какие-то синяки уже посинели и пожелтели, а следы от зубов зарубцевались. Поверх них лежали свежие, налитые кровью, красные и розовые неровные пятна. Сугуру почесал загривок и тяжело выдохнул. У них в запасе ещё две недели, за это время все следы должны пройти. Гето опустил руку и положил ладонь вниз живота. Всё-таки он провёл гон с доминантным альфой… это наводит на определённые мысли. «Хорошо, что я взял с собой препараты Сёко». Черноволосый опустился перед чемоданом и, быстро найдя нужную упаковку, запил таблетку водой. — Сугуру!.. — В спальню неожиданно заглянул Годжо, вернувшийся с пляжа. — Всё хорошо? — Да… просто пить захотелось… — и почему ему так неловко от того, что альфа мог застать его. — …Хорошо, может хочешь чего-то более освежающего? — Сатору лишь ласково улыбнулся Сугуру. Даже если он что-то заметил, то спрашивать и лезть уж точно не собирался. — И что ты хочешь мне предложить? — Гето оставил стакан на тумбе и подошёл к проёму, где стоял беловолосый. — Там для тебя приготовлен целый бар! Коктейли я смешивать не умею, но ты можешь брать, что захочешь. — Тогда, я хочу мохито с белыми ромом)

***