Камелия

Часть 7.1. 18+

***

Пентхаус заливал тусклый вечерний свет. Сугуру сидел на широком диване в апартаментах Годжо полусидя-полулёжа, курил и что-то изучал на планшете. Приглушенный свет экрана был единственным источникам света, заливая лицо черноволосого белым. После разговора с Сатору в офисе он почти сразу вернулся в его квартиру. Гето остался в той же одежде, что была на нём днём, но без пиджака, а полупрозрачная рубашка была расстёгнута на три верхние пуговки. Гето искал в интернете информацию про Сатору. И почему он только сейчас догадался погуглить про него? Сугуру с интересом изучал всю информацию про Годжо, которую смог найти. Так он узнал, что Сатору стал главой клана примерно за год до смерти его дедушки, предыдущего главы. У него действительно было много родственников, которые, судя по всему, жили в других странах. И что удивительно, никто из них не был похож на Сатору, а по единственной достаточно размытой фотографии женщины, которая вроде бы является его матерью, было сложно сказать, похож ли он на неё. В целом, их клану принадлежит около дюжины различных предприятий, среди которых несколько являются крупными игроками на рынке в своей отрасли. Белая макушка то и дело мелькала на фото в различных новостях об экономике и политике Японии. Никакой информации о «завесе» естественно не было. Но помимо этого в интернете нигде, ни слова не было сказано о Цумики и Мегуми. Даже в Википедии графа «дети» отсутствовала. Ну не может же такого быть? Вряд ли Годжо соврал ему, в этом не было никакого смысла. Значит их существование тщательно скрывалось? От резкого звука закрывающейся двери Сугуру вздрогнул. — Сугу! Годжо торопливо ввалился в квартиру, скинул обувь в коридоре и в одно мгновение оказался у дивана, где сидел Гето. — Ты рано… Сатору вернулся из офиса ещё до конца рабочего дня. — Я не мог больше ждать, я весь день думал только о тебе, я весь день мечтал, как можно скорее вернуться туда, где меня ждёшь ты, дорогой! — Ха, Сатору… Альфа опустился перед Гето на корточки, пока тот, в излюбленном жесте, опустил ладонь на его лицо и аккуратно провёл большим пальцем по скуле под глазами. Сатору, как большой кот, тёрся о руку, вдыхал запах омеги и покрывал её короткими поцелуями. Сейчас он выглядел намного лучше, чем утром. — Ты слишком часто встаёшь передо мной на колени в последнее время… — Ради тебя я готов разодрать колени в клочья. — Делай так только передо мной, Годжо. — Конечно, любимый. Сатору быстро поднялся, впиваясь в чужие губы жаждущим поцелуем, уже нависая над Гето, чтобы подмять омегу под себя и нежно-нежно его зацеловать, вылизать, приласкать. Альфа нуждался в том, чтобы почувствовать его тепло, его запах на себе. Но у Сугуру были другие планы на этот вечер. Он недовольно застонал в поцелуй и с силой оттолкнул от себя альфу, повалив его спиной на диван. — Не-е-ет, Сатору, сегодня я сверху. — М-м-м, хочешь взять всё в свои руки? Омега лишь усмехается. Годжо лежит на диване опираясь на подушку, от чего его голова слегка приподнята. Гето опускается сверху, садится практически над его головой, упираясь коленями в диван по обе стороны от шеи беловолосого, и расстёгивает ремень. Он сразу залазит рукой под бельё и достаёт уже вставший член. Сатору кончиком языка облизывает губы, слегка щурит глаза в предвкушении. — Открывай рот. Альфа слушается. Упругая головка, блестящая от предэякулята ложится на багровый язык, пока широкие ладони ложатся на мясистые бёдра, обтянутые чёрной костюмной тканью. Годжо старательно вылизывает член, подаётся ближе, чтобы Сугуру мог толкнуться глубже в глотку. Сильные руки альфы поднимаются выше, сжимают упругие ягодицы. Омега над беловолосым сбивчиво дышит, рукой ведёт вверх по телу, поднимая полупрозрачную рубашку вверх, чтобы сжать ладонь на собственной груди. Машинально кусает губы, сдерживая вырывающиеся стоны, когда острый язык альфы стимулирует уретру, спускается ниже, ведёт по венозной длине, облизывает мошонку. Сатору подцепил руками чёрные брюки вместе с бельём и потянул вниз, чтобы скользнуть пальцами между ягодиц, собрать прозрачную смазку и протолкнуть их внутрь во влажное и горячее. Альфа конкретно наглеет, за что Гето сильнее толкается в глубь глотки беловолосого так, чтобы член коснулся внутренней стенки горла. Сатору давится, щурит глаза, но послушно принимает. Насаживается на всю длину, чтобы носом коснуться лобка и начать быстро двигаться по всей длине постепенно увеличивая темп. Послушный, послушный альфа. В руки которого хочется отдаться, чтобы мужчина принял всего Сугуру, взял в свои руки его тело, его жизнь, его душу. Которому хочется подчиниться. Которого хочется подчинить, посадить на цепь, надеть намордник, пометить, чтобы все, ВСЕ видели и знали, что именно Сугуру он позволил себя приручить. Он уже не сдерживает стоны, от чего громкие выдохи отражаются от стен, растворяются в пространстве, сливаются в самую пошлую, сексуальную, эротичную мелодию с мокрыми, скользящими звуками, причмокиваниями и тяжёлым дыханием Сатору. Пока Сугуру плавился в нежных ласках, Годжо слегка смял и раздвинул упругие мышцы, чтобы проникнуть внутрь омеги. Сперва одним пальцем, постепенно добавляя второй. Когда длинные умелые пальцы растягивают Гето внутри, стоны становятся громче, когда он задевает внутри комок нервов, Сугуру словно пронзает током. Колени черноволосого дрожат, он наклоняется ниже, руками зарывается в платиновые локоны, сжимая пальцы, чтобы потянуть за них. — Блять, Сатору… Ах! Боже, мммм!!! Сатору не отстраняется, принимая в себя всего Сугуру, пока горячая вязкая жидкость заполняет рот. От слишком бурного оргазма Гето обмякает. Он почти падает, но Сатору крепко держит Сугуру и прижимает его ближе к себе. Поднимается выше, чтобы сесть и положить обмякшего омегу себе не грудь. Тело мужчины в руках Годжо мелко дрожит, вздрагивает, ведь альфа не отнимает ладони. Пальцы продолжают плавно двигаться внутри Гето, пока другой рукой он поднимается выше, ласково гладит крепкую спину под рубашкой, обводит позвонки. Носом утыкается в ушную раковину, тяжело дышит, целует, облизывает шею, уши, виски. И всё это доводит Сугуру до того, что он почти умоляюще стонет альфе в плечо. — Сатору… И Гето не надо ничего больше говорить, чтобы Сатору точно его понял. Он немного опускается на диван, расстёгивает собственные джинсы, чтобы достать возбуждённый орган. Сугуру приподнимается, держась за спинку дивана. Когда Гето насаживается на всю длину, оба в унисон стонут. Омега над Сатору весь размяк, он сбивчиво дышит, а янтарные глаза покрыты пеленой возбуждения, и Годжо ничего не стоит повалить его на спину и оттрахать в диком темпе, глубоко, сильно, так как любит Сатору, Гето даже не будет сопротивляться. Но сегодня Сугуру сверху, поэтому альфа не торопится перехватить инициативу, даже не собирается этого делать, лишь поддерживая черноволосого, помогая ему глубже насаживаться на член. Сугуру рвано двигается на бёдрах альфы, упирается руками в пресс беловолосого, чёрные локоны колышутся в такт их движениям. Под ним всё хлопает от обильного количества смазки. Годжо утробно рычит, когда омега сильнее сжимается изнутри. — Аргх… Сугуру… — Сатору, пожалуйста, обними меня… И от того, как трогательно это звучит, пускай и произносится в процессе секса, Годжо быстро поднимается и крепко прижимает к себе Сугуру, продолжая двигаться быстрыми, короткими толчками. Следуя своим желаниям, Сатору крепче прижимает к себе Гето, приподнимает его, чтобы подогнуть собственные длинные ноги под себя, чтобы удобнее было двигаться. В одно движение стягивает с себя футболку через левую сторону, помогает Сугуру избавиться от рубашки, пока покрывает его лицо хаотичными поцелуями. Наконец-то он может почувствовать чужой жар голой кожей. Теснее прижимает Сугуру к себе, утыкается в плечо, мажет горячим шёпотом под ухом. — Я так тебя люблю, ты такой красивый, ты так нужен мне, господи, какой же ты горячий. Мой дорогой, не оставляй меня больше никогда, Сугуру… Гето с трудом улавливает слова Сатору, понимая смысл сказанного лишь через интонацию, и крепче обнимает беловолосого в ответ. Принимает его всего, с его секретами, его проблемами, его болями, со всей любовью. Принимает и отдаёт в ответ так много, сколько может. Отдаёт в ответ всего себя. Они сидят так, сплетаясь друг с другом руками, ногами, локонами, желая не то сплавиться друг с другом, не то сцепиться рёбрами. Чтобы стать одним целым, чтобы больше никогда не расставаться, чтобы не потерять друг друга в столь противоречивом мире…

***