Hope for a better life

Омега бежит по лесу, ловко перескакивая поваленные деревья, он торопится, ему нужно успеть прийти быстрее их. Он знает, что доберется раньше, но не хочет давать шанса и надеяться на удачу. Прошло уже так много лет, когда он последний раз бывал в этих лесах, но омега помнит эту местность, по которой носился озорным щенком и не знал трудностей взрослой жизни, помнит здесь каждое дерево и каждую травинку. Сейчас летнее солнце близится к закату, по его подсчетам он прибудет в стаю к ночи. Летние ночи здесь очень светлые, кроме луны, небо густо усеяно звездами, что похоже на черный бархат, украшенный маленькими жемчужинами, он давно не видел такой красоты. Омега подходит к границе, видит дежурных, здесь ничего не изменилось за эти годы, все так же на страже, охраняя сон своих омег и щенков, стоят альфы. Он знает, что на него не будут нападать, поэтому не боится подойти ближе. Когда до границы остается пару метром, останавливается, оборачивается и кланяется. Хонг, что сегодня дежурил, широко открывает глаза, он знает этого омегу, пусть и прошло много лет, его черты лица не изменились, он все также выглядит молодым и красивым, как будто возраст его совсем не затронул, наверное, из-за чрезмерной худобы. - Здравствуйте, я хотел бы встретиться с вашим вожаком. - Здравствуй, - отвечает Хонг, кланяясь в ответ, - подожди немного, я сейчас его позову. Омега кивает, а Хонг быстро уносится в поселение стаи, оставляя на границе своего напарника. Вожак вместе с Сокджином, услышав, кто прибыл к их границе, быстро бегут туда. Неужели что-то случилось? Почему он здесь? - Юнги-я, Богиня милостивая, - подбегая, Сокджин сразу же обнимает своего друга, вдыхая такой забытый с детства запах мятного чая с клубникой. Его обнимают в ответ, так же наполняя легкие запахом сладкой карамели, которую не чувствовали около двадцати лет. Выпуская из объятий и осматривая с ног до головы своего друга, старший замечет, что омега почти не изменился, - столько времени прошло, а ты как будто и не стареешь вовсе, только похудел сильно, - улыбается старший, но на глазах выступают слезы, он так сильно по нему скучал. - Зато ты изменился, Джин-хен, выглядишь еще прекраснее, - улыбается младший, своей необычайно красивой улыбкой, но тоже со слезами на глазах, - вижу, ты теперь, не просто муж, а супруг вожака. - Да…и я так счастлив тебя видеть, - снова обнимает. Они еще немного так стоят, наслаждаются встречей и теплыми дружескими объятиями. Сокджин отпускает друга детства. Подходя к вожаку, гость низко кланяется. - Здравствуй, вожак, прости, что пришел среди ночи в твою стаю, я знаю, что ты не откажешь, если я попрошу о помощи. - Здравствуй, Юнги, - Намджун подходит ближе, улыбаясь своими очаровательными ямочками, и коротко обнимает омегу, похлопывая по спине, они тоже были друзьями, пока омега не покинул стаю. – Конечно не откажу, у нас тут ничего не поменялось, все осталось по-прежнему. - Пойдемте в дом, чего стоять посреди ночи на границе, там и обо всем поговорим, - говорит Сокджин. Все соглашаются. - Давай ешь, а то больно на тебя смотреть, - Сокджин ставит перед Юнги тарелку с тушеным мясом, запеченные овощи и кладет лепешку, себе и мужу наливает мятного чая, и гостю тоже. Они сидят на кухне в доме вожака, здесь тепло и уютно, все пропитанно стараниями и заботой старшего омеги. - Сначала скажите, мои дети, добрались до вашей стаи? Я четыре года живу в неведении, в порядке ли они….- с обеспокоенностью глядит на супругов. - Конечно, они добрались, в целости и сохранности, даже не сомневайся, что Сону-я не смог бы этого сделать, - с гордостью, как за своего ребенка, говорит Сокджин. – Они оба в полном порядке, здоровы и счастливы, живут в своем собственном доме, и делают, то, что им хочется, - дает понять, что знает, про устои Восточной стаи. - Но ты ведь не за этим пришел, верно? – аккуратно спрашивает вожак. Он знает, что омега не покинул бы стаю, в которую вошел в качестве супруга, у них так не принято. - Да, я…не просто так пришел…- чувствует облегчения, услышав, что его сыновья в полном порядке, но нужно объяснить цель своего визита, - в нашей стае узнали, что я обманул вожака, о смерти своих детей, - на глазах собираются слезы, - они завтра будут здесь, точнее уже сегодня. Защити моих сыновей, Намджун-хен, - слезы скатываются по впалым щекам, он с мольбой смотрит на вожака. - Никто не тронет твоих детей, даже не переживай об этом.- Твердо заявляет. - Нам Сону рассказал о трюке, который ты провернул…но как они узнали? – интересуется Сокджин. - Койоты разрыли могилы, эти дикие падальщики и раньше разрывали, но за последние несколько лет, таких случаев не было, до недавнего времени. - Получается, твоя стая знает, куда ты мог отправить своих детей? - Все верно, поэтому я здесь, предупредить вас, и попросить о защите моих детей, в особенности старшего…мой Сону, он был обещан с рождения не просто альфе, а сыну вожака, и он придет сюда за ним… - Как придет, так и уйдет, вот еще чего захотел, наш Сону больше не принадлежит той стае, он наш, - громче, чем нужно, возмущается Сокджин, - Восточные даже на территорию нашей стаи не зайдут, если мы их не пригласим, а нам не зачем это делать… - Он прав, Юнги, мы не отдадим им наших омег, если захотят устроить бой, мы примем его и будь уверен, они его проиграют. - Спасибо, - плача говорит омега, вытирая слезы длинным рукавом рубахи, - когда я отправлял детей сюда, я очень надеялся, что они доберутся, хотя не был в этом уверен, - продолжает тереть глаза от выступающих слез, которые и не думают останавливаться, - Сону-я был таким слабым и хилым. Он никогда не бывал в диком лесу, он почти не умел охотиться, еще и с маленьким Чонвони, я не знал, как они будут выживать. Но знаете что? Я бы лучше предпочел смерть своим сыновьям в диком лесу, чем жизнь, которая их ждала в нашей стаи, - срываясь на громкие всхлипывания. Ему невыносимо трудно об этом говорить, но это то, что хранило его сердце. – Сын вожака, садист и извращенец, даже думать не хочу, какая бы жизнь ждала моего мальчика, он сказал, что найдет его, где бы он ни был и заберет его. Сокджин тоже тихонько плачет, он не представляет, что испытывает сердце и душа его друга, но как папа, у которого тоже есть сын-омега, он может понять его чувства. Намджун тихонько поглаживает своего мужа по спине, у него тоже слезятся глаза, но он должен оставаться сильным. - Как ты теперь вернешься в ту стаю? Они ведь убьют тебя... – интересуется вожак. Как бы ему не хотелось помочь другу, их законы не позволяют, принять в стаю омегу, который покинул ее, заключив брак с альфой другой стаи, только если он не овдовел. - Я могу вернуться сюда…сейчас уже могу, - снова роняя горькие слезы. - Что случилось с Хосок-щи? – выпучивая глаза, спрашивает Сокджин. - Они убили его…даже не посмотрели, что он член их стаи с рождения…они ворвались к нам в дом ранним утром шесть дней назад, когда обнаружили раскопанные могилы, стали требовать ответов…он защищал меня до последнего вздоха. Я еле как вырвался и убежал, мне нужно было добраться до вас и сообщить…а сейчас….я даже не могу придать его тело земле и проводить в последний путь к Богине милостивой как следует, - он не перестает плакать, - он был мне хорошим и заботливым мужем, даже если он провалился как родитель…мы оба провалились… - Не говори так, Юнги, вы сделали все возможное, чтобы спасти своих детей, и этот поступок самый ценный, даже не думай, что вы были плохими родителями, - успокаивая его, говорит старший омега. - Мы здесь, на территории нашей стаи, устроим обряд по твоему мужу, не важно где его тело, главное его душа будет спокойна. Он будет знать, что его муж и дети в целости и безопасности, – принимает решение Намджун. Сокджин кивает в подтверждение словам мужа, подсаживается ближе к Юнги, обнимая за плечи. Они вместе еще немного плачут. - Уже вся еда остыла. Давай подогрею… - Не нужно, все в порядке, давай посидим еще так немного, хен. – Юнги положил голову на плечо своего друга, пригреваясь в его объятиях, он немного успокаивается. - Папа, отец, что происходит? - Заходит на кухню, потирая глаза, молодой и очень красивый омега, Юнги обращает внимание, что внешностью он схож с Сокджином, - я проснулся от странных звуков и шума, - оглядывая кухню, он замечает гостя, в объятиях папы. – Здравствуйте, - низко кланяется. - Познакомься, Юнги, наш сын Ёль, ему 16. – Вставая, и все-таки идет разогревать еду, говорит Сокджин. - Здравствуй, Ёль, приятно познакомиться, меня зовут Юнги, можешь называть меня хен, - встает слегка кланяясь. - О! Вы ведь папа Сону-хена и Чонвони верно? – задорно улыбаясь, говорит юноша, сон как рукой сняло, - они будут так счастливы, когда увидят вас. Они так скучали все это время по вам. – Немного грустно заканчивает предложение, присаживаясь рядом с отцом, напротив гостя. - Не сомневаюсь, - улыбается, его дети всегда были привязаны к нему, - я скучал не меньше. - Как мои родители, хен? – уже обращается к Намджуну, - я даже не спросил о них, как они поживают? - Их нет…в живых…прости, Юнги-я…- говорит вожак, опуская голову, как будто чувствует свою вину. - Что случилось? – в глазах опять стоят слезы. - Они погибли, почти 6 лет назад…Южные напали, тогда на нашу стаю…мы многих потеряли… Юнги кивает, опускает голову и снова вытирает глаза рукавом рубахи. Он их так давно не видел и…уже не увидит. Они сидят в тишине, позволяют выплакать слезы скорби и печали по родным и близким оборотням, которых он потерял. Сокджин снова подсаживается рядом, гладя по спине и тоже роняя слезы…даже Ёль тихонько всхлипывает, обстановка такая. - Почему все плачут? – еще один член семьи появляется на кухне. - И чего всем не спится среди ночи? – риторический вопрос от Сокджина, вытирая глаза, встает, чтоб снова всем налить мятного чая, чтоб уже успокоиться. - Я встал воды попить, пришел на кухню, а тут вы…плачете…и…здравствуйте, - низко кланяется, также замечая ночного гостя. - Здравствуй. – Где-то Ники уже видел эти «лисьи» глаза… - Юнги-я, познакомься, наш старший сын Ники, ему 20, - Юнги кивает юноше, - Ники, а это Юнги-щи, папа Сону и Чонвони, - точно, вот где он видел эти глаза…юноша снова низко кланяется, - приятно познакомиться, Юнги-щи, - выпрямляется и зачесывает, лохматые после сна, волосы назад, пытаясь их пригладить. Ёль замечает нервные действия своего брата, коварная улыбка появляется на его красивом лице, мысленно он потирает ладошки друг о друга и дьявольски смеется. Сейчас он потреплет нервишки своему братишке. - Юнги-хен, - обращается Ёль к омеге, - ваш Сону очень красивый омега, многие альфы в нашей стае на него поглядывали, - косится на Ники, - но он выбрал себе сааааамого непутевого, – делает вид, что очень сожалеет о его выборе, выпячивая губы и кивая в подтверждение. - У Сону есть альфа? Он в браке? – Смотрит на старших Юнги. Ники как стоял, так и остался стоять столбом. Он нервничает, почему его брат так себя ведет? Мелкий паршивец…А если Юнги-щи будет против? «Богиня милостивая!» мысленно молится альфа. Сокджин усмехается, видя игру своего младшего сына, и нервозность старшего, - да, у него есть альфа, полгода как встречаются… - Это его выбор, верно? – Улыбается Юнги, его сын уже так вырос… - Конечно, никто ни кого, здесь ни к чему не принуждает, ничего не изменилось, мой друг, - добавляет вожак, - и тот альфа, не так уж и плох…- усмехается. «Ох, и на этом спасибо тебе, отец» думает Ники. Он продолжает нервничать. - Лучше бы он был в браке, - говорит Юнги, - они бы ничего не смогли с этим сделать. - О чем вы? – хмурится Ники, что-то ему не нравится этот разговор… - Я тебе пообещал, Юнги, никто не тронет и пальцем твоих сыновей, да что там пальцем, они даже не увидят их, даю тебе «слово вожака». – Вопрос Ники проигнорировали. - Да что случилось отец? – снова пытается выяснить причину младший альфа. Он уже понял, что папа Сону и Чонвона проделал такой долгий путь не просто, чтоб среди ночи чай на их кухне попить, но он не хочет думать о плохом. - Ничего не случилось, милый, и не случится, - отвечает Сокджин, - давайте все выпьем чаю, твой любимый, кстати, Юнги, - обращается к омеге, - я все еще помню, как ты любил мятный чай. И, Юнги-я, поешь уже, я заколебался разогревать, - снова ставит еду перед омегой. Ники так и не понял, что случилось и внятного ответа он не получил, он позже уточнит у отца, наедине. Юнги приступает к трапезе, он давно ни ел такой вкусной еды, в которую добавляют еще и любовь с заботой. Все остальные пьют мятный чай, каждый думает о чем-то своем. - Ты поел как воробей, - убирая остатки еды и посуду, говорит Сокджин, - да, да, ты мне сейчас скажешь, что не привык столько есть, я уже слышал подобное…. Юнги поджимает губы, он понимает, о чем говорит старший. Все присутствующие на кухне, тоже понимают, но никто ничего не говорит, не зачем. - Все, ночные посиделки окончены, всем спать, - командует Сокджин, - завтра, а точнее уже сегодня у нас много дел, нужно хотя бы еще пару часов подремать. - Юнги-я, я постелю тебе в гостевой комнате, а завтра утром навестим твоих детей, идет? - Конечно, Джин-хен, спасибо за все, и что заботились о них все это время… - Пустяки, с ними вообще не было каких-либо проблем, - улыбается, - они, кстати, живут в доме твоих родителей…они знают, чей это дом…- добавляет тихонько. Юнги кивает, дает понять, что услышал, но ничего не говорит, слезы снова скапливаются в уголках глаз, он тихонько всхлипывает, отставляя кружку. Все идут спать. ****** Раннее утро, Юнги так и не смог заснуть, несмотря на свою усталость, беспокойные мысли не покидали его. Он тихонько встает, не желая кого-то будить, и выходит из дома. Идет по знакомому поселению, здесь все так же, только изб стало больше, с ухоженными палисадниками и маленькими заборчиками. Солнце начинает подниматься над горизонтом, лаская своими лучами кроны деревьев и крыши домов в поселении. Вот и дом, в котором он провел свое детство и юность, но в этом доме больше нет тех оборотней, которые любили тебя и заботились, просто потому что ты их щенок, от грустных мыслей появляются слезы. Тихонько поднимается на крыльцо и коротко стучится в дверь, он немного сожалеет, что разбудит своих детей так рано, но он слишком сильно по ним соскучился. Никто не открывает, он стучится чуть громче, и слышит тихие шаги, у него появляется улыбка от предвкушающей встречи. Сону открывает дверь, и первые секунды он думает, что это сон. Не может на пороге его дома стоять папа. Как он здесь отказался? - Папа, - глядит неверяще пару секунд, - папа, - повторяя и, кажется, осознавая кто перед ним, кидается в объятия своего родного человека, обнимает крепко, глаза наполняются слезами. – Папа, я так скучал по тебе. – Юнги обнимает в ответ, у которого тоже катятся слезы. Его сын так изменился, он так хорошо выглядит, его милый прекрасный сыночек. Они совсем немного плачут и наслаждаются объятиями друг друга, не желая отпускать, стоя на крыльце. - Папа, заходи скорей в дом, - хватает за руку и тащит его в дом, закрывая двери, - проходи на кухню, я Чонвони разбужу. - Не надо, пусть спит, я никуда не уйду, мой милый, - ласково останавливает его Юнги, смотрит внимательно, касается ладонью его румяной щеки, гладит нежно, с любовью. Сону ластится к ладони папы, прикрывая глаза. – Пойдем на кухню, поболтаем. Сону берет чайник с печи, он еще теплый, печь не успела остыть с ночи, разливает по кружкам мятный чай, это у них семейная любовь. - Я сейчас, что-нибудь приготовлю тебе быстренько… - Не нужно, милый, просто посиди со мной, я пришел ночью и поел в доме вожака, - нежно улыбается. - Папа, - садится напротив, чтоб бесконечно смотреть на того, по кому скучал долгие четыре года, и не думал, что когда-то еще его встретит, - что-то случилось да? – На прекрасных глазах снова появляются слезы. - Да, милый, - не скрывает, - но не переживай, все будет хорошо, - берет за руку, успокаивает поглаживая. - Расскажи, - короткая просьба, а омега и не думал, что-то утаивать от сына, говорит ему все как есть. Заверяет, что больше никогда их не бросит и больше никто не посмеет их обидеть. С него хватит, его жизнь и так была наполнена болью и страданиями, он не позволит больше никому измываться над его детьми и им самим. Они плачут, и надеются, что это последние горькие слезы в их жизни. Сону оплакивает отца, а Юнги мужа. Проходит еще какое-то время, но они продолжают сидеть в тишине. Младший пересел поближе к папе, чтоб оказаться в его объятиях и подышать запахом, любимым с детства. Они слышат короткий стук в дверь, которая сразу открывается и вскоре на пороге кухни появляется Сокджин с Ники. Замечают прелестную картину, улыбаются. - Я проснулся, а тебя нет, - гости проходят, садятся так же за стол, напротив парочки, которая и не думала вставать и выпускать друг друга из объятий, - так и знал, что найду тебя здесь. - Куда мне еще идти, Джин-хен, - выдыхая, говорит Юнги, - у меня теперь, только один дом остался, - заканчивает с придыханием, проглатывая ком в горле. Ники сидит тихо, но не сводит взгляд со своего омеги и его папы, он так рад, что его милый мальчик, который так сильно скучал по Юнги-щи, теперь наслаждается объятиями родного человека. Как в ответ дарят всю родительскую любовь и нежность, которой так ему не хватало. Но в то же время ему так жаль, из-за каких обстоятельств его папа оказался здесь. Он надеется, что все их душевные раны вскоре излечатся. Сокджин поведал ему кратко, причину прибытия Юнги в их стаю. - Так, я приготовлю всем завтрак, мы тоже не ели, - вставая из-за стола, говорит самый старший, - милый, я похозяйничаю у тебя на кухне, ты не против? - Почему ты спрашиваешь, Сокджин-хен? Раньше тебе не нужно было разрешение… - И то верно, но я так…ради приличия, - улыбается. А следом и хихикают все остальные. Запах жареного бекона и риса разносится по всему дома и будит еще одного маленького его обитателя. Мальчик тихонько заходит на кухню, замечая гостей, и округляет глаза, с визгом несется в сторону того, кого он ожидал увидеть меньше всего, запрыгивая прямо в раскрытые объятия. Его подхватывают на руки, крепко обнимая. На глазах у всех опять выступают слезы. - Папа, папа, я так по тебе скучаааал, - начинает плакать ребенок, обвивая тело взрослого как коала. Юнги присаживается обратно на стул, не выпуская свою драгоценную ношу, не переставая гладить по спине и целовать в макушку своего маленького, очаровательного сыночка. Сону тоже обнимает папу, кладя голову ему на плечо, тихонько роняя слезы. Его дети выглядят так хорошо, у них не выступают кости, на которые было больно смотреть, здесь они хорошо питаются и никто их за это не попрекает. Это радует его родительское сердце. Сокджин вытирает влажные глаза, даже Ники, пускает скупую альфью слезу, от радостного соединения маленькой семьи. - Так, у вас будет еще время обниматься, давайте завтракать, - говорит Сокджин, ставя на стол плошки с едой, и наливая всем чай. Чонвон отказывается слезать с колен папы, остается там кушать, Юнги и не думал ему отказывать. Он смотрит на своих детей и радуется, что когда-то принял решение отправить их сюда, здесь у них хорошая жизнь. Снова стук в дверь и кто-то быстро заходит, тяжело дыша. -Здравствуйте, - низко кланяется юноша всем присутствующим, - меня вожак отправил сюда, - пытается отдышаться после быстрого бега, - там чужаки пришли, Восточные…- говорит молоденький альфа Дживон. - Мы поняли тебя, милый, - говорит Сокджин. Юноша кивает и быстро покидает дом, ему было сказано, сразу вернуться обратно с ответом. - Нам не нужно идти туда, Намджун сам все уладит, - спокойно излагает старший омега, - продолжайте есть, - хотя понимает, что никому и кусок в горло не полезет. Проходит какое-то время, за которое они все делали вид, что едят, хотя только перебирали ложками, по крупице еды кладя в рот и пытаясь проглотить. Кроме Чонвона, которого не посвящали во взрослые дела, как ребенку, ему не нужно это знать. Его папа здесь, рядом, остальное не должно касаться его детской ранимой души. - Я пойду, схожу, - говорит Юнги, - не могу просто сидеть здесь и ждать неизвестно чего…- Сону-я, мальчик мой, останься дома с Чонвоном и не выходи, пока я не вернусь, хорошо? – Заглядывая в глаза и гладя по щеке, дает наставления его папа. Юноша кивает, он не смеет ослушаться, знает, зачем здесь члены его старой стаи. - Папа, ты куда? – Забеспокоился маленький омега, - ты вернешься же, да? - Конечно, я вернусь, - улыбается, гладя по голове, - я больше никуда, никогда не уйду, мой милый, - целует в макушку. - Я бы не советовал тебе ходить, - подает голос Сокджин, - но и останавливать тебя я не имею права. - Я с вами пойду, - встает со стула Ники, - просто так, на всякий случай. Просто провожу вас. – Он не знает, что его ожидает на границе, но хочет быть в курсе, кто там пришел предъявлять права на его омегу. Юнги не отказывается от сопровождающего, они вместе выходят из дома и направляются в сторону границы. ****** - Здравствуй, вожак, - смотрит прямо в глаза, даже кивком головы не удостоил, где воспитание Восточных? - Здравствуйте, что вас привело на мою территорию? – Намджун старается, не обращать внимание на небрежный тон, граничащий со злобой. Он не будет нападать первым, можно попробовать все решить мирным путем. - До нас дошел слушок, что на вашей территории проживают наши омеги, хотелось бы их вернуть домой, - говорит все тот же наглый оборотень, без капли уважения. - Если вы говорите о щенках, которые пришли к нам четыре года назад, то они больше не принадлежат вам. Мы их приняли в стаю, когда они попросили помощи, теперь они наши, - Намджун отвечает ровно, у него нет беспокойства и страха, за его спиной стоят около 20 здоровых взрослых альф, которые не намерены пускать чужаков, враждебно настроенных, на свою территорию. Восточных же вдвое меньше, если они не глупы, то им тоже не стоит нападать. - Да, они самые, нам не нужен мелкий, можете, оставит его себе, нам нужен его старший братец, Сону-я, - криво ухмыляясь, тянет имя омеги. Намджуну хочется прямо сейчас перегрызть ему глотку. «Противный подонок» проскальзывает в мыслях. - Нет. Он член нашей стаи, хотите забрать? Тогда давайте устроим бой, все по традиции, не будем нарушать наших законов. Восточные не глупые, они знают законы, если запросят одиночный бой, то у них не будет права выбирать противника, если выйдет сам вожак, он любого из них за две минуты уложит на лопатки. Если запросят общий бой, тем более проиграют, их меньше в количестве, они все это понимают. - Он с самого рождения был обещан мне, своему альфе и сыну вожака, у него даже моя фамилия, он не может принадлежать другому, - со злостью выдает Восточный, ему не хочется уходить без омеги, но и бой просить, это как просить, чтоб его прикончили. - Я вам все сказал, выбор за вами. – Говорит вожак, - мы дадим вам время все обдумать. Юнги с Ники подходя, слышат последнюю фразу Намджуна. Видя омегу, Восточные оживляются, - О, так и знал, что вы здесь, Юнги-щи, конечно, куда бы вы могли вернуться, после того как своих отпрысков спрятали здесь, и после того как овдовели. – Нахально улыбается, знает, что делает больно, но так приятнее. Намджун оборачивается, смотрит на пришедших и дает понять, что не нужно им отвечать, не нужно вестись на их провокацию. Восточные понимают, что у них нет другого выбора, лучше отступить и остаться в живых, хрен с ним с этим омегой, хотя жалко, красивый был. - Раз у вас здесь, такая дружная стайка, что вы все друг за друга горой, и принимаете беглянок в свою семейку, то так уж и быть, - продолжает ухмыляться, как будто делает им одолжение. Достает что-то завернутое в ткань, завязанное узлом, - Юнги-щи, - обращается к омеге, - это вам, подарок от вашей бывшей стаи. – Кидает, узел катится прямо в ноги омеги. Юнги не ждет ничего хорошего, но нагибается, развязывает узел…и с ужасом отскакивает назад, когда видит, что там. Восточные видят реакцию, заливаются смехом. Ники, что стоял рядом с омегой, тоже увидел, что за "подарок" они принесли, и какую реакцию это вызвало у папы Сону, ему даже говорить не нужно, кому это принадлежит. Его переполняет злоба, зрачки расширяются, скрывая голубую радужку глаз, он оборачивается и несется на противников, чтоб перегрызть глотку, да как они посмели так поступать с омегой? Как они посмели так издеваться над его чувствами? - Ники, стоять! – слышит в своей голове голос отца, не успевая добраться до цели, его сносят, больно ударяя в бок, это немного отрезвляет. Отец. Придавливая его к земле, не дает встать, - успокойся, мы не нападаем первыми на тех, кто пришел к нашей границе с переговорами. Таковы правила! – он рычит, он зол на него. Ники закрывает глаза и пытается успокоиться. Намджун отпускает его, оборачиваясь, знает, что сын его услышал. - Вижу подарок понравился, не будем вам мешать, наслаждайтесь, - снова ржет, но наконец-то разворачиваясь, и покидая границу стаи. Восточный знатно так труханул, когда оборотень с бешенными глазами несся на него, но не будет же он показывать этого, верно? Лучше свалить, как полагается трусам. Голова. Там была голова его мужа Хосока. Эти изверги оторвали ему голову и несли неделю, чтоб кинуть в ноги омеги, посмеяться над ним и его чувствами. Или «сказать», что вот смотри, это все твоя вина, если бы не обманули, то твой муж был бы жив. Юнги с помощью Ники кое-как добрался до дома, на крыльце сделав небольшую передышку, пытаясь прийти в себя, чтоб не пугать своим ошарашенным видом, хотя бы маленького Чонвони. Наверное, Намджун забрал часть тела его мужа и все готовил к обряду захоронения, он не уверен. Омега не ожидал, что его стая так жестоко обойдется с тем, кто вырос вместе с ними, и так посмеются над его телом. Он пребывал в шоке. Сокджин быстро смекнув, что произошло что-то неладное, отправляет Чонвона к Ёли и отпаивает друга настойкой из ромашки и мяты, привлекая Тэхена. Через пару часов, после происшествия, они провели обряд захоронения, пусть не всего тела, но как есть. Главное его душа отправилась в мир иной, к Богине. Хосок был хорошим оборотнем, значит, Богиня будет милостива к своему дитя, примет в свои объятия его чистую душу. Как ни странно, на обряд пришли все взрослые оборотни стаи, хотя и вовсе не знали мужа омеги, зато они все, кому около 30 лет и больше, знают и помнят Юнги. Они семья, а семья не могла оставить омегу одного в такой день, они все разделили горе. Юнги уже и забыл, что значит Северная стая, которые и радуются вместе, и плачут, тоже вместе. ****** - Милый, когда ты познакомишь меня со своим альфой? – они лежат в комнате на кровати, все втроем, Чонвони уже уснул под боком папы, крепко его обнимая, с другой стороны лежит Сону, тоже обнимая папу. Сегодня был тяжелый и эмоционально трудный день, сейчас глубокая ночь, а они никак не могут уснуть, продолжают болтать. - Папа, ты знаком с ним, - не смущаясь, отвечает юноша. - Тогда скажи его имя, сегодня на обряде я познакомился со многими молодыми оборотнями. - Папа, это Ники, - а вот тут немного смущаясь. - Серьезно? Сын вожака? – Юнги не ожидал такого. Да этот альфа был рядом целый день, помогал, подбадривал, успокаивал, но он думал, это потому, что Юнги с его родителями друзья, а тут, оказывается, еще одна причина есть. - Не знаю, хорош ли он…Ёль сказал, что ты выбрал самого бестолкового альфу, - дразнит своего сына, делая серьезное лицо. На самом деле, ему понравился Ники, хороший альфа, с хорошим воспитанием, к тому же это выбор его ребенка, он его поддержит в любом случае. - Папа, я же вижу, что ты дразнишь меня, - улыбается юноша, - он тебе понравился да? - Да, милый, - не скрывает и не отрицает, - мне он показался хорошим альфой, если он тебе нравится, разве я могу быть против? – улыбается в ответ, целуя в макушку. Его раскусили. Сону всегда мог хорошо считывать эмоции своего папы. Засыпая, они надеются, что это последний «черный» день в их жизни. Они будут помнить Хосока всю оставшуюся жизнь, поминать его в «день усопших» и просить Богиню милостивую, заботиться о его душе там, наверху. Чтоб он смотрел на своих родных и близких, видел их здоровыми и счастливыми, и был в спокойствии. Завтра будет новый день, а значит есть надежда на новую жизнь. У Юнги сейчас только одна цель - выполнить свой родительский долг: заключить браки своих сыновей и на старости лет нянчить своих внуков. Теперь он будет жить только ради этого.