Hope for a better life

- Тэхен-хен, Тэхен-хен…- маленький омега несется в поселение и кричит настолько громко, что его слышит, наверное, вся стая. - Что такое, милый, - выбегая из своего дома, обеспокоено спрашивает Сокджин, - что случилось? - Там…Сону-хен…в лесу…- пытаясь отдышаться, говорит Чонвон, - я не знаю, что случилось…мы гуляли по лесу…и вдруг он упал…заскулил…как будто у него что-то заболело, я испугался…я звал его, а он как будто не слышал меня…и я сразу побежал сюда… - Ты молодец, милый, иди к Ёлю и не переживай, я сейчас сам пойду и приведу его…- говорит старший, кажется он понимает, что могло произойти, они недавно говорили об этом с Тэхеном, но ждали немного позже. Отправив ребенка в дом, он спешит в лес… - Папа я с тобой, - подслушав разговор, говорит Ники. - Даже не думай! Сидеть дома и не высовываться. Все! Разговор окончен! – еще альфы там не хватало, у которого крышу может снести, она итак у него не на месте. Старший уходит, оставив молодого альфу на крыльце дома в расстроенных чувствах и переживаниях. Он тоже знает, что могло случиться с его милым Сону, но с папой спорить себе дороже. Сокджин находит его быстро, феромон свежей перечной мяты разносится по всей округе. Живот болит, печет, завязывается тугим узлом, как будто ему все кишки стянули веревкой. Перед глазами пелена из боли и слез. Выделения вязкие и обильные, с подтеками крови, все задние лапы и хвост испачканы. Он понимает, что с ним, с одной стороны он рад, что вот, наконец-то он «созрел», а с другой – это невыносимо. Еще и запахи…обоняние сильно обострилось. Он рычит, забился под поваленное дерево, прижав хвост между задних лап. Он не понимает кто перед ним, в глазах все плывет, а запахов слишком много…запах мороза и свежести, еловых шишек, запах сосен и чего-то сладкого, знакомого. - Милый, успокойся, это я Сокджин-хен, - ему нужно выманить его из-под дерева, чтоб донести до дома, поэтому он выпускает больше своего феромона, чтоб Сону его почувствовал и смог довериться близкому оборотню. Точно, запах сладкой карамели…перед ним его Сокджин-хен… Он перестает рычать, тихонько выходит из своего убежища. Сокджин замечает его расширенные зрачки, от чего глаза кажутся черными, голубой радужки почти невидно. - Давай, милый, тебе нужно домой… Он скулит, медленно подходит, позволяет старшему взять себя на руки. Как только оказывается в объятиях, чувствует спокойствие, заботу и доброту. Утыкается мордочкой в шею, от родного и близкого запаха немного успокаивается. Сокджин быстро доносит его до дома, заходя, запирает дверь, проходит в комнату и кладет его на кровать. - Милый, слышишь меня? Обернись. Сону слышит все как в вакууме, звуки как - будто отдаленные, не разборчивые…голова начинает кружиться и подташнивать… «Обернись, милый, тебе так будет лучше» слышит в своей голове. Сокджин понял, что как человека его не слышат, потому что волчья ипостась взяла вверх над человеческой. Он оборачивается, скручивается калачиком, держась за живот, крепко зажмуривает глаза и плачет. Плач смешивается с поскуливаниями и порыкиваниями. Сокджин знает, что ему больно, Тэхен сказал, что первая течка будет тяжелой и болезненной, они были готовы к ней, лекарь наварил специальные отвары, чтоб облегчить симптомы. Укрывая младшего, просит его потерпеть немного, говорит, что скоро вернется и принесет настойки. Уходя, старший запирает дверь его дома, но… на крыльце встречает Ники. - Я тебе сказал быть дома и не высовываться, что ты здесь делаешь? – с небольшим раздражением спрашивает его папа. - Я…просто пришел…я не собирался заходить в дом. Позволь просто постоять здесь, пожалуйста. – Омега знает, что его сын больше года влюблен, и вот уже больше трех месяцев клинья подбивает к Сону, а тот не отвечает ему взаимностью, ну или омеге просто так кажется. - Нет, милый, тебе лучше не находиться здесь, - уже спокойно говорит Сокджин, - навестишь его через несколько дней. Пойдем. Берет его за руку и чуть ли не силой тянет за собой. Ники сдается под напором папы, с печалью в глазах оборачивается на дом и следует за омегой. Сокджин сообщил Тэхену о течке Сону, лекарь, собрав свои баночки, пошел к нему в дом. Сегодня он позаботится об омеге. Сокджин, как ни странно, следит за своим старшим сыном, глаз с него не спускает, чтоб из дома не выходил. Ни то, чтобы он ему не доверял, но так, на всякий случай, только Богиня знает, что может вытворить молоденький альфа, окажись он рядом с течным омегой, к которому испытывает чувства. Ники же впервые чувствует себя так удрученно, чувствует недоверие своего папы. Ему хочется плакать, сам не понимает почему. Течка Сону проходит тяжело и мучительно, его все время бросает то в жар, то в холод, все тело болит и ломит, как - будто его всего скручивают в узел, а потом распутывают. Голова кружится, сознание где-то на грани с обмороком, тошнота не отпускает ни на минуту, ему все время дают что-то пить, но от этого тошнит еще больше. Все пахнет, все слишком сильно пахнет… Тэхен не отходит от него уже третьи сутки, отлучается ненадолго, проведать своих детей и возвращается обратно, отвары и настойки практически не помогают. Он надеется, что завтра ему станет лучше. Сокджин тоже часто навещает омегу, подменяет Тэхена, помогает ему делать примочки, обтирать тело юноши и менять постельное белье. Пару раз ловит Ники у дома Сону и грозится запереть его в кладовой, если еще раз увидит здесь. Он просыпается, чувствует запах чистого постельного белья, полевых ромашек, пряных трав и вареного мяса. Живот издает урчание, сколько он не ел? Открывая глаза, он видит Чимин-хена, задремавшего прямо на стуле возле его кровати, вот и полевые ромашки. Он у себя дома и, кажется, чувствует себя намного лучше, его не тошнит, голова не кружится, тело не болит и не ломит, наверное, течка закончилась. Он слышал, что во время течки, приходит сексуальное желание, но ему почему-то казалось, что он умирает, надо спросить у Тэхен-хена. - Как ты себя чувствуешь? – на кухне его встречает Сокджин, который готовит тушеное мясо с травами, - ты пять дней провел в течке… Сону садится за стол, прикрывая глаза и глубоко вдыхая сладкий, насыщенный запах карамели, который он знает с первого мгновения пребывания здесь и который стал для него, таким родным и близким, сейчас он может чувствовать его в полной мере. - Я в порядке, Сокджин-хен, спасибо, что позаботились обо мне, – краснея щеками, говорит Сону. Ему немного неловко, что старшим пришлось не только приглядывать за ним, но и переодевать его, и менять постельное белье со следами течки. - Это хорошо, - улыбается старший и не акцентирует внимание на заалевших щеках младшего, он его понимает, - сейчас буду тебя кормить, ты ничего ни ел за все эти дни, тебе нужно набираться сил. Чимин тоже присоединяется к ним, говорит, прикорнул и даже не слышал, как он встал, проснулся от голосов на кухне. Они вместе едят, Сону узнает, что кроме Тэхена еще Сухо и Мэй приходили, приглядывали за ним, его ни на минуту не оставляли одного. Он благодарен им. После еды, Сокджин отправляет Сону мыться, а Чимина домой к маленькому альфочке Кыа, который появился на свет месяц назад. Свежий, чистый, опрятный и сытый, он готов прогуляться. Выходя из дома, на крыльце они встречают Ники. «Опять» мысленно закатывая глаза, думает Сокджин. - Ах, да, Сону, этот альфа весь порог твоего дома оббил, если он тебе мешает, ты только скажи, я за ухо его утащу, - говорит старший. Ники же, опускает голову и тихонько пинает снег, почему папа так смущает его? - Все в порядке, Сокджин-хен, - улыбается младший омега. - Тогда я пошел, до встречи, и да, Чонвони у нас, не теряй его, - уходя, говорит старший. Они немного стоят в тишине, вдыхая запахи друг друга, чувствуя их по новому и в полной мере, и даже не пытаются это скрыть. - Зачем оббивал порог моего дома, - с озорством в глазах, спрашивает Сону, он, скорее всего, знает ответ, просто хочется немного подразнить этого альфу, с запахом крепкого черного чая с горчинкой. - Ничего я не оббивал, папа преувеличивает, просто приходил пару раз, - немного смущаясь, отвечает альфа, и благодарит Богиню за то, что на улице мороз и возможно его порозовевших щек, вовсе не от холода, не видно. - Зачем приходил? – продолжает дразнить, улыбаясь. - Переживал, - серьезно отвечает Ники, глядя прямо в глаза омеге, - и я не пытался заходить в дом, просто…мне здесь было спокойнее, когда чувствовал твой феромон, и знал что ты рядом. Сону видит его серьезность, он не смеется над ним и не высмеивает его чувства, не посмеет. Он пока не понимает, нравится ли ему этот альфа. Ники признался ему около четырех месяцев назад, что испытывает к нему чувства и не отступит, будет добиваться его, предупредил, чтоб на других даже не смотрел или он будет драться за него. Омега ему верит. Тэхен-хен говорил, что-то подобное… - Пойдем прогуляемся, - приглашает Сону, - хочу подышать свежим воздухом, - смотрит на альфу очаровательно улыбаясь, щуря свои «лисьи» глазки. Ему понравился ответ Ники… Они гуляют не долго, все таки Сону немного ослаб за дни течки, оказывается она отнимает много сил. ****** Ники сидит на кухне с Ёлем и папой. Дети пьют чай с малиной, Сокджин готовит ужин, Намджун чинит табуретку, у которой покосилась ножка, тихий семейный вечер. - Я сегодня виделся с Мэй-хеном, - из далека начинает Сокджин, - и впервые почувствовал неловкость при разговоре с ним…- Ники почему-то не нравится начала разговора, - он вчера был в лесу, собирал смолу для мыловарения, и кое-что увидел, - Ники как чувствовал…- как ты думаешь, Ники, что он мог увидеть? - Не понимаю о чем ты пап, - вот черт… - Тогда я тебе расскажу… - Может не стоит? – попытка не пытка, да Ники? - Тогда я могу послушать тебя, о том, что вчера два конкретных волка, валялись в снегу и облизывали друг друга… В этот момент послышались разные звуки: кашель Ёля, что подавился, бедняга, чаем, и сдавленный смех Намджуна, который делал вид, что не слушал разговор. Ники краснеет, похуже чем горящие угли в их печи и, судя по всему пытается утопиться в кружке. - Все было не совсем так…- тихо говорит младший альфа. - А как? Расскажи мне, а то знаешь, сегодня я почувствовал себя так, как будто не достаточно хорошо воспитал своего старшего сына, - Сокджин не злится, но хочет услышать ответ от своего ребенка. - Милый, не сомневайся в нашем воспитании, наверняка Мэй-хен не так все понял, Ники бы не сделал ничего плохого…- Намджун допустил ошибку, когда посмотрел на своего мужа и в доли секунды «переобулся» во мнении, - знаешь, Ники, что бы там не было, ты не должен был так поступать, - Ники почувствовал укол предательства от отца. - Да все не так, - обиженно вскидывает голову альфа, - ничего мы не облизывались…просто, Сону вчера согласился встречаться со мной, и я от радости лизнул его без разрешения, а он повалил меня в снег…и все…я извинился потом, я ж не думал, что нас кто-то увидит, - совсем тихо заканчивает Ники. Сокджин и не думал в серьез ругаться на Ники, но для профилактики, чтоб без «глупостей» надо было. На самом деле они с Мэй-хеном посмеялись над молодежью, Мэю наоборот было неловко, что он увидел уединения зарождающейся парочки и быстро смылся из леса, забыв про смолу. Вчера был по истине волшебный день, Ники пригласил Сону погулять по лесу, побегать в волчьем обличии. Они уже месяц так гуляют, каждый день, сегодня он решил предложить ему встречаться, хотя по сути ничего не изменится в их отношениях, но статус парочки было бы неплохо иметь, если в будущем они собираются пожениться, а Ники уверен, что на следующую зиму они заключат брак. Он сделает все возможное, чтоб Сону понял, что с ним он будет, любим и счастлив, ни в чем не будет нуждаться. Его милый омега согласился, он так обрадовался, что без раздумий лизнул его по носу, а Сону так опешил, что с размаху повалил его в сугроб. Конечно, Ники понимал, что нельзя было без разрешения так делать, поэтому позволил омеге потоптать его лапами. Он, правда, потом извинился. - А почему, мы, твои родители не знаем об этом? – уже с хитрой улыбкой спрашивает Сокджин. - Да как то неловко рассказывать вам, что я лизнул Со… - Да не об этом я, Богиня милостивая, - опешил его папа, - я о том, что вы встречаетесь… - А…дак это…не знал, как сказать, хотел сегодня за ужином. - Молодец, сынок, поздравляю, - подсаживаясь на отремонтированный стул, говорит Намджун, - когда сватовство устроим, может через неделю? - Отец! О чем ты говоришь? Только следующей зимой…- смущаясь, заканчивает младший. - Действительно, дорогой, дай детям время на сближение, пусть погуляют, узнают друг друга получше, к тому же, к свадьбе много всего нужно подготовить, мы будем выступать и с одной и с другой стороны. - Как скажите, я разве против, просто предложил, - сливается Намджун, - просто дедушкой хочется стать уже…- тихонько говорит вожак. - Когда это мы в стае, стали требовать, чтоб поскорее появились щенки, скажи ка мне на милость? – угрожающе смотрит на него Сокджин, складывая руки на груди, - разве мы не оставляем это решение за парой? - Ой, я так проголодался, дорогой, ужин ведь уже готов да? Давай кушать, - улыбается Намджун, как ни в чем не бывало. Сокджин качает головой, но какой ему быть дедушкой, он хоть и вожак, но из детства вон, еще не вырос. Дети улыбаются на обычную перепалку между родителями. ****** - Вся стая уже знает, что вы с Ники парой стали, молоденькие альфы возмущаются, что их милый Сону больше не свободен, - улыбаясь, говорит Чимин. - Все не так, хен, - смущаясь, с улыбкой отвечает младший, - никто не возмущается, я не настолько популярен. - Да ладно? Мне посчитать, сколько альф за тобой пытались ухаживать? - Не стоит, хен, давай лучше заканчивать с овощами. На дворе уже середина марта, сегодня у них праздник Зимнего Солнцестояния. Альфы с утра ушли на охоту, чтоб вечером на костре пожарить свежее мясо, омеги же занимаются овощами, чистят, нарезают, пекут разные лепешки и все для вечернего пиршества. После приготовления овощей к общему столу, им еще предстоит сделать уборку, каждый в своем доме, хотя они и так каждый день убираются. Но это традиция - перед празднованием навести тщательный порядок, на праздник обязательно одеть новую одежду, а на столе должны быть лучшие блюда и обязательно мясо и хлеб. - Сону-хен, давай скорей, там на поляне уже костры разожгли и мясо во всю жарят, скоро песни с плясками начнутся, а ты все копаешься, - Чонвону просто не терпится поскорее удрать к месту празднования. - Мы не опаздываем, Чонвони, еще минутка и идем. На поляне заиграли первые барабаны, рекой полилась мелодия. Песни на каждый праздник свои. Сегодня поются с пожеланиями счастья. Первый танец за вожаком и его парой. Песня медленная, плавная, без резких движений, как и их танец. Сону уже трижды праздновал этот праздник, сегодня в четвертый раз, но он не перестает восхищаться его величием, красотой и традиционностью. Он сидит на бревне, около костра, смотрит на танцующие пары, которые присоединились чуть позже вожака и его омеги, выглядывает одного альфу, но нигде его не видит. - Меня ищешь? – тихой шепот на ухо. Сону вздрагивает. - Зачем пугаешь? - Прости, я не хотел, - садится рядом, заглядывая в глаза, чем смущает Сону. Ники нравится, как Сону смущается, он становится особенно очаровательным и милым. - Я отходил ненадолго, у меня кое-что есть для тебя, - говорит тихонько, - дай руку. Сону протягивает ему ладонь, а он на запястье завязывает шнурок, на который нанизаны бусины, сделанные из драгоценных камней. - Богиня…- омега открывает рот и выпучивает глаза на альфу, - какая красота, ты сам это сделал? - Да, я его еще начал делать больше года назад, когда понял, что ты значишь для меня гораздо больше, и пообещал, что подарю тебе, когда мы будем парой, к тому же, это традиция. – Смотрит прямо в глаза, ему так хочется его обнять сейчас, но нельзя, слишком много оборотней, не прилично, - Ты очень дорог моему сердцу, Сону. - А ты моему, Ники-хен, - смущаясь, опуская глаза, отвечает тихонько, хотя их итак никто не слышит, из-за музыки и танцев. – Спасибо, браслет очень красивый, - смотрит и нежно касается переливающихся бусин в свете костра. Они пока не говорят слова любви, даже если один чувствует ее уже давно, а у другого только зарождаются эти прекрасные чувства, для этого будет свое время. - Наш сын так вырос, - подтирая слезу, тихонько говорит Сокджин своему мужу, - уже первый подарок подарил. Они «подглядывали» за молодой парочкой не заметно, не желая их смущать. В их стае первый подарок из драгоценных камней обычно дарят родители, когда рождается щенок, второй - дарит альфа своему омеге, когда они становятся парой, так альфа показывает серьезность своих намерений, третий – дарит уже муж на свадьбу, обычно это ожерелье, которое омеги носят, как знак брака. - На следующую зиму и второй подарит, будь в этом уверен, - с гордостью говорит вожак, - я отберу для ожерелья самые лучшие камни, всем на зависть, чтоб по Сону было видно, что он муж будущего вожака. - Ты прав, дорогой, у него должно быть самое лучшее ожерелье, как у меня в свое время, - с улыбкой говорит Сокджин. Намджун, кивая, улыбается, приобнимая своего мужа за плечи, смотря на своих детей. Сону и Ники смотрят на них в ответ, старшие понимают, что их спалили за подглядыванием, быстро ретируются вглубь толпы, как будто это не они полчаса на них глазели. Праздник продолжается, Сону вытягивают танцевать, такие же молодые омеги, как и он. После того как станцевали пары, пришла очередь не женатой молодежи. Омеги и альфы танцуют вместе, но они не прикасаются к друг другу, лишь подходят близко и снова отдаляются, резкие и ритмичные движения выглядят синхронно и красиво. Танец посвященный огню, таким образом, они благодарят его за тепло и свет, за возможность приготовить пищу. В этот день, когда горит костёр, нельзя ругаться, запрещено при огне врать, быть злым, жадным и подлым, огонь – олицетворение солнца, которое они восхваляют и призывают, чтоб поскорее ушли морозы, а на смену им пришли теплые деньки. В первую зиму, Сону вообще не танцевал, просто потому что не умел, а сейчас он не уступает другим. После молодежи, пришла очередь детей, хотя они могли танцевать, когда заходят, и с кем захотят, их не ограничивают. Джей приглашает Сону, протягивая руку, как настоящий джентльмен, омега, улыбаясь, вкладывает свою большую ладонь, в его маленькую, и благодарит кивком за приглашение, а Ники совсем немного ему завидует. Не женатые пары не танцуют вместе, не принято. Ники не долго «горевал», пошел и пригласил Чонвони, маленький омега, смущаясь, станцевал с альфой. А Ёль танцевал с маленьким альфочкой Кыа, взяв его на руки. Взрослые были очарованы такой картиной. Сегодня хороший день, они все счастливы. После песен, плясок и танцев, они садятся на брёвна, пододвигая их поближе к костру, чтобы поесть мяса с овощами и обязательно должны вкусить хлеб, который они готовят в виде лепешек, похожих на круг солнца. Альфы приносят еду для своих омег, таким образом, они показывают заботу к своей паре, а омеги должны принять и съесть хотя-бы кусочек, дают понять, что одобряют. Ники набирает полную деревянную плошку жареного мяса с картофелем и морковью, прихватывает румяную лепешку и несет Сону, отдает ему в руки и просит попробовать, внимательно смотря на него. Блюдо очень горячее и все дымится, у омеги слюна скапливается во рту. Он принимает блюдо, так же глядя на Ники, откусывает немного лепешки и берет горячий и ароматный кусок мяса, кладя его в рот. Мясо жирное и сочное тает во рту, а его сок стекает по пальцам, капая на одежду, Ники заботливо вытирает принесенным полотенцем, улыбаясь с неаккуратности младшего. Сону и не думал отказывать альфе, было бы неуважительно сделай он так на глазах у всех, когда они уже имеют статус пары. Но, кажется, Ники все равно переживал немного. Они едят с одной тарелки, скромно кормя друг друга, и смущенно опускают глаза, когда на них поглядывает кто-то из взрослых. Они не делают ничего такого, что могло бы как-то показать, что они нарушают грань дозволенного, все в рамках приличия. Но они еще очень юные, все в новинку, им свойственно смущаться. Вечер близится к ночи, все сыты и довольны, вдоволь натанцевавшись и наевшись, собираются по домам. Омеги собирают оставшуюся еду, делят ее на всех, чтоб каждый взял с собой хотя бы чуть-чуть, так принято. Альфы тушат костры, убирают инвентарь и уносят бревна. Ники провожает Сону с Чонвоном до их дома, они коротко прощаются, хотя альфа хотел бы обнять или даже попросить, в этот раз, поцеловать омегу, но не может, на улице еще слишком много оборотней, идущих в свои дома, будет не прилично, если их увидят, папа потом вломит по первое число. Папу Ники боится больше чем отца. В их стае омеги принимают решения в жизни своих детей, потому что они даруют им жизнь.