Pie in the sky // JENLISA

Что-то в Лисе смягчается, когда она видит жидкость на полу. Она понижает голос и медленно входит в комнату. «Хорошо», говорит она. Голос глубокий, но мягкий. "Вот так." Дженни, напротив, впадает в панику. «Лиса, я не знаю, что мне делать. Я даже не читала книгу! Я думала, у меня есть еще неделя или две, а теперь мне придется…» «Все в порядке», — говорит Лиса, поглаживая плечи. «Я проходила через это много раз. Просто сделай глубокий вдох…». Дженни несколько раз хватает ртом воздух, ее живот вздымается. «У меня даже нет автокресла!» — говорит она, заливаясь слезами. Лиса сжимает её руки крепче, и Дженни успокаивается настолько, что может сделать судорожный вдох и медленно выдохнуть. «Все в порядке. Мы принесем тебе один. Ты чувствуешь свои схватки?» Дженни качает головой, затем сомневается в себе. «Я имею в виду, было какое-то давление…» Она перекладывает руки с живота на бока. «Это стартовые схватки». "Ой." Дженни чувствует себя глупо, не осознавая, что у нее начались схватки. Она ожидала, что схватки будут более внезапными и сильными, как будто ремень стягивает талию так сильно, что ей казалось, что она вот-вот лопнет. Она вытирает лицо. "Что мне делать?" «Просто продолжайте дышать, пока схватки не станут более интенсивными». Дженни чувствует, что здесь должно быть что-то большее, но Лиса — врач. Лиса потирает руки Дженни. " Хочешь, я отвезу тебя домой?" Дженни в отчаянии и ужасе качает головой. Дом — последнее место, где она хочет находиться. «Хорошо. Мы можем остаться здесь, если ты считаешь, что тебе будет удобно», — говорит Лиса. — Разве нам не нужно в больницу? Лиса одаривает ее ободряющей улыбкой. «Ненадолго. Эта часть родов довольно обыденная. Лучше оставаться там, где тебе удобно». Дженни переваривает эту информацию. Это определенно не то, чего она ожидала от всех фильмов и телешоу, которые она смотрела. Но если роды означают, что ей придется какое-то время спокойно сидеть в кабинете Лисы, это может оказаться приятнее, чем она ожидала. — Хочешь позвонить мужу? Дженни яростно качает головой. «Он, наверное, должен знать, что у тебя схватки», — извиняясь, говорит Лиса. «Ему, вероятно, было бы все равно», - выдавливает Дженни. — Хорошо, — говорит Лиса, отступая назад. «Я позволю тебе решить, когда ему позвонить». Лиса помогает Дженни переодеться ей из больничного халата в её одежду, предварительно приведя себя в порядок. Дженни смотрит на свой живот, задаваясь вопросом, выглядит ли он по-другому без околоплодных вод. И действительно, ее живот выглядит бугристым и менее круглым. Как только Дженни оделась, Лиса нежно кладет ей руку на спину и выводит из смотровой комнаты в кабинет Лисы. Прежде чем вызвать медсестру, чтобы она убрала комнату для осмотра, она проверяет, удобно ли Дженни в кресле. «Я могу поставить фильм или что-нибудь в этом роде», — предлагает она, указывая на свой компьютер. Чувствуя себя потрепанной, Дженни пожимает плечами. Лиса открывает свой ноутбук, вводит пароль и открывает Netflix. Она предлагает компьютер Дженни, но Дженни слишком отвлекается, чтобы что-либо выбрать. Лиса выбирает сама какую-то глупую комедию, призванную поддерживать ее в хорошем настроении. Лиса достает файлы и начинает делать записи на другой стороне стола. Она спокойна, как всегда, и Дженни от этого становится не по себе. Она продолжает отрывать взгляд от комедии на Лису, задаваясь вопросом, что в этом странного. Через некоторое время заходит администратор, чтобы пожелать спокойной ночи. Лиса поднимает глаза, профессионально улыбается и объясняет, что Дженни просто ждет своего мужа, а Лиса закроется после того, как уйдет. Как только они узнают, что они единственные люди в здании, Лиса встает и садится в кресло рядом с Дженни. Она постукивает по ногам Дженни, давая знак Дженни положить ноги Лисе на колени. Дженни так и делает, и Лиса проводит рукой вверх и вниз по икрам Дженни, продолжая писать другой рукой. Это настолько простой и интимный жест, что Дженни успокаивается от безумного беспокойства. При этом, сосредоточившись на компьютере на коленях, она чувствует напряжение в животе. Сжимается сильнее, чем раньше, но терпимо. Она немного напрягается, и Лиса поднимает глаза. «Мы начнем отсчитывать время с этого», — говорит она, глядя на часы на полке. Дженни поражена тем, насколько хорошо Лиса знает её тело. Несмотря на все страдания, которые она пережила во время беременности, Лиса — ее спасительная милость. Она снова сосредотачивается на сериале, как ни странно, довольная тем, насколько легкими стали роды. Ее схватки управляемы и в течение следующих нескольких часов с интервалом от семи до десяти минут. Здесь тихо и спокойно. Дженни встает, чтобы пописать и потянуться, отмечая, какой спокойной и неторопливой она себя чувствует. Лиса улыбается ей и снова смотрит на папку у нее на коленях. Возвращаясь к своему креслу, Дженни видит на полке фотографию Лисы и ее жены в рамке, стоящую рядом с медицинским учебником. Она знает, что это рискованно, но чувствует себя обязанной принять печаль женщины, которую любит. — Могу я посмотреть? — спрашивает она, постукивая по рамке. Лиза делает паузу, затем слегка кивает. Дженни достает фотографию, на этот раз внимательно изучая ее: сияющее лицо жены, рука, обнимающая Лису, рука со сверкающим кольцом, прижатая к гладкой коже плеча Лисы, мягкие волны волос Лисы, блестящая белизна их платья. На фотографии столько радости, жизни и обещаний, что Дженни задается вопросом, не скрывала ли Лиса это, чтобы мучить себя. Она не может представить, чтобы улыбающаяся женщина заболела и умерла. А Лиса... Лисе пришлось наблюдать, как ее жена прошла путь от такого жизнерадостного, живого человека до того, чтобы похоронить ее. Неудивительно, что Лиса не хотела никому рассказывать. Дженни не уверена, насколько комфортно Лисе говорить о своей жене, но она хочет показать Лисе, насколько она заботится, не выражая при этом жалости. — Как долго ты была с ней? «Восемь лет», — говорит Лиса. «Женаты из них четыре». Дженни чувствует, как ее сердце сжимается так же, как сжимается живот. Она представляет, каково было потерять кого-то, кто был таким постоянным человеком в жизни Лисы, после того, как ее метали между родителями, спорившими по поводу опеки, ее дразнили и исключали из-за того, что она гей, и потеря дедушки. Быть с хорошей, доброй женщиной, должно быть, помогло Лисе пережить хаос медицинской школы и ординатуры. Она понимает, почему Лисе хотелось притвориться, что ее не было. «И ты хотела ребенка…» "Мы хотели." Дженни чувствует, как ее сердце сжимается от грусти. Лиса была частью Мы. Мы хотели создать семью. Дженни давно не чувствовала себя частью «Мы». Она задается вопросом, сколько времени понадобится, чтобы снова почувствовать себя одинокой, если она потеряет мужа или жену, которых по-настоящему любила. Она смотрит на фотографию и замечает, какой молодой и милой выглядит жена Лисы. «У тебя когда-нибудь было ощущение, что ты изменяешь ей со мной?» Лиса выглядит застигнутой врасплох вопросом. Она смотрит, затем робко кивает. Дженни чувствует, как что-то в ее груди тянется к Лисе. Она знает, что Лиса любит ее, но любовь сложна и многослойна и горько-сладкая. "Ты всё ещё?" Лиса закусывает губу, затем еще более робко качает головой. Есть что-то грустное в том, что Лиса немного отпустила свою жену, даже если это освободило место для Дженни. Она хотела бы, чтобы у Лисы было и то, и другое. Дженни чувствует начало схваток, на этот раз немного более интенсивные, чем предыдущие, и кладет фотографию обратно. Она не хочет расстраивать Лису слишком долгими разговорами о ее жене за несколько часов до того, как ей предстоит родить ребёнка Дженни. «Дыши», — говорит Лиса, видя, как напряжение охватывает Дженни, когда Дженни прислоняется к книжной полке, чтобы успокоиться. "Сосчитай до десяти." Дженни это делает, и когда схватка прекращается, она возвращается на стул. Она не поднимает ноги обратно, желая чувствовать себя уверенно, пока у нее все глубже начинаются схватки. Дженни чувствует, что будущее приближается ближе, чем ей хотелось бы. После рождения ребенка, за исключением нескольких послеродовых посещений, она не знает, как часто сможет видеть Лису. Она хочет наслаждаться каждой минутой, проведенной вместе. «Я хочу знать о ней», — говорит Дженни. Лиса одаривает ее спокойной улыбкой. «Хорошо», говорит она. «Но сейчас просто расслабься и дыши». Дженни пытается расслабиться, ерзает на своем месте и пытается сосредоточиться на шоу. Но она отвлекается и продолжает оглядываться. «Я рассказала ей о тебе», — продолжает Лиса. «Когда я навестила её на прошлой неделе». Дженни думает о том, что она представляла в тот день: Лиса ведет жену в ресторан или спа-центр или в длительную прогулку, и чувствует, как у нее сжимается сердце, когда она заменяет эти образы Лисой, сидящей на кладбище и разговаривающей с надгробием. "Что она сказала?" — спрашивает Дженни. Это странный вопрос, но она имеет в виду это только для того, чтобы принять отношения, которые все еще живы в сердце Лисы. «Не так много», — говорит Лиса с грустной улыбкой. «Она никогда этого не делает». Дженни натянуто улыбается, поерзав на стуле. На мгновение становится тихо. «Ты бы ей понравилась», - задумчиво говорит Лиса. «В другой жизни вы бы были друзьями». Лиса много раз делала Дженни комплименты, но этот, кажется, самый большой комплимент, который Лиса ей когда-либо делала. Дженни не привыкла ничего получать, не говоря уже о комплиментах. «Может быть, в другой жизни у меня были бы друзья». Лиса тянется, чтобы коснуться рукой подлокотника стула, за который сжимается Дженни. "Я твой друг." Дженни кусает губы, зная, что это правда, несмотря на все, чем они друг для друга являются. У них не может быть титула, кроме друзей, но это не похоже на ложь. Лиса — первая лучшая подруга Дженни со времен школы. Очередная схватка приближается внезапно и более интенсивно, чем Дженни чувствовала до сих пор. Ее рот открывается, и она задыхается от выходящего из нее воздуха. Все её тело напрягается, и её пронзает боль. Это хватает и удерживает её настолько долго, что она начинает ругаться, передвигая под собой ноги. Лиса садится вперед, зная, что Дженни сразу же начнет нервничать. «Дыши», - тренирует она. "Сосчитай до десяти." Дженни вздрагивает и пытается дышать ровно, когда Лиса снова смотрит на часы. Когда схватка прекращается, Дженни обращается к ней за советом. «Посмотрим, как пойдут следующие», — говорит Лиса. Дженни кивает, чувствуя, как ее беспокойство начинает нарастать, но верит, что Лиса знает, когда придет время. Следующие четыре схватки происходят очень быстро, и Дженни кажется, что между ними почти нет перерыва. Они тянутся бесконечно, и Лиса начинает терять своё спокойствие. «Пора идти», — говорит она час спустя. «Тебе следует позвонить мужу». Дженни хмурится, все ещё переживая последние схватки. «Я поручу одной из медсестер сделать это, когда мы приедем в больницу. Или, может быть, после рождения ребенка. Или в его восемнадцатый день рождения». Дженни ожидает, что Лиса бросит на неё удивленный или неодобрительный взгляд, но вместо этого встает, протягивая Дженни руку. Дженни позволяет Лисе немного поднять её, чувствуя, как ее ноги болят и сводят судороги от стресса из-за схваток. Она чуть не падает, и Лиса ловит ее, положив руку на спину. Дженни встает на ноги, но на мгновение остается прижатой к Лисе. Здесь тихо и спокойно, и Дженни не знает, когда она снова почувствует себя так же. Она целует шею Лизы и глубоко вдыхает аромат ее кожи. Затем она отстраняется, ища комфорта и уверенности. «Вы готовы завести ребенка, миссис Ким?» — спрашивает Лиса, сверкая глазами и мягкой улыбкой. Впервые за несколько месяцев Лиса назвала ее миссис Ким приватно, и Дженни знает, что она полушутит. Это мило. Дженни нервно улыбается ей и кивает, одаривая ее последним поцелуем со вкусом взбитых сливок, прежде чем позволить Лисе вывести ее из офиса и довести до машины. Схватки Дженни начинают неотступно беспокоить ее, пока они едут. Она начинает стонать и задыхаться, а Лиса крепко держит руль, а другой сжимает руку или бедро Дженни. Лиса помогает ей зарегистрироваться, пока Дженни стонет и протестует в инвалидной коляске. Кажется, это занимает целую вечность, и Дженни не хочет сидеть, но медсестры настаивают.Когда ее наконец приводят в комнату, Лиса убеждается, что ей удобно на кровати, прежде чем похлопать Дженни по руке. «Увидимся позже», — говорит она. В этом нет ни близости, ни привязанности, и Дженни чувствует, что ее бросили. "Нет, подожди!" Дженни протестует. Лиса пристально смотрит на нее, многозначительно глядя на медсестер. «Я вернусь, когда придет время». Дженни чувствует, как ее тело ускоряется от страха и гнева, и начинается новое сокращение, когда Лиса выходит из комнаты. Дженни сложно. Она выдерживала удары своей жизни день за днём, не сломавшись. И все же роды настолько мучительны, а Джош так ее бесит, что она ловит себя на мысли, что это может ее сломать. Джош ухмыляется, наклоняя голову, чтобы посмотреть, что он снимает на камеру, пока Дженни тяжело дышит и потеет на кровати. «Джош, клянусь Богом, если ты не выключишь эту чертову штуку, я ее засуну…» — Полегче, детка, — усмехается Джош. «Не хочу, чтобы Джош-младший ругался, как моряк». «Мы не будем называть ребенка Джошем-младшим». «Просто дыши, детка». — Джош, — хрипит Дженни. «Пойди, принеси мне еще кусочков льда». Джош выключает камеру и ставит ее на место, на этот раз послушно. Это единственное, что радует в этой ситуации. Когда он обходит кровать, дверь открывается, и входит Лиса в своем халате, с хирургической маской, висящей на шее. «Еще раз здравствуйте, миссис Ким», — холодно говорит она. Дженни хмурится, ее слишком раздражает эта странная версия Лисы и она слишком злится на Джоша, чтобы сделать что-нибудь еще. Лиса на долю секунды замирает, прежде чем протянуть руку. «Вы, должно быть, мистер Ким», - говорит она. Она не говорит: «Приятно познакомиться» или что-то даже отдаленно сердечное. Джош фыркает. «Фамилия Бонг». Он показывает большим пальцем туда, где Дженни потеет и кипит. «Она не взяла  её». «Я уверена, что она принесла другие жертвы», — холодно говорит Лиса. Джош почесывает за ухом, затем обходит Лису и выходит в коридор. Они одни. Лиса подходит к Дженни и кладет блокнот. Она видит тряпку в тазике с холодной водой, и по тоскующему взгляду ее глаз Дженни понимает, что ей хочется ее поднять. Если бы медсестра или Джош вернулись в палату, это выглядело бы странно. Но Лиса все равно это делает. «Он кажется очаровательным», — тихо говорит она, касаясь лба Дженни. Для кого-то другого это прозвучало бы искренне, но Дженни слышит сарказм, исходящий из ее слов. Лиса еще несколько раз прижимает тряпку ко лбу Дженни, и Дженни кажется, что она смывает не только пот. Лиса смотрит на мониторы, издающие звуковой сигнал рядом с Дженни и считывающие жизненные показатели Дженни и ее ребенка. Она проверяет пакетик с физраствором, который капает в капельницу Дженни. «Помогли ли лекарства?» Дженни кивает, хотя, по общему признанию, они не подействовали на  нее так сильно, как она надеялась. «Все выглядит хорошо», — говорит Лиса, кладя тряпку обратно в миску. " Тебе что-нибудь нужно?" Дженни сгибает руку, тянется к руке Лисы, чувствуя, как натяжение хирургической ленты тянет ее кожу, а также боль от капельницы, перемещающейся в ее вену. Лиса на секунду берет Дженни за руку, достаточно долго, чтобы Дженни устало сжала ее. Лекарства и усталость откидывают ее голову на подушку. Ей кажется, что она может заснуть между схватками. «Мне бы хотелось, чтобы были только ты и я», — бормочет Дженни. «Я знаю», — говорит Лиса. Она нежно сжимает руку Дженни. «Мне очень жаль. Мне давно следовало настоять на переводе тебя к другому врачу». Она убирает руку. «По крайней мере, я буду здесь, когда она родится». Она. Дженни поднимает голову, задаваясь вопросом, правильно ли она расслышала Лису. Она выгибает брови, и Лиса подносит руку ко рту. Она. «Мне очень жаль», — говорит Лиса. «Ты не хотел знать». Дженни думала, что не хочет знать, но знание меняет все. У нее будет маленькая девочка. Материнство становится более реальным, когда она представляет крошечные розовые туфли, пластиковые заколки и сарафаны, сделанные из старых наволочек, как это делала ее мать. «Нет, я… я рада», — говорит Дженни. Лиса извиняюще вздрагивает, когда дверь распахивается. Они больше не держатся за руки, но Дженни притягивает свою руку к себе на колени. Они оба смотрят на дверь и с облегчением видят, что это еще одна медсестра. «Давай посмотрим, насколько ты расширена», — весело говорит медсестра. Дженни поправляет плечи, откидывается назад, готовясь к предстоящей растяжке. Медсестра надевает перчатку и устраивается между ног Дженни. Дверь снова открывается, и входит Джош с чашкой льда. Джош игнорирует медсестру и Лису, и Дженни знает, что это потому, что ему не нравится, когда она разговаривает с другими людьми, не говоря уже о том, чтобы кто-то совал в нее руку. Только идиот может завидовать нынешнему положению Дженни. Дженни дышит, пока медсестра осматривает ее, стараясь не показывать никакого дискомфорта. «Девять», — торжествующе говорит медсестра. «Не так уж много времени», — говорит Лиса. Она пристально смотрит на лоб Дженни, и Дженни знает, что поцеловала бы его, если бы могла. «Я вернусь через некоторое время». Дженни выдыхает, кивает и смотрит, как Лиса выходит из комнаты. Дженни в ужасе. Боль невыносима даже при приеме лекарств, а о родах она старалась не думать последние восемь месяцев. Будет больно. Это будет кроваво и утомительно. И когда все закончится, она больше никогда не останется одна. Ребенок внутри нее будет требовать от нее чего-то, пока она не умрет. Какая-то часть ее искренне надеется, что она умрет до рождения ребенка. Но Лиса не позволит этому случиться. В ней присутствует кинетическая энергия, когда она готовится к родам. Она авторитетна, руководит медсестрами и приказывает Джошу делать все, что ему говорит Дженни. Дженни полностью раскрыта, медсестры на месте, Лиса сидит на табурете между ног. На подносе разложены инструменты для перерезания пуповины и мытья ребенка. «Когда начнется следующий, тужься», — говорит Лиса. В ее голосе нет ничего мягкого, ничего любящего или доброго. Это еще больше беспокоит Дженни. Она кивает, но чувствует себя парализованной. Все готово, но Дженни не хочет торопиться. Несмотря на то, что ее тело говорит ей об этом, даже несмотря на то, что она чувствует, как ножки ребенка прижимаются к ее ребрам, пытаясь помочь, она не хочет тужиться. Она слышит звуковой сигнал, указывающий на начало следующей схватки. «Начинается», — говорит Лиса. «Нагнись и сосчитай до десяти». Они ждут, держа руки в перчатках наготове, но Дженни не двигается. «Тужьтесь, миссис Ким», — требует Лиса. Дженни не сможет этого сделать. Лиса смотрит на нее, когда схватка заканчивается. Лицо у нее суровое и серьезное. "Что-то не так?" Дженни сглатывает и умудряется пискнуть. «Я не могу». «Да, ты можешь. Когда начнется следующий, нагнись и сосчитай до десяти». Дженни дышит, молясь, чтобы следующий никогда не пришел. Но это так, конечно. Она чувствует желание тужиться, но не может заставить себя это сделать. «Миссис Ким, вам придется потужиться», — говорит Лиса. Дженни просто хнычет и ждет, пока схватки утихнут. Лиса поднимается со стула, стягивает хирургическую маску и смотрит на Дженни с напряженным и авторитетным выражением лица. «Ты можешь это сделать. Ты очень сильный человек, и единственный выход из этого это пройти». Дженни сглатывает и дрожаще кивает. Когда наступают следующие схватки, Лиса разговаривает с Дженни так, как никогда раньше. Она сурова, почти наказывает, требуя, чтобы Дженни тужилась. Она не повышает голос. Вместо этого она держит это низко и жестко. «Тужься. Сейчас». Этого достаточно, чтобы заставить Дженни броситься вниз, решив показать Лисе, что она может это сделать. Это занимает около получаса, и медсестры уверяют ее, что это нормально. Она старается производить как можно меньше шума. Она не хочет, чтобы Джош знал, сколько боли он ей причинил. Она не хочет, чтобы он получил удовлетворение. Когда все заканчивается, ребенок визжит и протестует против резкого света, холодного воздуха и различных инструментов, застрявших у нее в носу, а Дженни, обессиленная, падает на кровать. «Это девочка», — говорит одна из медсестер, стараясь казаться взволнованной. Дженни слышит, как Джош издает звук отвращения, но не поднимает головы, чтобы увидеть его реакцию. Он последний человек, о котором она заботится. Она смотрит на своего ребенка, на эту серо-розовую массу, которую она только что выпустила в мир. Она смотрит на крошечное тельце в руках Лисы, на трясущиеся руки и ноги, на раскрытый ротик, кричащий, как птенец, и не может поверить, что она это сделала. Она сделала это. Человек. Целый человек. Ребенок, которого она думала, что никогда не полюбит. Она смотрит на нее, все еще извивающуюся и покрытую кровью и первородной смазкой, и чувствует... Она чувствует все. Трепет. Страх. Защита. Власть. Любовь. Мгновенная, безусловная любовь.Ее маленькая девочка. Ее единственная чисто хорошая и невинная вещь.Ребенка вытирают, заворачивают в одеяло и передают Дженни, чьи руки инстинктивно обнимают ее. Она смотрит на морщинистое, румяное, недовольное лицо и чувствует, как ее сердце разбивается и вырастает в пять раз больше. Она никогда не хочет отпускать.