Дом разделенный

Властитель Узкого моря Вейгар Блэкфайр Задерживаться в Королевской Гавани он не стал: с комплектованием нацеленной на Дорн армии отец и Эймонд прекрасно справятся сами, да и дела на Ступенях требовали его присутствия. Распрощавшись с Таргариенами на ужине, Вейгар улетел из города рано утром, как обычно. Давняя мечта утереть нос Визерису и занять Железный трон с каждым годом все больше выглядела блеклой. Немалая часть вежливых обращений от лордов и челяди вроде "мой принц" или "ваше высочество" не цепляли его разум, нужда доказывать свое равенство, невзирая на незаконнорожденность, тоже угасала. Не имелось у Блэкфайра сомнений и в том, что за шепотками рыцарей и лордов в духе "Не хотите ли вы стать королем?" пряталась порожденная чем можно ложь. Пожалуй, сейчас в Вестеросе сложилось наиболее благоприятная ситуация с правлением. Ревнителей андальских традиций успокаивает пребывание мужчины подле королевы, воспитание наследного принца позволит ему удержать власть при сохранении баланса между короной и подчиненной ей землями, а никакого Мейгора на горизонте не наблюдалось: сам Вейгар не питал иллюзий по поводу того, как он сам поступил бы с любителями интриговать чужими руками. — Должен признать, что мне пришлась по душе идея обратить это ржавое седалище в прах с помощью дикого огня. — Деймон покосился на сына, озадаченный такой фразой. — Я не знаю, каким местом думал Завоеватель, и вижу только то, что каждый из Таргариенов готов разрезать чужую глотку о каждую из этих железок. А все отговорки про то, что лезвия мечей якобы ранят недостойных правителей — не более чем миф, используемый в гнусных целях: не каждому дано чувство равновесия или утонченное сложение воина. В конце концов, игры в этих стенах никогда не прекращаются. Особенно ночью. Отец помолчал, словно размышляя, стоит ли говорить что-то еще. Вейгар догадывался о том, какие мысли у него на уме, но не настаивал, и наконец Деймон решился: — Разве тебе не хотелось занять трон самому? — Мне хотелось стать королем. Я им стал. Там, на Ступенях, где я свободен по-настоящему. Здесь много... людей, — последнее слово прозвучало с нескрываемым пренебрежением. — И червей, что считают себя людьми. — У меня есть к тебе просьба. Вейгар перевел взгляд на отца и вдруг заметил, что его лицо в полумраке исказилось, добавляя десяток-другой лет. — Мой отец умер, будучи куда более молодым. Мой дед пережил почти всех собственных детей... Тогда я боялся, что мой сын начнет войну с моим братом — а теперь боюсь, что в тот же час, когда мы с Нирой отправимся на встречу с богами, Семь Королевств утонут в кровавой бойне. Холодный ветерок обдал Блэкфайра, словно знаменуя признание отца как предвестие. — Если когда-нибудь дети, — под детьми Деймон понимал их всех, даже Хелейну с Джекейрисом, — развяжут эту войну, ты один сможешь их остановить. — Они не станут слушать бастарда-иноземца. — Быть может. Но старшего брата... — Всадника Каннибала, не забывай. Черного Принца. Или Черного Короля, раз уж на то пошло? — с ноткой издевательства фыркнул Вейгар. ...Тронный зал, где и состоялась вчерашняя беседа, развеяло, словно пелену дыма, и Блэкфайр обнаружил себя прикованным к драконьему седлу. Черные крылья простирались над морской гладью — что означало: позади остались владения Баратеона, над которыми Каннибал провел большую часть времени. А судя по вставшему в зенит солнцу, перелет до Кровавого Камня почти завершен — и действительно, вскоре возникли размытые очертания острова, от чего Каннибал издал приветственный рев. Они дома. За те шесть лет, что он правил Королевством Узкого моря, принесенный железняками и капитанами Узкого моря порядок изменил главный остров к лучшему. Служившие поблизости Грейджои успели привнести сюда дольку родного Лордпорта, из-за чего пристань, некогда предназначенная большей частью для стоянки военных кораблей и редких грузовых коггов, разрослась в ширину, а также обзавелась прибрежными лавками и выстроенными поселенцами домами. Перетягивать в новоиспеченный городок всю торговлю Блэкфайр не собирался — портить отношения с вассалами ему было не с руки. Параллельно с этим ему пришлось давить отдельные инициативы по разделу Спорных земель: молодой король обосновывался в этих местах всерьез, надолго и под одним знаменем. Вскоре радикалы сами замолчали по разным причинам, а умеренные в своих убеждениях богатеи предпочли демонстрировать уважение драконьему хозяину, узрев печальную судьбу дома Рогаре. Когда Вейгар сумел спуститься с драконьей чешуи на твердую землю, его уже ждали. — Мой король, — поклонился Флауэрс, и от вида иронично-доброй усмешки на лице Блэкфайра не сдержал собственную улыбку. Подле рыцаря стоял мальчишка-оруженосец: благо, Гарри не пришлось разделять участь сира Кристона и прятать от короны собственных детей. — Итак, Гарри?.. — Дела обстоят неплохо. Селтигар решил осмотреть острова, обещал вернуться к завтрашнему утру. Еще нам требуется увеличить затраты на снаряжение для ополчения... раза так в полтора-два. Ввиду численности, — добавил рыцарь, заметив удивление господина. Сир Фалрик обычно выделял людей из гарнизона для тренировки ополчения, чтобы из пригодных к службе получался хоть кто-то похожий на Золотых плащей, и не так уж безуспешно. Вдобавок ко всему под знамена Блэкфайра иногда забредали нищие или отщепенцы Городов — сам Крагтир Драхар откомандировал на помощь наемника Черного Тромбо, ставшего главой "ряженого войска". А вот рост расходов на оружие с доспехами объяснялся двумя вариантами: хорошим, то бишь разрастанием королевства и его населения, и плохим, в виде теневой торговли хорошей сталью. — И сколько сейчас мы можем выставить воинов? — Если подсчеты не врут, три тысячи пеших. Без малого. И без опоры на остальных. Пеших. Не конных, потому что нынче лошади стоили довольно дорого. И дело не в отсутствии средств, ибо сундуки с веларионовским золотом еще не напоминали заросшую паутиной пустоту — а в доставке на Ступени как самих животных, так и оборудовании для них пастбищ. Выходило, что война с дотракийцами стала бы для Блэкфайра самым дешевым способом... и магистры на обоих концах Ройны, разумеется, хорошо об этом знали. — Еще кое-что, мой король, — малость замялся Флауэрс. — На рассвете в замок прибыла леди Арвен. Одна. Я выделил ей гостевые покои леди Реи. Вот этот визит Вейгара ни разу не удивлял. Напротив, чего-то подобного мужчина и ждал. Леди Ройс-Аррен давно жаловалась, что как только дочь расцвела, то в ее характер все чаще вкраплялись примеси материнской твердости — на беду самой Реи, вынужденной столкнуться со своей маленькой копией. — А что-то вечно, — усмехнулся властитель. *** В последний раз Вейгар и Арвен виделись два года назад: тогда он решил вспомнить старые времена, совмещая очередной визит к Таргариенам с деловыми переговорами как в столичном порту, так и Чаячьем городе. Сейчас перед ним предстала подросшая девушка с фигурой, ничуть не уступавшей аристократкам из Лисса, а выглядывающий из-под темной челки пронзительный взор янтарно-смоляных глаз вмиг вгонял в ступор взрослых и солидных мужчин. Сам Блэкфайр предпочитал считать себя исключением из этого правила — не отрицая, что в Арвен таится немалый потенциал. — И как ты это провернула? — Я тоже рада тебя видеть, — не преминула сострить Арвен перед тем, как втиснуться в объятия друга детства. — "Леди Рея, спешу вам сообщить: ваш сорванец умудрился раздобыть денег, проникнуть на знакомый корабль незамеченным, начисто игнорируя всевозможные опасности путешествия, и доплыть до другого конца Вестероса". Я ничего не упустил? — Точнее некуда, ваше величество. И ты совершенно прав: послать ворона и правда нужно. Гостья вообще сильно отличалась от большинства благородных дев Семи Королевств и больше походила на Сабиту Випрен, леди Харренхолла, или обосновавшуюся в Риверране Алисанну Блэквуд. Свое имя она не получила не по воле родителей, а по своей собственной. "Арвен Аррен... как собачий лай", — как-то признавалась она Вейгару, — "Арвен Ройс звучит гораздо лучше". Отца девушка любила, и все же его наследником видела не себя, а младшего брата, которому посчастливилось позаимствовать от лорда Элдрика куда больше. После недолгих расшаркиваний они направились к галерее. Строго говоря, сейчас Блэкфайру стоило потратить время на разбор накопившихся бумаг, прошений и донесений с Триархии, и все-таки король не стал отказывать себе в искушении разобраться, чего хочет Ройс. — Я сбежала, — равнодушно заявила Арвен, услышав соответствующий вопрос. — От кого или чего? — От Квентона Корбрея. Лорд Леовин решил, что пара из его наследника и старшей дочери лорда Долины станет прекрасным усилением могущества его дома. Вейгар нахмурился. — Что-то я не помню, чтобы глава Дома Сердец помогал мне вернуть твоего отца в Гнездо. А сир Корвин почти обнажил меч в защиту другого твоего родственника. — Увы, Корвин уже не так молод, к тому же все еще женат. А любовницей я быть не намерена. Мама с папой, конечно, еще не озвучили свое решение, и я предпочла, кхм, подтолкнуть их к правильному выбору. — Какие смелые слова от девы, что едва расцвела, — Блэкфайр, опиравшийся на перила, не сумел сдержать сарказм. — Девушки частенько творят глупости, встречая своего первого возлюбленного, и готовы спустить ему с рук всякое. — Вот поэтому ты до сих пор и не женат, — легонько ткнула его в бок Арвен, явно не собиравшаяся терпеть не то что конкуренток, а намека на их существование. Блэкфайр понимал, что Ройс говорит о таких вещах не со зла, но отнюдь не собирался сильно откровенничать о причинах своего одиночества. Он и сам не знал, чего именно хотел: брак казался королю серьезной церемонией, и в нее надо вступать единожды. Отец, конечно, сохранил... нормальные отношения с бывшими супругами, и все равно истощенная связь, порождавшая измены, а то и бастардов, Вейгара не прельщала. Зачем брать себе жену, если со временем любовь иссякнет? — Могу посоветовать тебе присмотреться к Дейрону, — мужчина решил слегка изменить направление разговора, а то Арвен начнет копаться еще глубже. — И прежде чем ты начнешь возражать, скажу сразу: ты сама недавно перешагнула рубеж — причем из ребенка превратилась в озорного ребенка. — Во-первых, я не ребенок. Джейхейрис Миротворец в моем возрасте занимал Железный трон, а Вейгар Черный шел войной на дядю-короля, — со смесью безжалостности и иронии парировала Ройс. — Во-вторых, Дейрон слишком хороший, чтобы терпеть меня. И кстати, почему я не слышу о кандидатуре принца Эймонда? Я-то думала, ты просватаешь меня в честь нашей старой дружбы. — Эймонду, как наследнику Железного трона, следовало бы привязать к себе верность одного из верховных лордов. А он положил глаз на мою сестру и ныне мучается выбором между долгом и чувствами, — брякнул Вейгар, изрядно утомленный этим дурачеством. С лица мужчины стерло всякий намек на улыбку, а заметившая перемену Арвен прекратила паясничать. — Я что-то не то сказала? В глазах Ройс всплеснулось нечто непонятное. Неужто ее интересовал он сам, а семилетняя разница в возрасте являлась несущественной мелочью?. Блэкфайр покачал головой и вгляделся в располагавшийся вдалеке песчаный берег. Сомнения насчет того, говорить ли Арвен о планах Деймона или промолчать, рассеялись через десяток вдохов. "Мы все уйдем воевать, и у нас есть веские шансы не вернуться". — Летучие отряды дорнийцев перешли через Красные горы, — выдавил из себя король. Мысль о том, что под личиной Ройс вполне может прятаться Безликий, пронеслась и тут же лопнула в его голове, как пузырь морской пены. — Скоро война. Вопрос в том, где и как именно она закончится. Арвен поджала губы, обдумывая сказанное. — Ах. Теперь ясно. — Все повторялось. Выражение лица девушки напоминало ее мать так сильно, что Вейгару на секунду померещилось, будто Рея и впрямь стоит рядом. — Ройнары сделали то, чего не смогли валирийцы и их драконы: подчинили Дорн. Можно полагать, что Нимерия нашла удачный момент в виде разобщения домов. Или что ее потомки ценят дух человека выше его оружия, хотя... Мартеллы всегда умели выбирать брачные союзы — зато Уллеры четырежды горели и гибли, но не сломались. После этих слов и Вейгар, и Арвен усмехнулись. Ройс озвучила все его размышления — оставалось только выяснить, кого именно в последнем случае могли предложить Таргариены. Кажется, княжна Алиандра достигла совершеннолетия, и вполне может статься, что дальнейшая судьба Семи Королевств будет зависеть от Эймонда. К счастью, самого Блэкфайра вычеркнули из породистого стада при "помощи" Визериса; не разгорись их вражда и вообще отличный обмен злобой вперемешку с опытом, Черный Принц остался бы таким же слабым. Уязвимым. — Не сочтите за дерзость, ваше величество... Ваш предок почему-то решил, что драконье пламя эффективнее напора на внутренние дрязги, — с нескрываемым злорадством произнесла Арвен. — Большая ошибка, стоившая Вестеросу множества жизней. *** Джоффри Риверс — Эй, воин! — раздался позади девчачий возглас. Он не ответил, продолжая лупить чучело своим тренировочным мечом. Пальцы, не выносившие активного физического труда, были готовы разжаться и выронить рукоять оружия в пыль — Джоффри буквально заставлял себя не сдаваться, невзирая на дрожь по всему телу. Почему природа не одарила его воинской удалью, как отца? — Джофф, ты слышишь? "Джофф"? Какая мерзость. Это даже не его имя — настоящее ему пришлось затолкать в недра воспоминаний, дабы не бередить старые раны. Утешало одно: своеобразная шкура досталась от трупа человека, повинного в гибели родителей. К слову, проклявшего ребенка тем самым уродством, коим убийца и располагал: каждый раз, когда Джоффри урывал момент для разглядывания в зеркале своего отражения, перед ним представал парень с изрезанным справа лицом и гладким бирюзовым пятном вместо глаза — спасибо прибрежью островов Узкого моря, где в избытке копились маленькие рифы из каменных осколков. — Риверс! — Да слышу я! — зло прокричал парень и из последних сил обрушил удар на шею чучела. Лезвие, пусть и затупленное, задачу выполнило: деревянная палка, служившая этаким позвоночником, переломилась, и одетая в шлем голова (а точнее, изображавший ее набитый сеном мешок) полетела на землю. Вырвавшийся из хватки Джоффри клинок отправился следом. Жажда излить злость извне обуяла его с головы до пят, но срываться на единственного человека, способного полностью понять его состояние, Риверс не решился — лишь медленно кивнул, одновременно возвращая себе сбитое за время абсолютно бессмысленной тренировки дыхание, и медленно опустил обе руки вниз. Сердце, стучавшее в груди с силой походного барабана, постепенно успокаивалось, и вскоре парню удалось снова сжать пальцы. Когда валявшийся рядом меч вновь очутился в пирамиде, Джоффри повернулся к звавшей его Синде. — Они ожидают тебя на совете, — проговорила служанка. Говорить что-то в ответ не требовалось. Синда давно смирилась с тем, что Джоффри не суждено превзойти родичей в ратном деле, а тот, в свою очередь, больше не косился от вида ее тела. Удивительно: ожоги, пожравшие у брошенной Бреттом Ланнистером дочери всю кожу на левой части туловища, лица и головы, и вполовину не выглядели столь отталкивающе, как его собственные шрамы. До зала принцессы они шли молча, и всего за два шага до входа в помещение девушка позволила себе взять ладонь Риверса в свою. Двое поднятых со дна калек, обменивающихся безмолвными взглядами днем — и откровенностями после захода солнца. Джофф улыбнулся и толкнул дверь, пропуская Синду вперед. Первым, кто встретил это проявление рыцарства, оказался Аддам Уотерс: он уже натянул на физиономию ухмылку, однако встретился с твердым как камень взором Риверса и примирительно развел руками. — Ну слава богам. Начнем. Места Джоффри определил безошибочно: ему достался стул рядом с сиром Харвином, а Синда тенью выросла за спиной сиденья Рейнис. Даже лишившись возможности ходить и утрачивая баратеоновскую черноту волос с каждой луной, Почти Королева сохраняла и царственный вид, и чувство достоинства — искусно сделанное пентошийскими мастерами кресло с колесиками больше походило на трон, нежели на необходимый атрибут. — Симеон Бар-Эммон соизволил огласить нам интересное сообщение, — выбранный Рейнис тон резал не хуже, чем нож масло. — Корона готовится к новой войне с Дорном. "Бар-Эммоны. Рыба-меч. Королевские земли. Острый Мыс", — мимоходом мелькнули строки из книги с описанием домов Вестероса. Джекейрис Веларион огладил пальцами свою белоснежную бородку. Джоффри знал покойного Морского Змея достаточно хорошо, и намертво впечатавшиеся в память узнаваемые жесты выдавали младшего из его сыновей с головой. Сапфировый плащ со звездами, подобранный в тон глазам Джейса, со стороны мало освещенной части комнаты почти полностью почернел. — Корона? А кто конкретно, если не секрет? — Деймон и Эймонд занимаются укомплектованием армии. — А В-в-вейгар? Ненависть в шипении Джекейриса заставила Джоффри вздрогнуть. — Это пока неизвестно. Основания считать его как будущего участника войны тоже присутствуют. — Джекейрис медленно кивнул. — Распоряжений на Дрифтмарк пока не поступало. — Рейнира не доверяет Веймонду? При всех стараниях Стронга, попытка усмирить бас не увенчалась особым успехом: рыцарь говорил гулко, как заправский матрос через выдолбленную бочку. Сидящий сбоку Риверс заметил, как напряглась спрятанная под столом рука Харвина — и уши уловили скрип кожаного наруча от натяжения. — Веймонд всегда представлял собой не иначе чем перевертыша. Титул Лорда Приливов ему вручили, чтобы удовлетворить старые хотелки и глупые порывы загладить вину, — с презрением ответила Рейнис. — Опасность несет не он, а Малентин, — вмешался Уотерс, сидящий напротив Джоффри. "Малентин", — зубы Джоффри сомкнулись в плотную, неразделимую стену. А ведь это Аддам виноват в том, что некогда сыновья Алисенты Хайтауэр встретились с жестоким разрушением их мании по овладению драконом... Трудно поверить, но Рейнис намеревалась превратить "самозванца" в корм для рыб, пока не обнаружила, что мальчишка носит в себе оттиск Лейнора и пропитанную Древней Валирией кровь — и былая тень симпатии к законным отпрыскам исчезла окончательно. — Малентин командовал флотилией, уничтожившей сына Бархатного Магистра. Он прекрасно знает Дрифтмарк. И умен, что печально, — Рейнис постучала пальцами по столешнице. — К счастью, таланты флотоводца не уникальны в Узком море: на том берегу у него найдутся конкуренты. Лейна над этим работает. — Вместо воспитания сына, — фыркнул Джейс. — Дейрон разве что в рот отца не смотрит. Внешне Рейнис не выказала эмоций — и вместе с тем не преминула заступиться за дочь. — Деймон всегда умел найти подход к юношам. — Как и к девицам, оставшимся сиротой при живых родителях, — Джекейрис не хотел уступать. — То-то Рейнира безукоризненно внимает советам муженька. Да и Люцерис вот-вот пристроится королевой при Эймонде. — Люцерис умная девочка и знает, что от нее требуется. Чем сильнее она очарует наследного принца, тем выше вероятность, что Рейнира и Деймон признают ее будущей королевой. А если наметилась новая правящая чета Семи Королевств, нужда в старой отпадет сама собой, причем быстрее, чем следовало. — В принце Деймоне многое от... предков, — проронил сир Харвин, по привычке назвавший титул давнего командира. Рейнис отреагировала на это с присущей ей безжалостностью, едва не вдавив Стронга своими аметистами в обивку стула. — Именно поэтому наилучшим его исходом станет забвение в пустыне. Он опозорил мою дочь и вознес на вершину всяких разных выродков. Праведный гнев? Он для юнцов, подумал Джоффри. Ренегаты и к ним причастные собрались здесь не ради близости к Железному трону — главная ветвь Таргариенов сделала все для того, чтобы заставить забыть о соответствующих планах. Годы сильно ожесточили принцессу — если раньше она верила в невиновность кузена относительно гибели Лейнора от волантийского яда, сегодня мнение Рейнис полностью вывернулось наизнанку. Костолом шел не как присяжный меч, а как палач для человека, приговорившего к смерти его возлюбленную. Аддам называл целью признание, Джекейрис мечтал о мести. Риверс же не питал иллюзий — вечно лишнему человеку попросту было некуда идти. Точно не к Ормунду Хайтауэру, который, по доносившимся через весь Простор сплетням, вышвырнул юного Акселя прочь. Грязь наподобие Джоффри Риверса или Эйтара Велариона Стронга Хайтауэра ему и вовсе незачем. "Во всем виноват Черный Принц. И только он".