Дом разделенный

Принц Железного трона Деймон Таргариен — Ты намерен убить меня? Вейгар, одетый в плащ поверх крепкого костюма для полетов, смотрел на него совершенно чужими глазами: холодными, жесткими, прямо как у Бейлона в те моменты, когда он отчитывал обоих сыновей за какую-нибудь провинность. С не менее суровым видом подле него стоял готовый обнажить клинок Гарри Флауэрс. Деймон вздохнул и покачал головой — он прилетел на Ступени не за этим. — Когда я задавал точно такой же вопрос твоему брату, он соврал мне прямо в лицо, — припечатал сын, презрительно оглядев возмущенного таким отношением к хозяину Караксеса, после чего земля содрогнулась от рыка уже Каннибала. — А оказалось, что старший, что младший... Зачем ты здесь? Пришел покаяться? Или напротив, вразумить драконье отродье в его ошибочном поведении? Я как раз думаю, какой именно ложью ты решил накормить меня сегодня, отец. Эти слова помогли Деймону понять, что бескровное приземление на площадке Кровавого Камня можно считать настоящим чудом. С сына вполне сталось бы отдать приказ стрелять из баллист по любому приближающемуся дракону, или, как минимум, изрешетить непрошеного гостя из арбалетов, коими вооружились солдаты на стенах. А самое главное, что у Вейгара имелись для этого все основания — ведь Деймон предал его самым подлым образом: нарушил все обещания, лишил наследства и выгнал из семьи. — Я пришел, чтобы помочь тебе, — нарушил молчание Таргариен. — Правда? Тогда следовало преподнести в подарок голову Визериса, — отрезал Вейгар. — У него ведь хватило наглости сделать мне аналогичное предложение. "Что? О чем он говорит?" — А, так он решил скрыть от тебя свою гнилую двуличность, — из уст парня эти слова прозвучали с нескрываемым злорадством. — Конечно, это же Визерис. Тиран, который с легкостью раздает титулы принца драконьей крови бастардам, стоит только убить непокорного братца и затем отказаться от островов прямо в тронном зале. Или ты думаешь, что я отправился в каземат по собственной воле? Деймон даже забыл, как дышать. Значит, Визерис предложил Вейгару убить его, а когда идея безрезультатно прогорела, то... О Боги, какой же он идиот! Да и Рейнис тоже!.. Неудивительно, почему Вейгар отрекся от дома Таргариен, ведь Деймон сам сделал все для того, чтобы сын сделал первый шаг к безумию. Вот только Визерис уже стал таким королем — и никто даже этого не понял! Осторожно потянувшись к поясу — одновременно с тем, как Вейгар схватился за эфес своего нового клинка — Деймон расстегнул пряжку и медленно протянул сыну ножны с Темной Сестрой. — Ты имеешь полное право презирать меня. Ненавидеть меня. Но я прошу тебя понять,— тихо выдохнул теперь уже точно бывший король Узкого моря, исподлобья глядя на сына, — что моей целью было не допустить резни между членами семьи. Я и подумать не мог, что Визерис и Рейнис... — Решат, что прирезать одного бастарда проще? Это же, блять, очевидно! — зло прошипел Вейгар. — Ты, верно, забыл, что они никогда не были моей семьей!.. Резким движением парень вытащил Темную Сестру наружу, заставляя уши Деймона больно кольнуть от оглушающего лязга, и перехватил оружие поудобнее. Мужчина горько усмехнулся: стой он сейчас перед богами, Четырнадцать Огней наверняка рассмеялись бы ему в лицо — и сказали бы, какой же Деймон Таргариен законченный неудачник, если не смог в очередной раз сделать правильный выбор. Вейгар медлил, не спеша нанести удар. Деймон заметил, как левый одинокий зрачок смотревшего ему в глаза сына на мгновение превратился в узкий, будто драконий — после чего Каннибал взмахнул крыльями и взревел, с оскаленной пастью глядя на Караксеса. Да быть не может, так умели делать только... — Сир Гарри, отведите моего отца в гостевые покои. И приставьте охрану понадежнее. — Ваше величество, — спросил своего господина Флауэрс, и Деймон понял, что когда-то нанятый им гвардеец окончательно перешел на сторону сына, — вы уверены, что... — Прикажи я увести его в ту же Яму, где он не смог бы мозолить мне глаза и подумал над своим поведением, как найдется несколько солдат, чтобы организовать побег. Или второй переворот. Посмотри потом на Фалрика, увидишь, что у него и так уже глаза на мокром месте. И кстати, на время моего отсутствия именно ты будешь исполнять обязанности кастеляна. — Вейгар улыбнулся и, развернувшись к воротам, крикнул: — Баллист с красного дракона не спускать! И они разошлись: Вейгар, не прощаясь, зашагал в сторону своего черного как ночь монстра, а Деймон в сопровождении стражников направился к крепости. По пути мужчина отметил, что почти нигде не было крови, а солдаты не выглядели израненными или измученными — судя по всему, большая часть гарнизона осталась верна исконному хозяину. А вот судьба веларионовских слуг стала ясна, стоило ему увидеть, как бойцы грузят на покрытые гербовыми накидками Дрифтмарка трупы и обширно посыпают их... солью. Неужто Каннибала кормить собрались? Стоило Таргариену об этом подумать — и черная крылатая тень на пару секунд закрыла землю от солнца. Вейгар всегда делал круг над замком, когда улетал. Картина на внутреннем дворе тоже не уступала по мрачности: мейстер Отор, используя помощь двоих не самых брезгливых подручных, отделял плоть от головы Вхагар. "Хорошо, что Лейна этого не видит", — подумал Деймон. — "Показывать во всей красе, что стало с ее любимицей, было бы слишком жестоким делом". Уже взрослый по драконьим меркам Караксес казался огромным по сравнению с Деймоном — что уж говорить о Вхагар, если в ее пасть мог беспрепятственно въехать конь со всадником? От этой мысли мужчина похолодел: у его отчаянного (или отчаявшегося) сына хватило духу довериться Каннибалу настолько, что они вдвоем навалились на ветерана Завоевания и победили его. Разве что Лейна не сидела в седле, когда это случилось, иначе бы она разделила участь собственных сторонников. Не менее болезненным было осознание, что население Ступеней ныне не считало его настоящим королем. Деймон помнил, как вел их в бой на суше и над морем, как они вместе проливали кровь подсосов Троешлюшия — и все это рухнуло в бездну, стоило ему принять одно неправильное решение. Шагая по коридорам замка, Деймон то и дело натыкался на волну из осуждающих или даже неприязненных взглядов, разбавленных редкими приветствиями. Солдаты со слугам не оценили отречение от Вейгара, с детских лет разделявшего все тяготы жизни на Ступенях. И все-таки Вейгар обладал гораздо большим самоконтролем, чем отец, ибо ему хватило ума не выглядеть в глазах окружающих зверем, готовым прикончить младшего брата и мачеху — что и привлекло на его сторону большинство сомневающихся. Сумел бы сам Деймон удержаться от такого шага, будучи преданным и покинутым всеми? Спорный вопрос. Неожиданно из-за поворота вынырнула... Бронзовая Сука, опиравшаяся на свой легкий клинок как на трость — эта привычка осталась у нее даже после излечения старой травмы. Ехидно улыбнувшись, Рея подошла к ним и произнесла: — Удивительно, что тебе хватило смелости здесь появиться. Лорд Вейгар знает? — Знает, — уверенно, как равной себе, ответил ей Флауэрс. — К счастью, они не успели разминуться. — Вышел бы казус... Значит, он улетел? Да помогут ему Семеро. А ты, мой дражайший бывший муж, — с хитринкой улыбнулась Ройс, всколыхнув в душе Деймона застарелую злость на не покорившуюся ему женщину, — облажался как никогда. Говорить что-то еще она не стала, только отошла в сторону, пропуская Деймона и его конвоиров. Вот и ответ, догадался шагающий прочь Таргариен, как Лейна стала узницей, а не покойницей — когда он сам оказался позорным пленником в собственном замке. Да и безграничная преданность Долины Железному трону ставилась под сомнение. Итак, Вейгар стремительно превращался в Черного Короля — и будет ли это сопровождаться немыслимой жестокостью, от Деймона теперь абсолютно не зависело. *** Властитель Узкого моря Вейгар Блэкфайр Штормовой Предел вовсю оправдывал свое название, ни на йоту не уступая бушующей за его стенами стихии. Еще с полчаса назад Вейгар заметил, как на восточное побережье Вестероса движется огромный массив из темно-серых туч, но долететь до крепости до того, как их с Каннибалом обдаст ливнем, они не успели. Так что перед стражей дома Баратеонов принц предстал промокшим и с язвительной ухмылкой: мол, плевать он хотел на такую дрянную погоду. Боррос встретил его радушно. Причину такого приема Вейгар знал — Баратеон уже давно мечтал посадить на трон свою кровь, а потому практически гарантированно начнет разговор с того, что у него целых четыре дочери и ни одного сына. Скорее всего, ждать проявления настоящего характера штормового лорда долго не придется... Справедливости ради, у Борроса хватило ума дать ему возможность прогреться у очага (при помощи пары кубков красного вина) и отослать подальше своих слуг. — Я хочу спросить вас о двух вещах, лорд Боррос, — выслушав речь Баратеона о его "нелегкой жизни", проговорил смотрящий прямо в огонь Блэкфайр, не узнавая свой собственный голос, настолько взрослым и надтреснутым он ему казался. — Первая из них предельно проста: как вы относитесь к собственной жене? Боррос моргнул. Затем еще раз. И отчего-то раскраснелся. — Наш брак был заключен из долга сюзерена и вассала, — наконец дал он ответ. — Ее долг как жены заключается в исполнении моей воли. Не могу сказать, что я люблю ее так же, как моих девочек, но я делаю, что могу. "Да ты и дочерей своих не слишком-то любишь, раз расцениваешь их не дороже разменных монет", — фыркнул про себя Вейгар. Вслух он выдавил другое: — Из меня будет паршивый муж. Почему? Мой отец женился дважды: один раз по требованию королевы-бабки на женщине, которую он возненавидел, второй ради политических амбиций, сыгравших против него самого. Вам ведь известны детали происходящего? — Боррос важно покивал, однако в его глазах принц заметил хитрый огонек, свидетельствовавший о том, что неотесанность Баратеона больше напоминала маску, нежели реальное положение дел. — Мой дядя, по глупости именуемый владыкой Семи Королевств, заставлял свою жену рожать одного мертвого ребенка за другим, пока не обезумел окончательно, приказав разрезать измученную женщину заживо и достать плод из живота... На лице хозяина Штормового предела отразилась тень страха. Похоже, он в такие ситуации не попадал. — Я никогда не знал тепла матери, а отношения отца и мачехи мне казались в том или ином роде лживыми. — Не отрывая взгляда от огня, Вейгар налил себе в кубок еще вина и втянул его едва ли не залпом. Звон от поставленной на столик посуды разнесся по башне. — Я неправильный. Лишний. Я не знаю, что такое семья. Не знаю, что такое любящая жена и мать. А еще я веду войну, рискуя собственной шкурой. Если вы любите своих дочерей, действительно любите... Вейгар прищурился и перевел взгляд на Борроса. — Вы не отдадите мне ни одну из них. Хотя бы потому, чтобы потом не видеть в ней скорбящую вдову, вечно рискующую отдать ребенка в руки палача. Потому что воевать за младенца никто не будет. "А ты останешься один против всех остальных" — пусть Блэкфайр этого не сказал, более прозрачного намека найти невозможно. Боррос понял, что это можно расценивать как своего рода отказ. Он нахмурил брови и уже хотел возмутиться, как вдруг Вейгар продолжил: — Два вопроса, помните? — Задавайте, "ваше высочество", — титул прозвучал как презрительная насмешка, но Вейгара это никак не задело. — Вы хотите войны, лорд Боррос? Войны, где нет места подвигам или славе? Войны, где есть только море пламени и абсолютная беспомощность горящих живьем воинов? Войны, где вас могут убить одним драконьим налетом и обесценить все ваши усилия за считанные секунды? Боррос побагровел и вскочил со своего трона. — ТЫ СМЕЕШЬ УГРОЖАТЬ МНЕ?! — проревел он. — Я не хочу, чтобы вы умирали за меня! Я могу и должен сделать это сам! — огрызнулся Вейгар, и сдвоенное эхо от выкриков разнеслось по залу. Фраза мгновенно выбила из вспыхнувшего было Баратеона весь воздух. А вдобавок ввела его в крайнее недоумение, заставив его чуток успокоиться и сесть обратно. — У вас нет наследника, — ударил Блэкфайр по собеседнику обезоруживающим, как он полагал, аргументом. — У вас четыре дочери. Супруга. Вы владыка Штормовых земель, и под вашим началом располагаются тысячи человек, у которых есть свои семьи. Вы ведь не приняли меня за глупца, который прилетел сюда без всего и просто потребовал от вас бросить войска на столицу? Боррос хмыкнул. — Честно? Именно так я и думаю. — Напрасно, — в тон ему произнес принц. — Кто-нибудь из королевской семьи посещал вас? Рейнира или Рейнис, в частности? — Боррос покачал головой. — Ну, это поправимо. А теперь я попытаюсь объяснить, что будет тогда. Вы спросите у них, готов ли принц Эймонд жениться на одной из ваших дочерей. Знаете, что вам ответят? Что заключено уже две помолвки: между Эймондом и моей младшей сестрой Люцерис, и между наследником Дрифтмарка Джейкерисом и принцессой Хелейной. Ведь флот Королевских земель и Веларионов нужнее и важнее, чем армия. Баратеон вздохнул и пристукнул зубами. Возразить ему — пока — было нечего, и Вейгар продолжил: — Единственный вариант, на который они могут пойти... это Дейрон, мой младший брат, который не наследует Железный трон ни при каком раскладе. Потому что он сын Порочного Принца, а не Визериса. — И в чем подвох? Улыбкой Вейгара можно было рассечь металл не хуже, чем валирийской сталью. — Он на Ступенях. Моих Ступенях. — То есть в плену, — поджал губы Боррос, уже знавший о случившемся на архипелаге. — Я не настолько жесток, чтобы бросить четырехлетнего мальчика в один карцер с матерью, — впервые за разговор Вейгар рассмеялся, вкладывая в этот смех всю свою дурную натуру. — Дело в другом. Даже если Рейнис начнет апеллировать к тому, что вы все-таки родня... Баратеон усмехнулся одними губами. Пожалуй, он тоже так не считал. — ...Вам могут пообещать, что вы получите Дейрона. Которого сначала надо освободить, если получится. Готовы воевать за обещание? — отзеркалил выражение лица Вейгар. — Но я бы не исключал другого варианта: вас обманут, всучив андальского бастарда. До вас ведь доходили слухи о том, что сыновья Лейнора Велариона, при всех его вкусах, пошли в мать? "Естественно, доходили" — Вейгар едва удержался от того, чтобы не осклабиться, несмотря на то, что мужчина перед ним раза в три старше него. О том, что покойный всадник Морского Тумана был тем еще мечеглотателем, а незадолго перед смертью рассорился с изувеченным на турнире любовником, знали многие. — "И сир Джоффри Лонмаут, вот незадача, стал уродом и калекой как раз в Штормовых землях". — Ай, женился сир Лейнор на дочери тогдашнего десницы Хайтауэра, потому и дети у него андалы. А то, что она кутила с кем-то из Стронгов, ерунда, — фыркнул штормовик. — Я тебя услышал, парень. Тогда ты мне скажи: от меня чего хочешь? — Сущую малость, лорд Боррос. Чтобы вы не воевали против меня и сами воспитали своего сына. Чтобы дорнийцы, уже пытавшиеся выгнать меня с моей родины, — Вейгар позволил себе добавить в речь дольку шипящей злости, дабы впечатлить ветерана, — не решили позариться на остальной Вестерос и не начали грабить ослабленные земли по эту сторону перевалов. Я намерен сбросить дядю с трона, но не ценой разорения всего и вся за пределами Королевской Гавани. И я не забыл, как когда-то Баратеоны и Таргариены составляли одно целое. Не успел Баратеон пристально посмотреть на него, как со стороны послышались глухие шажки: к своему господину спешил мейстер, держащий в руке запечатанный свиток. Наклонившись к самому уху Борроса, он что-то прошептал, чем заставил того вновь нахмуриться. Ритуал этот явно проводился не в первый раз, поэтому все, что сумел разобрать Вейгар, было "принцесса". "Говорят, что Баратеон толком не научился читать и писать. Что-то мне подсказывает, что какая-то часть этой истории преувеличена". Сломав печать, Боррос пробежался по тексту, делая вид, что пытается разобрать написанное. От Вейгара не укрылось, как бегают его глаза по пергаменту... и, тем не менее, он всунул послание в руки мейстера, почти сразу зашептавшего на ухо смысл письма. Сначала Баратеон скривился, затем довольно, словно кот, улыбнулся и кивнул. Взмахом руки он отправил слугу восвояси — чтобы прекратить корчить рожи в тот же миг, когда тот уберется подальше. — Итак? — Вейгар вновь наполнил вином оба кубка, тем самым опустошив бутыль до последней капли. — Быть может, мне стоит взять тебя под стражу и вручить в руки кузины? Она как раз собирается прибыть сюда. Глядишь, и смогу что-то выторговать у нее, — брякнул штормовой лорд, не скрывая своего превосходства. На это принц имел, что ответить. — Вы уже третий человек, кто намеревается удержать меня за стенами или в подземельях, — три пурпурных ока встретились с двумя темно-синими. — А теперь добрая четверть Красного замка лежит в руинах. Каннибал, конечно, не Балерион... но так и башен здесь не пять. — Отсюда тебе не докричаться до твоей зверушки. — Визерис тоже так думал, — пожал плечами Вейгар. "Ты здесь, raqiros? Я не слышу твой голос". Замок содрогнулся от рева, напрочь перекрывшего грохот бури за окном. Стерший свое нахальство Боррос заскрежетал зубами — видимо, до него дошло, что Черный Принц может устроить второй Харренхолл. Медленно сжав и разжав кулак так, что захрустели пальцы, лорд встал. — Я обдумаю твои слова, — серьезным... нет, убийственным тоном проговорил Баратеон, и Вейгар поразился, как резко взял себя в руки этот человек, вынужденный прикидываться недалеким. — Учти: это еще не означает, что мы договорились. — Разумеется. В конце концов, вам еще предстоит объясняться с Рейнис и ее драконицей, — что, исходя из сварливой мины штормовика, его отнюдь не радовало. — Вряд ли она захочет сжечь вас вместе с замком: если это случится, Визерис и его семья будут нелицеприятными для всего Вестероса. — Слабое утешение, — процедил штормовик. — Я понимаю, лорд Боррос. И не требую от вас скоропалительных решений. "Так как эти решения мне уже пора принимать самому".