Дом разделенный

Трехглазый Ворон У Порочного Принца было всего два сына, Эйгон Драконья Погибель и Визерис Непреклонный... и существование на этом свете Вейгара, принявшего прозвище "Черный Принц", тем самым бросившего вызов всей династии Таргариенов, действительно нарушало ход истории. Бринден Риверс не солгал, когда шел к ослабевшему мальчишке с намерением оборвать его жизнь — он видел то будущее, которое неизбежно породил бы Вейгар. Видел смерти всех Таргариенов, рожденных от семени Джейхейриса Миротворца, ибо бастард, разгневанный предательством семьи, не стал бы щадить абсолютно никого и поднял бы нож на отца безо всяких колебаний. Когда же именно все пошло не так? Наверное, когда Бринден впервые за долгое время очнулся от забытья и ощутил боль, исходящую от трещины в ставшем ему троном белом чардреве — сок кровавого цвета непрерывно тек на землю до тех пор, пока Риверс не понял, что причина в неправильности происходивших давным-давно вещей. Он отдал немалую часть своих сил, чтобы вернуться так далеко — и обнаружил, что за кулисами событий более чем полуторавековой давности находится не один, а целых два обладателя драконьих снов. — Блэкфайры мертвы, — усмехнулся Эйгор и перехватил Черное Пламя поудобнее, — но дело их живо. Ты же не думал, что только твои деревья наблюдают за миром? Жгучая Сталь и вера в богов? Услышь Эйгор такое в годы их молодости, то незамедлительно обсыпал бы автора сих речей самой отборной бранью. Бринден никогда не любил пользоваться мечом, предпочитая уничтожить врага еще до того, как тот успеет приблизиться... но увы, верный лук давно сросся с его вторым телом. Однако Темная Сестра была все еще крепка, и два валирийских клинка со звоном сошлись под шум северного ветра. Эйгор надавил, заставляя Бриндена выскользнуть из оборонительной стойки и увернуться от летящего в его сторону лезвия. — Все такой же слабый и хилый! — странным тоном бросил брат, сочетая ненависть и веселье: видимо, он давно мечтал повторить свой успех на Краснотравном поле. — Мы старики, нам позволено, — каркнул в ответ Бринден. Эйгор как будто бы подобрался, глаза приобрели серьезность и какое-то упрямое отрицание. Пожалуй, не стоило говорить о том, что он подвел Черного Дракона и теперь жаждет защитить нового: противник с его, Бриндена, легкой руки вернул себе застарелую мотивацию. ...А ведь они всегда стояли по обе стороны судьбы, понял Риверс. Вообще Визерис, первый своего имени, был... пластичен. Как глина гончара, из которой вылепляют сосуд — и недостаток этой лепки Бринден стремился восполнить сам. Теперь король был больше похож на того человека, которого бывший десница стремился видеть на Железном троне: твердый, уверенный, жесткий, не боящийся замарать руки и принимать решения без оглядки на чужие слова. Вот только Риверс слишком поздно понял, что вмешательство в судьбу короля ради уничтожения горящей ветви дома Таргариенов оказалось горькой победой, поскольку из-за новообретенных качеств Визерис окончательно отказался от идеи брака с Алисентой Хайтауэр. Какая ирония: мастер над шептунами, десятилетиями правивший Вестеросом заместо двух королей, впервые за последние годы ошибочно отдал предпочтение быстрому решению проблемы и получил сокрушительное поражение. Вместе зажившей трещины на чардреве появилась целая сеть из новых, все более разветвляющихся, и теперь Бринден был обязан сам начать Танец Драконов. "Уничтожить многое, чтобы спасти все" — так он тогда сказал самому себе. Визерис потерял последнюю надежду породить сына и изгнал брата на Ступени, и Бриндену не было стыдно за то. Но не будь в сердце Деймона приданная Эйгором вера в будущее — тот, оставаясь незримым, положил руку на плечо изгнанного родственника — Вейгар был бы мертв. Визерис остался нейтрален во время Второй войны за архипелаг — и Эйгор вновь вселил твердость в таргариенское наследие, придав прочность характеру бастарда. Иначе Вейгар был бы мертв. Визерис не отдавал приказа убить племянника, однако к тому моменту Черный Принц был похож на своего несбывшегося потомка волей и духом — а потому повторил его фокус с побегом из-под бдительной, без шуток, стражи. Что стало бы с ним при иных обстоятельствах? Вейгар Таргариен, Пекло его забери, был бы МЕРТВ! И ведь почти получилось же: истощенный дракон с ложной шкурой, дойдя до осязаемой грани между жизнью и смертью, был у него в руках, только мечом взмахни... но нет, Эйгору и здесь потребовалось вставить свои пять медных грошей. Придется сменить планы. Точнее, вернуться к плавно посылаемым Деймону видениям: тот должен увидеть, куда заведет его первенца пуль к власти. К мертвым родичам, горящему как живой факел городу и безжалостной тирании психопата с поврежденной психикой. Но Деймон вовсю оправдывал свое имя — он и тогда был тверд в своих убеждениях, а уж сын для него стал всем. Как был для Эйгора всем Деймон Блэкфайр... Валирийская сталь высекла искры еще несколько раз, и Бринден, блокировав очередной выпад брата, прекратил бой. Гораздо важнее было догнать Вейгара, покончить с опасностью для будущего. На ходу меняя личину и через считанные мгновения преобразившись в Порочного Принца, он вскоре увидел юношу, вышедшего из тумана к остову замка. — Отец?.. — НЕ СЛУШАЙ ЕГО! — прогремел сзади глухой голос Эйгора, и Бринден не без удовольствия отметил, что в нотках старшего брата просачивается страх. — ...Или предатель? "Пекло!" — выругался про себя Бринден, с трудом заставив себя улыбнуться. Не вышло: улыбка вышла совсем не той, что выразила бы отеческие любовь и добродушие, и Вейгар помчался прочь. Чутье заставило Риверса выхватить оружие и закрыться от рубящего сверху удара — пелена слетела с облика окончательно, дав Эйгору повод ухмыльнуться еще раз. — Он Черный Дракон. Он похож на нас сильнее, чем твоя кукольная копия, — не стеснялся зубоскалить брат, вжимая лезвие своего меча. — И самое главное, его решения на его совести, а ты трусливо тащишь его дядю к плахе. Кто из нас большая мразь, м-м-м? Эйгор всегда был сильнее, и чтобы уметь ему противостоять, Бринден заставлял себя стать хитрее. Но здесь и сейчас, между реальностью и снами, он понимал, что проигрывает: краем глаза Риверс увидел, как Вейгар перевалился через порог замка, и тот рухнул вглубь собственного двора под оглушительный грохот вперемешку со смехом брата. — В кои-то веки ты облажался, братец, — отпихнув его назад, Эйгор выпрямился, заставив свой позолоченный доспех бликовать от северного солнца. Нить, свидетельствовавшая о присутствии Вейгара в междумирье, оборвалась, да так, что звон ударил Бриндена по ушам. — Он уничтожит Таргариенов! — впервые Бринден дал волю собственной злости. — И ПУСТЬ! — прогремел Эйгор. — Что дали нам Таргариены? Мы хотели сделать Семь Королевств лучше, как и ты когда-то! А итог? ТЫ захотел короля на поводке и уничтожил нашу последнюю надежду! ТЫ пустил на Железный трон безумца! ТЕБЯ ВЫШВЫРНУЛИ ВОН! — Хочешь сказать, вышвырнули, как твоих мать и тетку? — вкрадчиво спросил Бринден. Эйгор рыкнул, но все равно сумел взять себя в руки. — Два мертвеца могут спорить и драться целую вечность. Факт остается фактом: Вейгар Таргариен... нет, Вейгар Блэкфайр сядет на Железный трон. И ты не сумеешь его остановить. К счастью, он видит Визериса — тебя — насквозь, и не поверит в саму возможность мира. Не повторит ошибку Эйниса. — Эйнис... — Бринден хмыкнул. — Наивный глупец, мечтавший получить власть над Вестеросом мирным путем, и лишившийся головы через секунду после того, как клятва неприкосновенности истлела на манер гнилой тряпки. — Вот поэтому ты гораздо хуже меня. Я сражался с твоими армиями, я заслуживал смерти, но я не мог отказать племяннику в стремлении попытать счастья. Даже не так: испытать надежду, что ты станешь хоть немно-о-ожечко лучше. — Эйгор смерил брата презрительным взглядом. — Мы ошиблись. Мастеру над шептунами не был нужен мир в обмен на мир. Ведь куда вкуснее власть, прикрываемая благородными порывами, и все головы Блэкфайров на блюде. Немудрено, что сир Бринден со своей тысячей глаз так и остался игрушкой в шаловливых ручках... Треск ствола чардрева, донесший до его фантомного тела новый приступ, слышался четче, чем ядовитые слова Эйгора. И основатель Золотых Мечей не преминул доказать, что Жгучей Сталью его прозвали не просто так. — ...что Ширы, что лживых божков. Боль прорезала его ноги, и Бринден едва не рухнул на снег — стоять ему позволило только воткнутое вниз острие меча, используемого как костыль. — Мы еще встретимся, брат. — Увидев его слабость, Эйгор улыбнулся. Мерзко и неприятно. — Знай: до Вейгара тебе никогда не добраться. Я не допущу этого. Один порыв ветра — и Эйгор рассыпался в разносимую стихией пыль. Опустевший доспех застыл на пару секунд, после чего завалился на спину. Сталь, как валирийская, так и простая, успела коснуться земли... однако мгновенно повторила судьбу хозяина, не издав ни единого звука. — Как же я вас всех ненавижу, — прошипел Бринден и заставил себя выпрямиться. За годы, проведенные за Стеной, он сумел приучить себя к издевательствам стихии, так что холод был встречен не как ненастье, а как обволакивающий тело старый друг. Чардрево затихло, однако Риверс знал — стоит ему вновь оказаться в пещере, как все вернется с новой силой. Да будет так. Он создаст новый план, просчитает новые ходы и выявит новые возможности. А Вейгар Таргариен, разрушитель правильного порядка вещей и Дома Дракона, умрет.