Дом разделенный

Принц Узкого моря Вейгар Таргариен — Без изменений, милорд, — раздался где-то над его головой усталый мужской голос. — Он угасает. Я ничего не могу сделать. Глаза, казалось, налились нечеловеческой тяжестью — чтобы просто открыть их, Вейгару пришлось сделать усилие. Да и все остальное тело будто бы затекло: тысячи, сотни тысяч маленьких иголочек прознали руки, ноги, туловище так, что любая попытка шевельнуться приводила к приступу боли. Сжав зубы, Вейгар с силой оттолкнулся... и перевернулся на живот. Лицо обожгло нечто холодное и одновременно мокрое, а перед наконец разверзнутыми очами предстала белая пелена. Снег. Это был снег — наиболее частое погодное явление на Севере в Вестеросе. А еще ледяной ветер то и дело пытался прижать его к земле, утопить в этом белом покрове. С трудом подтащив ноющие руки к груди, Вейгар оперся на них и попытался встать. Краткий миг триумфа обернулся очередной слабостью: уже через секунду-другую его горло сдавило нечто клокочущее внутри него — и его вырвало. С ужасом уставившись на извергнутую им лужу, принц осознал, что ей была его собственная кровь, перемешанная с зелеными разводами. — А вот я вижу, что он еще борется за свою жизнь, — усмехнулся еще один мужчина. — Корона прислала ворона с требованием выдать его при первом же обнаружении, — этот, в отличие от двух предыдущих, был молодым. — Во-первых, он не один. Во-вторых, я хочу услышать объяснения, — возразил предыдущий. — Я ожидал увидеть изменника, а вижу истощенного мальчишку, готового отправиться на встречу к богам. Конечно, если смерть заберет его — сама, — мы избавимся от множества проблем с Железным троном... Когда последнее содержимое его живота вышло наружу, Вейгар подтащил колени к животу и встал на четвереньки. Спустя минуту, стараясь не обращать внимание на гул в голове от казавшегося ему оглушительным дыхания, принц поднялся на ноги, после чего тут же получил в грудь холодный порыв ветра. Выяснилось, что он пребывал в снежной, идеальной ровной пустыне, накрытой туманами — и ни одного из тех, кто говорил о нем, находясь в считанных дюймах, здесь и в помине не было. Оглядевшись, Вейгар увидел, как к нему приближается чей-то силуэт. Черные меха, белые волосы, ремень с подозрительно знакомо посверкивающим мечом... да, этот клинок он не перепутает ни с каким другим. — Кто ты такой?! — прорычал Вейгар, как только разглядел лицо незнакомца: белобородый, со странным красным пятном на щеке и пустой глазницей. — Что тебе от меня надо?! — Твое существование нарушает ход истории, — безжалостно припечатал незнакомец. Вейгар оскалился, но вдруг его груди плашмя коснулось лезвие: сбоку от него возник еще один человек, одетый в золотые доспехи. Преградив дорогу принцу своим мечом, он каркающе рассмеялся. — О всех нас можно сказать то же самое, брат, — отодвинув Вейгара назад, латник вышел вперед. — Особенно о тебе. Не убей ты Деймона, все было бы иначе. Единственный глаз блондина вспыхнул красным. Что? Этот человек убил его отца? Поэтому у него в ножнах покоится Темная Сестра? — Что, подвел своего Черного Дракона, а теперь хочешь искупить вину? — Угадал, — хмыкнул воитель и повернул к Вейгару голову — вполоборота, совсем как Каннибал, обнажая черную бороду и темно-сиреневый глаз. — Беги, мальчишка! Найди замок! Братья, ненавидящие друг друга, скрестились мечами. Вейгар не мог оторвать взгляд, желая узнать, кто же победит в поединке, как вдруг от золотого пятна раздался громоподобный возглас "НЕ СТОЙ НА МЕСТЕ, БЕГИ!". И он побежал. Вернее, пытался бежать: тело, и без того исстрадавшееся, словно одеревенело, а потому бег превращался в какое-то быстрое ковыляние, в котором левая нога больше волочилась по снегу, нежели сгибалась. А еще был драконий рев и волчий вой, сопряженный с бьющими в лицо крупицами снега. Вскоре вокруг него стали появляться люди, но какие-то... неправильные — издалека они казались обычными, однако стоило им подойти, как они один за другим превращались в темных двойников, изуродованных дыханием смерти. Босоногий и высушенный до скелета проповедник в белой рваной рясе. Щекастый толстяк с гниющими конечностями и порванным брюхом. Бледный и без единой кровинки в лице суровый воин в короне из черного железа со стрелами в груди. Горящий заживо моложавый парень с мгновенно облезшим до костей лицом. Надменный старик с длинными нестриженными ногтями и распоротым горлом. Юноша немногим старше него, на голове которого отблескивала желтоватая масса. Внезапно туман развеялся, и перед ним показался огромный замок из темного камня, на одной из башен которого возлежал мирно дремлющий серебристый дракон. Вейгар уже обрадовался было тому, что добрался до месте назначения, как его улыбка тут же стерлась от вида последнего противника. Визерис. В великолепном одеянии и с изуродованным лицом: похоже, именно свое безобразие владыка Семи Королевств и прятал под той маской. Правая рука короля сжимала рукоять меча. Вейгар почувствовал, как гнев вновь переполняет его разум, и прошипел: — Вижу, тяга убивать родичей — это у нас семейное. Не находишь? Безмолвно осклабившись, Визерис бросился на него. Пронырнув под мечом, Вейгар потянулся к поясу... и понял, что у него нет оружия. Совсем, несмотря на то, что он совершенно точно успел украсть меч того стражника из подземелий. Золотой рыцарь велел ему бежать к замку, не останавливаясь, но разве можно было оставить за спиной заклятого врага, желающего его смерти? "Если твоё сердце полнится злобой, встань с колен на отступника тропу!" Они сошлись снова, словно рыцари на поединках, что проводились однажды в Роговом Холме. Выбросив левую руку вперед, точно в запястье Визериса, Вейгар сдавил правой горло противника. Визерис, лишившись возможности сразить племянника мечом, ударил его головой — целился в нос, попал в подбородок. Меч рухнул на снег, и перешедшие на кулачный бой Таргариены покатились по земле, награждая друг друга тумаками. Корона Визериса отлетела в сторону, и оказавшийся сверху Вейгар незамедлительно схватился за выступающие надо лбом волосы, начав бить дядю затылком об снег. Сиреневый глаз Визериса неожиданно превратился в черный, источая странный дымок... и Вейгар принял единственное решение, которое было возможно в этой ситуации. Наполовину онемевшие от холода и голода пальцы врезались между костями лица и сжались. Визерис закричал от боли — но в ответ Черный Принц не проявлял ни толики милосердия и вдавил кисть еще глубже, одновременно сжимая левую вокруг горла короля. Послышался хруст. Крик резко оборвался, сменившись на хрипы — но Вейгар, ни не секунду не поверив притворству дяди, не посмел ослабить хватку. Сколько они так пробыли, юноша не знал: он разжал руку только тогда, когда понял, что Визерис не просто молчит, но даже не дышит. Очень хотелось рухнуть рядом с трупом, забыться хотя бы на секунду, и все же Вейгар заставил себя подняться на ноги вопреки вернувшимся приступам давления в груди. Напоследок он бросил раздавленный глаз Визериса на его тело — и тут за спиной послышался смех. — Я и не знал, что ты так его ненавидишь. — Отец? Медленно развернувшись, он увидел Деймона. Тот выглядел... обычно, по сравнению со всеми предыдущими личностями. Аккуратно уложенные волосы, Темная Сестра на поясе, черно-красная гамма камзола. Все как полагается. — Или предатель? Стоило Вейгару задать этот вопрос, как вдруг лицо властителя Узкого моря расползлось в ядовитой улыбке. — Сын, что же ты? Вкрадчивый, запредельно чужой голос. Дикий блеск в глазах, словно до Железного трона, совершенно свободного, можно было дотронуться рукой. Лихорадочно помотавший головой Вейгар бросил взгляд в сторону почти стершейся из вида каменной махины... и, развернувшись спиной к Деймону, побежал прочь. Деймон что-то крикнул ему вслед, но порыв ветра поглотил всю фразу, не дав ни малейшей возможности ее разобрать. Замок. Он должен добраться до замка. Даже ценой всех оставшихся сил. Махина вырастала перед ним с каждой минутой — и с каждой минутой его дыхание становилось рваным, сбивчивым. За девять, может, десять футов до ворот Вейгар споткнулся о собственную ногу и с размаху врезался в землю, после чего его затошнило. Выблевав на снег очередную порцию крови, он рухнул в нее и попросту пополз дальше, подтягивая себя на глазах стареющими руками. Наконец он дотронулся до каменного порога и перевалился через него — на той стороне находилась какая-то яма. Спина заныла от столкновения с землей, но боль тут же исчезла, уступив место теплу. Вейгар ощутил, как его лица касаются чьи-то стройные пальчики. — Молодец, мой мальчик, — прошептала... определенно женщина. И все исчезло в белоснежной пустоте. ...Он почувствовал, что падает в лишенном воздуха пространстве, и дернулся, одновременно пытаясь вдохнуть. В голову тут же ударило понимание, что прямо под ним лежит что-то мягкое, а очертания вокруг приобрели вид каменного помещения, освещенного холодным солнцем. — Тише, тише, молодой человек, — успокаивающе проговорил мужчина с седыми волосами и усами, под которыми пряталась улыбка. Это его голос первым "поприветствовал" принца в северной пустоши. — Ваша жизнь вне опасности, но сейчас вам нужен покой. — Я не угас... как вам... хотелось, — сухими губами выдавил из себя Вейгар, чем заставил мейстера — или кто он там — улыбнуться. — Напрасно вы так думаете, юноша. Полагаю, будет невежливо, если я не представлюсь. Меня зовут Марвин, и я мейстер дома Старк из Винтерфелла. *** Следующие четыре дня Вейгар провел, лежа в постели, и судорожно трясущимися руками хлебал бульон прямо из кружки — разумеется, предварительно окинув его испуганным взглядом. Могло ли такое понравиться исполняющему обязанности лорда Беннарду Старку, в чьем присутствии это происходило? Вряд ли. А о том, что последние сутки дрожь в конечностях принца практически прекратилась и ныне представляла собой актерскую игру, этим волкам знать не обязательно. Но, как Вейгар не старался оттянуть день встречи, он все же настал — в сопровождении двух домашних гвардейцев его отвели в Большой чертог Винтерфелла. Замок, пусть и неуловимо отличался от южных крепостей, действительно был красив, а башня из видения оказалась полной копией Первой Твердыни. Теперь до юноши дошло: тем драконом была Среброкрылая, принадлежавшая Доброй королеве Алисанне. Беннард и Криган уже ждали его, и их незримый конфликт висел в воздухе не хуже трупного яда: пока регент сидел на месте главы дома, прикрыв рот сжатым кулаком, наследник стоял, придерживая огромный двуручный меч за рукоять, опираясь на него, словно на мейстерский посох. — Я бы сказал, что рад видеть столь высокого гостя в родных стенах, принц Вейгар, но ваше присутствие создает весьма опасное положение для дома Старков, — проговорил Беннард после обмена приветствиями. — И вы хотите услышать объяснения, — кивнул Вейгар, дав понять, что он слышал часть разговора во время пребывания в бреду. — Еще раз хочу поблагодарить за все, что вы для меня сделали... и наконец рассказать свою часть истории. Беннард пригласил принца к столу. Вейгар все еще не торопился принимать какие-то блюда, вкусив самое необходимое вроде хлеба с небольшой порцией мяса и овощей. Только когда принесли вина, он начал свое повествование. — Как вы уже знаете, я бастард принца Деймона, и всю жизнь я провел на Ступенях бок о бок с отцом. — от этого слова у Кригана слегка дернулся уголок рта. — Недавно Визерис... — Его Величество, — встрял в разговор Криган. — Визерис, — надавил Вейгар, качая головой, — вызвал меня в столицу. Причем не письмом, а требованием, озвученным через моего дядю по матери, лорда Селтигара. И пригрозил, что если я не прибуду в Королевскую Гавань в кратчайшие сроки, туда отправится наследник Клешни, то бишь мой кузен. Я полагал, что Визерис ненавидит меня за сам факт своего существования, и все же отправился туда, чтобы спасти Клемента от малоприятной участи быть заложником. — Но почему? — Терпение, лорд Криган, — усмехнулся Вейгар. — Стоило мне прибыть в город и отпустить дракона на безопасное расстояние, как я тут же был арестован золотыми плащами... то есть городской стражей, и конвоирован в замок. Меня намеревались заставить встать на колени перед человеком, который отказался от меня сразу после моего рождения и вышвырнул из Семи Королевств, словно последнюю шавку. Вот только отец подсуетился, объединился с домом Веларионов — и теперь Визерис всерьез считает, что любое проявление родственных связей с младшим братом грозит ему свержением. Я же оказался единственным бастардом из троих детей. — Репутация принца Деймона давно дошла даже до этих мест, — задумчиво произнес Беннард. — Какая? Та, что на протяжении десятилетий звучала из уст Отто Хайтауэра, мечтавшего пропихнуть свою дочь в королевы? — зло рассмеялся Вейгар. Криган прищурился. Видимо, хотел спросить про доказательства, но смолчал. — Мы давно заняли Ступени, закрепились на них, стали друзьями для моряков Вестероса. Даже были вынуждены воевать с тремя Вольными городами, чтобы отстоять свое. Все это время мой отец толком не покидал островов, о попытке переворота в столице и речи быть не могло, — Вейгар сжал кубок, в котором еще оставалось несколько глотков вина, и осушил его. — Но Визерис в это не верил. И когда меня "представили" ему, в присутствии Рейниры, двух лордов Стронгов, своего ненаглядного Отто... он потребовал: предай отца, помоги свергнуть его и передать Ступени под власть Железного трона, а взамен, возможно, получишь титул принца драконьей крови. И это человек, который позволял своему лучшему другу строить планы о моей смерти в те времена, когда я даже ходить не умел! Последние слова Вейгар произнес с нескрываемым рычанием — и под звенящую тишину в зале. Его не перебили и даже не собирались: старший из Старков хранил молчание, но в его глазах появился цепкий интерес, в то время как Криган хлопал глазами, отказываясь поверить в правдивость поистине чудовищного рассказа. — Я отказался. Меня тут же отправили в камеру, словно преступника — хотя ни я, ни мой отец никогда не совершали злодеяний против Железного трона. — Принц Деймон был обязан подчиниться приказу короля! — твердо произнес Криган. — Ступени никогда не были частью Семи Королевств. Мой отец был готов отдать все — острова, свой меч, свое золото, любые возможные клятвы — в обмен на то, чтобы меня приняли в дом Таргариенов как полагается. Что сделал Визерис? Рассмеялся ему в лицо. С тех пор войны за архипелаг велись исключительно силами наших авантюристов из Узкого моря, и никакой поддержки от Железного трона армия не получала, — отрезал Вейгар и поморщился, демонстрируя боль в не восстановившемся толком теле. — Даже когда начался второй конфликт, магистры из Трех Шлюх... прошу прощения, Триархии, отправились в столицу с просьбой о поддержке против моего отца. Визерис, который при всей нелюбви к брату или ко мне мог хотя бы задуматься об интересах государства, предпочел трусливый нейтралитет. Мы победили, потеряв множество хороших людей — и решили попросту забыть о том, что Визерис хоть как-то нам близок. Вот теперь спокойствие Беннарда нарушилось окончательно: он переглянулся с племянником и даже сменил позу на более заинтересованную. — Король, который выгнал нас с отцом из-за страха потерять власть. Который потребовал отдать завоеванные кровью земли, даже палец о палец не ударив ради них. Который потребовал убить едва ли не единственного человека, проявившего заботу обо мне. Который бросил меня в темницу и намеревался отравить прямо там — крысы из подземелья умирали, не успев отведать даже немного воды, не говоря о принесенной еде... Вы бы посчитали власть такого короля справедливой? Повисло гнетущее молчание. Вопрос был что ни на есть провокационным, и за неправильный ответ на него любой, будь хоть Старком, хоть Хайтауэром, мог поплатиться жизнью. Криган явно впечатлился и выжидательно смотрел на Беннарда, позабыв тот факт, что решение зависело и от него тоже. И Старк решил не отвечать. Во всяком случае, пока. — Не заметно, что вы сидите в темнице сейчас. — Я сбежал, — мрачно усмехнулся Вейгар. — Честно говоря, я ждал, что отец вытащит меня. Но, видимо, при наличии двух законных детей бастардом можно и пренебречь... Я оглушил стражника, выбрался из подземелий на крепостную стену. Сумел позвать дракона, пока прятался от летящих в меня арбалетных болтов. Картинка выходила безрадостная. Всеми проклятый и покинутый драконий всадник, которым были готовы пожертвовать все. И король, и поднявший бунт младший брат, и даже наследная принцесса, оставившая кузена гнить в карцере. У тех же Старков не имелось ни единой причины как-то поддерживать Вейгара или вступаться за него открыто — не в сложившихся обстоятельствах. Впрочем, просить их об этом не требовалось: у Черного Принца была другая задача. — Признаюсь, я был зол. Очень зол. И сжег нескольких из тех, кто пытался меня убить. А потом чуть не сразился с Рейнирой, прилетевшей спасать отца. Дальше... Зажмурившись, принц покачал головой. Воспоминания категорически отказались приходить на помощь, поэтому события после побега и до прихода в сознание в Винтерфелле были скрыты темной пеленой. С тяжким вздохом Вейгар развел руками. — А дальше я сам ничего не помню. — Вы очень дороги вашему дракону, если он принес вас прямо к подножию Винтерфелла, — проговорил Беннард. — Совершенно обессиленного, истощенного, с пустыми как стекло глазами, как говорил нам Марвин. Признаюсь, я считал вас уже стоящим одной ногой в могиле, однако вы оказались крепче, чем мы думали. В забытье вы пробыли еще три дня, и... видите ли, уже на следующее утро после вашего прибытия из Королевской Гавани прилетел ворон. С приказом задержать вас любыми способами и препроводить в столицу для суда за измену. Что касается всего вами сказанного... это переворачивает ситуацию с ног на голову. — Поэтому сейчас дом Старков стоит перед выбором, — понял Вейгар. — Как любой порядочный вассал, вы обязаны выполнить этот приказ. Но на другой чаше весов лежит нарушение закона гостеприимства и риск столкнуться с гневом Каннибала, верно? Возразить ни Беннарду, ни Кригану было нечего, и они синхронно кивнули. — В таком случае я не могу подвергать опасности ни Север, ни себя. Если Визерис, с помощью не лучших ваших вассалов или без таковых, узнает о моем прибытии, кара Железного трона обрушится уже на вас. Особенно, если учесть положение дома Старк на настоящее время, — Таргариен на секунду прикрыл глаза рукой, намекая на наследственный спор, и встал из-за стола. — Следовательно, я должен покинуть Винтерфелл до того, как произойдет нечто непоправимое. — Принц Вейгар! — окликнул его Беннард. — Я понимаю, что оснований верить нам у вас мало, и что обратное тоже имеет почву. Давайте так: вы сможете, кхм, убедить своего дракона не нападать на наших людей или животных и вообще некоторое время сохранять его пребывание в тайне? — В том, что у Каннибала здесь нет врагов, внушить еще получится. Но ему нужно где-то греться и чем-то питаться. — Это не составит проблем. Тогда решено, — Старки переглянулись, и вздохнувший Криган медленно моргнул. — Насчет закона гостеприимства вы абсолютно правы, и будет бесчестным выдать загнанного всеми человека, обвиненного по надуманному поводу. Заодно вы отдохнете, присмотритесь к нашему образу жизни. Быть может, вам даже понравится настоящий Север. — Благодарю, лорд Беннард. Что ж, это можно считать успехом. Безусловно, Криган не слишком будет доволен этим решением... да уже недоволен, прямо сказать. Однако Беннард не упустит шанс перетянуть титул полноценного лорда Винтерфелла к своей ветви — причем любым способом, включая и предательство тоже. Надо продолжать работу. До того, чтобы ни один из них не пожелал вступаться за Визериса, если начнется война. *** Каннибал, как и следовало ожидать, воспринял возвращение всадника сдержанной радостью — и сейчас, накормленный и отогревшийся на расположенном над горячими источниками плато, отдыхал, изредка наблюдая за беседующими Вейгаром и Криганом. — Я хотел спросить вас, лорд Криган, — проговорил принц, переведя взгляд с дракона на северянина. — Вам известно, как происходит процесс варгования? — Некоторые из нашего рода действительно умеют связывать себя с животными, — кивнул Старк. — Обычно это происходит, если это не просто зверь, а верный друг, понимающий человека с полуслова. Злые варги могут вторгнуться в разум силой, причем... по слухам, и человеческий тоже. — Когда я сидел в заточении, мне казалось, что я и есть Каннибал. Я разговаривал с ним, чувствовал вкус его пищи так, словно ел ее сам, — от таких слов Криган аж замер, медленно переводя взгляд на подмигнувшего ему дракона: да, все правда. — На стене Красного замка я мысленно дозвался до него. И в какой-то момент мне почудилось, что мои мысли перестают быть только моими. Мы сражались за свое выживание, покинули город... а потом наступила темнота. Криган, впечатленный откровениями, прижал кулак ко рту и подбородку — совсем как дядя. — Это очень опасно, ваше высочество. Истощенный разум может стать пленником животного тела: варг как бы не может вернуться обратно, где с течением дней или месяцев дичает сам, становясь зверем вместо изгнанного. Братья Ночного Дозора рассказывали, что один из пленников, будучи тяжело раненным, хотел сбежать из плена и для этого буквально обменялся с вороной. Птицу с разумом человека успели застрелить из лука, а вот человек с разумом птицы... Вейгар вздрогнул. Да уж, перспектива застрять в теле Каннибала, несмотря на их дружеские отношения, выглядела по меньшей мере жутковато. Они и в бытии умудряются порой спорить, кто из них двоих главный. — Ой, — раздался девичий голосок сбоку от них: вышедшая через дверь девушка чуть не врезалась в них. — Извините. — Ничего страшного, — улыбнулся Криган, и перед глазами Вейгара предстала миловидная девушка с русыми волосами и серо-голубыми глазами. — Позвольте представить вам мою сестру, Сарру Сноу. Вейгар весело улыбнулся и, взяв ладонь девушки, поцеловал ее на рыцарский манер. — Мне никто не говорил, что в Винтерфелле скрывается такая очаровательная леди. — Я не леди, ваше высочество, — стеснительно и одновременно раздраженно фыркнула Сарра. — Всего лишь дева-бастард. — Не принижайте свои качества, Сарра. В конце концов, если слушать все, что говорит мой дядя из Королевской Гавани, — усмехнулся Таргариен, — то я совершенно никакой не принц. — А правда... — Сноу перешла на шепот, — правда, что вы намерены свергнуть Визериса? О как. То ли у возмущенного прямотой Кригана не было от сестры секретов, то ли она слишком уж хорошо узнавала чужие тайны и обладала богатым воображением относительно интерпретации подслушанных разговоров. А вот сам Старк пристально смотрел в его глаза, ожидая ответа. — Я хочу, — наконец нашел формулировку Вейгар, — чтобы Железный трон занял достойный человек. Кто-то видит в нем королеву Рейниру, кто-то — короля Деймона. Мне все равно. Я вообще считаю, что власть равняется трудностям и ответственности, а потому не рвусь в правители. Но... Принц перевел взгляд на облако, своим видом напоминавшее ему сложившего крылья дракона, и сомкнул пальцы рук в замок. — В одном я уверен: Визерис Таргариен — жестокий тиран, усвоивший уроки Мейгора Жестокого и прячущийся за маской благочестивости. А тиран должен быть свергнут.