Дом разделенный

Принц Узкого моря Вейгар Таргариен Неизвестно, на что рассчитывали посланцы Триархии к Визерису — скорее всего, на то, что старший брат испугается чрезмерного усиления младшего и приструнит его... или, как минимум, что Порочный и Черный Принцы решат ослабить нажим. Эффект вышел прямо противоположный: узнав о возможном присоединении дяди к числу его врагов, Вейгар вновь ощутил в груди знакомый злой огонек... и на какое-то мгновение захотел превратить все три Вольных города в прах. — У Визериса всегда была склонность не обращать внимания на трудный выбор, — рассуждал Селтигар, — да и отсутствие Отто Хайтауэра или Тайленда Ланнистера подле Железного трона уменьшает шансы на активную конфронтацию. К тому же теперь в Мейгора рискует превратиться уже он сам. — Если этот предатель сохранил хоть каплю достоинства, он придет сюда сам. На своем драконе, — зло проговорил юноша, глядя в пламя камина. — Если нет, я сожгу весь его флот. Конфликт следовало заканчивать как можно быстрее — и, будь он первым, Вейгар поверил бы в возможность существования Ступеней и Трех Шлюх по статусу-кво. Но Триархия уже однажды нарушила мирный договор, что было веским обстоятельством и очередным подтверждением идей принца: война должна длиться до победного конца. К счастью, его план работал и теперь — узнав о пленении наследников, вставшие в оппозицию магистры были вынуждены дать свое согласие на диверсионную деятельность. В частности, загадочный поджог тирошийских верфей являлся именно происками Таргариенов, разве что исполнители располагались ближе, чем думали лидеры Триархии. На улицах начались убийства людей, так или иначе приближенных к городской верхушке, а через считанные дни одного из магистров, славившегося в городе своими трактирами и харчевнями, недосчитались на знатном ужине... зато в процессе торжества его перстень обнаружился в начинке одного из пирогов. Руководство города оказалось умнее, чем думал о них Вейгар. Тирошийцы выдержали ровно одну луну такого террора — а затем, на исходе первого месяца 121 года от Завоевания Эйгона Драконовластного, Деймону доставили письмо от архонта с просьбой о сепаратном мире. Видимо, даже до Сапатио Тлалиса дошло, что начало чистки остальных благодетелей города привело бы к взаимной резне, ибо никому не хотелось оказаться на месте тех, кто рисковал собственными сыновьями. Когда через несколько дней половина армия Ступеней высадилась в Тироше, Таргариены решили действовать по следующему плану: пока сир Дейрон Веларион командовал захватом позиций в порту (точнее, в тех развалинах, что от него осталось), а отец направлялся в сторону Радужного квартала на переговоры с архонтом, Вейгар остался в небе наблюдать за обстановкой — допускать засады было нельзя. Вопреки ожиданиям, Тлалис не стал защищать город до последней капли крови, хотя для этого были все возможности — хотя бы толстые и высокие стены с башенками с площадками для установки скорпионов. Несмотря на то, что Сапатио обещал не чинить оккупантам никаких препятствий, Вейгар предпочел облететь город и сжечь пару-другую платформ: прицельные залпы не сожгут дотла весь Тирош, а вот его зловещую репутацию подкрепят. "Смотрите, чернь. Выбирайте — или мое пламя с вашей кровью, или длань моего отца". Кто-то скажет, что для славного правления нужно завоевывать любовь народа. И это было правдой — вот только Вейгар к тому моменту практически не верил в то, что его полюбят. Черного дракона и его всадника, замахнувшихся на подражание богу, можно было только ненавидеть. Стоило ему подумать об этом, как снизу зазвенели мечи. На улицах Тироша замелькали одетые в разноцветные одежды людишки. Над портом прозвучал сигнальный рог Велариона, свидетельствовавший о нападении. — Вероломные мрази! — прошипел себе под нос Вейгар и направил своего дракона вниз, к дворцу архонта, где уже гневно рычал Караксес. Деймон и Сапатио встретили приземлившегося принца встревоженными взглядами; последний всячески старался показать, что причастность его к бунту ровно нулевая. — В чем дело? — На сира Дейрона напали! В городе бои! Деймон медленно развернулся к Тлалису, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. В тишине каменных палат звон вынутой из ножен Темной Сестры казался оглушительным. — Ваше величество, клянусь! — Сапатио сорвался на писк, хлопая бегающими от шока глазами. — Я не имею к этому никакого отношения! Злость Вейгара передалась Каннибалу, и принц уже намеревался отправить тирошийца на внеплановый ужин, однако разрешил дракону лишь клацнуть зубами в дюймах от его головы. — Ты хоть раз видел смерть, архонт? — Тлалис закивал. — Если ты лжешь, твоя будет самой мучительной! Лети! Размахнув черными как уголь крыльями, Каннибал взмыл в небо, отбрасывая тень на город. — Сир Дейрон убит! — прокричал встретивший его на пирсе Аркос Селтигар, чьи крабы на гербовой накидке сливались с пролитой в сражении кровью. Услышав слова родственника, Вейгар ощутил, как его разум с размаху окунулся в пучину злобы. Дейрон Веларион, обладавший добротой пополам с рыцарской честью, особенно в сравнении со своим сварливым папашей-интриганом Веймондом, был превосходным командиром — и еще одним важным человеком для Королевства Узкого моря, которого посмела забрать Триархия. Сжав зубы, Черный Принц выкрикнул команду. Еще одну. И еще. Вскоре почти вся береговая линия Тироша, за исключением веларионовских и селтигарских кораблей, превратилась в покрытую обломками и горящими телами полосу. До Вейгара запоздало дошло: если бы не его паранойя, то заговорщики наверняка смогли бы нашпиговать драконов болтами скорпионов, чтобы окончить войну одним ударом. Разумеется, после такого предательского удара ни о каких послаблениях для города не могло быть и речи. Когда сражение закончилось, то пленники указали на заказчиков нападения (коими являлось не менее трети городских магистров), а затем окончили свой земной путь в зубах Каннибала. Сапатио Тлалиса, выстоявшего всю экзекуцию с ровной как копье спиной, откровенно мутило от садистских аппетитов черного дракона и его хозяина — а то и дело ухмыляющийся Вейгар приказал дрожащим от ужаса пленным выстроиться в конвоированный ряд и по одному подходить ближе. — Вы выбрали неподчинение? А мы выберем меру, которой вы будете за него платить — будь то ваша рука, нога или голова! ...Не желая повторять судьбу Тироша, Лисс сдался через неделю. Как и предполагал Вейгар, выбор между злобным принцем и хитрым королем был очевиден — поэтому "бархатный" магистр Лисандро Рогаре (по слухам, родственно связанный с дорнийскими Мартеллами) прибыл во главе посольства. Теперь Главная Шлюха Эссоса признавала власть Деймона Таргариена и его наследника над собой, а также обязывалась передать Таргариенам компенсацию. Мирр, единственный остававшийся непобежденным город Триархии, теперь оказался один на один со Ступенями. Однако теперь Деймон мог бросить на него все силы, в том числе своих новых слуг: у лиссенийцев и тирошийцев было куда больше шансов пережить бой со вчерашними союзниками, нежели драконье пламя. Понимали это и старшие Угорис с Адарисом — а потому в качестве доплаты решили покончить с самыми радикальными сторонниками войны за Ступени. Спустя еще несколько дней страх и предательство богачей последней из Трех Дочерей сделали свое дело. Отныне Мирр становился очередным вассалом короля Узкого моря. А про благородного Крагтира Драхара никто даже и не вспомнил. *** Не успели Деймон и Вейгар, вернувшиеся на Кровавый Камень, восторжествовать от выполнения плана, как леди Лейна огорошила их новостью о том, что ждет ребенка. Даже имя уже выбрала: если родится девочка, то Дейнейра, если мальчик, то Дейрон, в честь покойного кузена. Вот только Вейгар уже не был малышом, желавшим Рейнире стать хорошей королевой Вестероса — он прекрасно понимал, что его происхождение становится все большей и большей обузой. Даже состроить благожелательную мину на лице и озвучить поздравления, максимально похожие на искренние, стало весьма серьезной задачей. — Чем это грозит? — спросил принц, как только им с дядей Бартимосом удалось наконец найти укромное место и спровадить сопровождающих их гвардейцев прочь. — Ситуация усложнилась. Все стало гораздо хуже, — тихо ответил Селтигар, справедливо опасаясь, что Реннифер Крэбб мог лишь отдалиться на безопасное расстояние. — Изначальное соглашение подразумевало ваш с Люцерис брак, но теперь... Не знаю, как Рейнис это сделала, но ей удалось сбавить аппетиты Морского Змея, трансформировав старую мечту в нечто иное. Ты же помнишь, что сир Лейнор был кандидатом в мужья для Рейниры? Вейгар кивнул. Кажется, он начинал понимать, куда движется ход мыслей Бартимоса, и это ему не нравилось. — Вариантов множество. Первый: Рейнира станет королевой, ее сын Эймонд унаследует Железный трон, а Люцерис и Хелейна превращаются и королеву и леди Веларион соответственно. Тебя благополучно отодвинут от власти в Семи Королевствах. — Вейгар хотел было ответить, что при сохранении Ступеней за ним это вполне его устроит, но решил смолчать. — Второй: если у тебя появится младший брат, то его позиции окажутся сильнее твоих, поскольку... — Баратеоны никогда не будут лишними. Бартимос кивнул. А ведь логично: у владыки Штормового Предела есть три (или четыре?) дочери. И застарелая обида на то, что со времен Завоевания их могущество истощилось. — Тогда Рейнира, полагаю, предложит союз Эймонда с девицей из Простора. Либо Тиреллам, если там найдутся подходящие по возрасту. Это все еще сохранит вероятность раскола Вестероса на противоборствующие стороны, однако за Красной партией останется как минимум три, а то и четыре региона... Резко замолчав, Селтигар вздохнул и покачал головой. Он не стал договаривать то, что Вейгар уже понял: его и тогда никто не воспримет всерьез. — Никому не интересны навыки бастарда, будь он хоть из королевского рода, — хмыкнул Вейгар, задавив в себе разрастающуюся было боль: чего, в конце концов, он мог еще ожидать? — Но это ладно. Кто-нибудь у меня остался? Вопрос был адресован в том числе и Селтигару. Он, несмотря на общую с ним кровь, вполне мог выбрать остальную семью вместо племянника... и, честно говоря, нельзя было винить его за это решение. Дикий мальчишка с кровожадным драконом, стоит отобрать которого — и все, Черный Принц становится Черным Нищим. Выходит, что для счастливой жизни Вейгару следует быть единственным сыном и наследником, а про нормальные братско-сестринское отношения надлежит забыть раз и навсегда. А может, так даже лучше? Нет, — честнее? Это законному отпрыску можно называться Бейлоном или каким-нибудь Дейгоном. Его и терять будет жалко, в отличие от ошибки вследствие внебрачной связи. Заметив мрачные мысли на лице юноши, Бартимос сбавил тон до самого шепота и поспешил чуть-чуть приободрить его. — Тобой интересуется Ормунд Хайтауэр. Да-да, тот самый лорд Высокой Башни и старший брат человека, которого твой отец записал в заклятые враги. Но времена меняются, а зверства Мейгора и провалившиеся интриги Отто задвинули хозяев Староместа на задворки Вестероса. Ормунд знает, что никогда не получит дружбы ни Деймона, ни Рейниры, а на истинно андальских племянников рассчитывать, мягко говоря, опрометчиво. Поэтому... — Быть родственником сына принца лучше, чем зарвавшимся и одновременно трусоватым лордиком. В ответ дядя Барт усмехнулся и кивнул. Вейгар же отметил, что насчет остальных Селтигаров он так и не высказался. — Тебе нужно подмять Ступени и Трех Шлюх под себя. Причем так, чтобы Деймон не только не заметил этого, но и сам пожелал отдать все заботы об островах под твой контроль. Рекомендую начать с... — Обитателя ямы. Вот теперь-то Бартимос Селтигар улыбался не как богатый лорд Клешни, а как безжалостный Красный Краб. *** Капитан Крагтир Драхар — Ваше высочество... — О том, что капитан Драхар переведен из ямы в камеру, я сообщу его величеству сам. Можете возвращаться к своим обязанностям, сир Фалрик, — твердо выговорил принц Вейгар, глядя прямо в лицо командира домашней гвардии. Мужчина колебался, но все же кивнул и пошел прочь, оставив принца одного в темном коридоре. Сидящий с другой стороны решетки Крагтир смотрел на мальчишку, решавшего его судьбу, и не понимал, почему тот все еще не приказал слугам воссоединить пленника с покойным адмиралом. Сколько точно он провел в этом палящем и грызущем его заживо аду, Крагтир сказать не мог — но знал наверняка: ни мать, ни магистры не прислали выкуп за него. Почему? — Вам не понравится то, что я сейчас скажу, капитан, — Вейгар вздохнул и уставился тремя зрачками прямо в его лицо. — Жестокую правду. За которую, надеюсь, вы не станете меня ненавидеть так же, как остальных Таргариенов. Дальше был яд из слов, бьющих больнее кинжала. Его, как и отца, отправили на верную смерть. А узнав о пленении войсками Порочного Принца, сразу же списали со счетов. Мать скоропостижно скончалась в их родовой резиденции, после чего имущество семьи разделили миррийские богачи. Никто не собирался выкупать Крагтира из плена — никому не нужна очередная претензия на украденные богатства, пусть и заработанные верной службой Мирру. Все то время, пока он с преисполненным отчаяния криком пытался выломать решетку камеры, Вейгар смотрел на него с жалостью... вот только жалость Драхару была не нужна. Успокоился Крагтир только тогда, когда опомнился — показывать мальчишке свою слабость совершенно ни к чему. И вообще, почему принц до сих пор помнит о нем или его семье? — Король намеревался прикончить тебя, но я намерен изменить его мнение, — Вейгар перевел взгляд на маленькое окошко, через которое в камеру проникал свет. — Когда большинство псов Триархии испугалось за свои шкуры, ты остался тверд в убеждениях. Может, ты мечтал отомстить за лорда Крагхаса. А может, для тебя верность — не просто пустой звук. — Чего ты хочешь? — Мирр, как и Лисс с Тирошем, перешел под контроль Узкого моря, — на секунду юноша прикрыл глаза, — но я полагаю, что коренной житель города будет куда полезнее в качестве второго наместника, а вовсе не узника крепости. Крагтир моргнул. Ему предлагали не свободу, а поводок, лежащий в руке Деймона Таргариена. Сжав зубы, он прошипел чуть ли не в лицо Вейгару: — Чтобы я служил твоему отцу? Никогда! — А при чем тут мой отец? — от таких слов мирриец аж осекся. — Не думаю, что пребывание в этом каменном мешке благотворно повлияет на твое будущее. Оно ничего не изменит: война окончена, Триархия разбита на куски и капитулировала. Ты оказался преданным и разоренным твоими вчерашними соратниками, убившими твою мать. Убившими, потому что я ни за что не поверю, что немолодая, но еще крепкая здоровьем женщина внезапно скончалась — особенно к такой выгоде окружающих. Я ведь предупреждал, что так будет... но ты не послушал. Конечно, у сопляка нет и не бывает мозгов! Вейгар замолчал, словно обдумывая что-то. — Ты знаешь, кто я? — Принц Узкого моря Вейгар Таргариен. — Всего лишь слова. А на деле? Бастард, у которого нет верных людей, — усмехнувшийся собеседник покачал головой. — Даже гвардейцы, охраняющие меня практически неотступно, служат не столько мне, сколько отцу. Появись у него желание отстранить старшего сына и посадить на трон более благородного, удобного, ради получения Железного трона и всего остального Вестероса... он это сделает. В итоге мы с тобой проиграем оба, только уже окончательно. Так вот оно что! Всему виной обычная человеческая зависть. И сейчас принц Вейгар, опасаясь, что трон Узкого моря зашатается под ним слишком сильно, решил переиграть венценосного папочку с мачехой. — Хочешь пойти против короля? — Крагтир не удержался и осклабился. — Перестраховаться, скажем так. Или удостовериться, что Ступени достанутся мне в любом случае. Так уж вышло, что богам — и мне — вполне удобно наше сотрудничество. Тебе же нужно лишь вернуться, на законных основаниях стать магистром... или лордом Мирра, а дальше ты можешь в любой подходящий момент разорвать отношения со Ступенями. Мне достаточно островов... и, пожалуй, Тироша. Почесав затылок, Драхар задумался. Вейгар не требовал от него подчинения, во всяком случае, столь рабского. Все, чего хотел сам Крагтир — подпольной войны во имя мести и освобождения Мирра в долгосрочной перспективе — укладывалось в желания принца, желавшего сделать ситуацию в бывшей Триархии нестабильной и заполучить себе сами острова. На Эссос и Вольные города мальчишке, по существу, плевать, если те не идут на него войной. — Для начала тебе придется убедить папашу сохранить мою голову на плечах, — прищурился капитан. — Озвучишь перед ним те же аргументы, что и мне? — Какая надобность в сборище трусов, которые перешли на другую сторону из боязни лишиться больше золота, чем жизни? — презрительно ответил Черный Принц. — Ты бы хотел служить под началом таких людей? Сомневаюсь. Вот и я не хочу, чтобы вчерашние прихвостни клепали за нашей спиной заговоры. Крагтир не удержался от язвительной подначки: десятилетний юнец, проводящий свободное время в попытках проворачивать дела за отцовской спиной, выглядел по меньшей мере смешно. — А я, по-твоему, этим не займусь? Теперь пришел черед Вейгару склабиться. — Чтобы стать лордом Драхаром, вам предстоит сделать многое, капитан. Важно другое: чего вы захотите потом?