Evolution is spelt with an R

Сириус прожигает взглядом дверь, не осмеливаясь моргнуть; нога нервно подпрыгивает в ритм с учащенным сердцебиением. В комнате совсем тихо, а напряжение так велико, что Сириусу кажется, будто он мог бы пощупать его рукой. От потолка эхом отскакивает звук подтекающего крана.        Кап. Кап. Кап.        В любую минуту. Они вернутся в любую минуту. Сириус сглатывает и обтирает потные ладони о брюки, прежде чем коснуться пальцем руны на амулете, как он делал это весь день, возможно, даже слишком часто, чтобы показаться навязчивым. Но ему плевать. Ему нужно знать, что Ремус жив.        Кап. Кап. Кап.        Амулет на секунду нагревается, и Сириус выдыхает через нос, все еще смотря на дверь.        — Чары на удачу? — по-доброму спрашивает стоящая позади него Кендра. Ему не надо поворачиваться, чтобы знать, что она тоже смотрит на дверь.        — Амулет, — рассеянно поправляет ее Сириус. — У Ремуса второй. Мы типа знаем, где находимся, и можем связаться друг с другом.        Она хмыкает.        — Мило. Не переживай за него. Он знает, что делает.        Сириусу приходится прикусить язык, чтобы не огрызнуться на нее. Конечно, Ремус знает, что делает. Но это не значит, что рисков нет — все знают, что делают. И люди все равно получают травмы и умирают.        Кап. Кап. Кап.        На плечо ложится тяжелая рука, слегка надавливая.        — Вот, выпей.        Рафаэль всовывает Сириусу в руки стаканчик, и он настороженно принюхивается, все еще сверля взглядом дверь. Он слышит перечную мяту и нотки лаванды.        — Успокоительное зелье? — выплевывает сквозь зубы Сириус. — Шутишь?        — Не обижайся, — спокойно возражает Рафаэль. — Оно очень легкое, зато с его помощью ты сможешь мыслить яснее.        Сириус хочет рыкнуть на него, швырнуть стаканчик в стену, разрыдаться от напряжения. А потом думает, что, наверное, именно поэтому Рафаэль и дал ему зелье.        — Ладно, — говорит он и выпивает зелье за один глоток.        Кап. Кап. Ка–        Дверь распахивается и начинается ад.        — Быстро!        — Держи его ноги!        — С дороги! Отойдите!        — Генри, осторожно!        Начинают заходить люди, кто-то — сам, хромая и цепляясь за раны, кого-то заносят другие. Сириус выхватывает палочку и подается вперед, чувствуя, как сердцебиение успокаивается из-за зелья. В голове пусто, но это не неприятное ощущение, потому что Сириус может сфокусироваться на одном задании — помочь уложить раненых в койки, срастить сломанные кости, залечить порезы.        Они не появляются все разом, и это хорошо — так у Сириуса больше времени, чтобы со всем разобраться. Из того, что понял Сириус, нападение было недалеко от госпиталя, но им все равно пришлось уходить оттуда на машинах и автобусах — так что каждые пару минут прибывает новая группа людей.        Сириус делает свою работу настолько быстро и эффективно, насколько это вообще возможно, сначала обращая внимание на серьезные раны, а остальное оставляя другим медикам. Но полностью сконцентрироваться ему удается только тогда, когда он видит знакомую высокую фигуру — Ремус одет во все черное, а лицо скрыто за тканью, но Сириус все равно узнал бы его. Ремус несет на руках маленькую девочку, она, кажется, без сознания, и Сириус заканчивает с травмой головы, прежде чем побежать к Ремусу.        — Все хорошо? — спрашивает Сириус, останавливаясь перед койкой, на которую Ремус уложил девочку. Из-под шапки выбиваются черные волосы, а ее лицо кажется серым. Сириус видит, что ее одежда слегка подгорела, но крови пока что нет.        — Я думаю, сотрясение из-за взрыва, — отрывисто говорит Ремус. — Надо проверить на внутреннее кровотечение.        Сириус спрашивал не о девочке, но Ремус твердо стоит на ногах, и его голос звучит нормально, так что Сириус переключает свое внимание на девочку и накладывает на нее диагностические заклинания, которые он нашел на той неделе. С палочки срывается белая дымка, которая окутывает ее тело, голову, плечи, талию, ноги, как какая-то змея, а потом начинает мерцать золотым в такт ее сердцебиению.        — С ней все в порядке, — говорит Сириус, несколько раз касаясь дымки палочкой. — Даже сотрясения нет, может, совсем легкое. Немного высокое кровяное давление, но ничего серьезного.        Ремус благодарно кивает и стягивает ткань с лица. Из носа течет кровь, губа разбита, но в остальном он выглядит здоровым, даже румяным. Сириус быстро кидает в его сторону Эпискей, прежде чем развернуться на пятках.        — Дальше!        В этот раз количество раненых меньше, а со всеми травмами Сириус справляется легко. Он использует Вульнеру Санентур всего раз, на особенно глубокой ране на спине. В остальном он имеет дело с порезами и сломанными после взрыва костями. Ничего по сравнению с тем, чем он столкнулся в самый первый раз — кажется, тот день был исключением. И, что самое важное, сегодня никто не умирает.        Большинство пришедших с ожогами и синяками, они стоят или сидят по углам. Сириусу удается застать, как быстро исцеляются оборотни, когда он видит, как большой ожог исчезает с руки парня всего за пять минут.        Рафаэль ходит и раздает всем стаканчики и баночки с мазями — наверное, зелья для волшебников и кофе или алкоголь для маглов. Сириус перевязывает руку женщине, почти на автомате, больше следя за тем, как Ремус уверенным движением вправляет кому-то локоть. Он чувствует знакомую вспышку нежности и качает головой, улыбаясь самому себе.        — Мне не нравится, что у тебя так сильно опухло колено, Глория, — нахмурившись, говорит Сириус. — Оно не сломано и не выбито, но выглядит воспаленным.        — Ай, пустяки, дорогой, — отмахивается Глория. — Эта штука донимает меня уже пятый год, никак не связано с тем, что было сегодня.        Сириус строго смотрит на нее, а она улыбается.        — Мне без разницы, откуда это у тебя. Тебе надо к доктору.        — А ты разве не доктор? — спрашивает она и подмигивает.        — Не-а, — со смешком говорит Сириус. — Я просто парень с коротким списком исцеляющих заклинаний. Боюсь, что с коленом помочь тебе ничем не смогу. Сходи к магловскому врачу. У них есть большие аппараты, которые гораздо лучше магии. Я уверен, они что-нибудь придумают.        Глория закатывает глаза.        — Да-да, Маугли. Иди доставай кого-нибудь другого, ладно?        Сириус улыбается и оставляет ее в покое, бросив последний многозначительный взгляд на ее ногу. Рафаэль, находящийся в другом конце комнаты, машет ему. Остальные пациенты, кажется, в порядке — некоторые идут к своим друзьям или уходят совсем — домой или по своим комнатам.        — Я разве не сказал тебе отлежаться хотя бы ночь? — кричит Сириус на Филиппа, который упрямо ковыляет в сторону двери. Он очень неудачно сломал ногу, и Сириусу удалось срастить кости только с третьей попытки. Филипп не глядя показывает ему средний палец, и Сириус фыркает.        — Никто меня не слушает, — вяло жалуется Сириус ухмыляющемуся Рафаэлю.        — Они лишь видят красивое личико. — Рафаэль шутливо треплет его за щеку, и Сириус с улыбкой скидывает с себя его руку.        — Я еще не успел поблагодарить тебя. — Парень возле Рафаэля улыбается и пожимает ему руку. Сириус догадывается, что это его брат, хотя они и не выглядят сильно похожими.        — Приятно видеть тебя целым, — довольно отвечает Сириус и зарабатывает в ответ смешок, который звучит совсем как смех Рафаэля. — Сегодня все спокойно, да?        После того раза Сириус ожидал чего-то похуже, честно говоря. А теперь ему кажется, что он даже сможет отдохнуть.        — С твоей-то помощью, — говорит Рафаэль. — Думаю, кто-нибудь еще придет ночью. Знаешь ведь, какие некоторые гордые — думают, что с ними все в порядке, и идут домой, и только потом понимают, что помощь им все же не помешала бы.        — Я буду здесь до утра, — успокаивает его Сириус. — Может и завалюсь поспать, но вы знаете, где меня найти.        Рафаэль и Измаил знающе улыбаются.        — Знаем, — отвечают они в унисон.        — Идите нахуй, — смеется Сириус. — А ваши половинки где?        — Не здесь, — Измаил сопровождает эту реплику многозначительным взглядом. — Не дай Мерлин, меня бы хватил приступ.        Сириус прекрасно его понимает — время, которое он провел в ожидании возвращения стаи, чуть не убило его. Он так переживал, что с Ремусом что-нибудь случится, а он ничем не сможет ему помочь. Так что да, возможность обезопасить своего партнера от нахождения здесь даже вызывала у Сириуса легкую зависть.        — Я не забыл о твоей просьбе, — говорит Рафаэль, меняя тему. — Я нашел тебе книги, которые могут быть полезны. Они наверху. Если хочешь, могу показать их тебе сейчас.        Прежде чем Сириус успевает ответить, прямо из ниоткуда появляется Ремус. Разве секунду назад он не был на другом конце комнаты?        — Рафаэль, — низким голосом говорит Ремус и улыбается такой улыбкой, которую Сириус раньше не видел. В ней слишком много зубов, и она не доходит до его глаз.        Рафаэль отзеркаливает выражение его лица и щурится.        — Ремус.        — Сириус, — со смешком вставляет Сириус, чувствуя напряжение между ними. — Что? Я думал, мы обмениваемся именами.        Измаил выгибает бровь и прячется за кружкой с кофе, не желая разрядить обстановку. Ремус и Рафаэль полностью игнорируют его, смотря только друг на друга.        — Можешь отдать книги мне, — говорит Ремус, улыбаясь еще шире. — С остальным я разберусь.        Что-то меняется, и Сириус не совсем понимает почему, а выражение Рафаэля смягчается до пустой вежливости.        — Хорошо, так и поступим, — говорит он, оглядываясь на брата. — Пойду проверю зелье.        Братья уходят, коротко кивнув, Измаил все еще улыбается в кружку, и Сириус вздыхает. Ему нравится Рафаэль, он хорошо к нему относится, и ему приятно, что здесь есть с кем поговорить, кто хоть что-то знает о волшебном мире. Большую часть времени Сириус чувствует себя не в своей тарелке; он понимает едва ли половину из того, о чем говорят другие. Может, ему все-таки стоило заняться Магловедением в Хогвартсе.        — Как насчет перерыва? — спрашивает Ремус, незаметно проводя пальцем по ладони Сириуса.        — Да, давай, — говорит Сириус, быстро проверив комнату на предмет чрезвычайных ситуации, для которых могло бы потребоваться его срочное вмешательство.        Он думает, что Ремус поведет его на улицу, как в тот раз, когда они сидели в темноте и разговаривали, но Ремус идет вверх по лестнице в свою спальню. Сириус следует за ним, не задавая вопросов, — вдруг он устал, кто знает, что именно случилось на миссии. У Сириуса еще не представилось возможности спросить кого-нибудь об этом.        Но Ремус не устал, потому что, как только они оказываются в комнате, он захлопывает дверь и прижимает к ней Сириуса. Сириус удивленно фыркает, но все возражения отпадают, когда Ремус спешно целует его.        Он пахнет огнем и дымом, немного кровью, немного корицей. Может, он выпил Бодроперцовое, потому что, вау, это энергичный поцелуй. Сириус тихо стонет ему в губы, когда Ремус полностью вжимается в него, держа его лицо двумя руками.        — И что это было? — выдыхает Сириус, когда они отстраняются друг от друга.        Ремус запускает пальцы ему в волосы и слегка тянет за них, заставляя Сириуса обнажить шею, чтобы Ремус мог поцеловать его туда.        — Ты же знаешь, что он хочет трахнуть тебя?        — Кто? Рафаэль? — Смех прерывается вздохом, когда Ремус посасывает кожу, прижимаясь бедром к встающему члену Сириуса. — Нет, не хочет.        — Да, хочет, — невозмутимо говорит Ремус, расстегивая брюки Сириуса. — Но он не станет этого делать, — добавляет он, крепко обхватывая член Сириуса ладонью, совсем как ему нравится.        Сириус хнычет, слегка удивленный тем, как быстро все происходит, и ударяется головой о дверь, когда Ремус начинает дрочить ему, все еще держа одной рукой за волосы.        — Ты… А! Блять, Ремус… Ты ревнуешь?        — Разумеется, — бормочет ему на ухо Ремус. — А как иначе? Он так смотрит на тебя.        Сириусу трудно сфокусироваться на словах Ремуса, потому что его рука двигается в таком темпе, что кровь Сириуса закипает. Он чувствует — и ему даже немного стыдно, — что уже на грани, и если бы не рука Ремуса в его волосах, то он бы точно не мог стоять на ногах.        — Как… — Сириус закрывает глаза и закусывает губу, когда Ремус проводит сжатой ладонью по его головке. — Как он смотрит на меня?        Ремус рычит ему в ухо, сильнее хватая за волосы.        — Как будто ты самое вкусное, что он только видел, — сурово говорит он и усмехается. — И он прав. Блять, ты только посмотри на себя.        Сириус стонет, дрожа.        — Мне нравится, когда ты ревнуешь.        — Не провоцируй меня, — тихо бормочет Ремус, целуя его в уголок челюсти. — Блять, я хочу увидеть, как ты кончишь. Кончи для меня, щеночек.        Слова Ремуса — последняя капля для Сириуса, и он вздрагивает, изливаясь ему в руку с протяжным стоном. Блять, это было горячо.        Он обмякает в руках Ремуса, цепляясь за его плечи, и Ремус прижимает голову Сириуса к себе, успокаивающе поглаживая его по волосам. Сириус вздыхает и немного улыбается. Ноги ватные, а в голове до приятного пусто.        — Мерлин, Ремус, — бубнит он. — Что на тебя нашло? Рафаэль? Серьезно?        Ремус не отвечает, просто держит его в своих объятиях, положив голову на голову Сириуса.        — Ты ведь знаешь, что я не стал бы спать с кем-то другим, да? — спрашивает Сириус, выворачиваясь, чтобы посмотреть на Ремуса, но Ремус его не выпускает.        — Не стал бы? — тихо спрашивает он.        — Нет, — раздраженно отвечает Сириус и закатывает глаза. Что за глупый вопрос. — А ты?        — Нет, конечно, — говорит Ремус, и он даже звучит слегка обиженно.        — Хорошо, — усмехается Сириус и целует его в шею. — Рад, что мы об этом поговорили.       

***

— Мне надо идти вниз, — говорит Ремус и проводит рукой по усталому лицу. — У нас скоро собрание.        Остаток ночи прошел без драмы — изредка заходили люди, но большинство из них было в порядке и просто хотело поболтать, прежде чем отправиться домой. В нескольких случаях люди были ранены, но ничего серьезного, так что большую часть времени Сириус провел, играя в карты с остальными медиками.        На рассвете они с Ремусом поднялись в его комнату, чтобы поспать, но это был слишком короткий и прерывистый сон, чтобы действительно отдохнуть во время него. Сейчас же было около десяти, и августовское солнце пробивалось сквозь маленькое окошко.        — Можно я тоже пойду? — с энтузиазмом спрашивает Сириус.        Его еще не приглашали на собрания и вылазки, и Ремус отказывался даже слушать его, когда Сириус предлагал свою помощь вне стен здания. Его аргументов было недостаточно, чтобы убедить Ремуса в том, что он был готов и хотел помочь.        Сириус хочет играть большую роль, особенно после того ужасного вечера, когда он ждал возвращения Ремуса с миссии. Может, если бы он постепенно включался в их занятия, они начали бы воспринимать его всерьез. Кроме того, ему все еще нужно было узнать, какие планы были у стаи на Воландеморта и войну.        — Ну, не знаю… — Ремус долго и задумчиво смотрит на него, и Сириус пытается не дрогнуть под его взглядом. — Даже не представляю, чтобы тебе было интересно. Просто отчет после вчерашнего.        Сириус пожимает плечами и улыбается.        — Я бы хотел больше участвовать.        Ремус вздыхает и кивает.        — Ладно, думаю, это справедливо. Я все равно хотел представить тебя Альфе.        Они идут вниз, и внезапно Сириус нервничает, это слишком похоже на прогресс. И ему правда любопытно, кто этот Альфа. Ремус сказал, что он одобряет идею того, что Сириус помогает в госпитале до тех пор, пока это никому не мешает, но сама встреча с ним казалась чем-то важным.        Вместо того, чтобы привычно направиться к ведущей в госпиталь двери, Ремус резко разворачивается и проходит через что-то, что выглядит как кирпичная стена. Как на Кингс Кроссе, удивленно думает Сириус и коротко оглядывается по сторонам, прежде чем пойти за Ремусом. Сколько еще секретов, о которых Сириус не знает? Его одолевает знакомая жажда приключений, как в школе, когда Мародеры облазили каждый уголок и закуток Хогвартса, чтобы выведать все его тайны.        За тайным проходом еще один коридор, и Ремус уже стоит в проходе, ждет Сириуса. Он слышит голоса и какую-то возню, чей-то раскатистый смех. Кажется, все остальные уже там.        В помещении очень пусто — кирпичные стены, каменный пол, огромный круг из стульев посреди комнаты. Большая часть стульев уже занята, но некоторые люди стоят возле длинного стола у стены, где виднеются несколько больших чайников с чаем и кофе.        Сириус узнает почти всех, даже если он не помнит их имена. Измаил машет им, Рафаэль, сидящий возле него, показательно их игнорирует. Кендра тепло улыбается. Девушка, которую Ремус принес прошлой ночью, тоже здесь, она говорит с огромным парнем, который кажется Сириусу знакомым — он был среди тех, кто приехал за ними на машине, когда Сириус и Ремус только познакомились?        Ремус не проходит вглубь комнаты, бормоча что-то неразборчивое себе под нос. Некоторые оглядываются на них, и Сириусу интересно, из-за того ли это, что у них слух оборотней и они слышат то, чего не слышит Сириус, даже стоя возле Ремуса.        Седеющий мужчина, стоящий возле нескольких людей, подходит к ним. Он высокий, наверное, даже выше Ремуса, и он такой же долговязый, но со стороны кажется, что в нем есть какая-то цель, которой нет у Ремуса. Глубоко укоренившаяся уверенность походки, размах плечей, взгляд на лице. Это, должно быть, Альфа — только он мог обладать таким заметным авторитетом.        — Ремус, — с улыбкой здоровается он, останавливаясь перед ними. А потом его взгляд находит Сириуса.        По какой-то причине Сириус чувствует себя обнаженным, будто его видят насквозь. Выражение на лице мужчины, пока он разглядывает Сириуса, расчетливое. Потом он быстро вытягивает палочку из нарукавника и ловко ей взмахивает, голоса вокруг них затихают под Заглушающими чарами.        — А это, наверное, твой друг. — Слово «друг» с легкостью скатывается с его языка, но уголок его губ подрагивает, выдавая веселье. — Приятно познакомиться. Я Лайалл Люпин.        Сириус моргает. Это первый раз, когда кто-то представился ему полным именем, и пока фамилии маглов не представляют для Сириуса никакого интереса, Люпин — имя, которое он знает. Чистокровное — не такое старое и статусное, как у членов Священных двадцати восьми, но все равно знакомое людям. В основном, это Когтевранцы, реже — Гриффиндорцы, вне политики (ну, или, как оказалось, не в открытую), не переживают о сохранении чистоты крови. Сириус помнит, как его отец как-то упоминал Лайалла Люпина, еще когда он был маленьким — работник Министерства, большего Сириус не помнит, женился на магле и тем самым заработал статус предателя крови.        — Взаимно, сэр, — вежливо говорит Сириус. — Я Сириус Блэк.        Лицо Лайалла тут же суровеет — так же как его имя знакомо Сириусу, Лайалл в курсе, кто такие Блэки. Он оглядывается на Ремуса и тут же возвращает взгляд на Сириуса.        — И что же Блэк забыл в подпольной стае оборотней? — холодно спрашивает он.        Сириус стискивает челюсть и смотрит на него в ответ.        — Помогаю правому делу, сэр.        Это, видимо, неправильный ответ, потому что Лайалл снова тянется к палочке. Но прежде чем Сириус с бешено бьющимся сердцем успевает сделать хоть что-нибудь, Ремус спокойно встает перед ним.        Сириус пытается дышать через нос, в ушах стучит кровь. Если Альфа захочет сразиться с ним, у Сириуса нет и шанса. У Ремуса нет и шанса. О чем он вообще думает, бросаясь вот так под удар?        Между ними происходит целый разговор без слов. Сириус не видит лица Ремуса, только его затылок, но вот лицо Лайалла жесткое, пока он смеривает Ремуса взглядом. Так проходит несколько минут, и Сириус подумывает бросить все и уйти, прежде чем все станет совсем плохо.        Наконец что-то происходит, потому что Лайалл фыркает от смеха и расслабляется. Он снова смотрит на Сириуса, все еще с подозрением.        — Как поживает твой отец? — ровно спрашивает он.        Сириус беспечно пожимает плечами.        — Не знаю, сэр. Меня отлучили от рода, возможно, вы видитесь с моим отцом даже чаще, чем я.        Этого, видимо, Лайалл не знал, потому что его брови слегка ползут вверх.        — За что?        С приятной улыбкой Сириус цитирует слова своей матери:        — Потому что я убожество и грязный предатель крови, который не заслуживает носить такое благородное имя.        Он видит, как плечи Ремуса напрягаются, а Лайалл, напротив, улыбается, выглядя на десять лет моложе.        — Что ж, — удивленно говорит он, — мы рады всем, кто по меркам семьи Блэк является убожеством.        — Спасибо, сэр, — честно говорит Сириус.        Лайалл кивает и взмахивает палочкой, убирая заклинание.        — Пойдемте, время не резиновое.       

***

Сириус оглядывается и морщится.        — Сохатый, это же дыра.        Джеймс отмахивается, проходя глубже в дом, и слегка спотыкается о торчащую половицу, чуть ли не впечатываясь лицом в стену, которая выглядит настолько липкой, что с ней не сравнятся никакие Клеящие чары, которые Сириус использовал в своей старой спальне, чтобы побесить родителей.        — Может, этому месту не помешает немного любви, — счастливо говорит ничуть не обеспокоенный Джеймс.        Больше всего Сириус любит в нем этот непоколебимый оптимизм, но прямо сейчас Сириус хочет повалить его на пол и придушить.        — Этой крысиной норе поможет только Взрывное проклятье, — бормочет Сириус, с подозрением глядя на темный угол коридора. Он уверен, что видел там какое-то движение.        Доверить решение по поводу того, где они будут жить, Джеймсу и Питеру было очень плохой идеей, Сириус должен был догадаться, что это звучало слишком уж хорошо. Как оказалось, они совершенно по разному представляли себе таунхаус. Дом на Гриммо был таунхаусом. А это было кучей прогнивших кирпичей на заднем дворе какой-то забегаловки, с окнами, выходящими либо на другие дома, либо на очень жалкий, воняющий мочой закуток.        Внутри было не лучше. Два этажа с такими низкими потолками, что Сириус с легкостью мог дотронуться до них, встань он на носочки. Деревянный пол, который выглядел так, будто его не раз затапливало, и никто не удосуживался вытирать его. Голые стены с легким плесневелым блеском и кучи самого настоящего мусора в каждой комнате.        — Разве ты не говорил, что дом полностью обставлен? — спрашивает Сириус, разглядывая остатки чего-то, что когда-то могло быть диваном. Или кроватью. Он не знает.        — Вроде нет, — радостно отвечает Джеймс из кухни, которая, наверное, была наименее отвратительной частью этого места. — Но это же круто, мы можем сами купить мебель! Я уже давно мечтаю о новой кровати.        Сириус фыркает и качает головой. Кровать Джеймса у Поттеров была абсолютно нормальной.        — Боюсь, что что бы мы сюда ни принесли, оно тут же обратится в грязь и пыль, — говорит ему Сириус. — Джеймс, пожалуйста, скажи мне, что ты еще ничего не заплатил.        — Я оплатил на полгода вперед!        Ну пиздец. Сириус с секунду дуется, представляя, как он убьет Джеймса и Питера сотней разных способов. Родители Лили правда увидели это и сказали «ага, крутое место для нашего будущего зятя, чтобы умереть от гепатита»? Потом он идет к Джеймсу на кухню, в которой пусто так же, как и во всех остальных комнатах, но зато на стенах и полу относительно новая плитка.        — Нам придется все тут снести, чтобы жить здесь, — тяжко говорит Сириус.        Джеймс вздыхает и кивает, становясь серьезнее.        — Я знаю, но это правда лучшее из худшего, поверь мне. — Он достает палочку и оглядывается по сторонам, прежде чем улыбнуться. — Никогда бы не подумал, что скажу это, но вот нам и пригодились отработки у Филча.        Сириус смеется. Филч в жизни бы не разрешил им пользоваться магией на отработках, но Мародеров это не останавливало. Если уж на то пошло, они были профи в Чистящих чарах после семи лет исследований замка.        — За дело, — говорит Сириус и взмахивает палочкой, чтобы убрать кучу мусора из-под окна.        Питер появляется к тому моменту, как они заканчивают убирать на первом этаже. Он решил пока что остаться у родителей, наверное, чтобы задобрить их перед тем, как съехать окончательно. И каждый раз, когда он был у Поттеров, он прятался в библиотеке или в своей комнате, работая над какими-то скучными проектами по Арифмантике и Рунам.        — Из вас вышли бы отличные домохозяйки, — говорит он, довольно оглядываясь по сторонам.        Сириус просто превращает его в нос в редиску к нескончаемой радости Джеймса.        — Ха-ха, — выдавливает Питер, его голос звучит гнусаво из-за наложенных чар. — Очень весело.        С помощью Питера они быстро расправляются со вторым этажом, на котором находятся три крошечные спальни и ванная, в которой воняет так, словно там пять минут назад нагадил гиппогриф. До идеала еще далеко, но зато хотя бы нет мусора и пыли, стены можно трогать, а пол больше не угрожает развалиться под ними.        С окон все еще дует, и Сириус уверен, что с наступлением холодов тут постоянно будет сквозняк, но это проблема будущих Мародеров. Ванная вообще отдельное испытание — она забита коричневой вязкой слизью, которая не хочет стекать в слив, а туалет вообще не смывается. Когда Джеймс достает из раковины огромный кусок чего-то, Сириуса почти тошнит. Ну и помойка. Он даже не хочет знать, сколько они за это заплатили.        — Нам нужна мебель, — говорит Питер, привалившись к стене в пустой гостиной, и медленно сползает на пол.        Джеймс кидает ему жирный пакет с едой из забегаловки возле дома и открывает бутылку пива о дверной косяк. Сириус занял подоконник, и сейчас он сидит там и жует картошку фри, которая по вкусу как комок соли.        — Где вообще брать мебель? — нахмурившись, спрашивает Сириус.        — Откуда мне знать? — говорит Джеймс и пожимает плечами. — Она просто всегда… была.        — Я не видел мебельных магазинов в Косом, — добавляет Питер, с паникой оглядывая своих друзей. — Мерлин, мы вообще не готовы жить одни.        Сириус кидает в него картошку и не попадает — он всегда плохо целился, может, он поэтому и не стал ловцом в Хогвартсе.        — Все будет нормально, — говорит Сириус, смотря на Джеймса. — Можем сходить в магловский магазин.        — В какой? — Глаза Джеймса опасно поблескивают от этого предложения.        — А это тебе и предстоит узнать, мой друг, — тянет Сириус, требовательно выставляя руку.        Джеймс отдает ему пиво, постукивая ногой в раздумьях.        — Я могу спросить родителей Лили, — предлагает он. — Они должны знать.        — Я бы сказал, что доверяю тебе, — скептично говорит Сириус, — но после того, как ты снял это дерьмо, я уже не так уверен.        — На картинках выглядело лучше! — приходит на его защиту Питер. — Мы не знали, что можно прийти посмотреть перед тем, как соглашаться.        — Все нормально, — стонет Джеймс. — Покрасим, повесим постеры, придумаем, как починить туалет. И все будет замечательно.        Сириус вздыхает и запихивает себе в рот еще картошки. Они обречены.