Гарри Поттер и Уроки Гостеприимства

      Чтобы обойти все обрушенные стены и лестницы, и дойти, наконец, до Святилища, Отряд Спасения тратит те немногие силы, что у его участников были. Смотреть на тысячи ступенек, ведущие наверх, Гарри категорически не хотел, а уж подниматься по ним – тем более.       — Разве нам есть ради чего возвращаться? Давайте останемся здесь? Тут только факелов побольше разжечь и будет очень даже уютненько… — Гарри бы ещё много вариантов по наведению уюта мог придумать, если бы его не подталкивали в спину сразу два человека. — Спелись… А между прочим, меня ты в своём бессознании любил больше.       — Мистер Поттер, я бы сказал, что и сейчас отдаю вам большее предпочтение, но, боюсь, ваш супруг не оценит таких признаний. — С мягкой улыбкой отзывается Генри, то и дело спотыкаясь из-за неудобных тапков, проклиная тот день, когда решил, что для дома и два левых сойдут в качестве достойной обуви.       Какое-то время отряд идёт в тишине. Гарри, по началу переступающий сразу несколько ступенек, растратил остатки хоть какого-то энтузиазма, и теперь шёл как и все нормальные, заёбанные жизнью люди – наступая на каждую и вздыхая через каждые пять-десять.       — Если тебе не дадут амнистию, потребую вторую кровать в камеру. Перееду к тебе. — Наконец снова подаёт голос Гарри. — Будем вместе лежать там и ждать, когда снова придётся спасти мир.       — Не. Если мне не дадут амнистию, то даже если ты ко мне переедешь, спасать этот мир снова я отказываюсь. — С лёгкой отдышкой отзывается Антонин и оборачивается, чтоб посмотреть пройденный маршрут. Он всё ещё видел всполохи оставленного внизу факела. — Какой извращенец решил сделать такое количество лестниц без лифта?       — Не знаю на счёт личности, но по возрасту он точно молодой. — Сквозь сжатые зубы отзывается Гарри. Генри весь путь молчит, слегка опережая группу и поднимаясь в полной темноте не держась ни за стену, ни за перилла. — Вот как он.       — Я, мистер Поттер, отнюдь, не молод. — Улыбка Генри ощущалась даже в его голосе. — Я старше даже вашего супруга. — У Гарри, впрочем, не было сил ни удивляться, ни спорить. Уже через пару минут он был готов подниматься по этим ступенькам ползком, а ещё через несколько всерьёз раздумывал над тем, чтобы запрыгнуть Артефактору на спину.       — Надо было винца ещё прихватить. — Внезапно подаёт голос Антонин.       — Зачем?       — На медовый месяц. Гарри, мы пережили такой пиздец, есть же у нас право на хоть какую-то награду? — В ответ на возмущение супруга, Поттер издаёт только «а, ну да», и снова продолжает свою борьбу за выживание.       Сделав небольшую остановку, чтобы дать ногам отдохнуть, Гарри уселся на ступеньки и положил голову на плечо опустившегося рядом Антонина. Генри сидел чуть повыше, постукивая пальцами по ступеньке в каком-то незамысловатом мотиве, а сам Долохов после такого марш-броска на пределе возможностей и без полноценной еды, вообще ничего не хотел, кроме как вернуться под надёжную защиту стен собственной камеры.       — Ладно. Чуть-чуть осталось. Там на лифте поднимемся до Причала и свалим отсюда к Мордредовой бабушке. — Гарри гладит ладонь Антонина большим пальцем и всерьёз задумывается над тем, что он скажет своему начальству.       — Ага. — Соглашается Генри. — Если буря не поднимется.       — Сплюнь! — Морщит нос Поттер, не прельщённый идеей застрять в Азкабане ещё на несколько дней. — Ты связывался с начальством?       — Патронусы можно отправить только с наземных этажей. Поднимемся, свяжусь. — Гарри кивает, хотя в темноте этого не видно, получает поцелуй в макушку от Долохова и встаёт за ним следом.       — Пойдёмте. Жрать хочу. — Командует Антонин, и с ним никто не спорит.       Какое-то время группа идёт в тишине. Гарри даже находит для себя какой-то более удобный темп для подъёма, чтобы не так сильно ненавидеть жизнь, считая то секунды, то ступеньки, то придумывая самые невообразимые варианты объяснительной на тему того, кто когда и по какому рецепту сожрал Антонина Долохова, от чего тот не вернулся в камеру.       Когда ступеньки заканчиваются, Гарри уже пару раз даже придумал, что напишет на подставном погребальном камне супруга, несколько раз почти заплакал от той трагедии, которая развернулась в его воображении, и даже почти предложил ему организовать двойные похороны для инициации смерти их обоих. Благо, мозг у него работал быстрее языка, и это всё осталось лишь на уровне идей.       — Поздравляю. Дверь. — Торжественно объявляет Генри, толкая плечом тяжёлые створки, отделяющие бесконечные ступеньки от подобия больничного коридора.       — Глянем, что с глазами стало? — С невесть откуда взявшимся вдохновением вцепляется в руку Долохова Гарри, глядя на него почти умоляющими глазами.       — Блять, Поттер, тебе сколько лет? — Недовольно ворчит тот, вымотанный подъёмом, и желающий только вкусно поесть и долго спокойно поспать. Можно уже даже не просыпаться, если его содержание будет слишком уж накладным.       — Достаточно, чтобы помнить о чипсах и газировке, которые могли там остаться. — Антонин поджимает губы и вынужденно кивает.       Нужная дверь всё ещё единственная кроме туалета, что является открытой, но вся троица, переглянувшись, сначала идёт умываться.       Гарри хочет в душ, а лучше в ванну, чтобы смыть с себя запах сырости и плесени. Ему чертовски хочется домой, а ведь сначала придётся идти с докладом к руководству. И это ещё в лучшем случае, если за отчётом о проделанной работе не придёт сам Министр.       Кое-как поплескав водой на лицо и наскоро намочив волосы, в попытке смыть с них паутину и пыль, Гарри трясёт головой, как собака, чтобы избавиться от лишней влаги, дожидается свою компанию и направляется к комнате отдыха.       Глаз на стене нет. Как и любых признаков того, что они когда-то тут были. Плакаты лежат на полу, сброшенные туда Генри, и никто их обратно, ожидаемо не повесил. Чипсы с газировкой, лежащие в торговом автомате быстро были извлечены с помощью гвоздодёра.       — Почему бы им здесь так же не продавать печенье или батончики? — Возмущённо раздирает свою пачку Гарри, тут же присасываясь к бутылке, чтобы утолить жажду. — От сладкой воды ещё больше пить хочется.       — Да Мерлина ради, Гарри! — Поттер замолкает под грозным взглядом Антонина. Он прекрасно понимает, что скоро будет дома, где будет полно нормальной еды, но совладать со своим плаксивым настроением ему было трудно.       Хрустя чипсами и скользя взглядом по комнате, Гарри вглядывается в плакаты, неровный узор обоев и изображение на экране проектора. Последнее было единственным напоминанием о том, что происходящее не было плодом его больного воображения – схема подземных этажей чёрно-белыми лабиринтами нагоняла тоску от накатывающих воспоминаний.       Поднявшись с кресла, Гарри подошёл к проектору и щёлкнул кнопкой выключения. Хватит с него на сегодня воспоминаний.