Гарри Поттер и Уроки Гостеприимства

      — На всякий случай – насколько далеко второй вариант маршрута? — Уточняет Антонин, когда Гарри несколько минут безрезультатно шарит по углам коморки.       — Там придётся переползать через строительные леса.       — Ёб твою… — Антонин не договаривает, присоединяясь к поискам. — Но давай объективно: прошло несколько столетий. Эти Катакомбы несколько раз перестраивались. Какова вероятность, что это подобие гроба вообще в тюрьме, я не говорю об этом этаже. Он же может быть где угодно, Генри, отойди. — Отпихивая Одержимого, который так и норовил сунуть голову ему под локоть, рассуждает Долохов.       — Ищем гроб или не тратим время и идём на строительные леса? — Не прельщаясь идеей ползать по, вполне возможно, несколько столетий назад сгнившим доскам, поднимается в полный рост Гарри. Генри, поняв, что намечается серьёзный разговор, ковыляет прочь, на что никто из разумных представителей группы не обращает внимания.       — Мы можем ещё тут покопаться в пыли, но я предпочитаю быть реалистом – разъём под ключ достаточно толстый, значит и сам ключ должен быть увесистым. Он не может просто затеряться где-то в уголке, он как минимум размером от ладони до середины предплечья. — Жестом указывая предполагаемый размер по своей руке, предполагает Антонин. — И длина ладони, мне кажется, является полноценной толщиной нужной нам части ключа, если в нём не предусмотрена ручка. Ты уверен, что такая приблуда могла бы затеряться под сантиметровым слоем пыли? — От ответа Гарри отвлекает громкий грохот, словно что-то тяжёлое упало с очень внушительной высоты.       — Что это? — На всякий случай убирая факел подальше от входа в коморку, севшим голосом сипит Гарри. Долохов, замеревший как кролик перед удавом, напряжённо смотрит на то, что доступно его сознанию, однако, решётка на входе в Святилище на месте, а тот небольшой кусочек пустого пространства, который кое-как освещается факелом, висящим снаружи, пуст.       — Не ебу. — Едва слышно отзывается Пожиратель, но делать шаг вперёд не спешит.       — В силу возраста не можется? — Не сдерживает усмешки Гарри, пихает грозно глядящему на него Антонину факел в руки и на цыпочках подкрадывается к выходу. — Ничего не видно. Ни Генри, ни чего бы то ни было ещё… — Спустя ещё пару минут едва различимого шороха, раздаётся звук волочения чего-то явно тяжёлого по многовековым камням, служащим полом этого этажа.       — Что за ебанина? — Оставив факел в пустом креплении у стола, подходит Антонин ближе к Поттеру, замирая за его спиной и вслушиваясь. — Звук всё ближе к нам… — Он с трудом сдерживается, чтобы не пошутить над напряжённым Аврором и не ткнуть его внезапно по бокам, но инстинкт самосохранения, твердивший, что тот точно закричит, а ещё и смертельно обидится за неуважение к его чувствам, удержал его от ошибки. — Отойдём. — По слогам, почти прижавшись губами к уху Поттера, шепчет Долохов и мягко тянет его в свою сторону, отступая вглубь.       — Под свет факела… — Речь Гарри прерывается очередным протяжным скрежетом. — Лучше не вставать.       — Ну, под стол лезть – тоже плохая идея. — В руках Поттера гвоздодёр, в руках Антонина топорик, но поможет ли это справиться с тем, что невыносимо медленно к ним сейчас приближается, Гарри предсказывать не брался.       — Блять… Какая же… Ситуёвина… — Гарри пытается шептать, но его голос даёт осечку, и из горла вырывается чрезвычайно громкий писк, заставивший Долохова резко вскинуть руку, чтоб зажать Герою рот.       — Не время… — Очередной лязг и протяжный скрежет вновь прервали его речь. — … Для истерики. Гарри, пожалуйста. — Но Поттер, оседая на пол, уже не в состоянии бороться со своей тревожностью.       Слова Антонина о том, что от них всех вполне могут избавиться, а значит, эта, трижды никому не нужная самоотверженность, бесполезна, разрушили то немногое, что Гарри старательно выстраивал в своём подсознании за последние сутки, чтоб кукушка не забыла о гнезде. Теперь же, явно ощущая и давление стен, и недостаток кислорода, и полноценную панику, он с трудом сдерживал подкатывающий к горлу крик. Закусив рукав и зажмурившись, пытаясь дышать носом и считать вдохи-выдохи, он явно не был союзником Антонину в ближайшее время.       — Минуя страх, переходим к панике… — Качает головой Антонин и приближается к выходу, высмотреть нарушителя спокойствия.       Скрежет прекратился. Кто-то с мычанием и нечленораздельным ворчанием возился совсем рядом, Долохов даже думал, что вполне может за пару шагов добраться до источника звука и разобраться с нарушителем их с Поттером спокойствия. На задворках его сознания шевельнулась мысль, что, в принципе, если допустить немного логики и необоснованных надежд в свои рассуждения, то издавать эти звуки вполне мог бы и Генри…       Максимально тихо выскользнув из коморки, оставив Поттера разбираться с его демонами, Долохов аккуратно отошёл в противоположную от факела сторону вдоль стены. В полумраке различалось какое-то свежевозведённое возвышение, которое, вероятно, сюда только что и приволокли.       — Генри? — Подав голос, и тут же сменив своё расположение в темноте, Долохов замер. Отреагировавший на своё имя Одержимый тут же выпрыгнул из-за своей находки, приземляясь как раз у ног Антонина, и поднимаясь в полный рост. — Я тебя… — Поняв, что источником скрежета, грохота и всех прочих сопроводительных звуков был Генри, Антонин сполз по стене на пол и уткнулся лбом в колени, обхватив голову руками, настолько сильно всё это время он был на взводе. — Идиота кусок… Ёб твою… Иди успокаивай Поттера, долбоёб! — Антонин не кричал в полный голос, скорее шипел, потому что не доверял своим голосовым связкам, а Генри в ответ, покачав головой, сел рядом и потянулся к рукам Пожирателя. Словно не понимая, почему тот его позвал, если решил просто посидеть, Одержимый гладил предоставленную для лобызания ладонь, и что-то утешительно мычал.       Долохов весьма быстро взял себя в руки. Его всё ещё трясло, он всё ещё был злым и нервным, однако, помня о том, что не ему одному сейчас плохо, он попытался встать. Ноги держали его с трудом, но он недалеко отошёл от коморки Охранного Поста, да и Генри держал его на удивление крепко.       — Гарри, это мы. — На всякий случай, подав голос прежде, чем зайти, чтоб не встретить лицом какой-нибудь гостеприимный гвоздодёр, Антонин заходит внутрь. Гарри сидит в той же позе в какой был прежде, чем его коллега решил рискнуть судьбой, поэтому Долохову ничего не остаётся, кроме как сесть рядом и попытаться успокоить Товарища. — Наш дебилушка что-то притащил. Ты же знаешь, он у нас дурачок, говорить не умеет и думает через раз с попеременным успехом логических умозаключений… — Антонин гладит Поттера по спине, но тот не реагирует на его слова и действия.       Генри, с виноватым видом подвалившийся к Гарри под второй бок, положил голову тому на спину, чем затруднил Антонину попытки успокоения Национального Героя, но, впрочем, энтузиазма не убавил.       — Ты думаешь, мне легко? Я сам с трудом дополз обратно. Но если мы просто будем сидеть – рано или поздно станем закуской для тех Уродцев сверху. Если и помирать, то с чувством выполненного долга, ты так не думаешь? — Гарри ему не отвечал. Он настолько сильно сжал зубами рукав, что даже чувствовал, как болит челюсть, однако только из-за этого и не издавал звуков, которые могли бы привлечь ненужное внимание. — Ну, давай, отпускай. — Долохов пытается вытянуть ткань из чужих зубов, но терпит в этом неудачу. Поттер судорожно дышит, по его щекам текут слёзы, Антонин даже грешным делом думает, что Аврор попал под влияние той хероборы, которая устроила тут локальный зомби-апокалипсис.       Генри виновато что-то мычит, пытается погладить Гарри по бедру, но тот издаёт в ответ какой-то писк, и Одержимый испуганно одёргивает руку.       — Давай, Герой. Ну, испугались малёха, с кем не бывает? — Долохов гладит Аврора по волосам, кое-как обнимает и не оставляет надежды вытянуть кусок одежды у того из зубов. Буквально минуту спустя Поттер уступает, шмыгает носом и отпускает свой рукав, поднимая голову и сглатывая ком в горле. — Умничка. Давай, посидим немного и пойдём глядеть, из-за чего мы с тобой так намучились, ага? — Одним небесам известно, чего стоил Пожирателю этот непринуждённый тон. Гарри уложил голову на его плечо и ещё какое-то время едва слышно всхлипывал, пытаясь побороть эмоции. — Психологи говорят, в себе эмоции держать нельзя.       — Апокалипсис приблизить хочешь? — Шмыгнув носом, прячет руки в карманах Гарри, пока Генри пытается рядом усесться поудобнее.       — Шутишь, значит живой. — Однако, Гарри не поддавался обману спокойного тона – он чувствовал, как Долохов напряжён. Будь тот тетивой – стрела, пущенная с его помощью, пробила бы всю эту тюрьму насквозь, настолько сильные эмоции сдерживались под кожей Пожирателя.       — Знаешь, как я боролся со стрессом после работы?       — Блять, Поттер, уверяю тебя, мне не нужны подробности твоего супружеского секса! — Нервно смеётся Антонин, а Гарри пихает его локтем в бок.       — Придурошный. Какой секс после горы трупов? Не, мы просто часами целовались на кухне. Помогало.       — Это такой тонкий намёк сейчас был? — Гарри не ответил. В целом, он бы сейчас хотел от всего этого пиздеца отвлечься. С другой стороны, Антонин не выглядел как тот, кто мог бы без вреда для здоровья позволить Поттеру подобное мероприятие. Не дождавшись ответа, Долохов вздыхает. — Ты, или доёбывай, или уёбывай. Если засасывать не собираешься, пошли работу работать.       — Прямее тебя только шпалы. — Ворчит Гарри и, попытавшись встать, на секунду замирает. Этого хватает, чтобы Гриффиндорское безумие взяло верх над тюремным. Резко оседлав бёдра поднимающегося следом за ним Пожирателя, Гарри прижимается к его губам своими, не давая шанса отступить, но давая возможность сдаться его напору с достоинством.       — Семь пятниц на неделе… — Недовольно шипит Долохов, чьи колени не были готовы к таким интенсивным нагрузкам, но это не мешает ему зарыться в волосы Поттера обеими руками и прижать его ещё сильнее. Скользнув одной рукой по спине Аврора, Долохов едва не бьётся головой от неожиданно встретившейся на пути ещё одной руки. — Я твой дом труба шатал блять, Генри! — Гарри, вынужденный прервать своё увлекательное изучение чужого рта, с недоумением уставился на Антонина, а потом перевёл взгляд на Одержимого, виновато прижимающего к себе руку.       — Что такое?       — Три руки тебя не смутили? — Закатывает глаза Антонин и пытается отпихнуть Аврора от себя подальше, чтобы встать.       — Ой, и что? И чего ты его обидел? Хороший мой, не обижайся. — Тут же переключив внимание на уязвлённого члена команды, Гарри на время забывает о собственном почти предистеричном состоянии.       — Ага, его ещё поцелуй. — Ворчит Долохов, поднимаясь, наконец, на ноги. — Детский сад, честное слово. Пойдём уже. — Гарри послушно берёт Генри за руку, снимает со стены многострадальный факел и выходит вслед за Долоховым наружу.       — Ну, что ты нам принёс?       Очертания гроба были видны почти сразу, как Гарри вытянул руку с факелом вперёд. Подойдя ближе и убедившись, что тёмный силуэт в полумраке действительно являет собой то, что привиделось, Антонин прикрывает рот ладонью и с непередаваемыми эмоциями на лице смотрит на Гарри. Генри, радостно обскакивающий свою находку, смотрел на своих спутников в ожидании похожих эмоций.       — Стесняюсь спросить… — Долохов набирает воздуха в грудь.       — Но ты спросишь. — Даже не сомневается Гарри.       — Но я спрошу. — Кивает ему Антонин. — Нахуя нам гроб? Тем более из… Из чего он? Железа? Зачем нам железный гроб, Генри?!       Гарри, понявший, в чём дело, почти истерично смеялся, сев на корточки, и забыв о прежних тревогах.       — Мне кажется, он не знает слово «ключ»… — Сквозь смех выдавливает Гарри, пока Антонин смотрит на Одержимого, словно действительно ждёт от него ответ.       — И что?       — Но, кажется, он хорошо знает слово «гроб». — Генри, радостно закивав, запрыгнул на крышку своей находки и, обняв себя руками, закачался из стороны в сторону, словно хвалил себя за успешно выполненное поручение.       Долохов же, поняв, что Гарри имел в виду их обсуждение «ключа в форме гроба», прикрыл глаза и тяжело вздохнул.       — И что же нам делать с этим гробом? Он не подходит для ворот, Генри. — Стараясь звучать как можно спокойнее, интересуется Антонин, пока Гарри, цепляясь за его руку, пытается подняться.       Генри кивает как китайский болванчик и указывает рукой на кованые ворота, ведущие в Святилище.       — Да, Генри. Он слишком большой для замочной скважины, он не сможет их открыть. — Отсмеявшись, тянет руку к Одержимому Гарри, чтоб потрепать того по всё ещё спутанным, пусть и отмытым в туалете, волосам.       Генри же, вдохновлённый одной победой, ловко спрыгнул с гроба, словно прыжками передвигаться ему было удобнее, медленно обошёл его с противоположной от разумной части команды стороны и, пару раз покивав, видимо, убеждённый в результативности своей помощи, ловко закинул импровизированный «ключ» на плечо. Правда, сделал он это лишь затем, чтобы спустя секунду со всей дури, а дури в его голове было больше, чем рассудка, запустить железный ящик в ворота.       Те, подчиняясь законам физики, с лязгом упали на каменный пол, не в силах удержать заржавевшими креплениями натиск на совесть сделанного гроба.       — Ебать… — Спустя минуту после затихания последнего отзвука эха реагирует Долохов, глядя на радостного прыгающего по ящику Одержимого.       — Не надо, он хороший.       — Ебут, по-твоему, только плохих? — Фыркает Долохов, кое-как находя в себе силы, чтобы сделать шаг в сторону отворившихся дверей.       — Ну, меня ещё никто ни разу. Что на счёт тебя? — С явным намёком ухмыляется Поттер, уверенный в своей победе.       — С радостью стану первым. — Скалится Долохов, когда они, наконец, подходят ближе. Генри, уже пролезший внутрь, выглядывал из-за гроба, ожидая своих спутников.       — Идём, идём, радость моя. — Оставляя Долохова победителем в их словесной перепалке, забирается на крышку гроба Национальный Герой. — Мы не будем обсуждать моральную сторону вопроса. — Тут же поворачивается он к Антонину и указывает на ящик. — Это вынужденная мера.       — То есть, обсудить, как этот задохлик поднял эту бандурину, мы можем? — Дождавшись, пока Гарри окажется рядом с Генри, справедливо опасаясь непредвиденных ситуаций, забирается на гроб Долохов.       — У тебя есть ответ? — Протягивает ему руку Гарри, чтобы тот не навернулся, спрыгивая на узенькие ступеньки.       — Нет.       — Обсуждение бессмысленно. — Пожимает плечами Поттер и, наконец, оглядывает Святилище. — Не прыгай тут. — Одёргивает он перевозбуждённого степенью своей полезности Генри, пока тот не напрыгнул на что-нибудь опасное.       — Как скажешь, мамочка. — Пискляво отзывается Антонин, за что удостаивается короткого смешка в ответ.       Святилище Азкабана. Гарри несколько раз мысленно произнёс это, чтобы осознать величие места, куда они ворвались столь варварским способом.       Не ритуальный зал, который был неприкасаемым в родовом поместье каждой семьи, не просто захоронение или склеп – Святилище.       Место поклонения родовой магии, склеп и Убежище в одном флаконе. Место, где не только ты говоришь с родом, но и род говорит с тобой. Место, которое способно соединить просящего с любой стихией, любым знанием, любым покровителем…       Место, хранящее покой усопших, окутанное мраком веков, хранило в себе тайны, которые давно стали не больше, чем просто легендами.       Разрушенный алтарь, некогда служивший местом поклонения, теперь лежал в руинах, его каменные осколки разбросаны по полу, словно последние свидетели былого величия. Витраж, который, видимо, украшал его верхнюю часть и имевший форму герба Азкабанов, несмотря на свою хрупкость в сравнении с остальной частью, был всё ещё надёжно впаян в стену, а стёкла отражали блики факела, позволяя им блуждать по помещению, словно солнечным зайчикам.       Гарри медленно шёл, разглядывая покрытые слоями грязи или размытые каплями воды фрески, Антонин почти неслышно шёл за ним, храня тишину, которую подобает хранить в таких местах, словно не они парой минут ранее шутили про всякие непотребства.       Гарри замирает, поняв, что наступил на какое-то возвышение. Присев на корточки и, поднеся факел к плоскому камню, лежащему так, как ему было предопределено создателем, он попытался найти что-то, что поможет ему определить предназначение инсталляции. Тяжёлые ржавые цепи с крупными звеньями, крестом лежащие поверх и вмурованные в каменный пол не привносили ясности в ситуацию.       — Похоже было бы на могильную плиту, но цепи меня смущают… — Шёпотом, но в тишине Святилища звучащим как выстрел пушки, уведомляет Антонин, и Гарри согласно кивает. Он тоже думал про могильную плиту. Имена были стёрты под слоями сырой грязи, пачкать руки хотелось не слишком сильно, поэтому Поттер поглядел по сторонам в поисках какой-нибудь тряпки. Генри, стянув с руки тапок, попытался отскоблить мешающую грязь, но Гарри шикнул на него.       — Ну не тапком же! Поищи тряпку. — Покивав, Генри отошёл в тень. И Гарри бы не беспокоился об этом, если бы не голос Антонина, раздавшийся спустя пару секунд:       — Не смей открывать гроб!       Впрочем, ткань нашлась быстро – один из факелов, лежащий прозапас в одном из углов, но, вероятно, ни разу не промасленный, помог визитёрам в их нелёгком занятии.              Витые буквы «Азкабан Э.» заставили Гарри непроизвольно вздрогнуть. Если этот человек и существовал в его сознании, то всегда был чем-то из разряда «очень давно, старо как мир, не нужно помнить». Встретить настоящий след о его существовании было… Пугающе? Осознавая, временные рамки, ощущая холод Святилища и помня о творящемся наверху ужасе, Гарри даже не мог представить, что чувствует дух этого человека, по сути, создателя Крепости?       Радуется?       Он был садистом и монстром, пытавшим магловских рыбаков и использовавшим труд заключённых для постройки этой Крепости.       Но, если принять на веру существование монстра на глубине мёртвых вод, может он и не был психом? Защищал магическую Британию, как мог, не поднимал панику, не требовал содействия властей, а решал этот вопрос с помощью тех, кого было не жаль в средневековом мире магов.       Что, если он не был психом? Что, если психом были те, кто пришли после него и решили разбудить то, что он старательно усыплял и хоронил?       — Эй, Герой, чего завис? — Трясёт Гарри за плечо Долохов.       — Что ты знаешь о нём? — Кивает Поттер на могильную плиту. — Кроме того, что его считают… ну… — Он не осмелился вслух сказать слово «мудаком», потому что про усопших или хорошо, или ничего кроме правды, а правды Аврор не знал.       — Послушай… — Вероятно, поняв, что стало предметом размышлений спутника, вздыхает Долохов. — Паркинсон сжёг семейные книги Азкабанов – мы никогда не узнаем, что тут было на самом деле. Если бы это было возможно, до нас бы это уже тысячу раз сделали. Не знаю, снарядили бы экспедицию или чего ещё. Но! — Он поднимает указательный палец. — Роули был фанатом галюциногенов. Никаких гарантий, что его сеанс с Азкабаном не был плодом его больного воображения, никаких гарантий, что он прочитал именно то, что было написано в книгах Экриздиса, а не приглючившиеся несуществующие тексты. А Паркинсон был идейным фанатиком тёмной магии – мы никогда не узнаем, зачем он на самом деле вёл здесь раскопки и строил лабиринты в Катакомбах, тем более, что эта Крепость никогда бы не смогла жить в осаде – у неё нет источника магии, пресной воды и пищи. Здесь не нужны, если подумать, катакомбы. Но Паркинсон их вырыл, как ёбаный крот.       Долохов делает паузу и поджигает сигарету.       — Но, подумай, — Продолжает он, сделав затяжку. — Если ритуальный камень – Ритуальный Камень, Гарри, – изменил свою работу из-за человеческого вмешательства – кто-то что-то знал. Кто-то зачем-то пришёл. Мы никогда не узнаем, кто создал эту секту, верящую в спящего монстра, как и никогда не узнаем, есть ли он на самом деле. Всё, что можно сказать – эти люди появились после смерти последнего Азкабана. Если он действительно строил гробницу для монстра, то себя он под этой плитой замуровал, вероятно, чтобы сдержать его, пока алтарный камень вместо поддержания жизни Лорда не начнёт питать само здание. А если это просто обычный замок, возведённый в культ какими-то долоёбами, то этот пиздец – не больше, чем осквернение памяти усопшего. Я не про тюрьму в целом, я про этих Одержимых. Если бы Азкабан хотел крови – здесь бы лилась кровь. Понимаешь? И об этом бы все знали. В этом суть кровопролития. Мы никогда не узнаем правды, да и если узнаем – кто поверит. Люди привыкли думать, что это просто тюрьма с дементорами, им не нужны твои Лорды, монстры и прочая шляпа. Им надо, чтобы это было тюрьмой и больше нигде не появлялось.       Гарри был вынужден согласиться. Так уж устроено современное общество. Правда никому не нужна. Людям нужен комфорт и чтобы привычные вещи работали так, как им положено.       — Давай спуск искать. Он должен быть левее плиты. — Гарри обходит плиту, чтоб проявить уважение к усопшему и не топтаться по крышке (перед тем, кто лежит в гробу, ему уже и так было стыдно), и пытается осветить факелом стену. Небольшой ветерок, исходящий из части стены, явно указывал на то, что путь вниз найден. Приведя в движение механизм, банальным нажатием на пустующее крепление для факела, Гарри посмотрел на свою команду. — Идём? Надо будет добраться до Хранилища Азкабанов.       — Хранилища чего? — Хмыкает Долохов, осторожно ступая следом за Поттером.       — Я бы знал, конечно… — Отзывается Гарри, и на этом диалог утихает.