Живая игра

— Мне нужны готские чулки. У тебя случайно нет в инвентаре? — компаньон оглядывался в убежище, будто такую вещицу тут кто-то мог обронить. Я только закончила с экипировкой, затянув все шнурки и ремни, сложив языки липучек, и теперь озадачилась несуразным вопросом из уст партнера. — Вот скажи мне, какая му… срочность тебя укусила в такой момент искать… кого чулки ты там сказал? — Готки. Ну или как их, черных ведьм, такие чулки, — Рей провел ладонями в перчатках по колену, лаская ногу снизу вверх. Это было уже слишком: — Какие ведьмы, какие чулки, заче-е-ем? — Как это зачем? Да ты посмотри на меня! Я же должен выглядеть устрашающе, а не как звезда первого «Шага вперед». Я неосмотрительно ударила себя перчаткой с датчиками по лицу. Система тут же отреагировала: видимость замерцала радужным переливом и раздался звук предупредительной ошибки действия. Так что пришлось все-таки взглянуть на Рея и действительно отметить: его фигуре и растрепанным волосам просто потрясающе шли черные джеггинсы и майка, выглядывающая из-под небрежно расстегнутой толстовки. На бедрах перекрестно-предупреждающе находились пояса-ножны, а из петель торчали запасные обоймы для автоматической винтовки FN FAL.Такого элитного бойца хотелось не пугаться или сдавать властям, а сдаться самой и без боя. — Зато ты самый очаровательный расхититель музеев в мире! — Во вселенной! — Рей оторвался от поисков по стеллажам и банкам с инструментом. — Смотри не лопни от скромности. Закончил? Погнали уже! — Нашел! — засиял Рей, хотя казалось бы, куда уж больше, и повязал на лоб какую-то непонятную полоску. — Погнали! «Ну хоть не чулок на лицо», — подумала я и сорвалась вслед за Реем на улицу. Город объял полуденным зноем, будничным шумом и бликами мутных стёкол магазинов. Вдоль шершавых стен по пахнущему от перегрева асфальту мы пересекли пару переулков, почти бегом. Вбежали на площадь у главного входа в пирамиду и рассредоточились по разным сторонам. Действуя параллельно с двух сторон заложили две пары взрывчатки и скрылись за противоположными углами. Лишь на этот миг до синхронного взрыва мы потеряли друг друга из вида. Я натянула маску на нос, точно зная сколько нам нужно выждать секунд, чтобы рвануть внутрь. Не дожидаясь осадки дыма, мы почти вслепую тандемом ввалились в главный зал. В зале стушевались от шума. Фигуры уже различались в дыму, разномастные: кто-то в длинных восточных облачениях, кто-то в привычной для европы деловой одежде, были и просто в майках и джинсовых шортах. И нигде не наблюдалось людей в форме, что несказанно обрадовало. — Всем лечь на пол — это ограбление! Эффект мы произвели ослепительный: прямолинейно и уверенно, грозно подняв руки и показав арсенал. У Рея был автомат, а у меня два красивых пистолета. Удивительно слаженно и грациозно мы обводили присутствующих дулами, останавливаясь на представителях с бейджиками. Люди реагировали: кто-то замер, кто-то припал к полу. Пыль медленно оседала, у работников на мушке все четче проявлялись испуганные лица. — Повторяю, всем на пол! — повторил Рэй и послал очередь в потолок. Многие зажали уши, с потолка сыпалась дорогая штукатурка, накренился гигантский хрустальный светильник. Рей наставил автомат на еще колеблющихся заложников, но я пнула ствол вниз в сторону, предупредительно шипя: — Не направляй так на гражданских. Хоть это и игра, но я не хочу потом из-за тебя просыпаться в холодном поту. — Ладно, ладно, сестренка. Ты как всегда милосердна, — сдался он, не теряя задора. Я улыбнулась, и ко мне вернулся кураж. — Вы двое, вышли сюда, — крикнула я помощникам администратора, пока Рэй принялся вязать руки главному директору пирамиды, идентифицировав его по бейджу. — Медленно повернулись и пошли туда, — повела я их к лифтам хранилища. Приказав отключить безопасность и войти с нами, мы спустились на минус второй. — Открывайте! Началась главная часть нашего представления. Тяжелая круглая дверца, как у банковского сейфа, открыла нам помещение сокровищницы с несметными богатствами, собранными поколениями королей и императоров. От блеска прожекторов и экспонатов у нас закружилась голова. Мы потеряли счет времени и забили на помощников, оставив их с поднятыми руками у входа. Золотые статуи, драгоценные камни и старинные артефакты. Мы набивали карманы дорогими украшениями, запускали руки в россыпи драгоценных камней и омывались всей роскошью. — Здесь ещё одна дверь, — сказал Рэй, и мы нырнули в соседние помещение, а там… Там вдоль стены были развешаны на держателях золотые ножны в драгоценных камнях, мечи и кинжалы, а в отдалении на постаменте с подставкой лежал самурайский меч. Я замерла восхищенно, смотря на него, пока мой братец выбирал себе что попроще и полегче. Робко коснулась острейшего, без изъянов, оружия. Самого опасного и прекрасного на планете. Насколько плавным и потрясающим было ощущение на пальцах. Завораживало и пугало одновременно, насколько же легко лезвие входило в тело, насколько изящно рассекало бы воздух над головой. — Бери и пошли, чего зависла? — прикрикнул Рэй, и я наконец оторвалась от созерцания. — Да, идем, только захвачу еще вот эту диадему. Конечно я знала, что не смогу вынести из игры ровным счетом ничего, но покрасоваться хотелось. Именно так: сыграть в иллюзию до самого конца и почувствовать себя победителем. *** — Так дело не пойдет, — сказал Рэй, когда мы вышли с интерактивной площадки и сняли шлемы и датчики. Мы посещали этот игровой зал регулярно, по выходным, а потом спускались в фойе перекусить. Я не ответила ему и всю дорогу думала, что бы это могло значить, но ничего в голову не приходило. Что не так? Я потакаю его желаниям развлекаться, да и сама чувствовала себя живой в каждом приключении. Разве Рей этого не видит? Я ведь стараюсь, я так стараюсь… — И что ты предлагаешь теперь? — спросила я, когда мы расположились за столиком, взяв тигровых креветок в кляре, по паре упаковок колечек и радужных безалкогольных напитков. — Предлагаю другой вид игры, без экшена, спокойную и умиротворяющую, как ты любишь. — С чего это вдруг? Ты же не любитель досуга. — Есть там один раздел, который пришелся мне по вкусу. Так что завтра закажем эту игру. — А в чем ее суть? — Пусть это останется сюрпризом, — он запустил подхваченное колечко в рот их прихрустнул им, загадочно ухмыляясь. — Ну, окей, — ответила я ещё до конца не понимая, чего стоит мне ожидать. Кто знает, может понравится, и я втянусь. А может… все покатится к черту. И моей выдержке окончательно придёт конец. Конец, который так разочарует Рея, что он перестанет пытаться… Я наклонилась над трубочкой, чтобы не дать заметить смену моего настроения. *** В одной далекой стороне, где солнце светило ярче, а небо было голубее, чем где-либо в городе, была поляна, утопающая в зелени по окружности. На ней неподвижно стоял один человек. Стоял, будто не замечая ветра, трепавшего его волосы. Скорее, они просто не поддавались контролю, в отличие от тела. Величественная осанка, длинная туника, не позволяющая даже разглядеть обувь под ней. Одна ладонь покоилась на рукояти клинка. Крепость, непоколебимость, отсутствие эмоционального торжества. Слишком далёкий, недостижимый, слишком чужой. Последователь клана. Все, что было известно о религии этого клана — что о ней никому не положено знать, кроме избранных. А кто я? Я вообще никто, не умеющая и шагу ступить без брата. Не умеющая себя защитить, даже от своих чувств. Да и имею ли я право чувствовать? Что я сделала в своей жизни? Ничего, плыла по течению. Я недостойна даже того, чтобы он на меня обернулся, даже в сторону, чтобы любоваться его профилем. Это неправильно… Черт, зачем я увидела ту катану? Теперь всю ночь буду мучиться без сна. И снова захлебываться плачем без слез… *** — И что же это? — моя улыбка была искренней. Ну почти. — А сама разве не видишь? Неко-кафе, что значит «кафе с питомцами», — Рей был чрезвычайно воодушевлен, и это вызывало самое большее сомнение. — И в чем подвох? — Не узнаешь, пока не зайдёшь. И с чего ты решила, что будет подвох? — Может с того, что я знаю тебя с момента рождения? Рей распахнул перед собой двери вместо ответа, азартно ухмыляясь своей очередной «блестящей» идее. Мы с Реем побывали во всевозможных игровых реальностях: в Казино, восходили на Эверест, покоряли космос. Но это кафе превзошло все мои ожидания. Посреди уютной атмосферы, светлых спокойных тонов, мягкой мебели и утонченных ароматов высококачесвенных блюд, поразительно, но действительно находились питомцы. Только вот не пушистые. А абсолютно голые, абсолютно прирученные полу-люди. Все были метисами, имели разные оттенки кожи и непохожие на человеческие глаза. В остальном же, телосложения были как у хомо сапиенс, если не придавать значение наличию хвостиков и ушек. Программирование творило поистине непередаваемые вещи: эти элементы не были аксессуарами пет-плея, они были частью воспроизводимых существ. Вели себя существа очень пристойно, чего не скажешь о моем спутнике: он вручил мне висевший при входе поводок — его можно было пристегнуть к ошейнику понравившейся особи (людьми их язык не поворачивался назвать, даже в мыслях). Я все еще пребывала в прострации, поэтому приняла поводок механически. И почти кожей, инстинктивно почувствовала, как от этого оживились «питомцы», приподняв милые ушки и жеманно изменяя позы. Все стратегические места при этом оставались защищенными от моего неподготовленного взгляда коленями, бёдрами или пятками — за что я была им невероятно благодарна. Рей первым пересек помещение до плюшевых домиков и подстилок, где располагался питомник. Приласкал двух очаровательных красоток за ушками и под подбородком. Те отозвались на ласку теплотой из-под поднятых ресниц. Мой брат был способен растопить любую глыбу льда, не только привлекательностью, но и отзывчивостью. Он улыбался и был готов показать не только правила игры — он мог вжиться в образ добросердечного хозяина хоть для всей комнаты разом. Но выбрал этих двух «кошечек», галантно и нежно поднял их на «задние лапки», чтобы увести в зону с диваном за раздвижными дверями. Я почти воздала хвалу за то, что метисовые ягодицы частично были обрамлены смешными хвостиками, иначе я бы не выдержала такого ухода. Рей ещё и обернулся, подтолкнув кошечек внутрь под попки, выразительно смотря на меня, пока его лицо не скрылось за створками дверей. Рей не знал, что сотворил со мной, когда это сделал. Хотя нет, конечно он знал. Так я и осталась наедине со своей нерешительностью. Пока самый крупный и спокойный представитель питомника, наблюдавший из самого дальнего угла, не подал признаки жизни. Я оценила его «детальную проработку». Нет, не в том, что можно было назвать главным «достоинством» — он его бережно прикрыл подушечкой, пока вставал на ноги. Дело было в постановке, будто его нарочно сотворили самым непритязательным из-за способности пугать габаритами тела. Взгляд был не таким сверкающим, как у оставшихся «зверят», движения казались пластичнее, чем у представителей «кошачьих» и «лисьих», а кротость затмила бы поведение «зайки». Словно плюшевый мишка, хоть и внешне больше похож на помесь волка с пантерой. А место его в дальнем углу не глушило няшность тех, кто находился по центру обзора. Я вдруг поняла, что все еще мнусь в дверях со свисающим без дела поводком в руке. А мишка «сообразил», что мне требуется помощь и поддержка: он подошёл на расстояние трех шагов от меня и приветственно произнес в поклоне: — Мы не хотели вас напугать своим видом, Хозяйка. Пожалуйста, проходите вот сюда и присядьте. Я могу ответить на любой ваш вопрос, — он сперва указал рукой, а затем сам проследовал по направлению, сел на корточки у кресла, все также прикрываясь подушечкой. Мои страхи рассеивались в неге его равновесия и отсутствии напора. Я знала, что могу позволить себе в игре что угодно, но также не хотелось, чтобы к этому меня принуждал сам персонаж. Всё пространство было продумано даже для таких стесняшек, как я. Что ж, я опустилась на кресло, перевоплощаясь совершенно в другого человека. Я заслушалась представлением «мишки» своих собратьев. Он медленно и мягко рассказывал о каждом из них, что они любят и чем особенны, не говоря ни слова о том, что они в действительности могут. «Легенды» было слушать настолько приятно и интересно, что я вдруг забыла, как это все выглядит со стороны. Что я единственная в комнате, кто одет. Что я совершенно не подхожу обстановке. Что я совершенно не питаю страсти к играм подобного уровня. Я забыла даже то, что тревожило меня ночью. — Я могу звать тебя Ми-Ми? — Это потому что я милый? Он не ответил согласием, и мне это тоже нравилось — не позволяло поддаться моменту и отпустить последнюю ниточку, которую было необходимо сохранить. Зачем? Чтобы не потеряться. Ведь в игре можно… лишиться последнего «себя», стать зависимой от игр, без возможности восстановления психики. Нельзя забывать даже на секунду, что это всего лишь игра, даже настолько очаровательно воссозданная, что в ней хотелось утонуть. «Так», — хлопнула я ладонями по подлокотникам, — «веселиться ‐ так веселиться», — решилась я и затеяла целую постановку. Теперь, перед моими глазами, миловались друг с другом «лис» и «зайка», а «собачка» с белоснежными ушками и хвостиком на пару с моим Ми-ми, играли со мной на меховом ковре в «косточки» — тематические кубики. Выпавшие на их гранях задания выполнялись в зависимости от моего желания, с моим участием или без, или друг с другом. Будь то невинные поцелуи, щекотка пером или облизывание мороженного — в этом не было ничего предосудительного: в игре просто не существовало ни грязи, ни возможности случайно отдавить «лапку». Даже когда выпала игра с клубком: Ми-ми безуспешно пытался достать шарик, пока «белоснежка» ловко крутилась между его конечностей, гоняя игрушку и запутывая самого крупного собрата в этих нитях. Я настолько предалась веселью, что наконец вывалившийся из своей берлоги брат застал меня валяющейся на ковре, оплетенной нитками с ног до головы и ласкаемой с обеих сторон выбранной парой. Они творили уже все, что хотели, а я заливалась смехом и краской, прикрывая лицо тыльными сторонами ладоней. Сам он выглядел немногим приличнее, с асимметрично наставленными засосами и в компании слишком сытых и довольных «кошечек». Думать о том, как мой брат ублажал сверху одну, пока другая ластилась снизу, совершенно не желалось, особенно пока меня саму энергично вылизывали. «Зайка» с «лисом» тоже времени не теряли: «лис» был и накормлен с руки, и властно отшлепан, и сладко облапан, а на кожице «зайки» красовались благодарные прикусы. Время пролетело незаметно, но мы оба с Реем остались растрепанно-вымотанными, немного раздетыми и неприкрыто счастливыми. *** Продолжение следует