Книга ненаписанных историй

Рухнув в портал в пещере затопленного храма, вывалились мы с Вильбуром там, где мне совсем не хотелось оказаться. В Диких Землях. Так сказать, средоточии орочьих поселений, одним из которых было Логово Вонючих Голов, куда я должен был доставить груз Гыр-Хаша. И об этом «вонючки» вполне могут знать, ведь ничто не мешает грузоотправителю направить в пункт назначения какого-нибудь долбодятла с сообщением. Мол, встречайте. Они и встретят. Не подозревая, что груза уже и в помине нет. Ух, что тогда будет! В принципе, именно про это «будет» я подумал, когда на меня налетело нечто и принялось молотить кулачками по ногам. Но потом я понял, что это всего лишь возмущенный полурослик, и, ухватив его за ворот мантии, отодвинул на расстояние вытянутой руки. — Как ты мог! — вопил Вильбур, все еще пытаясь дотянутся до меня. Не стоило уточнять, что он имел в виду. — Я вам жизнь спас! — пояснил я. — Тебе, по крайней мере. — Ты освободил колдуна только потому, что хотел получить сокровище! — выдвинул очередное обвинение Темношторм. — Думаешь, я хоть на минуту поверил, что Мункус отдаст нам сокровище? Я заключил с ним сделку, потому что это был единственный шанс выбраться живым из этой передряги! Как ты не понимаешь? Они преследовали бы нас и превратили нашу жизнь в ад! И рано или поздно схватили бы нас! Никакое сокровище этого не стоит! — выдал я «как на самом деле было», но мои мотивы Вильбура не убедили. — Никто на свете не сможет жить спокойно, если Мортрога завладеет этим артефактом! — Темношторм подхватил шкатулку, вместе с нами перенесшуюся в Дикие Земли и решительно направился… куда-то. Думаю, он и сам не знал точного направления. — Я же не знал, эй! — окликнул я полурослика. Ведь я, действительно, не знал, что за «сокровище» Иви и он имеют в виду. Но Темношторм даже не сбавил шаг, продолжая идти. — Эй, парень ты куда собрался? — К Верховному Магу! Ему нужна эта вещь! — гордо, не оборачиваясь, заявил Темношторм. — Ну, и ладно! Проваливай! — в сердцах выпалил я… и вдруг увидел, как полурослик снова, как после заклинания Мункуса, взлетает в воздух, вздернутый за ногу. — Эй, ты че! — А-а-а! — заверещал Темношторм, но шкатулку с артефактом из рук не выпустил. Видно, и в правду там важная вещь. — Вильбур!!! — не знаю, что на меня нашло, но я вдруг, вместо того, чтобы смыться, как обычно, изо всех сил ломанулся Темношторму на помощь, не думая о последствиях. Мне оставалось преодолеть всего каких-то пару метров, когда что-то бесформенное и не особо хорошо пахнущее, налетев справа, сбило меня с ног, и я, как следует приложившись головой о камень, вырубился… …Когда через энное количество времени я пришел в себя, над моей головой простиралось не бледно-розовое небо, а грязно-желтый каменный потолок. Свет исходил не от раскаленного добела солнечного диска, а от свечей и неимоверно чадящих факелов. Окружали меня не поросшие деревьями, травой и цветами пригорки, а стены склепа с нишами, заставленные черепами и пыльными урнами, на каждой из которых был какой-нибудь герб: здесь — двухголовый орел, тут — серебряный змей на зеленом фоне, там — надкушенное яблоко, а вон там — красная «S» в желтом алмазе (лично я ни один герб не узнал). И уставился на меня не одинокий обиженный полурослик, а трое неизвестных. Без остановки всхлипывающая дамочка в наряде невесты, опутанном водорослями и заляпанном тиной, с синюшной кожей, белесыми глазами и перекошенным лицом. Полупрозрачный чел в шутовском наряде, с шеей и руками, упакованными в колодки. Источающее удушающий запах свежевырытой земли и гнили, облаченное в обноски когда-то женское тело с головой-черепом, сохранившим на темечке вполне пристойную мужскую прическу. — Утопленница, призрак и зомби… — констатировал я и… окончательно оклемался. — А-а-а-а-а!!! — Ну-ну… угомонись… — вскинув руки в успокаивающем жесте, голосом доброго доктора-мозгоправа заговорил со мной зомби. — Ты в безопасности… Мы — обычные живые мертвецы… — По- моему, слова «безопасность» и «живые мертвецы» не могут использоваться в одном предложении… — я забился в угол выделенной мне лежанки, постепенно осознавая, что ее роль исполняет предварительно опустошенный саркофаг. Но сейчас это было меньшее из грозящих мне зол. — Разве что так… Мы думали, что мы в безопасности, но живые мертвецы все-таки сожрали наши мозги. А я спокоен и несъедобен… Обветренная кожа, гадкое мясо и почти нет мозгов. — Видишь, — обратился к зомби призрак. — Он нас ненавидит! — Он нас боится, — поправил собеседника зомби. — Потому и ненавидит, — подхватил шут. — У комитета еще уйма работы! Клянусь бубенцами! — А-а-а-а-а!!! — поучаствовал в беседе и я, вдруг осознав, что вообще-то ради моей персоны опорожнять саркофаг никто не собирался, и у меня таки есть сосед. — Возьми себя в руки. Мы тебя не тронем. Мы — комитет по гуманному обращению с нежитью, — говоря как можно мягче, пытался втолковать мне призрак, а зомби его поддержал: — Мы стараемся улучшить дурную репутацию нежити среди живущих… — …И среди мертвых… — вклинился шут. — Потому что нас никто не любит! — закончил зомби. Некоторое время я переводил взгляд с одного на другого и обратно. Моя голова категорически отказывалась соображать, и я, чтобы вернуться в реальность, попытался восстановить предшествующие события. И, конечно же, вспомнил. — А где… где Вильбур?.. Я помню тень… — Тенью был я, — признался зомби (легче от этого признания мне не стало). — Я сбил тебя с ног, и ты ударился головой о камень. Ты уж извини, я пока не очень хорошо владею этим телом. — Ты сбил меня с ног… — машинально повторил я, а шут прокомментировал: — Он вообще-то спас тебе жизнь! Вероятно, подразумевалось, что я должен поблагодарить зомби, но выдавить такое простое слово, как «спасибо», живому мертвецу, хоть он и числится в моих спасителях, все же было выше моих сил. — А что с Вильбуром? — я сделал вид, что не понял намека. — Там была ловушка, которую поставил вождь из лагеря орков, — пояснил зомби. Остальное я додумал сам, и, видимо, на моем лице отразилось что-то этакое, потому как зомби вдруг решил оправдаться. — Он мог поймать вас обоих, и тебе бы не поздоровилось. — Вильбур в лагере орков, тролль меня за ногу, и в этом виноват я! — мне ничего не оставалось, как сокрушенно покачать головой. — В каком смысле? — уточнил шут. — А, неважно! — отмахнулся я. — Дружище, — шут продолжал настаивать. — Доверься нам! Как видишь, мы тоже винили себя в случившемся. Клянусь бубенцами! — Ну, ладно, — пододвинув «соседа», я уселся поудобнее и поведал неживой троице историю знакомства капитана Боннета и мага-полурослика Вильбура. — Меня зовут Нейт. Я был в Наскалье, на западном море, и вдруг объявился этот полурослик и… — тут я, пожалуй, промотаю. — И — БАМ! — все погасло!.. Потом я очнулся, а тут вы… — Ты предал их! — вывод шута прозвучал обидно. — Ты думал только о том, чтобы спасти свою шкуру! — подхватил зомби. — Ну, не то чтобы… Это с какой стороны посмотреть… — попытался возразить я, хотя в глубине души (и что это со мной происходит?) признавал их правоту. — Тебя надо заковать в такие колодки! — шут потряс своими деревяшками. — Я жил среди пиратов… Среди законченных головорезов… Но никогда не видел такой низости… Никогда… — презрительно клацнул челюстью зомби. — Погодите… Может, я и поступил слегка эгоистично… — моя вторая попытка выгородить себя оказалась еще менее удачной, чем первая. — Ты продал своих друзей с потрохами, потому что надеялся выбраться целым из заварушки! Ты должен спасти Вильбура и освободить эльфийку! — в один голос поучительно заявили шут и зомби. — Знаю-знаю! Вы правы! — сдался я. — Нужно их освободить. И еще я должен доставить артефакт в безопасное место. — Если ты всерьез решил искупить свою вину, мы тебе поможем, — объявил зомби. — Мое имя Гулливер. Я буду в мастерской. Тело, пошли. И «пьяной» походкой зомби направился к выходу из склепа. За ним, так и не представившись, двинулся шут. Утопленница и до этого как-то не особо участвовала в разговоре, предпочитая в голос рыдать у одной из гробниц. Оставшись почти в одиночестве, рыдающая дамочка не в счет, я еще раз обдумал сложившуюся ситуацию. Принять решение о спасении Вильбура и Иво было проще, чем реально сделать это. Хотя бы потому, что в настоящий момент эльфийка находилась неизвестно где. Разброс от затонувшего храма до Хмурой крепости Мортроги. Да и то, что место пребывания полурослика с Артефактом Судьбы известно, задачу не сильно облегчало, потому что план спасательной операции категорически отказывался разрабатываться. По голове меня не били (ну, почти…), а соображать она не хочет. И что делать? Ответ всплыл как бы сам собой: хоть что-нибудь! Хотя бы сориентироваться на местности, побольше узнать о враге и поближе познакомиться с неожиданными союзниками. Выбравшись из саркофага, я направился к утопленнице. — Чудный денек сегодня, не правда ли? — обратился я к ней. — Хнык-хнык, — вроде бы согласилась со мной она. — Врожденная интуиция подсказывает мне, что у тебя какие-то неприятности, — допустил я, мысленно предположив, что горюющая девица разучилась нормально разговаривать. — О, за что мученья?! За что такая боль?! — опровергла мои предположения девица. — Какая-то женская дребедень или настоящая физическая боль? — я попытался изобразить искренний интерес. — Ох, нет! В тысячу раз хуже! — ответила неизвестно когда утонувшая, которой я поспешил посочувствовать (исключительно в порядке налаживания связей): — Похоже, не стоило тебе заплывать на глубину без спасательного круга… — Фи! — манерно встрепенулась дамочка. — Я не утонула, а утопилась! — Что ж тебе есть чем гордиться, — хмыкнул я и взял быка за рога. — Ну, хватит дорогуша! Подбери сопли и расскажи дяде Нейту, что случилось. — Не… не… не… смей потешаться надо мной! — всхлипнула утопленница, и слезы из ее глаз хлынули фонтаном. Буквально. Я не преувеличиваю. — Да я и не потешался, наоборот, — примирительно проговорил я, и дамочка вроде как смягчилась: — Все такие грубые, фи! Только он… только он меня понимал… — А кто этот всепонимающий «он»? — я понял, что мы переходим к сути. — Максимилиан! Мой милый Максимилиан! Самый красивый мужчина на всем белом свете… — ответила утопленница, и поскольку перечисление достоинств Максимилиана этим только началось, я предпринял удачную попытку его закончить: — Да-да, а дальше что? — Хнык-хнык, его нет, он исчез, — сквозь рыдания я еле расслышал слова девицы и сделал вывод: — И поэтому ты покончила с собой. — Мы были обручены, — торопливо залопотала утопленница, почти не всхлипывая. — Максимилиан хотел жениться на мне… Я была на седьмом небе от счастья… Я — богатая дочь мифрилового магната, и он… — Давай сразу к трагической развязке, — попросил я, потому что с завязкой истории мне и так уже все было понятно. — Я ящиками дарила ему золото и драгоценности в знак нашей любви. Он собирался на эти средства организовать самую красивую свадьбу в мире, — как бы не услышала меня утопленница, тогда я сам озвучил подразумевающуюся мысль: — И сделал ноги, мошенник! — Ничего он не сделал! — прикрикнула на меня девица. — С ним что-то случилось. Его наверняка что-то задержало. Может его похитили, и теперь он томится в какой-нибудь башне. — Все ясно, — я понимающе покачал головой. — Можно сколько угодно отрицать очевидное, но он удрал, смылся… — Он вернется! — уверенно заявила утопленница. — И мы воссоединимся, как двое возлюбленных. Осознав, что даже если я повторю девице горькую правду в третий, четвертый, десятый раз, она ни единому слову не поверит, я бросил напрасные попытки и просто уточнил: — А почему ты нарушаешь покой именно в этом склепе? — Это место упокоения предков Максимилиана, — утопленница крепче приникла к облюбованному саркофагу. — Пока я не получу от него весточки, буду ждать здесь, рядом с ними. — Ага, логично, — согласился я и напоследок подбодрил девушку. — Наверняка ждать осталось недолго, — после чего утопленница вернулась к своим делам, а я к своим. Она продолжила рыдать, я — осматриваться. Надо отметить, предок жениха нашей «мокрой» невесты, видимо, при жизни тоже был небедным. Судя по саркофагу, на котором рукою мастера был высечен рыцарь. Тонкая работа. Скульптор передал каждую мелочь от пор на носу до печати на кольце. На фамильной печати была изображена лисица на куче золота. Символично. Из саркофага торчал какой-то кожаный лоскут. Понятия не имею, зачем я его потянул. Ну не на карту с отметкой об очередном спрятанном кладе я рассчитывал? И вдогонку: не обратно же его засовывать? Положил в карман. Потом поудивлялся: судя по тому, как и сколько дамочка рыдает, воды в склепе должно быть по колено, а не маленькая лужица в углублении перед гробницей. С другой стороны, может все затекает внутрь? Тогда, детка, кто-то действительно придет. Но это будет не твой Максимилиан, а его сколько-то-раз-там-прадедушка. И восстанет из могилы он с единственной целью — заткнуть тебя. Улыбнувшись своим мыслям, но не желая оскорблять чувства несчастной девушки, хоть она и круглая дура (прям в первый раз со мной такое), я направился в переднюю часть склепа. В предбаннике каменных гробов было значительно меньше, чем в основной части склепа. Но они были. И свечи горели, создавая жуткую, но уютную атмосферу. Поскольку мои дни расхитителя гробниц остались в далеком прошлом, я куда больше заинтересовался мастерской зомби. Нормальной такой мастерской с верстаком и инструментами. На этом обычность заканчивалась. На верстаке лежало тело. Конструктор из человеческих тел и бытового мусора. Вокруг него все с тем же «пьяным» видом хлопотал живой мертвец. — Эй, Гулливер! — окликнул я его. — А! Это ты, живой? — кажется, зомби мне даже обрадовался. — Тебе не кажется, что твое тело ведет себя как-то странно? — спросил я. Надо же было как-то завязать разговор. — Оно просто еще не готово, — зомби любовно погладил… творение… на верстаке. — Или ты про старое? То, что в могиле? — Я… э… вот про это, под твоей головой, — конкретизировал я. — А, это! — понимающе кивнул Гулливер. — Так оно не мое. Я его одолжил. — Вот оно что… Теперь понятно… — ответил я, понимая, как в сущности мало я знаю о жизни нежити. — И чье же это тело? — Эстер, — как само собой разумеющееся подтвердил зомби. — Здорово… — я, как мог, поддерживал разговор. — А кто такая Эстер? — Без понятия, — пожал плечами Гулливер. — Я с ней не знаком, но это ее тело. Оно помогает мне сделать мое тело. А потом мы вместе найдем ее голову. Вот! — Как все запутано… — буркнул я, после чего вполне так светски поинтересовался. — Как вы познакомились? Я про тебя и тело Эстер. — Много лет я провел в могиле, — охотно поведал мне зомби. — Медленно прогрызал я себе дорогу наружу, даже когда мое собственное тело сдалось. А снаружи я увидел это тело. Оно разгуливало по окрестностям, опрокидывало могильные камни, врезалось в стены. И я подумал — это судьба. — И то, что ты тут создаешь, — я указал на верстак, — станет твоим новым телом? — Точно, — подтвердил Гулливер. — Отличное, правда? — Да, отличное… — громко подтвердил я, а про себя добавил: от всего, что я когда-либо видел. — К сожалению, процесс немного затянулся, — вздохнул Гулливер. — Одно скажу: безголовый зомби не заменит тебе руки, когда нужно создать сложный механизм. — Хорошо, я запомню, — на всякий случай пообещал я, а потом поинтересовался. — Я вот о чем хотел поговорить. Тебя не достают вопли этой неудавшейся пловчихи? — Повежливей, — нахмурился зомби. — У девушки большое горе. Она его высвобождает. День за днем. Сутки напролет. — А что там за история с ее пропавшим любовником? — не то, чтобы я любил сплетни. Просто всегда интересно узнать разные точки зрения на одну и ту же тему. — Хладнокровно бросил ее, забрал золото и шикует где-нибудь на юге, — с чисто мужской прямолинейностью заявил Гулливер. Я прям почувствовал родственную душу. Но, на всякий случай, вставил: — Кажется, у нее другое мнение… — У несчастной не все в порядке с восприятием реальности. Она все еще думает, что однажды все разъяснится. Ждет его возвращения или какой-нибудь весточки, — зомби послал вглубь склепа сочувственный взгляд, а я поспешил попрощаться, пока какая-нибудь случайность не испортила хорошего впечатления от беседы. — Эй, шут! — обратился я к призраку, застывшему неподалеку от входа. — А, это ты, живой, — послышалось в ответ. — И сколько же вас в этом вашем комитете? — спросил я, полагая, что это доставит призраку удовольствие. — Группа сформировалась совсем недавно, — я оказался прав, шут ответил с неприкрытым энтузиазмом. — Пока у нас только три члена. Но мы уже наладили связь с профсоюзом призраков, и союз программистов, наконец, подумывает официально признать свою загробную сущность. Клянусь бубенцами! К сожалению, тебя мы не можем принять. Ты слишком уж живой. — Рад слышать, — не сдержался я, но поспешил загладить бестактность. — Ты зачем носишь на себе эту штуку? — я указал на колодки. — Только не говори, что это модно. Я всяко повидал, но это уже слишком… — Нет-нет, ничего такого, честное слово! — помотал… верхней частью туловища шут. — Меня этими колодками один паладин наградил. — А что ты натворил? Оскорбил его сестру? — это была попытка пошутить. — Ну, можно и так сказать, — неожиданно подтвердил призрак. — За это он поставил меня к позорному столбу. Но я и там не смог молчать. Поэтому почтенная госпожа меня заколола. Потом я вернулся в виде бесплотного призрака и лишил ее сна. Тогда она натравила на меня охотника за привидениями. Он меня поймал и убил. — Убил призрака? Профессионал… — восхитился я. — Но я снова вернулся, став первым в истории воскресшим призраком, — тем временем продолжал шут, — и сорвал почтенной госпоже свадьбу. Вот тогда паладин и заключил меня в эти волшебные колодки. А сейчас он сидит в засаде перед склепом. Клянусь бубенцами! Он хочет изрубить меня на ромбики и выбросить в море. — Вот гад! Ты же ему почти ничего не сделал! — я хотел ободряюще стукнуть шута по плечу, но вовремя спохватился. — Не знаю… — как-то стушевался призрак. — У меня было время подумать, и я бы с радостью прекратил эту вражду. От нее одни неприятности. — Например, эти жуткие колодки, — я кивком указал на «шутовские» кандалы — Ты не пробовал как-нибудь от них избавиться? — Ха! — невесело усмехнулся призрак. — Стал бы я их носить, если бы это было возможно! Ты не представляешь, насколько мне неудобно! Попробуй с такой штукой нос почесать! — Или справить нужду… — подсказал я. — Хотя, может, для призраков это неактуально? — Ой, актуально! — всхлипнул призрак. — Поэтому даже не напоминай. Колодки волшебные. Их так просто не снять. Они запечатаны навеки и спадут, лишь когда паладин меня простит. — То есть никогда? — предположил я. — Похоже на то, — еще раз всхлипнул шут. — А почему ты просто не извинишься? — спросил я. — Я пытался. Клянусь бубенцами! — вздохнул шут. — Но паладин жаждет мести. В прошлый раз он метнул в меня молот, едва заметил. Подумав, что я предпринял достаточно попыток создать о себе хорошее впечатление у союзников, и пришла пора взглянуть, что там снаружи делается, я попрощался с Гулливером и шутом: — Что ж, пойду, подумаю, как освободить Вильбура! — Удачи, — откликнулся зомби, а шут подхватил. — И помни, если тебе понадобится помощь, мы, восставшие из мертвых, — твои друзья. Вонючие, мертвые друзья. И знаете, это меня обнадежило. В некотором роде…